Sodomie

      В возрасте 17 лет Юнги, впервые переступил порог семинарии. Красивый холл с архитектурами колоннами, иконами в золотых рамках, стены обвешанные портретами отцов и святителей, по которому прохаживают туда-сюда мужчины – преподаватели и воспитатели. Все семинаристы были одеты в идентичную форму; черный китель с воротником-стойкой и брюки. На груди иерей красовался средний серебряный крест, выделяющих их среди учеников. Выглядели те иконично, юноша прикладывается губами к их благословляющей деснице (церковный этикет). Мин неосознанно поднимает глаза, когда в его ладонях оказывается длинная кисть и ловит на себе омут черных глаз. Хозяин красивых пальцев властно смотрел сверху вниз, надменным и высокомерным взглядом, облизываясь будто волк перед куском мясо. Он очень выделялся среди священников своим возрастом; мужчине было не больше тридцати лет. Юноша подмечает с каким довольным выражением лица мужчина следит за ним; как его губы касаются правой руки и усмехается на то, с какой резкостью парень отстраняется. Кажется, только Юнги замечает эти двусмысленные взгляды и чужое упование происходящим. Новоиспеченный ученик, еще секунд пятнадцать не прерывает зрительного взгляда, храбрится, считывает озорной огонек в черных глазах и бурно стесняется, когда тот резко толкает язык за щеку. Пастор сжимает губы в попытках не прыснуть смехом и смачивает вмиг засохшие губы. На периферии Юнги учили относится к высокопоставленным священникам с подобным благоговением, однако этот высокий парень вороньими глазами пугал.       Следующая ступень – учебный процесс. Юнги, даже в кругу единомышленников не смог влиться в коллектив, с головой ныряя в книги и уроки. На парах он был самым запоминающимся, душевно беседуя с учителями, активно отвечал и всегда добросовестно исполнял послушания. Юноша обращает на себя слишком много внимания, бессознательно заставляет замечать и выделять в раздел "любимчики".       По мере того, как шло обучение в окружении Божьей любви, юноша смог простить своих родителей, каждого человека, который причинил боль. Его окружали наставники, которые показали, как любить себя и других так, как это делает Бог, и которые научили изучать Библию, чтобы узнать больше о Боге. С их помощью и молитв Юнги смог похоронить свою содомию, заглушить извращения в сердце и восстанавливать отношения с отцом и матерью. Он перестал бояться, заниматься селфхармом. Своим послушанием и непорочностью его персоной заинтересовались многие наставники, старательно выделяя время и внимание. Например, интересовались здоровьем его пожилых родителей, спрашивали об адаптации в новом месте и милостиво предлагали помочь. Юноша был сердечно благодарен за их заботу и готов все что угодно сделать таким добрым батюшкам. Однако больше всех запомнился молодой пастор и его ухаживания глубоко отпечатались в голове и сердце.       Хосок отличный искуситель – очень аккуратный, умеющий ждать и не делающий все одним махом. Сегодня он дружелюбно, с примесью фамильярности попросил помочь занести в свою келию стопку старых учебников, а заодно показал множество интересных книг, которые любезно предложил взять и почитать в любой момент.       – Знаешь Юнги. – Чон вальяжно разваливается на стуле и внимательно следит, как юноша аккуратно передвигается между полок, рассматривая корешки книг. Двигался он тихо, не позволяя деревянному полу скрипеть под собой, подобно изящной кошке. – Ты очень способный, тебе не место в рядах студентов, ты должен попробовать послужить в Церкви на более высоком поприще.       После таких слов Юнги заметно оживился, впервые в жизни почувствовав, что его принимают и поощряют.       – Вы правда так считаете? – ученик практически сразу же опускает глаза в пол и начинает рассматривать обложку книги, что так зацепила своим корешком, вынудив вытащить из стопки.       Чона его реакция забавляет и умиляет. Этот мальчишка интриговал и ужасно интересовал. С самой первой встречи Мин зацепил красивым личиком, чрезмерной покорностью, да и было в нем что-то еще, что-то неописуемое, внутреннее, видимое лишь шатену. После их забавной стычки в холле, худенький парнишка плотно засел в голове и стал частым гостем эротических снов. Хосок желал его в самых разных позах и местах, мечтал вкусить запретный плод. Стоило брюнету появиться в поле зрения, как низ живота приятно тянуло и навязчивые мысли прильнуть к предмету своих самых смелых желаний поглощали с ног до головы.       – Я уверен в этом. – вмиг мужчина оказывается слишком близко и ощущает, как чужое тело вжимается в книжную полку. Юноша заметно уменьшается от стеснения и чужого напора, бегая испуганными глазами по чему угодно, лишь бы не смотреть в кромешную ночь чужих очей. Чон будто случайно касается его руки, скользит от плеча по предплечью и аккуратно забирает книгу из мгновенно ослабшей ладони. – Дарю.       Юнги не сразу понимает, о чем идет речь, сосредоточив все усилия, чтобы игнорировать чужое домогательство и свою тревогу. Он возвращает взгляд лисьих глаз на лицо пастора, заостряет внимание на ехидной ухмылке, после чего смещает глаза к книге, что создала немного больше расстояния и послужила барьером между двумя телами. Это была Библия в приятной кожаной обложке, с позолоченными вкраплениями и искусно резным крестом в середине. Такой экземпляр стоил ощутимо дорого и нес скорее подарочную функцию, однако заметив вмиг загоревшиеся глаза, Чон по-доброму улыбнулся и отступил.       Этим вечером Мин с благодарностью в сердце, покинул келью, по настоянию пастора захватив еще пару книг. Однако, вспоминая и анализируя свои чувства юноша ужасается от собственных мыслей. Пугающий стук сердца и лёгкое покалывание от возбуждения, овладевшее темноволосым в той ситуации, даровал былую тревогу и ни одну бессонную ночь.