***
Непонятный холод возник откуда-то с севера, ведя за собой тёмные тучи, предвещающие внезапное ухудшение погоды. Кардиган, натянутый поверх строго чёрного костюма, волнующе вздымался от порывов ветра, налетевших и подхватывающих Санчеза со всех сторон. «Нужно попасть к ней…» — проносилось где-то эхом в подсознании парня. Нельзя было потерять момент только из-за какой-то погоды. Колышущиеся ветром листья метались из стороны в сторону и, будучи подхваченными воздушной массой, мешали беспрепятственному проходу Саши по тропинке. Они словно что-то знали, знали на что решился юноша и какие последствия могли повлечь его действия, но выхода Санчез больше не находил.***
После вскрытой правды Саша отказался от посещений пар, которые проводил господин Молвин, отмахиваясь на каждые попытки кого-то из старших преподавателей расспросить о случившемся между этими двумя. Свободное время теперь было выделено только на саморазвитие, познание большего и «отречение» от общества и своей академической группы. Ребята все как один очень долго негодовали из-за ухода парня с поста старосты группы, но иного выбора, как назначить нового, им не оставалось. Что насчёт Барси и Змеца? Именно по отношению к этим двум Саша очень долго ломался, понимая, что потеряв их — потеряет всякий шанс на своё возвращение к нормальной жизни. До появления Новикони в рядах Академовцев только с этими парнями Санчез проводил всё своё свободное время, не загруженное обязательствами старосты. Их компания уже который год держалась вместе, и каждый цветок, стоявший в каждом коридоре каждого крыла, бесспорно сказал бы, если мог, что эти трое — самые близкие люди за всю их историю недолгого пребывания в стенах Академии «Майншилд». Было действительно больно шагать на встречу их компании, где Саша объявил, что больше не желает иметь с ними ничего общего. Обескураженные Барси и Змец переглянулись и, перебивая друг друга, что-то быстро затараторили, будучи в полнейшем непонимании. Санчезу нельзя было раскрывать то, что он желал сотворить. Он молчал. Стоял и молчал уткнувшись взглядом в пожелтевший газон заднего двора Академического корпуса, где в их первую встречу все трое подрались из-за какой-то мелочи, а после получили оплеух от Альцеста с Модди, стоя как первоклашки на ковре в их кабинете. Внезапно — удар. По щеке юноши в очередной раз стала расползаться жгучая боль. Барси отвесил ему пощёчину. — Да чёрта с два ты там надумал, Саш! Что происходит-то с тобой? — Барси прав, ты действительно стал таким… отречённым? — перешагивая с ноги на ногу, Санчез мялся. Он бесконечно сильно желал поделиться своим планом, вот-вот пришедшим бы в реальность, но, к сожалению, тогда бы его сразу же и остановили, как и исполнения его главного желания. — Простите парни, я… не могу сказать. Нам всем будет проще порознь. Простите ещё раз, — разворачиваясь и сразу же уходя, стараясь не вслушиваться в пылкие крики Золотого в свой адрес, Санчез скрылся навсегда. Навсегда из жизни друзей, его общественной жизни и жизни, разделённой с этой Академией.***
— Проклятый ветер, ну почему именно сегодня?! — вот уже как сотый раз проклиная неприятное погодное явление, постоянно недовольно хмурясь при этом на небо, Саша упорно продолжал идти к центральной беседке садика, с огромным усилием удерживая сумку со всем необходимым для его ритуала. Он вновь миновал ограду сада, как его взгляд сразу же упал на беседку, в которой, судя по силуэту, уже кто-то был. Не будь такой огромной сила воли Санчеза, бросил бы всё ещё на моменте выхода из общежития, но сейчас тот как никогда стал близок к своей цели. Ветра на момент утихомирились и позволили парню быстрым шагом пройти к беседке, где того уже поджидала Новикони, облачённая в белый кружевной сарафан и разглядывающая свою правую руку, где на кончиках пальцев переливалась Звезда Незера. В моменте, когда юноша был лишь в паре метров от девушки, то, что было увидено при её развороте на Сашу, повергло янтарноглазого в ступор. Грудь девушки, преимущественно со стороны сердца, была обвита пучками бутонов чёрных роз, подобных тем, что красовались вдоль всей её руки. Обеспокоенно забегав глазами по лицу Новикони и изредка переводя его на скопление цветов, Санчез почувствовал, как что-то похолоднело от ужаса глубоко внутри него. Осторожным движением прощупав сквозь кардиган и пиджак с рубашкой собственную грудь, он с облегчением не обнаружил на себе подобных признаков, как острый шип с венка, красующийся уже который день на голове парня, неприятно кольнул. Пульс участился, дыхание сбилось и пришло осознание. Он не уследил за проклятьем. Плетущиеся лозы пустили свои концы прямо на затылке светловолосого, переплетаясь с той частью, что «цвела и пахла» на нём уже которую неделю. — Нови, это…? — Семена твоих грехов, Саш. Подумать только, пойти против мёртвой и моей же участи, совсем спятил? Ты хоть знаешь до чего ты доведёшь нас такими темпами? Я слишком, слишком долго всё это терпела, и сам видишь к чему это привело. Надеюсь, сейчас у тебя есть реально действенный план, как избавиться от этой заразы, — недовольно хмурясь, девушка встала и, насколько было возможно, поудобнее скрестила руки на груди, окидывая парня полным презрения взглядом. — Я знаю, что это моя вина. Знаю, что только я стал причиной этого раздора, и за свои слова готов поплатиться самым ценным, что у меня есть, — на секунду, девушка зависла, обрабатывая только что сказанное её парнем, пока тот, в свою очередь, доставал из широкой сумки различные камни и листы, тетради и… Святой Кол. — Так-так, а вот это штуку где ты достал? — Сделал, скрепив всё, как в записях, частицей своего проклятья. Милая, я смогу воскресить тебя, представляешь? — Что господин Молвин на это всё сказал? — Ну… он явно и абсолютно точно не был против! — Врёшь, я запомнила то, с каким тоном ты говоришь, когда хочешь приврать. — Даже если вру, какая разница? Я сделал то, до чего сам Молвин в своё время не додумался! Думаю, скоро смогу уйти в преподаватели и стану ничуть не хуже этого лгуна Молвина! — заканчивая свою «блистательную» речь, Саша активнее стал раскладывать всё необходимое на столике внутри беседки. Пока Нови усиленно пыталась поверить в то, что хочет сотворить её парень, и лишь стояла столбом, бегая глазами по столику. — Не смей… Я запрещаю тебе это делать, — останавливая руку парня тем, что перехватила её в свою, Новикони озадаченным взглядом изучала лицо своего возлюбленного, — с чего ты вообще взял, что господин Молвин — лгун? — Нови… это он убил тебя… Ты просто этого не помнишь, оттого до сих пор стараешься выгородить его как белого и пушистого. Сними розовые очки и послушай! Он понимает, что если я кому-то живому взболтну лишнего о его проклятии, о том, что он сотворил с тобой, я этим доставлю только больше поводов убить себя! Выход будет только один — твоё воскрешение, из-за чего ему не останется ничего, кроме как держать меня под прицелом, так ещё и плюсом — ты будешь жива! — А ты уверен, что сможешь мне помочь всё вспомнить о наших чувствах? — Бесспорно, пожалуй, задача будет не из лёгких, но я буду стараться. Ради нас, цветочек мой… — убрав свою хрупкую руку с руки парня, девушка лишь продолжала обеспокоенно сверлить Санчеза взглядом. — Готово, — сказал юноша, дочерчивая на подготовленной поверхности листа круг для призыва и укладывая на его границу острым концом Святой Кол. — Нови, я хочу, чтобы ты была рядом, мне так куда спокойнее, — после этой фразы девушка направилась за спину Саши, аккуратно вставая и укладывая свою руку тому на плечо. — Ну… приступим, — настал этот момент. Где-то на границе подсознания юноша всё же начал переживать. Он подхватил в руку острый кусочек обсидиана, как будто в первый раз решив связаться с проклятьем, правда, теперь надрез был сделан на запястье, параллельный собственной ладони. Алая кровь закапала из раны прямо в центр поля призыва, заставляя его светиться ярко-красным светом, который из границ круга плавно перетёк по лозе, что была примотана к Святому Колу. Ещё около пары минут бороздки лоз светились красным светом, после чего за секунду потухли. Быстро оглянувшись на свою девушку, что нервно стиснула плечо своего возлюбленного, в глазах её он заметил искорки испуга. — Не бойся, всё будет хорошо. Зрелище будет не из приятных, так что можешь отвернуться, — быстро сжав и разжав ладони из состояния кулаков, Санчез взял в руки обрубок древесины, запитанный до краёв магией и заточенный до того остро, что способен был пройти сквозь кожу и кости прямо к нынешней цели, коей являлось сердце. Аккуратно приспустив край своего пиджака и расстегнув несколько верхних пуговиц рубашки, Саша осел на край лавочки, дабы собраться с мыслями и сделать всё, как нужно. Сейчас от одного его действия зависела вся его жизнь, именно поэтому стоило быть предельно осторожным. Девушка, последовав совету юноши, покорно отвернулась и стала что-то тихо нашёптывать себе под нос, с каждым новым вздохом парня сильнее вздрагивая. Перед тем как сделать всё с использованием Святого Кола, Санчез рукой прощупал свою грудную клетку, находя на ней нужное углубление и сильнее его продавливая, запоминая место по отдававшейся боли. Вздох, второй, пятый, поднятые руки с обхваченным в них Колом, истошный кашель и… кровь. Он проткнул свою грудь обтёсанным куском древесины. Из записей следовало следующее: «…Кол, оказавшись в верном расположении внутри сердца, начнёт отдавать свой яд, напитанный из круга, тем самым вызывая некоторое чувство «лёгкости», растёкшееся по венам. Также стоит запомнить, что всю выделившуюся кровь при ранении Кол моментально вберёт в себя». Только вот… Чувства «лёгкости, текущего по венам» не было, а кровь ручейком продолжала стекать вниз по запястью и торсу того, образуя прямо у ног Саши алую лужицу крови. — Я… ошибся? — испуганно прошептал он, осознавая всю неминуемость своего положения. Его ноги подкосились, заставляя парня упасть прямо в свою же натёкшую кровь. От внезапного звука падения, Новикони моментально обернулась, закрывая рот рукой, заглушив собственный крик, до ужаса панический и напуганный. — Саша! Что пошло не так?! Что ты сделал?! — задыхаясь от приступа кашля и стараясь с силой зажать кровоточащую рану рукой, янтарноглазый пытался что-то ответить, но в данный момент времени это было куда сложнее чем обычно. — П-промахнулся… Я попал в… жизнен-ную артерию, её н-нельзя б-было… задевать… — подбежавшая к парню девушка, быстро взяла того под руку и вытащила из беседки на сухую траву. Тело Санчеза уже начало терять связь с разумом, а потому переставало функционировать. Упав прямо на колени Нови, Саша с потухающими глазами разглядывал её миловидные черты лица, что сейчас полностью были окутаны необъяснимым ужасом. — Дурак… Дурак, дурак, дурак! О чём ты только думал… Саша, прошу, держись, я… я могу позвать Обси! Он сможет вселиться в своё тело и помочь, только не теряй сознание! — Поздно… слишком п-поздно. П-прости я… правда… дурак… — тянувшаяся рука к лицу Новикони, по самые локти измазанная в крови, обвисла, с глухим стуком ударяясь об землю. Дыхание медленно замедлялось, и пропадал пульс, а Кол, на верхушке которого красовался закрытый бутон, внезапно стал расцветать, становясь с каждой секундой всё краше и пышнее. Девушка, прижимая бездыханное тело своего возлюбленного, захлёбывалась навзрыд в истерике, не сразу обратив внимание сквозь затуманенный взгляд на этот проклятый бутон. — Санчез…***
В этот день, на рассвете, когда с первыми пробившимися лучами солнца, распускаются смертельно прекрасные бутоны чёрных роз, закончилась жизнь парня по имени Санчез, обучающегося Академии «Майншилд».***