Непрожитая жизнь

      Малфой брезгливо сидел на старом замасленном кресле в старом доме семейства Уизли. Он, конечно же, не подавал вида, но такого дискомфорта он уже давно не испытывал. Еще и оборотное зелье вновь сделало его тело неповоротливым и мягким, превратив в профессора Ирвина Чвонка. Джинни заинтересованно подалась к нему, сидя напротив:       — Вы любите квиддич, профессор?       — Я спокойно отношусь к спорту, миссис Поттер, — Драко с намеком похлопал себя по большому животу.       — А я полюбила его еще в детстве. Многие боятся метел, потому что боятся высоты. Я всегда любила высоту. И чувство свободного падения, когда и страшно, и восторг, и первое время хочется кричать. Потом, конечно, привыкаешь, но впервые… Это что-то такое, что характеризует тебя, как волшебника. Ты можешь. А потом ты взлетаешь так высоко, что с радостью разгоняешь стаю птиц, потом пикируешь вниз, потом снова вверх и так до бесконечности.       Драко с легкой улыбкой слушал, рисуя на полях тетради три кружочка. Он понимал то, о чем говорила девушка.       — Мы дрались за квоффл. Я не помню точно, нам, наверное, было лет по тринадцать-четырнадцать. Как же я была счастлива, что смогла поймать мяч, потому что Гарри должен был отобрать его у меня. Мы играли на заднем дворе, посмотрите — там не так уж и много места для маневра. — Джинни была похожа на ту самую тринадцатилетнюю девочку, в джинсах и домашней кофте, ее рыжие волосы были заплетены в слабую косу. Короткие пряди, выбившиеся из прически, качнулись, когда она кивнула в сторону окна. — Мы летали так близко друг к другу, он пытался заблокировать мою метлу, а я… — Джинни улыбнулась вспоминаниям. — Что я могла сделать со своим старым Чистометом и со своими неуклюжими руками? Я просто прижала мяч к себе, прямо к груди, и ему ничего не оставалось, как пытаться разжать мои руки. Знаете, профессор, сейчас я подумала — этот момент длился всего несколько секунд, а мне всегда казалось, что это были часы… Я так его любила.       Драко пририсовал к колечкам шесты и посмотрел на Джинни.       — А разве вы не любите его сейчас? — удивленно спросил он.       — Люблю. Конечно, люблю, профессор. Но у меня больше нет ощущения падения вниз, когда я внезапно вижу его, — Джинни почесала нос. — Это, наверное, ужасно…       — Нет, это норма. Так происходит у всех пар, миссис Поттер. Если бы наша психика так реагировала каждый раз, то все мы умерли бы от истощения, — заметил Драко тягучим голосом профессора Чвонка.       — Да, наверное, — Джинни обняла руками колени и, положив на них голову, закрыла глаза. — Могу я говорить с вами откровенно?       — А разве вы были не откровенны с начала терапии? — слегка улыбнулся Драко.       — В общих чертах, мистер Чвонк.       — Миссис Поттер, вы же все знаете. Это останется между нами, — тихо пообещал Драко.       — Да, хорошо. Просто трудно начать, — она с силой провела ладонями по лицу.       — Начните с простого, — посоветовал Драко.       — С простого. Хорошо, — усмехнулась девушка. — Времени у нас навалом…       — Ну, не так чтобы очень, миссис Поттер. В сентябре мне нужно вернуться в Лунд, но, думаю, что смогу задержаться на пару недель, так что, в целом, у нас есть около месяца, — ограничил сроки Малфой.       Джинни серьезно кивнула и открыла глаза.       — Тогда возможно ли нам встречаться тут каждый день? Мне нужно разобраться в себе, чтобы потом, ну…       — Понимаю, — Драко замялся. Каждый день сидеть и выслушивать нытье женушки Поттера он не хотел. Торопиться с ответом не стоило. — Мне нужно выстроить график, миссис Поттер. Мне все же нужно уделить время еще и моего старому другу, мистеру Лавгуду. Давайте я все продумаю, посмотрю, какое время у меня свободно, и в следующий раз скажу, что я могу сделать ради нашего прогресса, — Драко замялся. — Я буду давать вам небольшие задания на дом. Вы не успеете делать их ежедневно. Это работа над собой, на нее нужно время.       Джинни снова кивнула.       — Что же. Тогда не будем терять времени, мистер Ирвин. Хотите чаю? Я испекла печенье.       У Малфоя скрутило живот от воспоминаний о предыдущей партии печенья от ведьмы.       — Давайте в следующий раз, я очень плотно позавтракал сегодня. Извините мои старческие капризы, миссис, но с возрастом даже желудку необходим режим.       — Отлично, профессор! К следующему разу я испеку рулет! — Джинни рассмеялась.       — С удовольствием попробую ваш фирменный рулет, миссис Поттер, — Драко с удивлением заметил, что глаза рыжей кошки наполнились слезами. — Я вас чем-то обидел?       — Нет, что вы! — Джинни вытерла щеку рукавом. — Просто… Гарри… Он никогда не ел то, что я ему готовлю. Всегда ненавидел мою еду.       Драко сделал небольшую пометку в блокноте. Так, для вида. Он всегда так делал на ознакомительном первом занятии, формируя у пациента ощущение значимости и важности. Так было проще для Малфоя, собирать первое впечатление о проблемах.       — Он говорил вам об этом напрямую? — вкрадчиво осведомился «Чвонк».       — Нет, — она покачала головой. — Он просто редко ужинал дома. Приходил, я ждала его, готовила. А он отвечал: «Я поужинал с ребятами», или «Мы поели на работе», или «Рон притащил коробку еды от Герм и заставил нас все это съесть, чтобы она не расстраивалась, а готовит она ужасно». Мне всегда было так обидно от этого, профессор. Я же вкусно готовлю, меня еще мать учила. Да и обидно слышать, что он ел помои Гермионы, чтобы ей было приятно, а мое рагу он есть не хочет.       Драко промолчал: его удивило, что Гермиона плохо готовит. С зельями у нее все получалось неплохо, насколько он помнил школу. Рыжая же продолжала:       — Любому человеку важно, чтобы хвалили его еду. Если кто-то готовит для вас, значит вы ему дороги, ведь так? Значит, он тратит на вас свое время. Значит, хочет, чтобы вам было вкусно. Это и есть любовь, а он этого не понимал, — обиженно проговорила она.       «Любовь в твоей еде у него ассоциировалась с приворотным зельем, глупая», — с досадой подумал он. И снова чиркнул закорючку, уточняя:       — А вы говорили ему об этом?       — Нет. Я злилась и ела сама, пока не поняла, что уже не влезаю в мантии. Потом стала выбрасывать. А позже просто перестала готовить, — Джинни откусила заусенец на мизинце.       Драко вдруг стало интересно, разговаривали ли они вообще о чем-то друг с другом. Но время таких откровений еще не пришло. Вместо интересующего его вопроса, он решил спросить о другом.       — Простите, миссис Поттер…       — Джинни! — улыбнулась ведьма.       — Джинни. Простите меня, Джинни, если мой вопрос прозвучит бестактно, но вы и ваш муж достаточно известны, — Малфой вдруг решил попробовать прощупать ее границы. — Как я помню, многие обеспеченные семьи в Англии все еще держат домовых эльфов. Вам нравилось готовить именно самой для супруга?       Она поджала губы. Тема эльфов тоже пока что была запретной.       — Не поймите меня неправильно, просто, если вы готовили сами и не сказали ему об этом, ваш муж мог подумать, что этим заняты домовики, и поэтому так легко отказывался от еды. Он мог не знать, — напрягшееся в момент лицо девушки расслабилось.       — Да, у нас были домовые эльфы… По крайней мере до… — рыжая кошка прикусила язык. — Знаете, это хороший вопрос, профессор. Я сейчас не припомню, но обещаю вам, что к нашей следующей встрече обязательно отвечу на ваш вопрос!       — Буду признателен! — доброжелательно подвел итог Драко. — Наше время подходит к концу, и я как раз хотел бы попросить вас вспомнить те моменты, которые обижали вас. К примеру, как этот, с едой. Возможно, найдя что-то еще, мы сможем распутать комок непонимания. Зачастую бывает, что мы редко говорим с партнером, делаем односторонние и поспешные выводы, и это вызывает в нас злость. Которая со временем множится и рушит даже самые идеальные отношения. Предлагаю вам, как бы так выразиться, «просеять» воспоминания, и я уверен, что на многие вещи мы сможем взглянуть с более позитивной стороны. — Драко тепло улыбнулся.       — Вы чудо, профессор! — поднялась Джинни к нему навстречу. — Вы просто волшебник, мистер Чвонк!       — И вы волшебница, миссис Поттер. Давайте творить магию добра вместе! — пробасил одну из своих коронных фраз Драко.       Джинни тепло пожала его руку. В ее взгляде Драко заметил надежду, которой не было в начале их встречи. Час назад девушка выглядела раздавленной и совершенно никакой.       — Жду четверга, мистер Чвонк! Запасусь для вас рулетом и горой воспоминаний в сите.       — Ох, я пришлю вам сову в среду — подтвердить нашу встречу, — Драко, шагнув в камин, произнес: «Лавгуд — Вилладж». Джинни помахала ему рукой.       Ирвин Чвонк вышел из камина в старом доме отца Полумны. С его лица медленно сошла фальшивая улыбка.       — Как прошло первое свидание, профессор Чпок? — раздался за его спиной радостный голос.       — Отвали, Блейз. Мне надо послать сову Астории, тут есть хоть что-то похожее на нормальную птицу? — спросил Драко, оглядывая круглую комнату с нарисованными на стенах попугаями.       — На заднем дворе есть пара тупокрылых мышей. Но их прикармливает Ксено, боюсь, старина расстроится, если ты возьмешь хоть одну.       Малфой с удивлением наблюдал, как друг удобно развалился в большом кресле и с наслаждением разглядывал набор минералов, каждый из которых отдаленно напоминал Драко фаллические символы.       — Неужели такая жизнь и правда стала для тебя нормой? — спросил он Забини.       — Ты стал ужасно скучным, друг. Я временами все еще оплакиваю те счастливые моменты, когда мы вместе гоняли бить прошлых дружков ваших папаш, а тебе вставлял Поттер, и ты был такой радостный — аж щеки светились, — хохотнул Блейз.       — Может, это я ему вставлял… — оскорбился Малфой.       — Мне не принципиально. Мои принципы — это твоя радость, цыпа. Не могу смотреть, как ты чахнешь в семейном гнезде однообразия…       — Не смей оскорблять мою жену! — тут же взвился Драко.       — А с чего это ты вздумал, что я про нее? Твоя Асти знала толк в настоящем веселье, да и та сникла, рядом с твоей тоскливой рожей. Я все слышал. Ты играешь в бридж. БРИДЖ, Драко! Святые основатели и голова Темного Лорда в придачу!       Малфой молчал. Действие оборотного зелья заканчивалось, и он с наслаждением уменьшил одежду.       — Послушай, друг, — Блейз протянул Драко стакан. — Семейная жизнь может вознести нас, а может и погубить. В твоем случае, ты губишь сразу троих.       — Троих? — не понял Малфой.       — Точно. Себя, твою дражайшую женушку и своего чокнутого черта Поттера. Как ты ушел в психологию, а Поттер женился на рыжей кошке, аврорат превратился в какую-то ужасную дыру. Там скучно и пахнет слезами.       — Не начинай, Блейз! — Драко сделал глоток и закашлялся. — Фу, что за дрянь ты пьешь?       — Нравится? — хищно улыбнулся Забини. — Это знаменитая настойка лирного корня, только немного мной усовершенствованная, — он довольно потер большие ладони друг о друга.       — Мерзость, — Драко дернул плечом, поставив стакан и с отвращением глядя, как друг делает глоток.       — Что говорит кошка Поттера?       — Ничего интересного. И я бы все равно тебе не сказал…       — Так тебе совсем не интересно, кто копает под Золотого мальчика?       — Не строй из себя святошу, Забини. Я слишком хорошо тебя знаю. И слишком давно, — Драко злобно посмотрел ему в глаза. — Тебе-то какая разница?       — Бодрит! — Блейз залпом допил настой и тихо прошептал: «Гоменум ревелио», но ничего не услышал. — А теперь послушай меня, великий психолог и добропорядочный сноб. Я не знаю и знать не хочу, что творилось в вашей злокозненной семейке — может быть, вам всем плевать друг на друга, но мы, Забини, живем дружно. Нет, молчи и слушай меня! И теперь Лавгуды стали частью моей семьи, а за свою грудастую женушку я готов кожу снять заживо. И я бы соврал, если бы сказал тебе, что мне плевать на то, что случилось с Поттерами.       — Так ты знал? — воскликнул Драко.       — Говори тише. Конечно, я знал, — Блейз закурил и, скривившись, провел языком по зубам. — Конечно, знал. Если ты забыл, то мы все еще работаем вместе. И наша работа заставляет нас узнавать друг о друге. И если раньше я готов был бросить в Поттера и Уизли по какому-нибудь мерзкому проклятью, то теперь времена поменялись. Рон, дракклы его забери, вытаскивал меня из такой задницы, что тебе не снилась. Это тебе не сидеть в кабинетике и задавать вопросы. Не криви лицо, я не оскорбляю тебя, я просто говорю по фактам. Уизли, Поттер, Хиггс, Рэмц, Гросс, да ты сам знаешь, мы все повязаны на таком дерьме, что уже и непреложного не надо, чтобы понимать — мы будем друг за друга.       — Я сейчас расплачусь, — язвительно бросил Малфой.       — О, да, ты расплачешься… Когда поймешь, что и твое имя может быть в списке, Драко. Все знают, что ты работал с нами, что ты бывший аврор, а с Поттером чуть ли не лизался прилюдно.       — Ты к чему ведешь? — сузил глаза Малфой.       — Так это ты у нас главный по психопатам криминалист или я? Вот и расскажи-ка мне, как ты хочешь остаться в стороне от дела, если ты был ближе к нему, чем все мы вместе взятые. Ты думаешь, я забыл, как ты рыдал в Мунго на моем плече в ту ночь, когда Поттера прокляли? Если тот, кто точит на него зуб, убивает его ребенка, чтобы превратить его в то дерьмо, которым он стал сейчас, то почему бы ему не убить ребенка его бывшего любовничка?       Драко побледнел.       — А может, и женушку любовника. А может, и самого этого любовника, с одной только целью — не прикончить Поттера своими руками, как нормальный маг, а довести его до этого? Как далеко он сможет зайти?       Драко словно окатили холодной водой. Он проклинал себя за то, что размяк, за то, что даже не подумал об этом, сконцентрировавшись на своих дурацких воспоминаниях и обидах.       — Я смотрю, тебя наконец-то пробрала настойка старины Ксено. Подлить еще? — чопорно спросил Забини.       — А виски нет? — Малфой опустился на стул рядом.       — Не ценишь ты эксперименты, — Блейз взмахнул палочкой, и из небольшого шкафчика у окна вылетела пыльная квадратная бутылка.       — Ты мой друг, Драко, — продолжал Блейз, щедро плеснув в стакан. — И мне правда неприятно видеть, что ты становишься каким-то стариком. Пару лет назад, ты бы из кожи вон вылез, если бы случилось что-то подобное. А сейчас… Ну разбежались вы с ним, мало ли, что бывает, но игнорировать реальную угрозу… — он выпил залпом напиток. — Я не узнаю тебя. Луна говорила, что ты поможешь, просто тебя нужно ввести в курс дела. Показать картину, так скажем. Картину ты увидел, но она не сильно вдохновила тебя.       — Он меня предал, и я так понял, что он не хочет помощи.       — Мало ли, что он там не хочет. Он никогда ничего не хочет, — Блейз обновил уровень в бокалах. — Ты знаешь лучше меня — он гордый, упертый и совершенно бесячий ублюдок. Но получилось так, что он теперь наш ублюдок, и его проблемы становятся нашими, хотим мы того или не хотим. Потому, что они могут напрямую коснуться нас.       Драко с ужасом посмотрел на сигарету в зубах Блейза. С этой точки он ситуацию не рассматривал. Со времени его работы в аврорате утекло много воды. Он с головой ушел в целительство. Ему это понравилось еще тогда, давным-давно, когда в Поттера угодило древнее проклятие Лимба. Он неделями торчал в Мунго и окунулся в совершенно новый мир. Ему всегда нравились зелья. Снейп привил ему свою любовь к созданию чего-то нового из волшебных компонентов. А в Мунго он открыл для себя столько разнообразной магии. Еще и сиделка Поттера, мисс Черити, так сильно на него повлияла. Долгими зимними вечерами она рассказывала ему про целительство, про нюансы и тонкости. И она говорила, что у него тоже бы получилось. Но Драко выбрал для себя дело редкое — он лечил души волшебников. Это у него получалось слету, принося самоуважение, ощущение собственной ценности. И он со временем забыл о том, что все началось еще в аврорате.       Малфой вдруг вспомнил, смотря на Забини, что с него-то все и началось тогда. Стол Блейза был рядом, и Драко в тот день ужасно достало, что друг все время недовольно хмыкал и кряхтел под ухом. После обеда Малфой не выдержал и спросил:       — Что ты все кряхтишь, как старик? Отвлекаешь.       — Да тут путаница такая, в деле одном… Устал уже, никак не могу понять, кто виноват… — пожаловался друг.       Драко молча протянул руку, Забини сгреб пергамент в папку и отдал ему.       — Иди, покури полчаса, я посмотрю, — пообещал Малфой.       Тогда он интуитивно почувствовал, что жертва не так уж и безобидна. Что-то в ее допросе насторожило Драко. Все ее слова сходились, все было правильно, но Драко чувствовал — она что-то скрывает. Он сказал об этом вернувшемуся Блейзу, и на следующий же день на его столе появилась бутылка дорогого эльфийского вина. Малфой оказался прав — ведьма была виновна.       Забини со временем растрепал все рыжему, потому что тот начал обижаться, что у Блейза так легко все пошло на работе. И они уже на пару таскали к нему папки. Малфой все больше погружался в тонкости человеческой души − мотивация, двуличие, махинации… Он был рад покопаться в сложной задаче.       «Пока этот дьявол — Поттер, сам не поступил со мной, как самые гнусные ублюдки из их рабочих папок, и не вынудил уволиться в следующее же утро», — вспомнил он, сжав зубы.       Блейз сидел, задумавшись о чем-то своем. Наконец, он промолвил:       — Когда мы с Полумной вернулись тогда, с похорон его сына, Джеймса, я не спал три дня. Трое чертовых суток, Драко! Я сразу понял, что это только начало. Это по настоящему темная магия, следы скрыты мастерски. И Поттер гордец, но не дурак. Он тоже все понял — что сумел насолить кому-то за те несколько лет, что мы так успешно поднимали репутацию аврората и нагибали всю бывшую шайку-лейку. А ты был лучшим специалистом по криминалистической психологии. Ты, чертов змей, только сейчас залез в свое теплое логово и носа не высовываешь. Я уверен, что его сын — это только начало. В воздухе веет угрозой и отрикошетит по всем нам, Драко, — тяжело произнес он.       — Мне что же, снова устроиться в аврорат?       — Ни в коем случае. Аврорат оставь нам с рыжим. Ты будешь работать, как и работал, скромным психологом, бывать в министерстве. Играть в свой бридж. — Забини усмехнулся. — Ходить на званые ужины и обеды с супругой. И слушать, слушать все, что другие говорят, когда авроров нет рядом.       Забини минуту помолчал.       — Потом его жена. Эта чертова стерва. Полумна рассказала мне, что произошло. Я бы убил тварь, да она Уизли… Надеюсь, что они там сами разберутся. Но выведи ее на чистую воду. Она должна что-то такое знать.       — Ты подозреваешь его жену? — удивился Драко. Это был абсурд. Подозревать, что Джинни сама убила то единственное, что накрепко соединяло ее с мужем, было верхом глупости для Блейза.       — Не в убийстве ребенка, — Забини одним глотком допил содержимое бокала. — Но она очень зла, тут уж ничего не сказать. Она потеряла контроль над ситуацией, но не думай, что у нее нет идей на тему того, кто убил ее сына. Говорить, правда, она не захочет, так, только какую-то бабскую чушь про любовь.       — Если ты всерьез обеспокоен риском, что убийца будет рыть под меня или тебя, то я готов напоить ее хоть сывороткой правды. Не сразу, конечно, но со временем, как начнет доверять.       — Вот, узнаю моего старого друга и мерзкую гадину! — Забини хлопнул его по плечу. — Делай, что хочешь, но кошка должна заговорить.       Драко неприятно рассмеялся и тоже допил виски.       — И еще… — замялся Блейз. — Это моя личная просьба, Драко.       Малфой взглянул на него. В темных глазах Забини читалась решительность.       — Поставь Поттера на ноги.       — Я не смогу… Этого не проси, — сказал он твердо.       — Почему? Ты же шаришь в зельях. Ты прислал какие-то. Рон сказал, что они помогают.       — Это не то, так, на короткий срок. Вы упустили время, когда они еще могли помочь, теперь обычным успокоительным вам это не решить. Если правда хочешь помочь ему — мой тебе совет — ищи специалиста, Блейз. Вы с Луной хотите провернуть все по-тихому, я тебя понимаю. Но тут уже нельзя помочь, не вынося сор из избы. Возможно, что на континенте есть какие-то другие целители… То, что вы мне показали — это серьезно.       — Я же сварил усовершенствованный настой, так и ты свари ему что-нибудь новенькое, Драко. — Малфой заметил что-то странное в глазах друга.       — Это не так просто, Забини. И если что-то пойдет не так, а вероятность есть и большая, то ты сейчас предлагаешь мне сесть в Азкабан за убийство Гарри Поттера. Я не смертник. У меня есть семья, я несу ответственность за жену и нерожденного сына, — он отвернулся.       — А другие помогут? — тихо спросил Блейз.       — Я не знаю… С волшебниками такое редко случается. Почти никогда. Магия обычно оберегает нас и нашу психику, а тут… Пойми, проблема даже не в смерти ребенка. Это не объяснишь в два слова. И, тем более, ты просишь сварить зелье. Я даже не представляю: из чего. Это же не какой-то животворящий эликсир! Советую готовиться к худше…       — Ну, если он и так и так помрет, то чем ты хуже других целителей? — зло спросил Блейз, резко прервав его. — Вари себе зелья, а уж как скрыть твое участие в этом, мы с рыжим возьмем на себя.       — Вы готовы рискнуть? — не поверил ушам Драко.       — Мы с Полумной давно, а Уизли прозрели только на днях. Последнее время они редко у них бывали, нас с Роном завалили работой, скинули на нас дела Поттера и еще двоих, уволившихся, а Гермионе самой до себя в ее положении.       — Ты так к нему прикипел? — удивленно посмотрел на него Малфой.       — Прикипел, — кивнул тот, — Жизнь резко поменялась, друг, а ты так этого и не заметил. Мы теперь взрослые, Драко. Луна хотела детей, хорошо, что мы не поторопились с этим, как Рон. Теперь их ребенок в опасности, хоть еще и не родился. Как и твой. Помогая ему — мы помогаем себе. Неужели ты не видишь этой простой логики. Слизеринцы называют это выгода, гриффиндорцы — честь, рейвенкловцы — гармония, черт-те знает, как это там у Хаффлпаффа, но я думаю, что и они найдут этому словечко.       — Я должен подумать, — сказал Драко, смотря в глаза Забини. — Это опасно. Нам нужно будет встретиться всем вместе и продумать план. Мне не нравятся твои слова про угрозу для моей семьи. Кто еще знает обо всем?       — Я и Полумна, Рон и Гермиона. Теперь ты, и еще мы скажем Гойлу.       — Гойлу? — в удивлении воскликнул Драко.       — Гойлу. Нам нужен свой человек в прессе. Если будут еще убийства, — подтвердил Блейз, направляясь к входной двери.       — Забини, подожди! — Драко застыл у камина с летучим порохом в руке. — Если ты и правда хочешь помочь ему, то тебе нужно научить Гермиону готовить что-то съедобное или пусть ваши эльфы готовят еду и им тоже. Пока в том доме нет домовиков.       Забини удивленно поднял брови.       — Рыжая стерва сегодня сказала, что еда Гермионы больше смахивает на помои. Я не уверен, что ваш Поттер оздоровится от ее супов.       — Рад снова видеть тебя в деле, Малфой! — подмигнул Забини и уже в открытую дверь крикнул. — Ксенофилиус, вы уже набрали достаточно цеппелинов, трансгрессируем домой!