Меринит

      Времени, чтобы все успеть, было мало, поэтому мне пришлось приступать сразу же, как я вернулся на знакомую поляну.       Огонь, поддерживаемый магией, уже равномерно горел, а рядом стояли несколько бочонков с родниковой водой и котел.       — Значит, не проводила, — поморщился Том, взглядом упершись в светящийся шарик. — Луна собрала все компоненты? — с интересом спросил Том, хотя и так знал ответ.       Еще бы она что-то не собрала. Это было чревато проблемами для нее — даже я это понимал, поэтому вряд ли не осознавала она.       — Да. И не только для этого зелья, — рассказал я. — Сказала, что нам пригодится заживляющий бальзам.       — Вот как, — цокнул он и погрузился в задумчивость.       Я кинул косой взгляд на Тома и приступил к делу: сначала перетащил и установил котел, перелил туда всю воду и стал ждать, пока та закипит. Под темным внимательным взглядом я разложил на постаменте все ингредиенты, которые были в той книге.       — Помнишь, как его варить?       Вроде бы обычный вопрос, а будто с насмешкой.       — Лишь то, что прочел. Скорее подозреваю, — мне не было смысла лукавить.       Он и так словно видел меня насквозь.       — Поведай мне, — произнес Том с нескрываемым интересом в голосе.       Я пододвинул первый ингредиент для основы: экстракт листьев кувшинки — Луна положила мне вытяжку аконита, о которой я лишь читал, но никогда не видел. Мои отвары без нее получались слабее, хотя хорошо работали.       — Сначала нужно сделать стандартную основу для сложного зелья.       — Что дальше?       — Я помню про скорлупу яиц оккамия, тертый растопырник и настойку чабреца.       Это то, что упоминалось в книгах. В наборе поистине бесценных компонентов все это угадывалось.       Том тяжело вздохнул.       — Ты испортишь Меринит, — констатировал он, а я, стоявший к нему полубоком, резко повернулся и уставился на него.       — Я разберусь.       — Столь сложное зелье ты еще не варил, — ядовито произнес Том. — И даже не представляешь, что нужно делать.       Мои губы сжались сами собой в тонкую нить.       — Считаешь, что я не смогу?       — Я сказал то, что сказал, — заявил Том слегка раздраженно. — Ты справишься лишь при определенном стечении обстоятельств, ребенок, например благодаря удаче или же помощи того, кто умеет его готовить. Ты не знаешь точные пропорции ингредиентов, у тебя в голове лишь частичное представление рецепта — повторюсь, ты испортишь цветок. К тому же, еще одна сложность заключается в больших временных затратах…       Том был прав. Только благодаря ему я теперь знал, что зелье удачи варят в определенные дни — в книге этого не было, — и если бы не он, я бы пропустил подходящее время.       Я кинул взгляд на Тома, довольного и явно наслаждающегося ситуацией, и понимал, что он ждет лишь одного.       — Ты умеешь его готовить?       Чужая улыбка превратилась в оскал.       — Умею. — Не стал юлить Том. — Но только вопрос, что я за это получу, мальчик. Знания такого рода стоят больше, чем месяц погостить у меня дома, наслаждаясь чтением редких книг. Помимо прочего, тебя прекрасно кормят и оберегают, — последнее слово было сказано каким-то особым тоном.       — Ты знаешь, что я не могу остаться. Мне нужно домой.       — Это не так важно, — уже туманнее сказал Том. — Но раз ты просишь, то срок твоего пребывания не увеличится, если сам этого не захочешь. Я потребую другое.       Как можно добровольно захотеть остаться в заточении? Все было не так плохо: пару раз напугали да и только. Однако я не представлял, что может заставить меня остаться. Это был чужой мир, а мне хотелось вернуться в свой: продолжать жить жизнью простого парня, расквитаться с долгами, встречаться с друзьями, а иногда сидеть вместе с чашкой мятного чая после тяжелой работы и обсуждать все подряд. Хотелось все-таки открыть свою лавку в будущем и, возможно, обзавестись семьей.       «О, дитя, ты не женишься ни на ком, но обвенчаешься с Дьяволом», — зазвенело в ушах.       Я мотнул головой, стараясь прогнать загадочные слова Луны.       — Что это «другое»? — спросил я спустя время, когда тишина начала затягиваться.       — Хотелось бы мне потребовать кое-что сейчас, — он соскользнул со своего места и оказался за спиной.       Я будто оцепенел.       — Но ты ведь испугаешься и будешь нервничать, а тебе еще варить зелье трое суток, — добавил он, понизив голос.       Все тело покрылось мурашками, стоило ему коснуться моей руки. Внутри расцвело странное чувство… томления.       Это было очень непривычно. Меня касались друзья — что особенного может быть в простом прикосновении? — но ни на кого я не реагировал подобным образом.       — Не настолько я боязливый, — заявил я смело и развернулся к нему.       Я вскинул взгляд, чтобы смотреть прямо ему в глаза, когда Том протянул руку и подушечкой большого пальца дотронулся до моих губ, надавил, заставив их приоткрыться, и обвел, будто сминая. Не сразу осознав, что все это время почти не дышал, я удивленно выдохнул, теплом опалив его пальцы.       Глаза Тома вспыхнули алым.       — Да что ты говоришь, — хмыкнул он. — Тогда почему сейчас дрожишь как заяц перед волком?       Я попытался отвести взгляд. Все происходящее смущало: щеки и лицо точно пылали, а сердце ухнуло куда-то вниз, особенно когда он опустил вторую руку на мою грудь в районе солнечного сплетения. От нее исходил жар. Сглотнув, я захотел отстраниться, но не смог. Поддавшись порыву, я тоже положил ладонь, на пальце руки которой сверкало кольцо, Тому на грудь. Руку начало покалывать: от самых кончиков пальцев и до локтя. Я даже не понимал, зачем это сделал. Волна дрожи прошла по предплечью и двинулась дальше, окутывая тело полностью. Появилась непривычная легкость: будто что-то внутри откликается и тянется к нему. Голова кружилась, как от эйфории.       И в этот момент я понял, что перестал его бояться. Совсем.       Невероятно. Это никак нельзя назвать привычкой — странно было бы привыкнуть к такому существу, но не осталось даже отголосков прежнего страха. Лишь любопытство.       — Ты опять избавил меня от страха? Сделал что-то?       — Нет, — покачал он головой, собираясь что-то сказать, но я перебил:       — Но когда мы встретились, ты сделал это.       — Тогда мне было важно, чтобы ты перестал бояться, сейчас, напротив, твой страх мне бы пришелся по вкусу, — заявил Том.       Значит, я был прав, когда предполагал, что он в своем роде питается им.       Том сам разорвал контакт, убрав ладонь, наклонился ко мне и прошептал, возвращаясь к теме «‎оплаты»:       — Я хочу тебя. Взамен той книги, что даст тебе ответы.       Интуитивно я уже понял, что именно он потребует, но все равно сглотнул, услышав его желание, облеченное в слова.       Это неправильно. Такое порицалось в деревне: мужчина должен возлежать с женщиной. Единожды — несколько лет назад — у нас показательно казнили двух мужчин, которые… занимались этим друг с другом. Возможно, такие случаи были еще, но я больше никогда не слышал: или никого не осталось, предпочитающего подобную близость, или это очень хорошо скрывалось.       — Я… — начал я, но голос сорвался.       — Ты либо испортишь то, что так ценно для тебя, либо сдашься — я всегда получаю то, что хочу.       Том стоял и смотрел прямо в глаза, а меня словно затягивало в их темную глубину. Резко опустив взгляд, я сделал шаг назад.       Ощущение единения оборвалось.       — Зачем тебе это?       Все, что я смог спросить — язык почти не слушался.       — Потому что хочу, — Том выделил голосом фразу, почти повторив предыдущую. — Так что? У тебя там закипает вода, — он хмыкнул.       Меня крупно затрясло.       Решать нужно было быстро. Мое тело в обмен на то, зачем я сюда пришел. Мои убеждения взамен его прихоти.       Я зажмурился, сжав руки в кулаки, борясь с подступающей паникой.       Стоит отказаться, и он возьмет силой желаемое также, как заставил меня остаться почти две недели назад: захотел и осуществил.       — Книга.       Закусив губу, я отвел взгляд. Не стоило и просить сделать это осторожно, без боли — он все равно осуществит все, как хочет, а я ничего не смогу поделать.       — Это правильное решение, — довольно произнес Том.       Глаза я так и не открыл, замерев на одном месте. Ноги не слушались, но не как в первый день нашего знакомства — я просто не мог пошевелиться.       Том коснулся моего плеча, вырывая из этого вязкого состояния.       — Вот необходимое. Когда перестанешь понимать — скажешь.       Я даже не стал спрашивать, что значит «перестану понимать».       Он почти насильно меня развернул и вложил в руки небольшой старинный том. Пальцы инстинктивно сжали мягкую обложку.       Кажется, я погорячился, сказав, что не боюсь.       Или это был не страх, а шок?       Том тяжело вздохнул, подхватил длинными пальцами мой подбородок и заставил вновь посмотреть в глаза.       — Начинай варить зелье. Сейчас же.       И отпустил, отойдя в сторону, словно ничего и не произошло. А я подошел к котлу, раскрыв книгу. «Высшие зелья», — гласило название. Пролистав пару страниц, быстро просматривая написанное, я нашел ответ на свой вопрос: вся книга была на незнакомом мне языке, но слова были ясны как день.       Очередные его магические фокусы.       Мне удалось собраться и, почти не задумываясь, начать варить основу.       Вода закипела, и я налил десять капель экстракта кувшинки, следом помешав семь раз по часовой стрелке. Быстро сверился с книгой. Досчитал до десяти. И добавил вытяжку аконита.       Я на автомате перевернул большие песочные часы — пять минут, — которые, совместно с малыми — на минуту, — сами собой появились на постаменте.       Оказалось, что в рецепте почти ничего сложного не было. Единственной проблемой могло стать время, которое стоило уделять зелью: как только большая часть работы будет проделана, нужно мешать раз в час первые сутки и в определенный момент добавить еще порошок из скорлупы яиц, на вторые — всыпать порошок руты обыкновенной, помешать против часовой стрелки четырнадцать раз, вскипятить и оставить на двенадцать часов. По прошествии времени помешать еще раз. Самое сложное выпадало на последние сутки: положить Меринит и настаивать на минимальном огне еще семь часов. Какое-то магическое число.       Главное было — не уснуть, иначе вся работа пойдет насмарку.       Все действия слились: я давил сок из корней, отмерял, добавлял, мешал. И мешал. И вновь мешал…       Это происходило в каком-то состоянии отрешенности. Инстинктивном. Я даже не видел, был ли рядом Том. Возможно, он куда-то уходил, но мне было не до этого.       — Иди поспи, — раздался его голос совсем близко.       Я вздрогнул и поднял глаза, только тогда понимая, что уже давно наступил день.       — Нужно… — начал я, но Том перебил, отрезав:       — Я все сделаю сам.        — Сейчас добавлять вторую порцию порошка из яиц оккамия, — шепнул я устало.       Уже появилась сильная слабость, а мышцы головы, плеч и спины ломило от перенапряжения, но я не хотел уходить. Вдруг что-то пойдет не так.       — Все пойдет не так, — начал недовольно Том, — если ты свалишься у котла.       Я даже не стал удивляться тому, что он ответил на мои мысли.       Или, может, я все же сказал это вслух?       Ладонями потерев глаза, я попытался сосредоточиться на зелье. Подхватив остатки порошка, отмеренные и пересыпанные ранее в отдельную глиняную миску, я уже намеревался высыпать все в котел, как Том перехватил мое запястье. Он стоял за спиной, тесно прижавшись ко мне грудью. Его пальцы сомкнулись на ручке большой деревянной ложки и, опустив ее в зелье, он сделал круг, в конечной точке медленно добавив немного порошка.       — Не все сразу — сколько оборотов, сколько раз добавляем ингредиент, — пояснил он, управляя моим запястьем, чтобы на очередном круге высыпать еще.       — Угу, — согласился я и, не удержавшись, откинул голову ему на плечо.       — Закончим с этим, и иди спать, — с нажимом повторил Том. — Вернешься к ночи.       Я смотрел на поверхность зелья, покой которой нарушало мерное помешивание, и понимал, что даже не представляю, сколько уже было оборотов. Просто глядел. Только в какой-то момент Том остановился, помог поставить миску и мимоходом погладил по запястью.       — Разбуди меня через час, — попросил я его.       Естественно, меня никто не разбудил. Я, как упал на постель, вдыхая запах хвои, так и уснул беспробудным сном, пока резко не выскользнул из сонной неги, вспомнив про зелье и рванув к нему.       Уже давно стемнело, но вся поляна подсвечивалась десятком факелов, что стало тоже привычным.       Приподняв взгляд от какой-то книги, Том вперил его в меня, явно потревоженный моими шагами.       — Я уже добавил руту и помешал — не трогай, — предупредил он.       Подойдя к его трону, я присел рядом и уточнил:       — Сколько у нас есть часов до следующего?       Сколько же я спал?..       Зато чувствовал я себя прекрасно. Немного померкли события вчерашнего дня, оставив лишь небольшую нервозность. Здесь со всем происходящим нужно было смириться.       — Около десяти, — сообщил Том и улыбнулся, отложив книгу.       — Можно?       — Попробуй, — пожал он плечами.       Я заглянул внутрь совсем другой книги — «Высшие зелья» исчезли, — но ничего не понял. Видимо, то, что он сделал, чтобы я мог понять написанное, закончило работать.       Пришлось захлопнуть фолиант.       Я не сдержал громкий вздох и поежился.       За пару дней стало так холодно, что я поверить не мог, что сейчас только вторая половина ноября. Щеки и нос начали мерзнуть от легкого морозца, как и пальцы на руках.       Стоило мне подумать, что нужно взять те книги, которые я пойму, чтобы скоротать время, как Том нахмурился.       — Кажется, для тебя появилась работа, — прервал Том мои размышления.       Я почувствовал, как его настроение изменилось. Один в один как тогда на плоту.       — Что-то случилось? — аккуратно начал я.       — Узнаешь, — поморщился Том.       Том явно больше не намерен был разговаривать. Он спустился со своего трона, а я соскочил следом и пошел за ним, гадая, что же произошло.       Я подхватил один из факелов, устремляясь за Томом.       — Есть что-то, что я должен знать?       — Опасаешься? — оскалился Том, и я вздрогнул.       Он затушил огонь, и лес для меня погрузился в кромешную тьму.       Вот теперь, наверное, стоило беспокоиться. Том был недоволен, и это отражалось на всем лесе. Все вокруг будто стонало.       — Нет, — солгал я. — Не люблю неизвестность. Спрошу только: зачем?       — А ты смотри, — привлек он мое внимание и указал на небольшие капли, светящиеся серебристым светом на тропе. — Это кровь единорога.       — Я тебе нужен, чтобы его увидеть?       Том смерил меня ледяным взглядом.       — На что-то намекаешь?       А что, только невинный же может увидеть единорога, а Том на невинного, если судить по высказанным прямо желаниям, похож не был.       Остановись, Гарри. Не нужно развивать эту мысль, а то у меня и так улыбка будет до ушей.       Я перевел взгляд на пятна, подсвечиваемые лунным светом, пробивающимся меж крон деревьев, пытаясь сосредоточиться на задании.       Значит, нам нужно помочь раненому животному.       Я вслушивался в тишину, стараясь уловить хоть какой-то шорох. Слух обострился до предела: я слышал каждое дуновение ветра, каждый треск веток под нашими ногами. Глаза постепенно привыкли к темноте.       — Может, это кто-то из живущих в лесу? — предположил я тихо, словно боясь спугнуть нечто неведомое.       Это место скрывало слишком много тайн, но кому понадобился единорог?..       — Скорее, это кто-то из ваших, — выплюнул Том, явно имея в виду людей. — Кровь единорога обладает магическими свойствами. Никому из живущих здесь нет смысла творить подобное варварство — это такие же волшебные существа.       Одно волшебное существо не может ранить другое? Вздор.       — Какими свойствами?       — Поддерживает жизнь в умирающем.       Я кивнул запоминая. Вот только не понимал, как я смогу помочь раненому животному.       Мы шли все дальше, пока я не заметил, как пятен начало становиться все больше. Похожие на кляксы, они светились в темноте.       — Мы близко, — уверенно произнес я.        Мне показалось, что Том кивнул.       — И что мне следует делать? — непонимающе уточнил я. — Излечить я его не смогу.       — В этот раз смотреть, но впоследствии тебе понадобится заживляющий бальзам, раз колдовать ты не в силах, — в его голосе появились издевательские нотки.       — Этому можно научиться?       По гробовому молчанию я понял, что Том задумался. Или сосредоточился на чем-то другом. Я обогнал его и отодвинул ветви какого-то кустарника, замечая белый силуэт на земле.        Единорог.       Животное мучилось: грудь ходила ходуном от прерывистого дыхания, но он хотя бы был жив.       — Сюда, — позвал я его, но Том и так оказался рядом.       Он прошел к животному быстрым шагом и опустился на колено, что-то шепча.       — Если ты способен вылечить его — значит, ты всесилен?       — Не совсем, — отрезал он. — Я многое могу по меркам обычного человека, коим не являюсь, но есть то, что даже мне неподвластно. Например, вернуть к жизни.       Я молчал, наблюдая, как Том лечит единорога, и размышлял.       Лукавил ли он? Если бы смерть настигла кого-то из существ, подобных ему, можно ли было что-то сделать? Во всем должен сохраняться баланс: если что-то уничтожило духа — случалось ли такое? — то, что Том делал в таком случае?       Очередные вопросы.       Рана на теле животного затягивалась, становясь все меньше и меньше, пока Том не провел ладонями по серебристой гриве и не поднялся на ноги.       — То же самое с деревьями, — вдруг сказал он. — Если вырубаются определенные виды, дриады могут умереть.        А я, увидев в этом возможность узнать больше, с любопытством перебил:       — Что происходит в этом случае?       — Все зависит от силы того, кто защищает место, — вздохнул Том. — В некоторых случаях и с немногими существами в лесу появляется замена, но не с дриадами, а только с теми, кто когда-то был людьми. Как ты и сказал — баланс. В случае хранительниц лес медленно начинает умирать.       — Поэтому ты тогда?.. — я оборвал себя на полуслове.       — Да. В тот день умерла Алекто.       — Она погибла до или после того, как пришла Беллатрикс? — спросил я, пытаясь понять, что произошло.       Повисло тягостное молчание.       — До, но я с этим разобрался.       Стоило животному подняться, Том кивком указал на тропу, без слов говоря, что нам пора уходить.       — Случаи с единорогами участились. Если за время твоего пребывания здесь произойдет еще один — ты знаешь, что нужно будет делать, — возвратился он к моему заданию.       И я знал. Теперь оставалось как можно быстрее закончить с одним зельем и приступить к другому. Оно действительно могло пригодиться.              

***

      — Закончил? — нетерпеливо спросил Том, вернувшись откуда-то.       Я краем глаза видел, как он вышел на поляну и огляделся, прежде чем подойти ко мне.       — Еще нет, — отмахнулся я, возвращаясь к зелью. — Последний ингредиент.       В голосе слышалось нескрываемое волнение.       Прошли очередные сутки, в которые мне удалось немного поспать — меньше, чем в предыдущие — благодаря Тому, который, похоже, вообще никогда не спал.       Оставался один компонент, но самый ценный. И главный. Я принес сумку, в которой лежал цветок. Наклонившись, я достал его, любовно прижав к себе. Прощаясь. Он все также бился в руках живительным стуком, пульсируя и словно согревая своим светом.       Я с сожалением вздохнул и опустил растение в булькающее варево черного цвета, пузырящееся на поверхности. Один целый цветок. Как и было необходимо.       Закусив губу, я наблюдал, как густая субстанция поглощает Меринит лепесток за лепестком, пока он не исчез полностью. Через несколько минут зелье стало переливаться теми же цветами, что и цветок ранее.       Меня охватило жгучее разочарование, скребущее и раздирающее внутренности.       — Вот и готово, — печально произнес я. — Осталось настоять и можно будет разливать по склянкам.       Их мне с собой тоже положила Луна.       — Что ж, ты справился, — хищно протянул Том.       — Я способный ученик. — Я замер, осознавая, куда он клонит.       — Не дрожи, — он расплылся в угрожающей улыбке. — Я возьму свое тогда, когда захочу. Не стоит смотреть на меня с таким видом, будто тебя тащат на виселицу.       Том цокнул, а потом сразу же перевел тему:       — Ты хотел посмотреть, как у нас проходит Йоль — завтра у тебя появится такая возможность.       Я немного расслабился. Никто не собирался связывать меня какими-нибудь лианами и брать силой. Пока.       Но почему Том решил праздновать Йоль именно сейчас?.. До настоящего праздника еще было время. Мне оставалось чуть меньше двух недель до истечения долга. Сейчас этот остаток немного пугал: он не отпустит меня никуда, пока я не исполню второе его желание. Я прямо как джин из заморских сказок.       — Мои подданные хотят праздника, — Том оскалился, прервав мои мысли, но ничего больше объяснять не стал.       Предчувствие чего-то нехорошего кляксой расползалось внутри. Я поморщился, пытаясь отогнать любые мысли на этот счет. Отвлечься.       — Я хочу занять руки — нужен еще один котел. Думаю, стоит сварить заживляющий бальзам.       — В таком же количестве? — вопросительно хмыкнул он. — У тебя этого зелья на целый лес хватит.       Да. Очень много получилось.       Мой взгляд опустился на переливающуюся поверхность, и повторное ощущение утраты окутало еще сильнее.       Поздно, наверное, сожалеть о том, что сделал. Но цветок был настолько прекрасен, что у меня до сих пор сжималось сердце при мысли о том, что именно я его погубил.       — Он появляется раз в год? — слова сами собой сорвались с языка.       Том точно взвесил каждое слово, которое сказал дальше.       — Не для всех и каждого. Для кого-то великое счастье увидеть его хоть раз в жизни, а кто-то варит с ним зелье, — Том словно специально наступил на больное. — Но и я бы поступил так же — все должно приносить пользу, — поэтому вина вряд ли сослужит хорошую службу.       Я достаточно долго молчал, параллельно пытаясь затушить огонь.       — Как обычно вы отмечаете зимнее солнцестояние? — спросил я и зацепился взглядом за танцующие огоньки пламени, подхватываемые ветром и все-таки начинающие гаснуть.       Они чем-то похожи на меня: я тоже светил, пока моей жизнью не начали распоряжаться.       Это печалило.       — С размахом. На этот праздник собираются жители с разных уголков леса: от тех, кто живет в недрах гор на границе леса, до тех, с кем ты уже знаком, — он помолчал немного. — Предупреждаю, ничего не бери из рук других существ, — вдруг начал наставлять меня Том.       — Только из твоих?.. — хмыкнул я немного насмешливо.       Я, конечно, осознавал, что слегка язвил, но это скорее всего было реакцией на то самое, что неизбежно должно было произойти. Но если мысленно отвлечься от своих волнений и сосредоточиться на его словах, то я ни разу не чувствовал никаких изменений после приемов пищи. Поэтому да, еду, которую он приносил, можно было есть.       Том закатил глаза.       Кстати, о еде… я проголодался.       Однако помимо голода, было еще кое-что, что волновало, исключая тот самый момент.       Я не сводил с его облика взгляда — абсолютно человеческого и привычного — и понимал: мне стоит это сделать. Пересилить себя и узнать реальный облик того, кто скрывается под маской человека. Возможно, я бы даже смог бы привыкнуть к его виду. Или нет.       — Тебе нет нужды больше скрываться, — тихо шепнул я. — Я видел других… И это меня не испугало, — мой голос дрогнул.       — Ты не видел других, — отрицательно качнул головой Том, — но я подумаю над этим.       Ну раз я настолько осмелел, что рискнул просить такое, то, может, следует и вернуть себе подавленные магией эмоции, как говорила Луна. Почему-то это показалось самым подходящим временем.       — Том, — привлек я его внимание. — Можешь вернуть мне мое привычное ощущение реальности?       — О чем ты? — он приподнял бровь, будто не до конца понимая, что именно я имею в виду.       — О страхе, — я старался сделать все возможное, чтобы голос не дрожал. — Я хочу понимать, насколько то, что я испытываю, принадлежит мне.       В голове всплыл размеренный, магнетический голос Луны. И я повторил слово в слово то, что она сказала мне:       — Сними с моего разума пелену, которая защищает мои воспоминания: она и так уже начала трескаться.       Том прищурился — его настроение вмиг изменилось.       — Вот для этого точно не время, — отчеканил он.       Мне следовало бы прислушаться к словам, но легкое раздражение поднялось внутри — я перестал слышать Тома.       Мне хотелось обрести контроль над собственными эмоциями, а не отдавать их на откуп магии. Если боюсь — значит боюсь. Это мое собственное, а не навязанное извне. И хотелось понять, что за воспоминания скрыты внутри меня.       — Займись заживляющим бальзамом, если это заставит тебя перестать быть таким требовательным, — прошипел Том. — Не забывай, что за все приходится платить.       Я заскрежетал зубами.       Пришлось несколько раз вдохнуть и выдохнуть, чтобы успокоиться. Нужно было всего лишь сосредоточиться на деле, но внутри бушевали эмоции, требующие выхода.       — Прекрати злиться понапрасну — для всего есть причина.       Да-да, спасибо за разъяснения.       Я поджал губы.       Видимо, мои действия были слишком показательными — отчасти они и были, но сдержаться не получалось. И где-то я вел себя глупо и неправильно — это факт, но мне требовались ответы, которые он не собирался давать.       — Ладно, — произнес я, больше убеждая самого себя и стараясь успокоиться, чем соглашаясь с ним. — Сварю этот бальзам. Когти грифона только дай. Луна советовала попросить у тебя.       Он не стал спорить — и на том спасибо. Только закатил глаза. Потом Том лишь наколдовал или перенес — не знаю — еще один котел, чтобы я смог приступить к делу. И развел еще огонь. Компонент появился позже.       А я смог до наступления сумерек занять себя: сварил целый котел заживляющего бальзама — ингредиенты же все были, — потому что это было важно.       Каждый здесь выполняет свою роль, ведь так? Даже если оно не понадобится, а предчувствие, как и чужие слова, подсказывало, что бальзам необходим, то Том сможет использовать его весь, когда отпустит меня. Все равно пригодится.       Да и работа над ним помогла немного успокоиться.       Теперь оставалось не возвращаться мыслями к другим проблемам, что точно снежный ком зимой катились на меня, готовые сбить с ног. Проблемам, которые пугали и заставляли нервничать, провоцируя воспоминания о прикосновениях.