В думах Люциуса:
Помню.. Я стоял на краю высокого скалистого утеса, окутанная нерешительностью и страхом. Ветер игриво играл со мной, разбивая густые волосы на локоны, словно хотел подбодрить и подтолкнуть меня вперед. Внизу, в синем бездонном просторе, простирались бесконечные поля и леса, смешиваясь с бесконечным горизонтом. Место это далеко за городом, вроде даже в ближайшей девеньке стоит и дом Лололошки. Все казалось таким красивым, таким романтичным, но в этот миг я не мог наслаждаться окружающей природой. Мои мысли и чувства были зациклены на одном человеке. О таком родном и недосягаемом. Сердце мое билось быстрее, словно пыталось выбиться из груди. Я чувствовал, как его теплое присутствие заполняет каждый участок моего существа, словно светит в темноте и наполняет пустоту. Эта любовь была столь сильной, что я не могу уже скрывать своих чувств и эмоций. Но боюсь я сказать об этом. Боюсь открыть свою душу и рисковать, что она будет разрушена. И где-то в глубине души я знал, что этот риск стоит того. Слова, которые могли изменить все, казались слишком тяжелыми для моих губ. Они лежали на языке, готовые вырваться из меня, но я сдерживал их, боясь последствий, боясь не только потери общения с любимым, но и потери хоть и лживых, но друзей. Возможность быть отвергнутым и оставленным одним, наполняла меня тревогой. Мне казалось, что если я не произнесу слова любви, то эта нежная и запредельная эмоция будет продолжать жить в моем сердце. Она будет согревать меня, будить меня утром и засыпать со мной ночью. Но чувство одиночества, которое угрожало обхватить меня, казалось еще страшнее, чем возможность быть отвергнутым. Страх заполнял мое тело, словно холодна вода, проникая в каждую клеточку. Но в то же время, я чувствовал глубокий порыв, неукротимую силу, которая пыталась вырваться наружу. Это было стремление к свободе, к истинной любви и возможности быть с этим человеком.Конец, от Люциуса.
Да, этот бедняга не раз пытался выбратся из оков репутации, не первый раз хотел плюнуть на всех, лишь бы остаться с ним. Этот раз не исключение. Сегодня он решился снова прийти сюда. Это место для Люциуса было самым надёжным. Мол, никто не увидит, никто не услышит, то и никто не высмеет. Плотная дымка окутывает этот пейзаж, проникая в каждый уголок ромашкового поля. Серые облака тянутся по небу, закрывая последние промежутки света. Холодный ветер свистит между стеблями, унося с собой крошечные белые лепестки, словно тайные послания водоворота. В этой мрачной обстановке, среди зарослей нежных цветов ромашек, стоит Люциус. На его щеках видны слезинки, заблестевшие под воздействием ветра и дождя. Лютик притулился к земле, обнимая свои колени, словно пытаясь защититься от окружающего мира. Его глаза, наполненные грустью и унынием, притягивают взгляд прохожих птиц, словно ледяная скульптура, утерявшая свою форму во времени. Ромашки, хорошо видимые на фоне зеленоватой пыльцы, кажутся забытыми природой. Они согнулись под слоем влаги, но все еще сохраняют свою красоту и непоколебимость. Их белоснежные венки отлично контрастируют с серыми оттенками неба, подчеркивая свою уникальность и уязвимость. А он, словно связанный с этим полем невидимыми нитями, стоит внутри него, ощущая каждый уголок своей души, скованной тяжелыми мыслями. Он не отвечает на ветреные порывы, на звуки природы, он просто смотрит в свою пустоту, горькие мысли проникают в его существование словно капли дождя. Темные тучи плывут над подсолнечниками, создавая тревожное настроение. Постепенно, все вокруг начинает темнеть, словно закрывая последние лучи надежды. В этом мрачном пейзаже лишь ромашки и сам Люциус остаются верными своей натуральной красоте, однако в этой безмятежности скрыта их грусть и уязвимость, так же, как и у самого себя, одинокого и потерявшегося в себе. Однако, среди этой бледной красоты и печального настроения, мелькает искра надежды. В глазах Люциуса зажигается мягкий свет, указывающий ему путь к новому началу. Хотя мир вокруг суров и беспощаден, ромашки искренне верят в возможность счастливого окончания. Все, что требуется, - это просто поверить и идти вперед. Помнится, раньше Лоша и Лютик, ещё в том давнем розовом детстве были не разлей вода. Вроде тут и бело-брысый и узнал что Рома любит ромашки. Что Лололошку называют Ромкой только близкие друзья, которым он доверяет. Что сюда он приходит поплакать. Что показал это поле только Люциусу. Но сейчас он один, в немом разговоре с самим собой. Да наедине с масивом туч. Сейчас он поклянётся что уже завтра признается в чувствах, забив на других. Хотя он и знает что при виде шатена будь он один или с кентами, всеми силами попытается уйти. Ночная тишь уже крадётся, Падая с небес. Вдали от города даже сейчас виднеется звёзды. Тут даже ходит легенда, что звёзды, искры, это люди которые ушли в другой мир, совсем не похожий на этот. И в память о себе оставили след на ночном небосводе. Холод пронзал иглами всё и тело, заставляя краснееть, словно иглы и впрями прошли по рукам. Дрожь от натягивающегося мороза не была лишней. Надо уходить. Часа два поездки, и он уже дома в кровати. Его никто не встретил. Ну как никто, громкие крики родителей, что так яростно спорили на кухне(первый этаж, он на втором, всего три) . Люциус быстро переоделся и побежал в туалет, там же и закрываясь. Он стоял в туалете, руки сжимая тугие кроны своих ушей. Даже через в меру толстые двери его заключенности, даже сквозь целый этаж, звуки спора проникали до его ушей, как упрямый пламень, пронизывая каждую его клеточку. Его позолоченные трещины со временем, злобы и горечи, наполняли кромешную тьму сохранения мира в его ушах. Он прислушивался к этим звукам, как к отдаленному грому, который дрожал в его груди, искажая его кровь. Слова родителей путались и смешивались, создавая звуковую стену, которая стояла между ним и сказанной правдой. Он подавлял свое дыхание, стараясь найти какую-то тень покоя в этом издевательстве. Его уши сжимались под напором звуков, будто проклинали землю, на которой он стоял. Но тем не менее, в этих моментах в его заключающихся ушах просвечивала надежда. Под этим давлением, под этой тяжестью, внутри Лютика что-то рождалось. Он рисовал миры в своем уме, иллюзии о спокойствии и гармонии, которые он столь усердно пытался защитить. Губы красно-глазика дрожали от всего, что было сказано, но он не хотел признаться в этом. Он не хотел слышать правду, сжигающую его внутри, о том, как родители борются за власть над его миром. Все, что он хотел, это найти свой уголок мира, быть рядом с любящим и ценищим человеком, где он мог бы прятаться от этого шума и хаоса. Тихие слезы скатывались по его щекам, когда он продолжал сжимать свои ушки. Лютик сопротивлялся этому бесконечному спору, но его душа кричала о мире, о месте, где он мог бы быть собой. Он жаждал покоя, жаждал иной реальности, свободной от этого спора, который только разрывал его на части. Закрывая глаза, Люциус погрузился в собственный мир, где видения и звуки родителей угасали на задворках его мыслей. Он наслаждался темной тишиной, которая окутывала его. В эти моменты он мог сполна ощутить свое существование, принадлежащее только ему. Но спускаясь по ступенькам кухни, бело-брысый знал, что ему придется столкнуться с реальностью, с этими спорами, этим шумом. Он знал, что он не может закрыть уши навсегда, что ему придется бороться за свою альтернативную реальность. И возможно, однажды, его голос будет услышан, его мир будет признан. И до тех пор он будет нести внутри себя мечту о покое, о месте, где его уши не станут этого слышать. Надев наушники он снова в своей комнате. Его покои не просто большие, они огромные! Красивы и изящны. Понарамные окна завешаны чёрными шторами, как его глаза за очками. Люциус сидит в полумраке своей комнаты, сведенные ладони кистей тонко направлены над белизной холста. Тонкий слой краски уже остался на них, отметая их идентичностью с ним, художником. В глубине его глаз отражается огонек свечи, его пламя тихо играет на его лице, придавая скупым чертам яркость и глубину. Он любит рисовать при золотом свете свечей. В душе его живет страсть, способная растопить ледяные глыбы и переполняющая каждую частицу его существа. Словно сотканные из воздуха, руки легко скользят по холсту, принося дарование на него окраски и формы. Ни одно движение не напрасно, каждый штрих заряжает произведение эмоцией и чувством. Блестящие потеки масла и красок создают глубокие тени на полотне, раскрывая силу характера и изысканность образа, который столь основательно хранится в памяти. Постепенно, под зорким пристальным взглядом, прообраз прорисовывается, обретая живую форму и подчеркнутую красоту. Тонкие штрихи переходят в четкие контуры, словно будто желая сохранить каждый нюанс мгновения, которое когда-то они провели вместе. Изображение приобретает плотные слои краски, шедевр возникает прямо на глазах зрителя, вскрывая его душу и оставаясь в ней навсегда. Завершив свое произведение, Люциус смотрит на него, гонимый печалью от прекрасной и безжалостной фантазии. Это не просто рисунок, это портрет, на котором каждая черта отражает любовь и преданность, нежность и страсть. Лишь лёгкая фраза красовалась на низу холста.Люби меня