Вспомни меня

      Следующим утром Алекс проснулся, будучи придавленным к спине Генри. Они прижимались друг к другу целиком и полностью от груди до ног. Ступня Алекса лежала на чужой ноге, правая его рука обхватывала подушку Генри, а левая лежала на руке принца, покоившейся на груди. Прижав ладонь посильнее, Алекс чувствовал под ней сердцебиение и улавливал тихое и спокойное дыхание. Алекс улыбнулся про себя. Вчерашний день был прорывом не в плане воспоминаний, а для него теперешнего и Генри. Алекс наделся, что Генри чувствовал тоже самое, особенно сейчас будучи в его объятиях. Алекс чувствовал себя как дома, словно это было место, где он должен был быть.       Алекс вспомнил своё пребывание в больнице и тот момент, когда отослал Генри, потому что тогда это казалось лучшим решением. Он не был по-настоящему знаком с Генри, для тогдашнего Алекса одна встреча в Мельбурне не считалась. Но тогда он лежал в той постели, испытывая сильнейшую боль, и был в полнейшем замешательстве. Алекс видел, как это ранило Генри, но ему нужно было заботиться о себе. Он был недостаточно здоров, чтобы думать о ком-то ещё. Но сейчас, прямо сейчас Алекс не мог поверить, чтобы когда-нибудь хотя бы допустить мысль о том, чтобы отослать Генри. Алекс был целиком и полностью увлечён всем этим, даже если вдруг воспоминания никогда не вернутся. Ему нужно было всё это, что происходило сейчас и что будет ещё. Ему нужен Генри. Вот и всё. Можно назвать магией. Можно назвать судьбой. Можно — родственными душами. Как ни назови, Алекс знал, что однажды он уже любил Генри, а сейчас полюбил его снова — это было так волнующе и в диковинку. Он был чертовски счастлив. Счастлив, что остался жив. Счастлив, что с ним в порядке. Счастлив, что он здесь сейчас и обнимает Генри. Счастлив, что вернулся к Генри. Счастлив, что Генри не пришлось жить без него. Алексу всё ещё был напуган и нервничал из-за некоторых вещей, которые ему нужно было заново выучить, потому что он забыл. Но с ним рядом был Генри, поэтому всё становилось легче. Алекс знал, что у Генри есть он.       Генри сделал глубокий вдох и перевернулся, так что Алексу пришлось отодвинуться, освобождая ему место. Как только Генри устроился по удобнее, Алекс тут же снова обнял его и нежно чмокнул в макушку. — М-м-м, утречка, — сонно пробормотал Генри. — Утречка, малыш, — улыбнулся Алекс. Генри открыл глаза и пристально всмотрелся в лицо Алекса. — Ты здесь, — сказал он тихо. — У меня была ужасная мысль, что это всё было сном. — Нет, я действительно здесь, — Алекс наклонился, чтобы поцеловать Генри, но тот чуть отодвинулся. — У меня пахнет изо рта, — объяснил он, не открывая широко рот. — Меня это волновало раньше? — поинтересовался Алекс. — Нет, — ответил Генри. — Вот и сейчас не волнует, — Алекс улыбнулся и наклонился для нежного поцелуя в губы, а потом в кончик носа Генри. — Поднимайся, я буду готовить завтрак, а у тебя есть, что мне сказать! Алекс вскочил с кровати и направился в ванную. — Хорошо, сэр, — рассмеялся Генри, выполняя приказ. Алекс испек им обоим панкейки, сделал чай для Генри и кофе себе. Они ели сидя и обсуждали, какими будут следующие части тура по воспоминаниям Алекса. Дождь прекратился, и наступил достаточно хороший день, что после завтрака они могли прогуляться. Они вместе убрали со стола и Генри нервно взглянул на Алекса: — Пойдём, пришло время, — сказал Генри. Они направились к озеру, и Генри указал на причал, держащийся на его середине. — Те дни были чудесный. Мы проводили утро в постели, — Генри слегка покраснел. — Это был прекрасный день, солнце светило, а мы расслаблялись после обеда. Поплавав, я вылез загорать, а ты ещё чуть-чуть понырял прежде, чем присоединиться ко мне. Мы лежали вместе, счастливые, смеющиеся и выводящие друг дружку из себя, и потом… — Генри переплёл их с Алексом пальцы. — Ты начал говорить о будущем, о вещах, которые бы могли сделать в следующем году. Как бы мы вернулись сюда на пару недель и просто отдыхали, ходили голышом и занимались сексом, где захотим, — Генри мягко рассмеялся. — Боже, Алекс, это звучало как блаженство. То, чего я всегда хотел, но у меня никогда не было… Но потом… Потом ты сказал, что мы могли бы гулять по Остину, держась за руки и я просто… Мне так хотелось этого, причём я знал, что этого не может быть. А затем ты сказал мне самые красивые слова. Что тебе кажется, что к твоей груди привязали верёвку и она… — Тянет меня к тебе. Это казалось правдой, — сказал Алекс, а по его щеке скатилась слеза. — Я думал об этом уже несколько месяцев, я… Я не мог понять, что со мной, типа… Я не помню тебя, но хочу быть рядом. Генри улыбнулся, но потом его лицо стало серьёзным. — Я испортил тот день, но я был так испуган, ведь ты предложил мне всё, чего я всегда хотел, а я не мог согласиться. Я понял, что должен уехать, когда сидел здесь и слушал, как ты говоришь о любви, и я просто… — Генри сделал глубокий вдох. — Я прыгнул в воду и поплыл прочь от тебя, а потом несколько часов лежал в кровати в нашей… в твой комнате. Ты заходил проверить меня, а я наврал что-то про мигрень, так что ты оставил меня отоспаться. Я уехал. Собрал все свои вещи и уехал, а на рассвете уже летел в самолёте. Когда я был на полпути домой, почти пересёк половину Атлантического океана, я убедил себя в правильности своего побега. Что ты на самом деле не любишь меня. Что ты поймёшь, что я не стою всех твоих усилий, и просто забудешь обо мне. — В моём сне прошлой ночью ты уплывал от меня, а я кричал тебе, — Алекс продолжал смотреть на водную гладь. — Но ты не слышал меня и просто продолжал отдаться от меня. Дальше и дальше. Это было то, о чём я мечтал, а ты покидал меня. Погоди, думаю, я вспоминаю это. Я проснулся после твоего отъезда и позвонил тебе, боже, помню, как названивал тебя раз за разом и так отчаянно хотел поговорить. Иисус, Генри, ты мне даже привиделся, честное слово. — Да, и я буду вечно сожалеть об этом. Даже не могу подобрать слов, насколько я сожалею, что оставил тебя, что причинил такую боль, что был причиной твоего страдания. Я не мог ответить на твои звонки, зная, что если услышу твой голос, это будет конец. Це́лую неделю я чувствовал себя просто ужасно: не мог есть, не мог спать, мой разум был в смятение и разрывался между любовью к тебе и абсолютным страхом. Я не мог любить тебя, но любил так сильно, что это пугало меня и означало, что весь мой мир должен измениться, чтобы ты в него вписался. Но я так хотел этого. Хотел, чтобы в моём мире был ты, господи боже, Алекс, ты и был всем моим миром. Но любить тебя означало потерять всё, и это я тоже не хотел, так что я просто… Подумал, что отпущу тебя и ты станешь просто чудесным, болезненным и разбивающим сердце воспоминанием, которое я мог бы тихо хранить и перенести в свои стихи. Моя любовь к тебе не вписывалась ни в какие рамки, всегда была такой большой, даже ужасающе огромной, и я просто… — Генри попытался подобрать слова, и Алекс обнял его, крепко прижимая к себе. — Но мы сделали это, — прошептал Алекс, и Генри прерывисто выдохнул. — Сделали. Ты сила, с которой нужно считаться. Просто не представляю, как я мог думать, что ты просто откажешься от «нас». И ты не звонил, и не писал, так что я подумал, возможно ты понял, что я этого не стою, пока… в одну ночь ты… — Генри умолк и взял Алекса за руку, улыбаясь. — В ночь? — переспросил Алекс. — Да, ночью… — Я осаждал твой чёртов замок? — перебил Алекс с широко раскрытыми глазами.