personal Jesus

Серёжа был обычным мальчиком из совершенно обычной семьи. Ничего сверхъестественного. За исключением одного. Отец Серёжи был ебанутым изменщиком, что трахался с другими и даже не скрывал это от своей жены. В какой-то момент ей это надоело, собрав вещи, взяв пятилетнего сына с собой, они улетели в пригород Парижа, где мама Дмитриева встретила хорошего мужчину, француза. У них был маленький уютный дом, где было всего три комнаты, но для такой семьи этого достаточно. Сереже с детства перед сном читали Библию и Евангелие, наверное, как большинству детей, что родились в России. Неудивительно, что это отразится на нем в будущем. «И вы, отцы, не раздражайте детей ваших, но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем» Дмитриев рос самым обыкновенным мальчиком. Отличался от сверстников он лишь замкнутостью, мальчик всегда был погружён в свои мысли. Размышлял о чём-то более великом, чем его окружение. Он с детства считал, что хочет оставить после себя след, некое наследие человечеству, что-то очень важное. Вот только что? В 14 лет у Серёжи начался пубертат. Переходный возраст, проще говоря. Он не предавал этому особого значения, пока не увидел в цервки одного парня. Высокий, среднего телосложения, даже чуть плотнее среднего. Темные, чуть длинные, немного кудрявые волосы. Широкие плечи и, ну абсолютно ахуенный прямой профиль лица, с глазами, что смотрели, как казалось, в самую душу, пробуждая там какие-то странные чувства. Серёжа, заметив его среди большого количества прихожан, сразу понял, это что-то больше, что-то намного хуже и глобальнее, чем любовь к Богу. Теперь, в церковь он ходил не ради искупления грехов, а ради таких желанных встреч с парнем. Нет, Дмитриев не считал себя странным, не думал что он какой-то не такой, он думал лишь о том, как встать поближе к темноволосому в очереди на исповедь. Глава 6. Стих 21. Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше. События развивались крайне стремительно. Брюнет рассказывал Серёже о Боге, о его любви ко всем людям, о том, что Он простит всех, кто раскаивается в грехах своих. Дмитриева завораживало это всё. Это таинство, это, что-то такое недостижимое, недосягамое. Его это очень манило, но только благодаря французу. —Vous savez, ce n'est qu'en ouvrant votre cœur à notre Seigneur que vous vous rapprocherez de la purification, de quelque chose de céleste, vous me comprenez ? (Знаешь, лишь открыв своё сердце Господу нашему, ты станешь ближе к очищению, ближе к чему-то небесному, понимаешь меня?) - красиво произносит брюнет. О да, Серёжа всё понимал, он готов был верить всему, что скажет объект его обожания. Парень, что на пару лет старше Дмитриева, вызывал у него такие чувства, что не мог понять ни один верующий, который любит Бога больше, чем кого-либо. Как же подросток хочет быть ближе именно к религиозному парню, а не ко всем этим иконам. Стоя на очередной литургии, Серёжа вновь заглядывается на высокого брюнета, что стоит совсем рядом и пропевает вместе со священником слова Иисусовой молитвы: —Seigneur, Jésus-Christ, Fils et Parole de Dieu, prières pour l'amour de ta Mère très pure et de tous les saints, aie pitié de moi, pécheur. У Дмитриева, спустя четыре часа стояния на ногах и молитв Богу, уже сильно болят колени. Но он стоит, просто потому что рядом стоит его друг. Литургия закончилась. Пришло время исповеди. Время рассказать священнику все свои грехи, все свои проебы за последнюю неделю. Серёжа особенно любил эту часть службы. Он, почему-то, любит чувствовать себя чуть ниже, чем человек перед ним, чувствовать себя некомфортно? Дождавшись француза, и не сумев уже бороться со своими чувствами, коими он поделился со священником, он был отчитан и послан домой, отмаливать это перед иконами. Выйдя из храма, парни заводят диалог, кудрявый цитирует библию и говорит, что Бог и есть любовь, что лишь полюбив Отца нашего ты станешь чище, искренней. Открой. душу. Богу. Как же подростку нравится, когда старший рассказывает обо всём этом, используя особые слова, выражения, эти цитаты Библии. Честно, ему стыдно перед Всевышним, но Серёжа, если бы выдался шанс или особенный момент, обязательно отсосал отдал душу брюнету. Дмитриев иногда начинает понимать, с ним что-то не так. Он слишком любит это стыдное чувство, что тянет низ живота, ему нравится чувствовать себя униженным. "Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить" О, Боже, нет. Этого не может быть. Нужно прийти домой и обязательно помолиться еще несколько раз, дабы искупить эти ужасные мысли. Серёжа надеется на то, что Иисусу по силе избавить его от таких грехов. Не выдержав такого большого количества самых разных мыслей, он всё рассказывает своему православному другу, чем забивает гвозди в крышку своего же гроба. Парень испугался и разозлился от такого откровения. Сказав, что Дмитриев самый большой грешник, которого он знает, говорит, что ничто не может уже спасти парня, что ему нужно всю жизнь провести в храме, дабы Всевышний помиловал его и даровал ему вечную жизнь после смерти. И всё, что приключается нам, бывает за злые дела наши и за великие грехи наши. 2Езд.8,83