Непрожитая жизнь

      Спустя несколько секунд Драко вышел из камина в уютной библиотеке своего дома. Он хотел было сразу бежать к Астории, прижаться к ее теплому мягкому боку, гладить ее шею, слегка задевая длинные серьги. Драко испытывал почти маниакальное желание с упоением слушать ее живот, поглаживать его, а Астория смеялась над ним и говорила, что еще слишком рано. Но он приказал себе остановиться и успокоиться. Все должно быть, как всегда, нельзя ее беспокоить. А то, что жена читает его, как открытую книгу, Малфой понял давно. Драко посмотрел на каминную полку — до обеда был еще час, так не лучше ли было провести его с пользой? Он сначала сел было за стол, приготовил бумаги, но потом его озарила мысль — нельзя это писать. Даже невидимые чернила можно прочитать, любой текст можно найти, и не имеет значения, как хорошо ты его прячешь. В библиотеке отца были такие книги, на которые Драко боялся даже смотреть, но он знал, что отец перечитывает их на досуге. Слишком рискованно.       Он поднялся и подошел к окну. Нужно запоминать, все запоминать. Ха, если можно было еще стереть себе память.       Драко запретил себе паниковать. Догадки Блейза были не лишены смысла, но истерика могла все лишь испортить. В первую очередь ему нужно было встретиться со всеми и выяснить все в деталях. И узнать, что они скажут Гойлу. Драко была отвратительна даже сама мысль о бывшем однокурснике. Он прожил с ним бок о бок почти семь лет, но так и не смог сблизиться, как с Забини, к примеру. Или с Крэббом.       — Бедняга Крэбб, — пробормотал Малфой.       Гойл же сейчас стал совершенно невыносимым. После войны он выбрал для себя путь морального разложения. И если Драко рыл носом землю, впахивал все свободное время в аврорате, открыто осуждал всех причастных к восхождению Темного Лорда, чем подвергал себя риску, то Гойл действовал иначе. Грег стал звездой. Холеное мягкое лицо, дорогой одеколон, разноцветные платочки в кармане мантии. Он выпустил пару книг, мемуаров в основном. Вел эфиры на радио, постоянно светил своим присутствием на банкетах. И, конечно же, он брал интервью почти у каждого засранца, кто мог бы повысить его рейтинги. Единственное, на что ему хватило ума — так это не лезть к их отрядам. Он знал, что даже Драко с Забини пошлют его куда подальше. У Малфоя вообще образ Гойла теперь ассоциировался с грязью. Даже Скиттер молча отошла на второе место, плюясь ядом. Куда ей было до Гойла — тот приторно улыбался, называл убийства «инцидентом» и разносил всех в пух и прах каждый субботний вечер на главном канале волшебной радиостанции.       Ведь это именно Гойл выпустил тот злосчастный эфир, в котором какая-то там старая карга намекнула, что видела, как Гарри Поттер целует бывшего Пожирателя смерти, а теперь своего коллегу — Драко Люциуса Малфоя. Драко с содроганием вспомнил те дни:       «Что же, Грегори, скоро я вновь увижу тебя. И дай мне Мерлин сил!»       Надо будет узнать, что же такого пообещают Грегу все эти поттеровские дружки, что он закроет свой рот на замок и решит работать в команде. По-видимому, кусок весьма хорош, а Грег и правда может быть полезен. У Драко разболелась голова.       «Ладно», — успокоил себя Малфой, пока мысли окончательно не захватили сознание. — «Отложим пока засранца. Что нужно было сделать первостепенно?» — Юркий мозг перебирал все возможные варианты по несколько раз, пока не остановился на правильной последовательности.       Встретиться с Ноттом и невыразимцами, чтобы получить доступ к своим старым архивам по всем делам, которые он вел, работая в аврорате.       Получить доступ ко всем делам, которые Поттер вел без него.       Поттер. Драко остановился. Он не писал Рону и Гермионе, боясь, что сову может увидеть Гарри. Честно говоря, те зелья, которые он передал Гермионе на следующее утро, еще должны были остаться — прошло не так много времени с того самого сумасшедшего дня. Но Драко все же стоило наладить с ними какую-никакую человеческую связь. Как бы он не хотел этого избежать раньше — сейчас оставаться в неведении было бы глупо. Но бывать в его доме Малфой не планировал. И эту тему тоже стоило обсудить с Уизли и Забини.       Оставалась его жена. Драко решил, что напишет ей завтра днем и предложит для начала встречаться дважды в неделю. По понедельникам — Астория все равно знает, что он целый день проводит в разъездах, и второй на выбор — среда или четверг в утренние часы.       Вечера отныне Драко решил проводить дома. Он грустно усмехнулся — ведь именно сегодняшний разговор с поттеровской кошкой дал ему понимание, что он сам вел себя ничуть не лучше его. Он пропускал обеды с женой, редко уделял ей внимание и еще совершенно невежественно заполнял вечера какими-то глупыми делами. Нет ничего важнее Астории.       «Ха», — сказал знакомый голос в его голове. — «Теперь ты будешь по-настоящему больше времени уделять семье».       Драко закрыл глаза и начал медленно считать про себя: «Десять. Девять. Восемь…»       За окном медленно проезжали машины, легкий ветерок колыхал шторы, а из небольшого кафе напротив были слышны неразборчивые голоса посетителей.       «Мы и правда выросли», — подумал он. — «Теперь, когда на нас лежит ответственность за наших детей, мы не можем позволить себе былую беспечность».       — Нимбли! — одно слово, и перед Драко возник его домовой эльф.       — Слушаю, хозяин!       — Принеси мне Мило.       — Но его забрала госпожа, хозяин. Мило еще не вернулся, — эльф виновато опустил уши.       — Тогда ты выполнишь мое поручение сам. — Драко на несколько секунд задумался. — Направляйся в наш особняк во Франции и передай им это письмо.       Драко быстро написал на бумаге пару строк.       — Дождись ответа и возвращайся.       — Хорошо, хозяин! — с легким хлопком домовик исчез.       Взглянув на часы, Драко решил, что пора спускаться к обеду. Теперь он был совершенно спокоен.       В столовой Астории не оказалось. Стол не был накрыт. И когда Малфой уже начал беспокоиться, он услышал звонкий смех жены из небольшой летней террасы на заднем дворе.       Он остановился в нескольких метрах от старинной арки, увитой плющом, услышав голос Паркинсон.       — Нет, ты представляешь, каков хлыщ! — заливисто смеялась Панси.       — А почему бы тебе не поддаться куражу? — спросила Астория.       — Чтобы со мной приключилась та же беда, что и с тобой? Вот еще. Я знаю, что у них на уме.       Драко недовольно поджал губы. Ему не нравилось, как Панси обсуждает его семью.       — Ну, мне казалось, что он ярый противник семейной идиллии, — удивилась жена.       — Да что ты такое говоришь? Он дважды присылал мне кольца. Мои котики очень радуются новым адресникам, — ядовито произнесла Паркинсон.       — Ты ужасна, Панси! — засмеялась Астория. — У тебя три кота, так что когда они закончатся, тебе придется принять предложение!       — Вот еще! — Драко услышал звук наполняемого бокала. — Я уже заказала себе двух шикарных борзых и еще подумываю разводить лошадей. Как тебе такая идея, Асти? Хочу попробовать себя в скачках. Завтра иду в министерство, мне срочно нужен портключ в Катар.       — Ужас какой, Панс! — судя по голосу, Астория эту идею ужасной не считала.       — Мне по секрету шепнули, что там есть один заводчик. Живет на самом краю пустыни, его бедуины уводят табун в пески на несколько дней — поят жеребят верблюжьим молоком. Скакуны возвращаются сильными и выносливыми.       — А тебе не страшно? Там же совсем другие порядки, да и магия другая… — до Драко донесся легкий запах табака.       — Ах, Асти, милая, чем бояться неизвестности, лучше узнать о ней все и пугать ею других, — наставительно заметила Панси и рассмеялась.       Драко вышел из-за лиственной ограды.       — Добрый день, Панс. Я же отлично помню, что просил тебя не курить свою дрянь рядом с Асторией, — раздраженно произнес Драко, невольно уставившись на слишком открытый вырез.       — Дра-а-а-ако… — Паркинсон отсалютовала ему бокалом. — Ты стал так похож на моего покойного батюшку: он тоже вечно появлялся в самый интересный момент и разгонял все веселье.       — А ты совсем отбилась от рук, как я погляжу. Нужно пристроить тебя кому-нибудь, пока ты не натворила дел, — улыбнулся Драко.       — Вот именно об этом я и говорила Астории. Я не хочу никаких рук.       Слизеринка взяла сигарету в губы и, совершенно ничего не стесняясь, выпустила колечко, проникнув в кружочек дыма языком. Малфой поморщился.       — В Панси уже полгода влюблен Эдриан, — заговорщицки поведала Астория.       — Эдриан? — удивился Драко. — Эдриан Пьюсси?       — Ух-х-ху… — Паркинсон смешно спародировала Пьюсси, выпятив вниз губу и сведя глаза к носу. — У него такое лицо, когда он целуется.       Астория прыснула, а Драко подумал, какое у него лицо, когда целуется он.       — Это все, чем тебя не устраивает Пьюсси? Отличный парень, — вступился он за слизеринца.       — Он ужа-а-асно скучный, Дра-а-ако. Вокруг меня одни скучные мужики! — Панси допила вино из бокала.       — Но у тебя же кто-то есть на примете? — сузил глаза Малфой.       — Есть один.       — И имя его, конечно, ты никому не скажешь, — хмыкнул Драко.       — Почему? Астория знает имя, — девушки переглянулись и весело засмеялись.       — Астория, любовь моя… — Малфой игриво повел бровями, обняв жену со спины.       — Нет, нет, нет… Это же страшный секрет, Драко.       Малфой наслаждался ее теплом и нежным запахом духов. Кончики волос ее челки забавно кололи его в щеку. Рядом с ней Драко чувствовал себя большим и сильным, как атлант.       — Правда, есть пара нюансов, — Паркинсон поднялась со скамейки. — По которым мы пока не можем быть вместе, но один уже устранился… Так что у меня пока есть время заняться скачками, а там и с этим разберусь. — Панси обняла Асторию, поцеловала Драко в щеку и, закурив новую сигарету, сказала. — Я воспользуюсь вашим камином? Мне еще столько всего нужно купить! Говорят, там ужасная жара, а мне совершенно нечего надеть.       Малфой кивнул, но Панси ответ и не требовался.       — Куда она собралась? — спросил Драко жену, глядя в спину заходящей в дом волшебнице.       — В Небак. Это рядом с Катаром. Панси просто невероятная… — задумчиво пробормотала Астория.       — Ты завидуешь ей? — спросил Драко, немного опасаясь честного ответа. Он вспомнил утренний разговор с Блейзом и его упрек, что он стал слишком большим снобом.       — Немного, — с улыбкой ответила она.       — В выходные мы едем во Францию, я написал сегодня отцу. Хочешь, сходим на скачки?       — Нет, — покачала головой Астория. — Но я не против сходить на ночную фотовыставку на Рю де Ноннен д’Йер.       — Там будет вакханалия и излишества? — засмеялся Драко.       — Ну, может быть, совсем чуть-чуть! — поцеловала мужа Астория.       — Пойдем где-нибудь пообедаем, потом мне нужно будет на пару часов сходить на работу, а вечером предлагаю купить что-нибудь для выставки. Ты посоветуешь мне, что стоит надеть на ночной разврат?       — Я думаю, что у них будет зеленый дресс-код, — засмеялась жена, очевидно, обрадованная его идеей.       Драко удивленно вскинул брови. Он впервые о таком слышал.       — Название выставки: «Ради его зеленых глаз». — Астория, смеясь, потянула Малфоя за руку в дом. — Что-то не так, Драко?       «Все не так!» — хотел прокричать Малфой, но не успел. Астория подошла к нему и, посмотрев прямо в глаза, провела большими пальцами по его скулам.       — Перестань. Выставку организует какая-то свихнувшаяся тетка. Поговаривают, что она живет уже около трехсот лет, а ее любовниками были короли, священники, бродячие музыканты, убийцы и, вообще, целая куча людей по всему миру. Но у всех были зеленые глаза. — Астория рассмеялась. — Там будет много чуши про реинкарнацию и одну любовь на всю жизнь.       — Ты не веришь в одну любовь на всю жизнь? — спросил Драко, делая вид, что оскорбился. Он попытался подыграть супруге, желая скрыть свою неприятную реакцию.       — Верю. Но только если жизнь того, кто влюблен, очень короткая, — Астория потянулась к Драко, и он накрыл ее губы своими. Его сердце било куда-то в горло. Он сжимал ее хрупкую спину в своих руках, а внутри все заходилось от какого-то непонятного ему чувства отчаяния и страха.       Вечером, на закате, они вышли вдвоем из-под густой кроны ясеня. Малфой показал жене свой секретный лаз из волшебного мира в мир магглов. Теперь они неспешно шли к дому, неторопливо меряя асфальт.       — Я бы хотел поехать с тобой в Штаты в июне. Отметим мой день рождения, как ты на это смотришь? — он с любовью взглянул в голубые глаза жены. Они стали печальны.       — Давай не будем загадывать, Драко. Я не уверена. Тем более, Скорпиус будет еще слишком маленьким для таких дальних перемещений, — неопределенно покачала головой Астория.       — Но мы можем оставить его родителям. Давай, будет весело. Я хотел бы побывать в Вегасе.       — Ты ужасно азартен, Драко! — рассмеялась жена, шутливо ударив его по руке. — Бриджа тебе уже становится мало, и ты решил обчистить казино.       — Я даже палочку не буду брать, — он увидел, как из-за поворота выехала большая красная машина. — Буду играть честно. Хотя бы в первый час.       — Ты начнешь жульничать уже через пять минут, я-то тебя знаю! — рассмеялась волшебница.       Машина сделала резкий разворот и встала у обочины прямо рядом с Малфоем и Асторией. Басы били в стекла. Вдруг дверь машины резко открылась, чуть не задев девушку. Драко, быстро сориентировавшись, потянул жену на себя. Из машины высыпали магглы. В ярких обтягивающих футболках читались накачанные торсы, нижнее белье выглядывало из приспущенных штанов. Они достали из салона металлическую продолговатую штуку, и музыка заполнила тишину улицы. Драко вскипел. Его лицо сделалось страшным и отталкивающим. Горячая кровь поднялась из самой глубины.       — Поаккуратнее, ты, простец! — громко выкрикнул он.       Парень в ярко-синей футболке с черепом повернулся и уставился на него. Его друзья злобно оскалились.       — Простец?! Ты что, конченый, на-а-а-рмально говорить научись! — заржал парень.       — Сначала научу тебя, — прошипел Драко и потребовал: — Извинись перед моей женой.       — Дорогуша, я извиняю тебя. Не отсосешь мой член, ему нужны отдельные извинения. Он у меня очень обидчивый, — заржал амбал, делая шаг вперед.       Малфой стиснул зубы: его дыхание участилось, суставы шеи затрещали, словно выворачиваясь. Астория испуганно схватилась за его плечо. Муть расползлась в мозгу Драко. Залила, наполнила его кровью, подготовив к прыжку. Он видел, как дружки верзилы встали за спиной обидчика. Как, поиграв мускулами, щерились в ожидании драки. Малфой был готов броситься на них, но жена крепко сжимала его руку, удерживая от нападения.       — Дерек? Тимми? Ребята, вы что-то тут затеяли? — из небольших кустов парка к ним шагнул Роберт Барр.       — Добрый вечер, святой отец, — недовольно пробормотал дружок верзилы, стоявший слева от него и державший в руках магнитофон.       — Ребята, мне показалось или вы собирались напасть вчетвером на одного? Разве этому я учил вас на проповеди? Разве такого ждут ваши родители, когда плачут у меня на службе, прося за вас Бога. А уж ты, Стеф, мы оба знаем твою боль. И ты позволяешь себе так гневить Бога нашего? — разочарованно смотрел на них священник.       Астория прижалась к Драко. Он слышал, как часто бьется ее сердце.       «Бедняжка моя, я заставлю их ответить за свои слова!» — пронеслось в голове Малфоя.       Он резко шагнул вперед, но отец Барр вдруг с силой взял его за руку, заставив остановиться. Драко с негодованием попытался вырвать ладонь, но у старичка внезапно оказались очень крепкие руки. Он внимательно посмотрел в ледяные глаза Драко и прошептал:       — Я прошу вас, мистер Малфой, ради нее. Не надо!       Драко оглянулся на жену. По ее лицу текли слезы, губы дрожали, она с испугом смотрела на него, еле слышно шепча в мольбе: «Не надо, Драко. Не надо, пожалуйста!».       Малфой шагнул к ней и обнял за голову, прижав к себе. Он нежно гладил ее по волосам, пытаясь унять биение крови в ушах. Он жаждал крови. Хотел схватки. Вся его грудь заходилась гневом, и лишь присутствие плачущей жены не позволило ему вспомнить пару запрещенных заклинаний.       — Драко, пожалуйста, я прошу тебя, не бей их, ты их покалечишь! У тебя будут неприятности. Ты же хочешь сделать им очень больно. Я чувствую это, не стоит, пожалуйста… Это всего лишь глупые магглы… — срывающимся шепотом молила она его на ухо.       — Тш-ш-ш… Я не буду, я не буду. Успокойся, — гладил он ее по голове.       Он услышал, как за его спиной священник что-то тихо сказал громилам, и те, быстро сев в машину, выключили музыку и, резко утопив газ, скрылись за углом.       — Спасибо вам, мистер Малфой, — услышал он голос за своей спиной.       Повернувшись, он встретился взглядом со священником. Тот благодарно кивнул ему и встал рядом, приговаривая:       — Там в парке есть небольшое деревце. Его месяц назад поела тля, я вот все пытаюсь его выходить, да не знаю, как подступиться. Все листья опали. Вы не посмотрите, миссис Малфой? Может быть, вы чем-нибудь сможете мне помочь?       Астория шумно вздохнула, беря себя в руки. Она все еще крепко держала Драко за локоть, но посмотрела в глаза священнику с благодарностью:       — Конечно, мистер Роберт. Покажите нам с мужем его. Я с радостью помогу вам.       «Это очень умно с его стороны». — подумал Малфой. — «Я бы тоже постарался быстрее забыть инцидент, перевести внимание на что-то другое».       Эта мимолетная догадка вновь расположила священника к себе. Они втроем медленно двинулись вглубь парка. Драко крепко обнимал жену за талию, отмечая про себя, как она постепенно успокаивается. Вскоре они подошли к чахлому деревцу.       — Вот, миссис Малфой. Оно совсем усохло. Даже не знаю, чем ему помочь, — прошептал святой отец. Астория отпустила руку мужа и склонилась над оголенным стволом.       — Вы смогли побороть в себе гнев, сын мой. Это похвально, — заметил священник.       — Если бы не вы, то я бы, наверное, убил парочку из них, — гневно пробормотал Драко.       — И сколько боли бы это принесло? — спросил Роберт Барр задумчиво.       — Боль была бы равна удовлетворению. — ответил с неприязнью Малфой.       Они стояли на небольшом отдалении, и он знал, что Астория не услышит их разговор.       — Вы уверены? Хорошо, давайте представим, что месть свершилась. Вы не совладали с гневом, и перед вами и вашей женой лежат два трупа. Сначала представим горе двух отцов и двух матерей, что потеряли детей этим вечером. Да, возможно, они плохо воспитали их, но в праве ли какой-то незнакомец отнять жизнь их детей? Дальше еще страшнее, мистер Малфой. Приезжает полиция. Наша или ваша — не важно. Вас обвиняют в убийстве и сажают за решетку. Ваша жизнь сломана. И все из-за гнева. Ну и наконец, ваша супруга. Бедная девочка остается совсем одна, хуже, чем вдова. Как вы думаете, потеряв вас на такой длительный срок, не потеряет ли она от горя еще и ребенка? Вы удовлетворены?       Малфой испуганно оцепенел.       — Звучит ужасно. — глухо пробормотал он.       — Это и правда ужасно. Иногда я думаю о гневе, мистер Малфой. Это искушение. И испытание одновременно.       — И об этом тоже есть в вашей книге, отец Барр? — удивился Драко.       — Она вся наполовину о гневе. И я долго не мог понять, чем отличается гнев Божий от гнева людского. Это была сложная задача для меня. Но раз по образу и подобию, то в конце концов, я примирился с мыслью, что ничем. — священник, улыбнувшись, посмотрел на Драко. — Прочтите, вам многое станет понятно. Вас ждет ужасающая картина любви, предательства, веры, мести, прощения и жертвенности. Думаю, в вашем возрасте такое будет интересно читать.       — И что же сказано про гнев в ваших книгах? — попытался съязвить Малфой.       — Гнев побудил людей распять сына Божьего на кресте. Но пока вы не читали, я приведу вам несколько примеров из жизни. — грустно улыбнулся священник.       — Скажите, мистер Малфой, знаете ли вы случаи, когда одни люди в потоке гнева лгут против других, чтобы выставить себя в лучшем свете?       — О, да… — вспомнил Драко работу в аврорате.       — Знаете ли вы, когда гнев вынуждал одних варить для других самые ужаснейшие яды, когда сын убивал отца, жена мужа, друг шел на друга, победитель добивал поверженного, а влюбленные теряли друг друга? На это способен лишь гнев. — покивал головой Роберт Барр. — Рушатся города, невинные погибают в огне, поля хлеба становятся пустыней, рабы убивают господ, все это из-за одной лишь силы, имя которой гнев.       Драко тяжело вздохнул. Он мог себе представить все из вышеперечисленных примеров. Священник посмотрел на Асторию, что гладила сухие веточки дерева.       — А вы знаете силу, единственную, равную по своей силе гневу? — спросил он Драко.       — Любовь, — немного подумав, ответил Малфой.       — Верно. Гнев и любовь — две очеловеченные нами формы зла и добра. И какая из них ужаснее я не знаю. Я до сих пор не могу найти ответ на этот вопрос, ибо часто одно порождает второе и наоборот.       — Разве могут они породить друг друга? Как может добро породить зло? — искренне удивился Малфой.       — Любовь сейчас, чуть не заставила вас подчиниться гневу. А гнев — самая жестокая вещь на планете. Если человек сумеет победить в себе гнев, то он станет силен. Но гнев победить очень трудно. Особенно, если в твоей жизни много боли. Тогда гнев ласкает нам душу.       — Хорошо, я согласен. Но как гнев может породить любовь? Отец Барр рассмеялся, смотря на Драко.       — А на этот вопрос каждый должен ответить себе сам, мистер Малфой.       — Но ответ вам известен! — догадался Драко.       — О, да. Мне известен ответ на этот вопрос. И я обязательно скажу вам его. Но не сегодня. Это послужит вам небольшим уроком. Вы все же позволили гневу взять над вами верх сегодня. — по-доброму рассмеялся священник.       Малфой смотрел на его открытое ясное лицо и вдруг сам рассмеялся. Старикашка учил его жизни.       «Удивительно! Мне интересно общаться со старым магглом», — улыбался Драко, смотря на покорно рассыпавшуюся вокруг его глаз сеточку морщинок.