Наши знания есть сумма того, чему мы научились, и того, что мы забыли.
© Мария фон Эбнер-Эшенбах
— Мне кажется, она меня ненавидит, — в очередной раз пожаловалась блондинка, от души замахиваясь топором над бруском древесины. Топорище с громким хрустом вонзилось в бревно, раскалывая его четко пополам. Уже пару часов, как вампирша забрала оборотня с собой, дабы пополнить запасы дров на зиму. В пристройке сбоку от дома находился весьма просторный сарай, где хранились сохнущие бревна и хворост с сеном. Йоко быстро поняла, что не так давно пришедшая в себя Уэнсдей нуждалась в некотором моральном перерыве, чтобы осознать происходящее, так что быстро нашла предлог оставить её наедине со своими мрачными мыслями. — О, не надумывай! Она ненавидит всех, — флегматично пожала плечами Танака, вольготно расположившись на небольшой горке туго связанных вязанок хвороста и, пользуясь тем, что её глаз не было видно из-за повязки, следила за каждым движением своей невольной подопечной. День выдался солнечным прямо с утра, так что вампирше пришлось вспомнить об этом предмете своего гардероба, дабы не ослепнуть на улице от солнечного света. — Я не понимаю, — фыркнула слегка запыхавшаяся оборотень, подбирая расколотое бревно и устраивая его половинку снова на колоду, придирчиво взвешивая тяжёлый топор в руке. Она устало вздохнула. Даже для оборотня тяжеловато было заниматься подобным пару часов кряду, и хотя физической усталости она почти не ощущала, но монотонная работа заставляла её чувствовать себя слегка вымотанной. — Да её вообще мало кто понимает, — отмахнулась вампирша, немного криво усмехаясь. — Но у тебя есть все шансы на это. Так что не расслабляйся. Надо ловить момент, пока солнечно, и заготовить побольше дров на зиму, а то вам тут вдвоём жить точно до весны, а наша маленькая злюка на самом деле весьма теплолюбивое существо. — Маленькая злюка? — усмехнулась оборотень, убирая растрепавшуюся прядь волос за ухо. — Вы, я смотрю, давно друг друга знаете. Потому что мне сложно представить существо, которое могло бы позволить себе так с ней разговаривать. — Ага. С детства, — хмыкнула Йоко, замечая, как на этой фразе Энид едва не уронила топор от шока, когда резко повернулась. — Что? — ошарашенно округлила голубые глаза оборотень, чем заставила вампира тихо рассмеяться. — Погоди! Ты же вампир! Разве вы не живёте во много раз дольше обычных людей? О каком вообще детстве ты можешь говорить? — Вообще-то я ещё очень молода. По вампирским меркам едва ли подросток, — слегка обижено фыркнула Танака, запахивая свой плащ поплотнее. Несмотря на солнечную погоду, всё же кругом лежал снег. — И старше Уэнс я всего на пару лет. — Как…? — казалось, глаза оборотня не могли стать ещё больше, чем были, но явно к этому шло дело. — Ты что, до сих пор не поняла? — смеясь, выдавила вампирша, видя совершенно растерянную девушку и расплываясь в широкой ухмылке. — Малыш, как ты думаешь, кто такая Уэнс? — Человек… Вроде бы… — мотнула светловолосой головой оборотень, вдруг действительно задумавшись. — Маг? — О, великая Тьма… — от смеха Йоко чуть не свалилась со своего места. Она, правда, старалась сдержаться, но, похоже, растерянное лицо блондинки теперь было занесено в ту же категорию веселых вещей, в которой находилась смущённая гримаса одной злобной колючки. — Серьёзно, Йоко, хватит, — ворчливо фыркнула оборотень, вновь замахиваясь топором, ожидая, пока вампир, наконец, отсмеётся. С глухим хрустом полено раскололось ещё на пару частей как раз к тому моменту, когда Танака снова подала голос. — Ради всего святого, или что там у вас, — сдавленно выдавила она, пытаясь отдышаться. — Никогда не называй её магом. Последний, кто пытался это сделать, кажется, икает до сих пор. А прошло лет так десять, на минуточку. — Хватит уже издеваться, — огрызнулась блондинка, опираясь на ручку топора и хмуро взглянув на потешающегося над ней вампира. — Хорошо, — выдохнула Йоко. — Ну вот, смотри. Кто ещё может жить примерно так же долго, как вампиры, но при этом быть явно человеком? — Да много кто! — не выдержала Энид, вонзая топор в колоду. — Маги, медиумы, полукровки… — она вдруг запнулась, ощущая, как по её спине пробежался холодок, а во рту мгновенно пересохло. Энид медленно подняла глаза на хищно усмехающуюся Йоко. — Именно, — подняла она палец вверх, словно подчёркивая некую прописную истину, заметив ужас понимания, мелькнувший в глазах молодого оборотня. — Чтобы ты понимала, мне — сорок семь человеческих лет, а ей сорок три исполнилось этой осенью. — Ведьма… — выдохнула оборотень, чувствуя, как дрожь прошлась по её рукам. К колдунам и ведьмам было особенное отношение со времён темной эпохи. И было их на самом деле не так много. А уж сколько всего было связано с этими людьми таинственного и жуткого, что вызывало и уважение, и опасение одновременно у любого народа на всём континенте. Энид схватилась за голову, панически скуля. Угораздило же её… Из всех существ попасть именно в дом ведьмы. — Ну, судя по твоей реакции, у ликанов принято травить весьма скверные байки насчёт колдунов и ведьм, так ведь? — вампирша саркастично приподняла одну широкую бровь над повязкой. — Да, но ведь это правда, — с трудом взяв себя в руки, расстроенно просипела блондинка. — Колдуны ведь любимчики Тьмы, существа, которые плевали на все законы природы и владеют силой, которая передается только по наследству… Погоди-ка, — вдруг вспомнив кое-что, остановилась она, нахмурившись. — Но ведь Уэнсдей использует только магию. Не колдовство. Да у неё же весь дом напичкан артефактами! Ты меня обманываешь! — Ничуть, — вздохнула вампирша, подпирая щеку рукой. — За это маги колдунов и не любят. Колдовство может быть только у рождённых по праву, и ему невозможно научиться. А вот магии может научиться любой, у кого есть предрасположенность. — Ты хочешь сказать, что, будучи ведьмой, она по какой-то нелепой причине не использует колдовство? Да кто вообще в здравом уме откажется от такой силы? — У неё есть свои причины, это всё, что я могу тебе сказать по данному поводу, — хмыкнула Танака. — Но я вижу, что вопрос того, что она ведьма, тебя шокировал больше, чем разница в возрасте. — Ой, — осеклась блондинка. — Погоди, это выходит, что она старше меня больше, чем в два раза? — Считать умеешь, — сощурилась вампирша, хотя из-за повязки этого и не было видно. — Ты, кстати, подозрительно образована для бывшего члена стай ликанов. Многие ведь из твоих сверстников даже читать толком не умеют. — А… Ну, мой отец работает в торговой канцелярии в городе на границе прерий, — смущённо пробормотала оборотень, отвлёкшись от разговора. — Он тебя учил? — удивлённо вскинула брови вампирша. — По законам изгоев, стаи вроде бы должны отдавать детей в школы, чтобы все знали письменность и счёт, но обычно этим пренебрегают даже родители. — Ну, — замялась Энид, растерянно почёсывая растрёпанные волосы. — Я уже говорила, что у меня четверо старших братьев, так что особенно никто не уделял внимания моему воспитанию, поэтому отец часто забирал меня с собой на работу, и мне там особенно нечем было заниматься… Вот и выучилась читать. — Сама? — Ну конечно нет, — фыркнула оборотень, складывая руки на груди. — В школе меня научили читать, как и всех. Правда, обычно это заканчивается только изучением алфавита и тем, что мы более или менее способны прочесть простые слова. Но из-за того, что мне было нечем заняться, я часто оставалась в городской библиотеке и читала. — И родители не были против? — Отец знает, но матери так и не сказал, — вздохнула оборотень, вновь беря в руки топор. — Я, и так, для неё была огромным разочарованием, незачем было усугублять ситуацию, как случилось бы, узнай она ещё и то, что я свободно читаю. — Странное всё-таки у ликанов отношение к учёным, — вздохнула Танака. — Весь континент старается выучить своих детей, даже крестьяне пытаются наскрести деньги на школу для молодого поколения, и только стаи к этому относятся как к обязательности, повешенной на них насильно. — Но ведь так оно и есть, — грустно улыбнулась оборотень, раскалывая очередное полено. Она-то как раз прекрасно знала обо всем этом «странном» отношении её родичей, да и вообще всех ликанов. Её это, конечно же, не устраивало, но поделать с вековыми традициями что-либо было сложно. Особенно когда ты девочка, когда самая младшая в семье, и уж тем более тогда, когда являешься головной болью собственной матери. Ликанам после падения богини действительно навязали общеконтинентальные законы и правила, в том числе там был и пункт об обязательном образовании для детей. Вот только учитывая тот факт, что после падения Селены в стаях ходила примета о том, что именно избыточные знания погубили их народ и божество, все эти навязанные правила были восприняты сильно со скрипом и едва не стали причиной очередной войны. — Ну… Смотри на это с другой стороны, — довольно усмехнулась вампирша, заметив, что оборотень явно задумалась о чём-то неприятном. — Когда ты будешь человеком, то вполне сможешь читать, сколько тебе захочется, потому что здесь, в этом лесу, нет больше никого, кто мог бы тебе это запретить или упрекнуть. Ведь Уэнс — ещё тот книжный червь, и в доме имеется весьма объёмная библиотека, — при упоминании книг Танака заметила отчётливо мелькнувший восторг в голубых глазах и не смогла не добавить с весьма ехидной интонацией: — Видишь? У вас уже есть что-то общее. Блондинка вновь разочарованно вздохнула нахмурившись. — Она меня точно возненавидит, — угрюмо пробормотала Энид себе под нос. — Я уже заметила, что она терпеть не может, когда к её вещам и к ней самой прикасаются. — Не ко всем, не стоит преувеличивать, — отмахнулась вампирша. — Хотя некоторые вещи действительно трогать не стоит. Ради безопасности, — Танака неуютно повела плечами, вспомнив пару проклятых артефактов в коллекции подруги. — Ты можешь у неё просто спросить, в конце-то концов. — Что-то я думаю, что пока не имею на это права, — расстроенно вздохнула девушка, принявшись собирать уже приличную горку дров с земли. — Я же, по сути, нахлебник. Пришла неизвестно откуда, непонятно как, и живу теперь здесь. — Ну-у-у, — протянула вампирша, почему-то довольно усмехаясь. — Я бы так не сказала. — Что ты имеешь в виду? — Энид нахмурилась, убирая поленья в аккуратную стопку и оглядываясь по сторонам. Как бы ей не хотелось этого признавать, но Йоко была права в том, что дров стоило бы запасти побольше. — Я к тому, что она сама тебя сюда притащила. Могла ведь и убить. — Ах, это… — блондинка неуверенно замялась. — Да, так и есть. Могла и убить… Но пожалела, — она вздохнула, отчего-то ощутив в себе раздражение и горечь разочарования. — Вот только не меня. Йоко медленно вновь приподняла бровь, уловив эту странную реакцию. Её губы сжались, стараясь не расплыться почти в плотоядной усмешке. «Вот значит, как…» — подумала она, стараясь напустить на себя ложное безразличие, и как бы невзначай решила добавить. — Любопытно мыслишь… А ведь ты и волчонок — одно и то же, — всё-таки усмехнулась Танака. — Нет, — отрезала блондинка, отчего-то смутившись, но тут же попыталась исправиться. — Нет, Йоко, не одно и то же. То есть я имею в виду, что… Ар-р-гх! — она раздражённо взлохматила свои волосы. Было сложно объяснить не ликану особенности внутреннего восприятия своей звериной сущности. — Эй, не нервничай, — приподняла повязку с глаза вампирша и сощурилась. — Мы же уже разобрались с этим вопросом. Постепенно ты и волчонок сольётесь в одну личность и всё вернётся на свои места, как и было раньше. Ты просто до этого не слышала её, разве не так? — Не совсем, — Энид расстроенно вздохнула и подошла к вампирше, устало садясь рядом с ней. — Понимаешь, когда мы впервые слышим зов луны, то к этому моменту уже чувствуем в своём сознании что-то, как нечто отдельное от нас, но часть нас, — она снова ненадолго замялась, стараясь не смотреть в глаза вампирше, хотя из-за повязки это и было затруднительно. — Так мне рассказывали старшие, но я никогда на самом деле не чувствовала своего волка. Каждый раз, когда мама меня спрашивала об этом, я врала, боясь, что разочарую её. — То есть волчонок для тебя — нечто совершенно новое? — Йоко действительно была удивлена. Подобное она никогда о ликанах не слышала, а ведь они очень любили говорить о своём внутреннем волке при любом удобном случае. — И да, — неуверенно ответила Энид. — И в то же время — нет. Знаешь, такое ощущение, будто всю жизнь я не видела одним глазом и вдруг прозрела. И теперь всё выглядит для меня странно и непривычно. — Позволь, я уточню, — замахала руками Танака, явно сбитая с толку. — Ты могла использовать клыки, когти, улучшенное зрение и слух, пока не чувствовала в себе волка? — Конечно! Иначе меня бы давно изгнали, — почти обиженно вскинулась блондинка. — Как и любой мой родич, я могла это использовать. И, между прочим, мой нюх всегда был острее, чем у братьев. — Тогда ты вообще неправа, — фыркнула вампирша, ткнув пальцем в плечо девушки, сидевшей рядом с ней. — Если бы ты этого не могла, то это бы значило, что никакого волка в тебе нет. А раз у тебя всё получалось, и даже лучше, чем у остальных, то вывод здесь какой? — Что он был? — недоуменно качнула головой в бок оборотень, слегка хмурясь. — Но тогда почему я его никогда не чувствовала? — Потому что ты есть этот волк, дурёха, — прыснула вампирша. — Ты всё время забываешь о том, что ты — не ликан. Ты истинный оборотень, и у вас всё совершенно по-другому. Тебе не нужно было изначально ощущать в себе чужеродное существо, потому что ты изначально им и была. — Ну нет, это как-то совсем уже глупо, — нахмурилась блондинка. — Я же разумный двуногий в первую очередь. Не зверь. — Да уж, — разочарованно вздохнула вампирша. — Ну хорошо, видимо, эти вещи тебе ещё только предстоит осознать. Вот тогда ты и поймешь, что ты и волчонок действительно одно и то же, и вас рассоединили насильно, что уже против твоей природы. Потому что никакого волчонка не существовало, пока тебя не прокляли. — Но мы же разные! — негодующе возразила оборотень. — Она ещё совсем ребенок, хотя и быстро учится. Даже немного говорить уже получается. — Вообще-то, нет, — ехидно возразила вампирша. — Сама подумай, а так ли многим вы отличаетесь? — Ну, это… Да сравнивать-то нечего, — вздохнула, хмурясь, блондинка. — Прошло не так уж много времени, чтобы что-то сильно начало выделяться. — Уверена? — Ну, раз ты такая умная, то подскажи мне! — обиженно надула губы оборотень. Йоко усмехнулась шире, протянув руку и растрепав, и так, бывшие в беспорядке светлые локоны, заставив блондинку раздражённо зарычать и отмахнуться. — Ну, раз так, то я дам тебе подсказку, — довольно протянула она, заметив, как тут же привлекла внимание оборотня. — Какую? — Энид ощущала лёгкое раздражение, несмотря на уже возникшую привязанность по отношению к этой странной вампирше. Сказал бы кто ей пару месяцев назад, что она подружится с вампиром, то её бы подняла на смех вся стая, а сама бы Синклер в жизнь не поверила. Но вот теперь она здесь, в этом богами забытом лесу, дружит с вампиром и живет в доме ведьмы, у которой в услужении ещё и живая рука, передвигающаяся отдельно от тела. Кстати, а было ли оно у него вообще? Нужно будет спросить у хозяйки дома при случае… — О, речь об одной маленькой и очень вредной ведьме, — хмыкнула Йоко, наблюдая за тем, как вытягивается в изумлении лицо девушки, сидевшей рядом с ней, и поспешила добавить. — Волчонок ведь к ней очень привязалась, и я думаю, что ты тоже. — Что? Нет! — вскочила с места оборотень, панически маша руками. — Она же ведьма! — И? А ты — истинный оборотень, — флегматично пожала плечами Танака. — При чём тут это? — Притом, что эмоции у вас с волчонком абсолютно одинаковые, просто ты этого пока не принимаешь. — Меня она пугает, — раздражённо выдохнула оборотень, силясь держать себя в руках и чувствуя как начала нагреваться кожа на щеках. — Хм, ну она многих пугает, — притворно задумчиво вздохнула вампирша. — А ведь в нашу первую встречу волчонок явно была недовольна тем, как я обращалась к Уэнс. Почти наверняка ты это тоже почувствовала. — И что? — ворчливо выдавила из себя Энид, пытаясь совладать с собой, ощущая, как раздражение и паника запускает в ней что-то неясное. — Да ничего, — вздохнула Йоко, вставая со своего места и отряхивая плащ. — Просто пища для размышлений, — едко заметила она и тут же нахмурилась. — Энид? — Чт… — начала было блондинка, но ноги её подкосились, а знакомая боль пробежалась по позвоночнику. Вампирша вздохнула, скидывая плащ и опускаясь рядом с оборачивающимся оборотнем. Она искоса посмотрела на улицу, пытаясь примерно прикинуть, сколько прошло времени. По всему выходило, что в этот раз в человеческом обличии Энид провела почти день. Йоко усмехнулась себе под нос, протягивая руку и потрепав шерсть волка на загривке, пока та, скуля, приходила в себя. Почему с этими двумя идиотками всё было так сложно?***
Уэнсдей сидела в холле на диванчике и задумчиво листала одну из книг по истории континента, особенно тщательно она выискивала моменты с упоминанием падения Селены и последствиями. Однако информации было мало и в основном она была в виде сухих констатаций фактов да дат, которые ей ни о чём не говорили. Она прекрасно знала историю произошедшего, но ей хотелось также ещё и узнать подробнее о том, что случилось с ликанами после этого, ведь раньше она не придавала значения истории стай. А ведь здесь могли бы быть подсказки к вопросу о проблеме Энид. Ведьма вздохнула, отбрасывая книгу в сторону. Слишком много всего происходило в последнее время, а ведь она уже так отвыкла от подобного темпа жизни, что теперь всё, казалось, потонуло в каком-то хаосе. Это раздражало. В первую очередь потому, что она не могла всё контролировать, а ещё потому, что сама Уэнсдей уже не понимала, как ко всему этому относиться. Вопрос с Энид ставил её в сложное положение. С одной стороны, наконец более или менее стало понятно, что с ней произошло, проклятие понемногу разрушалось, и в теории все должно было наладиться. А с другой — ей не очень по душе была идея делить свой дом с человеком, которого она толком не знала. Да, никто не запрещал ей разрушить этот барьер и найти какой-то консенсус в их вынужденном соседстве под одной крышей. Однако её не покидало смутное чувство беспокойства, словно она что-то упускала из виду и чего-то не понимала в вопросе с оборотнем. Дело было даже не в сожительстве с ещё одним разумным, если уж честно, а в том, что она не знала, чего ей от неё стоило бы ожидать. Во всяком случае, до того момента, пока проклятие не исчерпает себя полностью. — Эй, Уэнс! У нас проблемка, — почему-то радостно произнесла вампирша, открывая входную в дом дверь. Ведьма сдержанно вдохнула и медленно выдохнула через нос, неторопливо оборачиваясь со своего места как раз тогда, когда уже услышала радостный скулёж и звук тяжёлых шагов слегка скользящих по паркету лап. Явно соскучившаяся волчица налетела на неё так, что едва не опрокинула вместе с диванчиком, радостно пытаясь лизнуть в лицо и с бешеной скоростью маша хвостом из стороны в сторону. — Уйди! — рыкнула ведьма, впрочем почти беззлобно, руками пытаясь оттолкнуть от себя громадную волчицу, переполненную восторгом. Губы Уэнсдей неосознанно искривились в усмешке, и она почувствовала, как узел беспокойства где-то в её груди ослаб. У неё будет ещё время, чтобы разобраться с этим, когда Танака уйдет и они останутся вдвоём, так что торопиться не стоило. Однако когда она опустила взгляд и увидела, что оборотень мокрыми лапами с улицы уже натоптала следов по холлу, да ещё и передними забралась на диван, то тут же нахмурилась. — Лапы! — скомандовала она и оборотень на мгновение прижала уши, но тут же высунула язык, умудрившись всё-таки лизнуть в щеку, и быстро ретировалась ко входу, куда уже подбирался Вещь, тащащий за собой лоскут ткани, который они использовали для этих целей. Ведьма раздражённо закатила глаза, поправляя растрепавшуюся чёлку волос и вытирая щёку длинным рукавом чёрной рубашки, в которой была. Она встала со своего места и подошла к оборотню с придатком, забирая у него ткань, да принявшись вместе с ним вытирать подставленные всё ещё безумно радостной волчицей лапы. — Что произошло? — бросила она вскользь вампирше, которая уже устроилась в кресле. — Честно говоря, сама не понимаю, — пожала та плечами. — Сидели, разговаривали, и вдруг началось превращение. В общем, это было ожидаемо, но я думала, что она продержится хотя бы до ночи в этот раз. — О чём вы говорили, когда это произошло? — ведьма всё ещё занималась своим делом, пока переговаривалась с вампиршей, попутно время от времени отпихивая от себя любопытный нос соскучившегося волка. — Да ни о чём конкретном, — лениво ответила Танака, любопытно щурясь в спину подруги. — О том, что волчонок к тебе привязалась и ты ей явно небезразлична. Оборотень навострила уши, наклонив голову вбок и явно не понимая, о чём шла речь, но почему-то ощутила лёгкое негодование, в то время как ведьма у её ног замерла на мгновение, чувствуя, как задеревенела спина. Она медленно повернулась к довольно усмехающейся подруге. — Танака, — почти рыча проговорила она. — Ой, — театрально приложила вампирша руку к губам, словно делая вид, что сказала не то, что было нужно, однако кривая ехидная улыбка при этом выдавала её с головой. Уэнсдей вздохнула, на мгновение прикрывая глаза и считая в уме до трёх, пытаясь успокоиться. — Ты сама говорила, что она ещё ребенок. Естественно, что она привязалась ко мне, как к хозяйке. Это не более, чем благодарность за спасение, так что хватит выдумывать то, чего нет. — Да, конечно, — в жесте сдающегося приподняла руки вампирша, вставая с кресла. — Вообще, я забежала взять воды, и сейчас мы снова уйдем. Нужно ловить момент, пока солнечно, чтобы притащить ещё древесины. — И зачем тебе Энид в таком случае? — недовольно фыркнула смотритель, явно бывшая против того, чтобы вновь вернувшаяся волчица опять уходила. — Как это зачем? — возмутилась Йоко. — А тащить это всё кто будет? Там вообще-то, если ты не заметила — день! Мне нужна рука помощи. — Ты не собираешься запрячь её как лошадь, — это был даже не вопрос. — Какая лошадь? Это же волк! — наигранно возмутилась подруга, и ведьма раздраженно закатила глаза к потолку. Она перевела взгляд на волчицу и вздохнула, по привычке зарываясь пальцами в её шерсть на голове, и обратилась к ней: — Ты хочешь пойти погулять? Ответом было ей радостное виляние хвостом и вновь попытка лизнуть в лицо, последовавший за этим стандартный шлепок по носу, в этот раз даже не вызвал в ответ расстроенный скулеж. Уэнсдей кивнула, несколько разочарованно нахмурившись. Когда волчица и вампир снова ушли, хозяйка дома вновь опустилась в своё кресло, крепко задумавшись. Ей не нравились собственные ощущения на этот счёт. Это странное облегчение, едва она завидела волка в звериной форме, было понятным, но мелькнувшее следом за этим разочарование её настораживало. Уэнсдей всегда была такой. Ни во что не ставила окружающих, а её уважение следовало ещё умудриться достичь ценой, как правило, приличных усилий. Она не любила людей и разумных, по праву считая их умственное развитие недостойным даже траты воздуха в лёгких, так что круг существ, с которыми она не ощущала напряжения, был весьма мал. Да и с эмоциями у неё были огромные проблемы ещё с детства, из-за чего в результате стали появляться трудности с контролем силы и восприятием её среди людей. Не то, чтобы ведьму это сильно волновало, но вот обратная сторона этой медали в виде неспособности к контролю энергий на достойном уровне фактически портила ей жизнь. Однако нахождение в этом лесу на протяжении длительного времени, похоже, что-то изменило. И, возможно, теперь ей нужен был совет. Она встала и медленно подошла к зеркалу, висящему в коридоре у столика, на котором была разложена шахматная доска. Лёгким движением руки, она задвинула все тяжёлые шторы, окунув это место в темноту, и плавно передвинула одну из фигур по доске, медленно поднимая глаза, в которых вспыхнули красные отсветы на дне зрачков, к своему отражению. — Выходи. Какое-то время ничего не менялось, но затем в коридоре ощутимо стало холоднее, заставив её поежиться. Отражение в зеркале вдруг изменилось: волосы стали седыми, причёска слегка преобразилась, открывая высокий лоб, кожа отдавала белизной и казалась почти призрачной, а из чёрных глаз пропал колдовской огонь, как и признаки жизни. Её отражение мягко улыбнулось, чуть сощурив глаза, на точно таком же, как у самой ведьмы, лице. — Ты так давно меня не звала, потомок, что я даже почти заскучала, — девушка в отражении притворно вздохнула, а по краям зеркала пошли морозные узоры. Одна из белых фигур на шахматной доске сдвинулась, делая свой ход под её внимательным взглядом. Уэнсдей вздохнула, чуть нахмурившись и наблюдая за тем, как пар срывается с губ вместе со словами. — У меня есть вопрос, Гуди… Отражение с любопытством приподняло брови, улыбка на её синих губах стала почти болезненной, а ведьма ощутила, как по коже прошлась волна потустороннего холода.***
К вечеру, когда уставшая и замёрзшая вампирша вернулась домой вместе с оборотнем, пополнив кладовые сарая приличным количеством древесины, оставленной на просушку, они вдвоём с удивлением обнаружили Уэнсдей, занимавшуюся готовкой ужина. Оборотень тут же стушевалась и, прижав уши, попыталась выскользнуть обратно на улицу, но вампирша её остановила, ехидно усмехнувшись и прижав палец к губам, что заставило волчицу недоуменно уставиться на неё. Что задумала эта странная женщина? Оборотень почувствовала лёгкое беспокойство, но не понимала почему, следя глазами за тем, как Танака подходит к ведьме, по пути стягивая с себя плащ. — Что готовишь? — невзначай поинтересовалась она, наблюдая за тем, как глаза подруги неотрывно следили за шкворчащей в сковороде едой. Всю кухню наполнял вкусный запаха мяса и чего-то пряного. — Тушу оленину, которая ещё осталась на складе, — задумчиво отозвалась ведьма, совершенно не обращая внимания на притихшую подругу, которая неторопливо и тихо приблизилась к ней со спины. — Знаешь, из тебя бы получилась отличная жёнушка, — ехидно проговорила она, а Уэнсдей нахмурилась, начав оборачиваться как раз в тот момент, когда ладонь вампирши слегка хлопнула её по ягодицам. В один момент произошло сразу несколько событий: вспыхнувшие яростью красные огоньки в глазах ведьмы и моментально собравшаяся магия на её пальцах, бодро отскочившая в сторону вампирша, плотоядно усмехающаяся, вздыбившийся паркет дома, о который та запнулась и покатилась кубарем, избегая сгустка сырой энергии, направленного чётко ей в голову, громогласно зарычавшая оборотень, которая в момент оказалась рядом, оскаливая пасть, полную острых клыков, и нависая над упавшей Танакой, которая тут же подняла руки и, яростно ими замахав, громко заорала: — Пощады! Я же просто пошутила! Половицы дома зло скрипнули, оборотень подалась вперёд, а пришедшая в себя и крайне рассерженная таким непотребным жестом ведьма успела ухватить волчицу за шкирку прежде чем та сомкнула челюсти на горле непутёвой подруги. — Танака, ты самоубийца или что?! — раздражённо проворчала она, пальцами крепко ухватившись за шерсть на загривке взбешённой этим нелепым жестом волчицы. — Зато мы только что провели следственный эксперимент! — довольно оскалилась дурная вампирша, вольготно растянувшись на полу и подпирая голову рукой, словно не её только что пытались трижды убить за пару мгновений. Однако сухое сердце Танаки тревожно стучало в испуге, правда, знать об этом окружающим не стоило. — Какой ещё, дьявол тебя раздери, эксперимент? — зло прорычала ведьма, пытаясь успокоить всё ещё агрессивно рычащего волка, которая постепенно приходила в себя, нервно облизываясь и явно не понимая сама, что только что произошло. — Ну, я только что доказала на практике, что волчонку ты глубоко небезразлична, даже учитывая временную печать слуги, которая вообще-то истончилась ещё неделю назад и почти не работает, — пожала плечами Йоко, всё ещё самодовольно улыбаясь. — Пораскинь мозгами, Уэнс, — вздохнула Танака наконец вставая с пола и отряхиваясь. Паркет под её ногами больше не подавал признаков движения, а дом, кажется, внимательно прислушивался, как и оборотень, удивлённо моргающая голубыми глазами и наконец переставшая вырываться да рычать. — Посмотри на неё. Она же ещё слишком мала, чтобы даже понимать значение этого жеста. Волчонком движут эмоции Энид, а её это взбесило, что заставило щенка тут же зарычать и пытаться защитить твоё достоинство… — Танака, — прервала её Уэнсдей, неосознанно положив руку на голову сидевшей рядом волчицы, что заинтересованно дёрнула ухом. — Спишь сегодня в подвале. — Ну, нет, Уэнс, — начала было протестовать вампирша, как пол под её ногами вдруг исчез, и та провалилась вниз, раздражённо зашипев откуда-то из темноты. Ведьма подошла к краю провала и презрительно посмотрела туда, встретившись с красными глазами подруги. — Скажи спасибо, что я не отрезала тебе руку. Но, думаю, есть способы отомстить более изящно. — Это какие же способы? — саркастично ответила Йоко уже смирившись со своей ролью временного узника, и понимая, что ещё легко отделалась. — Я напишу Дивине, — зло оскалилась ведьма, наблюдая, как пол начал закрываться, а паркет вставать на свои места. — Нет! Слышишь, Уэнсдей?! Не смей! — в паническом, постепенно угасающем голосе вампирши слышались нотки искреннего ужаса, что заставило ведьму лишь шире усмехнуться и презрительно фыркнуть. Она вздохнула, неуверенно почёсывая шерсть волчицы, и повернулась к ней. Слова Йоко не выходили у неё из головы, заставляя тревожно биться чёрное сердце. — Ну что ж… Энид, — немного раздражённо произнесла она, чуть хмурясь и пытаясь казаться серьёзной. — Думаю, мне стоит кое-что объяснить, пока пиявка не мешает, не так ли? Тем более, что это совершенно идиотская история, — вздохнула брюнетка, надавив себе на переносицу пальцами и заставляя саму себя сосредоточиться. Она отошла от волчицы и погасила огненный камень в плите, чтобы не испортить ужин, а затем села на стул, ожидая, пока волк подойдёт ближе. — Думаю, для начала следовало бы как следует представиться и прояснить некоторые моменты, — ведьма чуть поджала губы, пытаясь сформулировать мысли так, чтобы не ввести в заблуждение и постараться выдать информацию дозированно. — Для начала представлюсь. Меня зовут Уэнсдей Фрамп, и я принадлежу к одному из аристократических родов Королевства Невермор, как и Танака. Наши семьи служат королевской уже много поколений, и, соответственно, многие из их детей растут вместе. Чаще всего помолвки и договора о будущих брачных союзах заключаются между родами, когда их потомки ещё совсем маленькие. Так вышло и с нами. Вот только эта идиотка совершенно неправильно поняла несколько крайне важных моментов. Уэнсдей вздохнула, откидываясь на спинку стула и морщась от воспоминаний. — Когда мы были маленькими, то враждовали и всё время пытались друг друга подставить, но на виду родителей вели себя прилично, делая вид, что дружим. Тут и моя ошибка. В том возрасте я не думала, что мой интерес к кому-то одному привлечёт внимание родителей. Я не очень люблю людей и разумных, поэтому почти со всеми конфликтовала, но с Танакой вела себя прилично, беспокоясь, что у меня отберут очередную «игрушку» и соперника. В итоге наши родители это заметили и решили подумать о будущем браке между нами. Тогда мы ещё не понимали, что это вообще значило, но, в сущности, восприняли просто как шутку. И это она и была! — ведьма раздражённо фыркнула, снова ощущая злость на дурную вампиршу за то время. — Вот только Йоко по какой-то неведомой причине свято верила в то, что я действительно обещанная ей невеста примерно лет до шестнадцати, когда мы снова встретились в королевской академии. — Эй, вноси нормальные уточнения! — раздался недовольный голос рядом, и Уэнсдей с оборотнем даже не дернулись, прекрасно понимая, что удержать вампира в подвале надолго было невозможно с самого начала. Так что никто не удивился, когда слегка запыленная Танака вернулась в столовую, брезгливо отряхивая рубашку на ходу. — Эта идиотская шутка наших родителей состоялась, когда нам было примерно по пять лет. А потом у отца возникли проблемы с северными границами, и он увез меня и все семейство в крепость на восток, подальше, где мы и прожили с десяток лет, пока не пришло моё время поступать в академию, где я снова встретила эту злобную занозу. — Хочу заметить, что тебе вообще никто за это время не давал ни малейшего повода, и вся дальнейшая ситуация была основана только на твоих полностью умалишенных выводах. — Мне было всего двадцать! Кипящая кровь, растущий организм и, конечно же, тонна книг о романтике и приключениях, которые я обожала читать в той грёбаной глуши. — Да лучше бы ты семейные знания перенимала! — презрительно фыркнула ведьма, складывая руки на груди и следя за тем, как подруга подтаскивает один из стульев поближе к ним, усаживаясь рядом. — А я и переняла. Только позже, — флегматично пожала плечами вампирша, возвращаясь к рассказу. — Вообще, история действительно бредовая, — она саркастично усмехнулась. — Я в свои двадцать лет, воодушевлённая предстоящими приключениями и свято верившая всё это время в наличие у меня невесты, которую к тому моменту уже плохо помнила, приехала в академию и с порога влюбилась по уши… Прозвучал звук звонкого шлепка, и волчица дёрнула носом, внимательно слушая двух женщин и пропустив молниеносный удар ладони ведьмы о плечо вампирши. — Не искажай факты, Танака! — Ой, ладно тебе! — усмехнулась вампирша. — Нет, я, правда, была почти влюблена. Особенно после того, как на вступительной церемонии во все глаза следила за тем, как ты буквально втоптала в землю гордость сына графа. Как там его звали? Ксавье, кажется? Помню, когда он был совсем мелким, мы с тобой вдвоём его чуть в фонтан не скинули. Благо, что память у мистера «скелета» короткая, и юных лет он почти не помнит. Сейчас он, правда, весит примерно пятьсот фунтов и обзавелся парочкой детишек. — Не отклоняйся от истории, раз пришла, — фыркнула ведьма, вставая с места и продолжив заниматься ужином. Вернее, раскладывать его по тарелкам. — Ладно-ладно, — отмахнулась вампирша, поймав вновь заинтересованный взгляд оборотня. — Так вот, осознав, что весь курс моментально влюбился в мою невесту… — Скорее, возненавидел. — Это тоже. Но восхищалось тобой большинство, — кивнула вампирша, продолжая. — В общем, я сильно возгордилась тем, что они ещё не знали, что эта заноза вроде как была обещана именно мне. Поэтому, вспомнив все истории, которых я поначиталась, решила, что пора это всем, и ей, в том числе, продемонстрировать. — Она меня похитила, — фыркнула ведьма, доставая тарелки с верхней полки с помощью телекинеза. Посуда послушно приземлилась ей в руки под негодующее фырканье подруги. — Это было самое бездарное похищение, которое мог придумать разумный. — Ну хоть немного больше романтики, Уэнс! — Обойдусь, — сухо отрезала ведьма, заставив вампиршу разочарованно вздохнуть. — Видишь, с кем мне приходится иметь дело, да? Ужас, — проворчала она, но вернулась снова к истории. — В общем, это было очень глупое решение, и когда нас уже объявили в розыск, о чём я не знала, наивно полагая, что имею полное право провести время со своей невестой, эта злобная ведьма едва не угробила меня несколько раз, а потом и нас обеих, заявив, что раньше помрёт, чем выйдет за меня. Падающая с обрыва карета, взбесившиеся лошади, бандиты, да на кого мы только не наткнулись, и везде она умудрялась сделать так, чтобы я в сотый раз пожалела о том, что вообще посягнула на неё. В итоге через неделю я сама лично отвезла эту жуткую ведьму к её родителям, встретив там королевских рыцарей и собственного разгневанного отца. Видишь ли, едва не случился крупный политический скандал, и ситуацию еле удалось утрясти без начала маленькой гражданской войны. Как итог, чтобы компенсировать это хоть как-то, я стала её личным магическим слугой до тех пор, пока мы не разорвем контракт по обоюдному согласию. — И первые лет пять она торжественно делала всё, чтобы довести меня до белого каления и заставить разорвать контракт, — сухо добавила Уэнсдей ставя на стол тарелки. — Но ты, видимо, решила поглумиться надо мной. Тогда я ещё не знала, как сложно вывести из себя Ад… — Фрампов, — тут же перебила ведьма, внимательно заглядывая в красные глаза вампира, на что та удивлённо моргнула, но решила принять правила игры с едва заметным кивком. — В общем, крайне сложное это оказалось дело. Но потом я поняла, что это чертовски удобно! Ведь пока я служу этой колючке, меня абсолютно не касаются ни дела семьи, ни обязанности наследника, ни политика, вообще ничего! А ко всему прочему я ещё и золото получаю вместе с заслугами, представляешь? Мечта, а не должность! — В итоге на разрыв договора сначала не была согласна я, а потом и по сей день — она. Вот и живем, до сих пор связанные кровным пактом, — разочарованно вздохнула Уэнсдей, садясь на стул напротив вампирши и пододвигая к себе тарелку, чем решила заняться и сама Танака, ощутив, как проголодалась. — И, кстати, потом выяснилось, что никакого договора между семьями на предмет обручения нас и не было вовсе, так что всё произошедшее было полностью моей ошибкой понимания. В итоге никакой свадьбы, конечно же, не планировалось изначально, и отдавать мне в жёны эту сварливую злобную гадюку никто не собирался, тем более, что я сама быстро передумала на этот счёт, — оскалившись закончила свой рассказа вампирша, принявшись за еду. — В итоге, что имеем, то имеем, — фыркнула ведьма, глядя на внимательно слушавшую волчицу. — Так что она мне не невеста, не жена и никогда ею не была, всё, что эта дурная полунежить говорит и делает — не более, чем её извращённое чувство юмора и полное отсутствие инстинкта самосохранения. — Да ладно, ты к этому уже хотя бы привыкла, — пожала плечами вампирша, выглядя почти польщённой подобной характеристикой. — Это Див ещё пока не поняла, что её ждёт, но думаю, через десяток лет всё встанет на свои места. — Не знаю, высказать ей соболезнования по этому поводу заранее или просто понаблюдать за тем, как она будет пытаться тебя убить, — вздохнула ведьма, тем не менее внимательно сощурившись и наблюдая за озадаченным взглядом волчицы. — Дивина — это её невеста. Официальная. Они должны будут пожениться примерно следующей весной. — Да, как раз закончится её срок служения Ахелою, и она будет свободна от правил храма, — довольно усмехнулась Танака. — Если бы у сирен был один общий бог, а не целый выводок мелких, то никто бы её так просто не отпустил, — заметила ведьма, наливая себе в бокал вина, бутылку которого, оказывается, принесла раньше. — Ты недооцениваешь моё упорство и силу любви! — Я недооцениваю финансовые возможности твоего клана, судя по всему. Сколько ты пожертвовала богу рек, чтобы он отпустил свою жрицу? — Много, Уэнс… Очень много. На это золото можно было купить небольшую провинцию где-нибудь на севере. Теперь отец сильно не в восторге и заявил, что не будет меня спонсировать ещё пятьдесят лет. Так что я от тебя не отвяжусь, ибо мне нужны деньги, а твои родители очень неплохо платят, учитывая то, что мне почти ничего не нужно делать. — Ты мой рыцарь, вообще-то, и должна защищать, — хмуро заметила ведьма. — Я скорее должна защищать всех от тебя, — ехидно поправила вампирша, довольная воспоминаниями об их прошедших годах, и подмечая параллельно заинтересованно слушавшую их волчицу. — Но возвращаясь к теме нашего эксперимента… — Закрой рот, — рыкнула ведьма, со стуком ставя на стол бокал с вином, который держала в руке. В её глазах снова вспыхнул колдовской огонь. — Несмотря на нашу многолетнюю дружбу, ты слишком много себе позволяешь. — Я позволяю себе ровно столько, за что точно знаю — меня не убьют, — хмыкнула вампирша обнажая клыки. — В конце концов, я ещё помню вкус твоей крови. — Ты чуть не умерла, — зло огрызнулась ведьма. — У меня не было другого выхода. — А тебя чуть не убили! — так же в ответ прорычала вампирша, неожиданно теряя привычную ухмылку. — Тот случай просто огромное чёрное пятно на нашей репутации. Если бы не твоя дурная уверенность в том, что тебе ничего не сделают, то всё бы было нормально. — Они и не должны были, — фыркнула Уэнсдей, с досадой потирая место в районе шеи с правой стороны. — Если бы не вмешались люди, то всё прошло бы нормально. — Я сотню раз тебе говорила, что с хайдами нельзя договориться! Они же просто чокнутые кровожадные ублюдки, о каком вообще договоре могла идти речь? Следовало просто изгнать их в пустыню обратно, откуда они и вылезли. — Кочевники пустыни — это та сила, которая могла бы сослужить нам на пользу, — недовольно нахмурилась ведьма. — Да, если бы не тот случай, то они бы все равно узнали, что ты ведьма, — досадливо хмыкнула вампирша. — И всё бы произошло по тому же сценарию, просто позже и, возможно, с худшими последствиями, — Йоко вновь обратила внимание на оборотня и ткнула в неё пальцем. — Ты. Ты должна запомнить: хайды — это плохо. Это враги. Все до единого. Не позволяй никогда и ни одному из них даже близко подходить к Уэнс, если меня не будет рядом. Поняла? Волчица недоуменно наклонила голову вбок, издав странный звук, похожий на ворчание, и вампирша раздражённо закатила глаза к потолку. — С чего это ты ей указания даёшь? Она тебя даже не понимает и вряд ли знает, кто такие хайды, — раздражённо фыркнула Уэнсдей. Правда была в том, что она до сих пор чувствовала за собой некую тень вины из-за того случая, когда её чрезмерная самоуверенность едва не погубила их обеих. С тех пор как раз-таки ведьма сама и начала предлагать вампирше аннулировать контракт, но после произошедшего от этого отказывалась уже Йоко. А кровавый пакт можно было разорвать только по обоюдному согласию, что значительно портило ей жизнь. — Даже если не знает сейчас, то на будущее запомнит, — немного приходя в себя, усмехнулась вампирша. — Ну да, мы отошли от темы… — Да, завтра ты уходишь, — спокойно заключила Уэнсдей, видя, как запнулась на полуслове Танака. Йоко озадаченно почесала затылок. — Вообще, я не об этом, но да, — вздохнула она, бросив косой взгляд на оборотня. — Вот только не завтра утром, а сегодня ночью, Уэнс. Я не хочу лететь под светом солнца. В каком направлении нынче путь короче? — На юг, — вздохнула ведьма, и вампирша досадливо поморщилась. Всё дело было в том, что лес изнутри барьера имел очень размытые границы, расширяясь и сжимаясь в своих объёмах хаотично, как магическое подпространство, и каждый раз направление к ближайшему краю могло быть разным. Неизменной оставалась лишь территория центра и ещё несколько точек. — Слишком близко к землям людей, — досадливо хмыкнула вампирша. — Придётся делать крюк. — Ну, ты можешь направиться на восток к ближайшей границе королевства, но путь займет примерно неделю. — К чёрту. Я быстрее доберусь с юга, чем так, — вздохнула Танака. — Ну, в любом случае, думаю, мне стоит собрать вещи и поспать пару часов перед дорогой. Так что мои извинения, дамы, но я откланяюсь, — её привычное ехидное настроение вернулось, и только тогда оборотень поняла, что всё это время ей не нравилась серьезная вампирша и суровый голос той. Это было попросту как-то неправильно. Когда Танака покинула столовую, волчица недоуменно перевела взгляд на свою чёрную женщину, явно чувствуя тревогу. Ведьма молча смотрела вслед ушедшей, не двигаясь и даже не моргая. Оборотень подошла ближе, положив свою голову ей на колени и смотря встревоженными глазами на вздрогнувшую девушку. Уэнсдей рассеянно перебирала пальцами светлую шерсть, словно выпав из своих очень глубоких мыслей. — Что такое? — спросила она, но тут же немного тяжело вздохнула, понимая, что волчица ей не ответит. — Ок-ко-о, — страшно коверкая и почти скуля, произнесла оборотень, чем снова заставила ведьму вздрогнуть от этого звука. Она напряжённо выдохнула воздух через нос. — Да, эта дурная идиотка нас сегодня покинет, — тихо произнесла она чуть натянуто и еле заметно усмехнувшись, глядя в грустные голубые глаза волчицы. — Будешь по ней скучать? Волчица как-то неуверенно чуть заурчала и отвела взгляд в сторону, ощущая какой-то укол грусти со стороны своей человеческой ипостаси. Она всё ещё многого не понимала, но чувствовала повисшее в воздухе напряжение. Ведьма же лишь снова вздохнула, потрепав её по голове, и встала, заставив волчицу чуть отстраниться. — У нас есть несколько часов до того момента, пока она уйдет. Стоит придумать, чем нам заняться, не так ли? Громадная волчица вильнула хвостом и направилась следом за пошедшей в сторону холла девушкой. Возможно, в этой ночи было что-то странное, но ей вдруг показалась спина ведьмы какой-то совсем маленькой и хрупкой.***
— Перед тем, как я уйду… — в очередной раз начала свою унылую тираду вампирша, стоя у входной двери в дом. Стоявшая рядом с уже откровенно засыпающей волчицей ведьма раздражённо фыркнула. — Великая Тьма! Ты говоришь эту фразу уже в пятнадцатый раз! — Ты портишь мне всё прощание! — надулась в шутку Танака, поправляя на себе её родной, богато украшенный серый плащ. По факту собирать с собой было нечего, кроме нескольких писем от Уэнсдей родственникам и новой небольшой зачарованной сумки, которая была набита припасами для вампира и дарами запретного леса. Провожали временную гостью все обитатели дома: волчица сидела у ног ведьмы, в то время как Вещь цеплялся пальцами за полы плаща вампира, явно расстроенный тем, что та покидала их жилище больше, чем все остальные. — Йоко, ты пытаешься уйти уже почти два часа, — ворчливо заметила ведьма, подходя ближе и со вздохом доставая из кармана своей рубашки небольшую круглую брошь, инкрустированную красным драгоценным камнем. Ведьма ворчала себе что-то под нос о глупых и неадекватных слугах и надобности всё-таки разорвать контракт, пока закрепляла её под воротником багровой рубашки подруги, которая совершенно этому не удивилась. — Это защитит тебя от холода, дурная пиявка. — О-о-о, это так мило, — фыркнула вампирша, заработав в ответ злой взгляд чёрных глаз. — Четыре раза в год, Танака. Самхайн, Йоль, Белтайн и Лита. Дни и ночи, когда ты сможешь снова пройти барьер и вернуться. Не больше. — Я поняла тебя, горе моих дней, — вздохнула Йоко, поправляя брошь на рубашке. — На Белтайн и Литу точно не успею вернуться, а вот на следующий Самхейн — вполне возможно. Или на Йоль, если не повезет. — Я не рассчитываю увидеть тебя снова раньше, чем через год, — сухо выдавила из себя ведьма. — В любом случае, я буду присылать письма родителям воронами, так что буду держать в курсе, и, надеюсь, ты будешь делать то же самое. — Требуешь от меня отчёта? — Это само собой разумеющееся. — Не поспоришь, — фыркнула вампирша. — Если отчёта не будет каждое начало месяца — я буду писать Дивине и рассказывать в каждом письме об очередной твоей пассии, которая у тебя была в академии. — Как жестоко! — Это называется «стимул», пиявка. — Ладно-ладно, — разочарованно хмыкнула вампирша. — Буду ждать новостей от вас обеих, в таком случае. — Обеих? — изогнула бровь ведьма, бросив взгляд на уже почти задремавшую волчицу у её ног. — Конечно. Я уверена, что волчонок всё чаще будет человеком со временем, и ей с тобой будет безумно скучно. Так что… — она наклонилась, потрепав волчицу по макушке, и улыбнулась. — Когда будет возможность, ты всегда сможешь мне написать, — она подмигнула, поймав сонный взгляд голубых глаз оборотня. — Посплетничаем. — Не думаю, что ей необходима данная информация, — фыркнула ведьма, складывая руки на груди. — О, Уэнс, заканчивай со своей неприкрытой ревностью. Это начинает утомлять. — Это не… — начала было ведьма, но вампирша одним движением открыла дверь, ступая за порог и оборачиваясь лишь на мгновение. — Не скучай по мне, моя непревзойденная заноза в заднице! — Абсолютно нет, — зло цыкнула Уэнсдей, придержав дверь и следя за тем, как в темноте фигуру вампирши окутали тени, а уже через пару ударов сердца в небо взлетела маленькая летучая мышь, пропищав что-то явно насмешливое на прощание. Ведьма вздохнула, с раздражением закрывая дверь, через которую уже просочился холод, заставляющий проснуться волчицу, что с непониманием едва слышно скулила, уставившись на хозяйку дома. Плечи Уэнсдей устало опустились, и её лицо стало почти непроницаемым. Она подняла взгляд на лестницу и чуть нахмурилась, заметив, что на втором этаже всё ещё присутствовала вторая дверь. Брюнетка чуть недоуменно нахмурилась. Смотритель ожидала, что после ухода вампира комната, внезапно появившаяся по соседству, тоже исчезнет, но, похоже, дом решил её оставить. — Пойдём, — произнесла она, направляясь к лестнице. — Похоже, дом решил, что тебе тоже нужно своё место, — ведьма сокрушённо покачала головой. Она только сейчас поняла, что совершенно не думала об этом раньше, полагая, что волчице хватит и холла с уже её личным местом у камина. Однако ввиду того, что теперь оборотень могла чаще оставаться человеком, то необходимость в собственном месте была логичной. А ещё лишний раз подчёркивало то, что она попросту не хотела думать о ней как о человеке. Когда они поднялись по лестнице, ведьма толкнула дверь рукой, с опаской заглядывая внутрь. К своей-то комнате она привыкла, а вот новую ещё не видела. Тот факт, что Танака и слова не сказала по этому поводу, обнадёживал, но не вселял уверенности. Всё-таки Йоко была вампиром, а значит, дом вполне мог сделать для неё комнату без окон, например, или вообще размером с гроб. Однако то, что она увидела, заставило её брови удивлённо подняться вверх. Комната была просторной и светлой, большое круглое окно в стене без занавесок давало обильное количество освещения и создавало атмосферу уюта. Пол у окна был застелен большим и мягким на вид ковром, на котором тут и там валялось множество разноцветных подушек, на стенах и под потолком были видны небольшие магические светильники, из которых сейчас горели только те, что были сверху, и Уэнсдей была уверена, что рассмотрела в них цветные стёкла. Она явно была предназначена уже не для вампира, а значит, дом успел её переделать. Однако в этой комнате было два огромных минуса. Ведьма нахмурилась, обращаясь к дому. — Ты считаешь, что ей не нужна ванная и мебель? Тут даже нет стола и кровати, не говоря уже о шкафе или хотя бы сундуке для вещей. Половицы под её ногами чуть слышно скрипнули, словно дом раздражённо вздохнул. Уэнсдей кивнула и закрыла дверь, снова отступив в коридор и слыша, как в комнате начались какие-то скрипы и шорох. Она обернулась к оборотню, что сидела рядом с ней и сонно моргала. Ведьма чуть дёрнула краешками губ и потрепала её по голове. — Думаю, твоя комната будет готова к утру. А сейчас пора спать, — она сделала шаг в сторону и открыла свою комнату, подавляя собственный зевок. Теперь, когда вампирша ушла, у неё будет много дел, в которые она не хотела её впутывать. Да и знать вампирше обо всем этом не стоило, так что следовало бы выспаться как следует. Задумавшись об этом, она совсем не обратила внимания на то, что дверь за ней не закрылась, и устало направилась в сторону ванной комнаты, где и двери то не было, с досадой подмечая про себя, что звук перестройки за стеной всё-таки был слышен. Возможно, дом просто вредничал таким образом, ведь когда появилась комната для Йоко, она ничего не заметила. Уэнсдей скинула с себя рубашку, отбрасывая её в сторону, сонно потирая глаза, и подошла к зеркалу, чтобы расплести косы и расчесать волосы на ночь. Она неторопливо занималась этим, даже почти не обращая внимания на собственное отражение, действуя сугубо по привычке, погружённая в собственные мысли, которые вяло шевелились где-то на подкорке сознания, медленно превращаясь в белый шум, пока, наконец, не повернулась, чтобы взять с соседней полки ночную рубашку, аккуратно сложенную ещё утром. Закончив со всем, она спокойно отправилась к кровати, совершенно не обращая внимания на то, что в тёмной комнате она оказалась не одна. Волчица всё это время озадаченно смотрела на приоткрытую дверь в комнату её чёрной женщины, не понимая, как это произошло. Обычно та всегда хлопала дверью у неё перед носом и запрещала входить. Так что через какое-то время любопытство победило. Однако то, что она обнаружила, протиснувшись в приоткрытые двери, стараясь ступать тихо большими лапами по полу, на какое-то время заставило её замереть. Голубые, слегка мерцающие в темноте глаза волчицы неотрывно следили за спиной ведьмы, пока та была в ванной комнате, и что-то внутри неё казалось сознанию животного странным. Какие неловкие чувства. Оборотень недоуменно фыркнула, не понимая, что здесь было не так, а потому застыла у входа, не зная, что ей было делать. В темноте, в отличие от человека, видела она прекрасно, так что спокойно проследила взглядом за ведьмой, когда та, погасив свет в ванной, прошла к своей кровати и легла. Волчица навострила уши. Это странное ощущение, исходившее от хозяйки дома, ей не нравилось, потому что в воздухе повисло немного тягостное чувство. Её чёрная женщина грустила. А потому она не могла её оставить. — Какого дьявола ты тут делаешь? — подскочила на месте Уэнсдей, когда, повернувшись на бок, увидела голову волка, что аккуратно положила её на край кровати, телом оставаясь на полу, и услышала сдавленный скулёж. Сонная и уставшая за день ведьма разочарованно вздохнула, быстро понимая, что она сама не закрыла дверь, однако вставать сейчас и выпроваживать явно расстроенного волка ей ужасно не хотелось. В такие моменты оборотень была слишком сильно похожа на обычную, просто очень крупную, собаку, а им требовалось внимание, особенно когда те начинали грустить по ушедшим людям. Ведьма раздражённо фыркнула, отворачиваясь и зарываясь с головой под одеяло, вдруг осознав, что волк скучает по ушедшей вампирше. И, возможно, не только она. — Ладно, — сварливо проворчала хозяйка дома, откидываясь на подушки. — Это только на сегодня. Не смей больше приходить в мою комнату, даже если дверь была открыта, ясно? Волчица рядом снова заскулила, и ведьма раздраженно цыкнула устраиваясь. Что ж, если так подумать, она сама чувствовала себя этой ночью несколько одиноко, так что не возражала против компании волка, ведь дом снова стал тихим, как и все эти годы. Почему-то теперь это ощущение ей не нравилось. Уэнсдей медленно моргнула и закрыла глаза, чувствуя, как усталость растекается по венам, погружая её в сон.***
Энид снился сон. И он был не самым приятным. Она бродила по заброшенному становищу своей стаи, которое было абсолютно пустым, словно все жившие здесь ликаны в одночасье просто исчезли разом, кругом царила разруха и запустенье. Ей казалось, что она должна была что-то найти, но не знала, что именно. Оборотень переходила от одного шатра до другого, что-то безрезультатно ища, но в них было пусто. Ни вещей, ни людей, никого. Никаких следов пребывания на месте разумных. Она озадаченно хмурилась, не понимая, что ей вообще тут нужно. Когда она вышла из очередного шатра, то услышала чей-то голос, кажется, даже зовущий её по имени. Блондинка тут же направилась в его сторону, понимая, что голос исходил из дома шамана. Внутри неё поднялся страх, когда она вдруг вспомнила, как чьи-то злые руки запихивали их в клетку, а шаман, бывший её собственным дедом, усмехался проклиная. В горле девушки встал ком, и она нерешительно потянула полог жилища на себя, обнаруживая за ним непроглядную темноту. Энид отскочила сторону, в испуге бросая ткань, и спиной тут же упёрлась во что-то. Когда она повернулась, то мир вокруг изменился, кожу начал покалывать злой холодный ветер, растрепавший волосы и несущий по земле сухие листья и пыль. Блондинка ошарашенно хлопала глазами, вдруг понимая, что вокруг неё был лес, а становище исчезло из виду. На опушке впереди кто-то стоял, смутно знакомый, и тихо звал её по имени. Она не хотела, но ноги сами понесли её к нему. Высокая фигура человека была неразличима в тенях гигантского дерева, но он вдруг поднял руку и указал пальцем куда-то в сторону. — Иди. Ты должна прийти туда, — проговорил он тихим, скрипучим и абсолютно не знакомым голосом. Энид хотела спросить его, куда и зачем ей нужно было прийти, но невольно проследила взглядом в указанном направлении, и в её груди разом заледенел воздух от ужаса, а слух заполнило воронье карканье, жутким набатом отдававшееся в пространстве. Дом горел. Кругом мелькали рычащие тени. Пристройка была разрушена, ставни выбиты, а двери мерцали тёмными мёртвыми провалами. Всё небо над её головой закрывала огромная чёрная стая ворон, что кружила над пожарищем, надсадно крича и заглушая этим звуком всё вокруг. Она стояла перед домом и ощущала, как по коже ползет страх, а ноги и руки не слушаются. — Энид… — она вдруг услышала другой тихий голос, зовущий её и обернулась, но никого не увидела. Карканье ворон стало громче, и оборотень вновь повернулась к дому, который уже не горел. На разрушенном пороге стояла тёмная фигура с горящими красными точками на месте глаз. Всю её покрывали вороны, словно вырываясь из неё, как из темноты. Шум становился просто нестерпимым, а земля под ногами дрожала. В этом гвалте она снова услышала голос. Знакомый. Слишком знакомый, чтобы его не узнать. И он снова позвал её по имени. Оборотень почувствовала, как задыхается. Воздух из лёгких исчез почти моментально, а голова будто взорвалась болью. — Энид! Блондинка моргнула и вдруг темнота и дом, вороны, всё разом пропало, как и шум вокруг. Она затравленно дышала, чувствуя, как её колотит сильная дрожь, выворачивает кости, а в горло словно накидали тлеющих углей. — Энид, очнись! — чья-то рука трясла её за плечо, пока кровавая пелена наконец не спала с глаз и сменилась солёными слезами. Мир вокруг был размытым, а её собственные хриплые вздохи и всхлипы наполняли тишину комнаты, в которой она оказалась. Не понимая, что происходит и где она, девушка тут же ухватилась когтистой ладонью за руку, которая трясла её, пребывая в каком-то почти суеверном ужасе после кошмара. Мозг блондинки наконец начал осознавать, что ей всё это приснилось, и она наконец смогла нормально оглядеться. Тёмное одеяло было распорото её когтями, подушки валялись в стороне, а комната, в которой она впервые находилась, едва была освещена из-за плотных штор на окнах. По спине блондинки прошёлся холод, когда она наконец осознала, где находилась и кого схватила за руку. Медленно девушка подняла огромные перепуганные голубые глаза на того, кому принадлежала конечность, за которую она неосознанно ухватилась, как за спасительную ветвь. Она медленно сглотнула, сталкиваясь с холодным взглядом чёрных глаз явно взбешённой ведьмы. — Отпусти, — прошипела Уэнсдей, не сводя взгляда с лица ошарашенной блондинки и ощущая, как болит её собственное запястье в железной хватке испуганного оборотня. — О, богиня! Прости! — почти проскулила перепуганная блондинка, отпуская руку ведьмы в паническом ужасе и резко подавшись назад, из-за чего с грохотом свалилась с кровати. Уэнсдей мученически закатила глаза к потолку, пока сдавленно шипевшая откуда-то с пола оборотень пыталась выпутать себя из одеяла, вместе с которым и упала. Едва светловолосая макушка показалась над поверхностью кровати, как ведьма без раздумий швырнула в неё подвернувшуюся под руки подушку, заставив ту удивлённо ойкнуть. — Убирайся вон из моей комнаты, — прошипела она, подобно разозлённой гадюке. Ведьма проснулась резко рано утром из-за звуков треска костей, скулежа и рычания, перетёкших в паническое бормотание и всхлипы, а вместо волка, уснувшего в её комнате, обнаружила на своей кровати хнычущую во сне блондинку, которая ко всему прочему была совершенно нагой. Ведьме потребовалось несколько длинных секунд, чтобы понять, что вообще происходило, и она накинула на девчонку собственное одеяло, которое та тут же едва не располосовала когтями. Уэнсдей понимала, что произошло снова что-то странное, особенно когда оборотень явно начала задыхаться, а открывшиеся в ужасе глаза были полностью чёрными, без белка и радужек. Не думая, что делает, она тут же попыталась её разбудить, ощущая, как по собственной спине прошёлся холодок страха. Что вообще творилось с этой несносной девчонкой? Что ей было с этим делать? И только когда спустя пару мгновений та наконец начала приходить в себя, а призрачная мгла исчезла из глаз, она смогла выдохнуть. Правда, на её запястье теперь осталась пара длинных порезов, которые слегка кровоточили. Блондинка попыталась встать и ретироваться, но ведьма тут же отвернулась, зло добавив той: — Прикройся ради Тьмы, идиотка! — П-прости… Мне очень жаль… — Уходи. Твоя комната уже должна быть готова, — прижимая к себе покалеченную конечность, оборвала Уэнсдей, всё так же не смотря в её сторону. Она прикрыла глаза, сосредотачиваясь на собственных ощущениях, и только когда звук торопливых и неловких шагов наконец исчез, завершившись тихим хлопком двери, она медленно выдохнула, оборачиваясь и разглядывая устроенный бардак. Ведьма недовольно сморщила аккуратный нос. «Не девушка, а сплошная проблема», — подумала она, вставая с кровати и направляясь в ванную комнату, чтобы заняться своей рукой, по которой уже пошли синяки, помимо порезов от когтей. Хозяйка дома чуть вздрогнула, понимая, что с такой силой оборотень вполне могла сломать ей пару костей. Отчего-то это ощущение и мысль показались той занятными. Энид, по инерции схватившая с собой одеяло, чтобы прикрыться, в ужасе и смущении выскочила из комнаты и замерла снаружи, чувствуя, как её сердце колотится о грудную клетку с такой силой, что вполне могло бы пробить рёбра насквозь. Что вообще произошло? Как это вышло? Почему она вдруг снова стала человеком… Да ещё и очнулась рядом с ведьмой! Чудом было уже то, что она до сих пор дышит. Блондинка растерянно осмотрелась, понимая, что ей срочно нужно куда-то спрятаться. За всё время жизни в этом доме она точно запомнила несколько вещей. И одна из них заключалась в том, что ведьма просыпалась медленно, поэтому до того момента, пока она всё как следует осознает и придет к своим выводам, должно пройти немного времени, так что ей срочно нужно было убираться куда-то подальше. Дверь в шаге от неё тихо приоткрылась, заставив ту испуганно дёрнуться, но тут же понять, что это был проём не в комнату ведьмы. Вспомнив слова о комнате, оборотень тут же шмыгнула внутрь, плотно закрывая за собой дубовую чернёную дверь и с ужасом прислушиваясь. Как ни странно, но её уши уловили лишь едва слышимый звук плеска воды откуда-то из-за соседней стены. Энид медленно съехала спиной по двери вниз, садясь на пол и кутаясь в одолженное ей одеяло. В голове царил полный хаос, щёки горели, а сердце стучало как бешеное, так что ей потребовалось несколько длинных мгновений, чтобы осознать своё положение и, наконец, оглядеться. Вчерашняя, видимая глазами волка комната преобразилась. В правой стене появился проём, ведущий в ванную комнату, у стены рядом с ним обнаружилась широкая, заправленная тёплыми одеялами кровать без балдахина, в отличие от той, что была в комнате ведьмы. Невдалеке стоял большой шкаф и стол. В целом комната стала казаться намного более обжитой и уютной, чем вчера, хотя ковёр у окна, явно предназначенный для её волчьей формы, никуда не делся. Блондинка медленно выдохнула, поражённая всем этим. У неё никогда не было своего места, пока она жила в стае. Ликаны привыкли жить в шатрах, рассчитанных на семьи, а потому никакой речи о стационарном жилье никогда не было. Для юного оборотня всё это было впервые и поражало своим размахом. Комната казалась ей слишком большой для неё одной, но радостного восторга где-то в глубине души это не отменило. Она усмехнулась себе под нос, похлопав ладонью по половицам из тёмного дерева. — Спасибо, дом. Здесь очень уютно, — на выдохе произнесла она, услышав в ответ лёгкий скрип деревянных стен, который словно отвечал ей на благодарность в своеобразной манере. Девушка медленно встала и подошла к шкафу, надеясь, что он не был пустым, потому что ей очень скоро придётся выйти отсюда, а значит, была необходима одежда. При мысли об этом, щёки снова предательски покраснели, и она в панике зажмурилась. Всё произошедшее было до крайности идиотским и смущающим, так что она почти слышала сдавленный смех ушедшей ночью вампирши над своим положением где-то в глубине собственного сознания. Это заставило её грустно усмехнуться. «О, да, Йоко бы это понравилось» — с непривычным сарказмом подумала она, вспоминая клыкастую усмешку Танаки. Девушка вздохнула и отбросила одеяло, открывая следом дверцы и с радостным облегчением обнаружив там вещи, отложенные ей вампиршей в тот день, когда она впервые смогла с ними нормально разговаривать. Энид взяла оттуда первую попавшуюся одежду и принялась одеваться. Ей ещё предстояло многое обговорить с Уэнсдей, а значит, стоило к этому подготовиться.***
Столовая была наполнена запахом кофе, подгоревшего хлеба и неуютного молчания. Две девушки сидели друг напротив друга за одним столом, и если одна спокойно пила свой горький напиток, то вторая упорно смотрела в пол, вся сжавшись и не зная, что сказать. До сих пор ведьма, спустившаяся в столовую с десяток минут назад, не произнесла ни единого слова, и это с каждой минутой становилось всё более пугающим, так что оборотень не находила себе места, нервно ёрзая на стуле и не зная, стоит ли ей начинать разговор вообще. Однако усталый вздох, который издала черноглазая девушка, заставил её тут же поднять глаза на хозяйку дома. Её лицо не выражало ни одной эмоции, словно каменная маска, а в глазах не было ни злости, ни раздражения. — Прекрати, — сухо произнесла она, отставляя кружку в сторону. — Меня не интересует запуганная мышь вместо волка. — А… — чуть удивлённо моргнула блондинка, пытаясь понять, что на это ответить. Чёрные брови ведьмы чуть заметно нахмурились. — Полагаю, произошедшее было в некотором роде случайностью, — коротко произнесла она, внимательно следя за поведением блондинки. — Позволь поинтересоваться: что тебе приснилось, раз это запустило обратную трансформацию? — Я… Я плохо помню, — честно призналась Энид, хмурясь и пытаясь вспомнить. — Там был дом, он горел, а над ним была огромная стая ворон. И кто-то звал меня. Говорил, что мне нужно идти. — Куда? — так же спокойно спросила ведьма, но в её глазах мелькнул интерес. — Я не знаю. Я пыталась спросить, но мне никто не ответил, — вздохнула блондинка, понемногу расслабляясь и понимая, что сам факт произошедшего эту невозможную женщину не интересовал вовсе. Она вздохнула, складывая руки перед собой на столе и беря кружку с чаем. — Я не уверена, но, кажется, видела на пороге дома тебя, всю окутанную вороньём и темнотой. — Это я тебя звала? — Хм, — задумчиво нахмурилась блондинка. — Поначалу нет. А потом да, это был твой голос. — Занятно, — так же задумчиво ответила ведьма потирая пальцами подбородок и чуть сощурившись. — Тебя когда-нибудь проверяли на наличие… Искры, да. Так это называет твой народ. — Ах, нет, — удивлённо вскинулась блондинка. — Женщин ликанов не проверяют на наличие дара. Это запрещено, поэтому шаманами и их приближенными могут быть только мужчины. — Варвары, — презрительно фыркнула Уэнсдей, скривившись, чем вызвала лёгкое негодование в груди Энид. Однако, учитывая, сколько она знала из книг, то не могла с этим не согласиться, а лишь обречённо вздохнула. — Ну, да, так уже заведено в стаях, — слегка раздражённо ответила она, и бровь хозяйки дома едва заметно дёрнулась вверх. — Я ожидала более бурной реакции. — А что тут возразить? Так и есть, Уэнсдей. Я же не тупая, и прекрасно знаю, что именно так о нас думают другие народы, да и не раз читала обо всём в пограничном городе, где работал мой отец. — Ты умеешь читать? — в сухом и безэмоциональном голосе брюнетки явно послышалось удивление. — Я уже рассказывала об этом Йоко, — недовольно поморщилась блондинка. — Эта пиявка ничего мне не сказала, — досадливо хмыкнула ведьма. — Что ж, раз так, то это облегчает нам задачу. — Задачу? — недоуменно наклонила голову в бок блондинка, хлопая глазами. — О чём ты говоришь? — Я подозревала это ещё с прошлого полнолуния, — довольно сощурившись, внимательно смотрела на неё ведьма. — У тебя есть дар. А ко всему прочему, ты ещё и не безнадежно дремучая, как большинство твоих соплеменников. — Эй, это грубо. — Грубо — не использовать свою голову по назначению из-за предрассудков, да ещё и гордиться этим, — отмахнулась ведьма, о чём-то задумавшись на пару минут и затем кивнув сама себе. — Что ж. Скажи мне, Энид Синклер, ты хочешь обладать знанием? Оборотень медленно сглотнула, вдруг ощущая, как по коже прошелся холодок от этого взгляда и чуть заметной кривой усмешки. В кончиках её пальцев появилась лёгкая дрожь. — Что ты имеешь в виду под словом «знание»? Ухмылка на тёмных припухлых губах ведьмы стала отчётливей, становясь похожей на хищный оскал, а в глазах мелькнули красные отсветы. Энид с ужасом и восхищением ощутила, как её до самых глубин души поразило это зрелище, а в груди вспыхнул огонёк воодушевления, словно она приоткрыла завесу чего-то жуткого и интересного одновременно. И будь она неладна, если бы отказалась от столь пугающего и заманчивого предложения.-----------------------
Небольшие пояснения от Автора:
Виды «магических контрактов». На данный момент времени есть огромное множество видов контрактов между разумными. Большая часть из них, низкого уровня, таких как «временный контракт слуги» или «контракт сделки» используются повсеместно почти везде, кроме одного из государств людей. Однако большая часть из них завязана на воле разумного и согласии души. Между Уэнс и Йоко заключен не типичный контракт, а тот, который используют только колдуны. «Кровавый пакт» — это та вещь от которой можно отказаться только по взаимному согласию и в данном аспекте его разорвать практически невозможно вмешательством извне. Один становится слугой, второй — хозяином. Особенность пакта в том, что если хозяин умрет — то слуга отдаст свою жизнь в счет его. Обычно такой контракт навязывают именно рабам, но порой и в качестве наказания за тяжелый проступок среди благородных семей, дабы избежать прямого наказания в виде, например, смертной казни. Так же существует ещё целая гора подобных контрактов у разных наций, есть и те, которые накладываются без согласия второго участника, но подобное запрещено практически везде на континенте, кроме пустошей и пустыни, где законы в принципе не работают.