Середина января, 299 год З.Э.
— Он был предателем. И я не обещал пощады: лишь милосердие, и своё слово я, заметь, сдержал.. Не будь он тебе отцом, я бы приказал разорвать его на куски или содрать кожу, но я даровал ему лёгкую смерть. Санса уставилась на Джоффри, её кожа под рубашкой была как лёд. Она выполнила всё, что приказала королева. Она написала каждую ложь в их письмах, умоляла на коленях перед всем двором. С губ Сансы не сорвалось ни звука оскорбления, даже когда она хотела выкрикнуть правду на всеобщем обозрении. Она почти сделала это на ступенях Великой Септы. Джоффри приказал им отрубить голову её отцу, точно так же, как он сделал это во сне. Кровь Сансы вскипела от ярости, по коже побежали мурашки. Она чувствовала запах каждого человека в толпе, от мятного дыхания Бейлиша до лавандовых духов Вариса. Её разум наполнился ощущениями, которых она никогда не испытывала. Холодный снег на лапах, мех такой тёплый, что казался частью её кожи. Узы стаи и вкус свежеубитого мяса. Она закричала, она взвыла от ярости, а затем подняла взгляд. Серые глаза отца были устремлены на неё, на губах играла печальная улыбка. Он знал. Лорд Эддард был в бреду, когда ей наконец удалось последовать за Варисом в подземелья, разговаривая с ней, как с призраком. Отец сказал, что всё будет хорошо. Отец солгал. Она уставилась на него с немым обвинением в глазах. Прежде чем она смогла заговорить, губы лорда Эддарда зашевелились. «Я знаю. Я люблю тебя». Его голос был таким тихим, что никто не мог его услышать, никто, кроме девушки с ушами волчицы. Санса тяжело дышала, пытаясь взять себя в руки, подавляя зуд кожи и учащённое биение крови. Вдохни и сосчитай до четырёх, говорила ей Арья. Отец отвёл глаза, и Санса поняла, что он увидел Арью, цепляющуюся за ноги статуи. Настал момент, когда она могла выкрикнуть правду, прежде чем её убьют… Арья здесь. Возможно, они найдут её. Отец отдал свою жизнь, чтобы королева пощадила меня. И поэтому Санса Старк придержала язык и смотрела, как умирает её отец. — Ты меня не слушаешь? Сир Меррин, накажите её. Сир Меррин ударил Сансу тыльной стороной ладони по лицу, повалив на пол. В голове у неё зазвенело, а из уха начала сочиться тёплая кровь, капельки которой пачкали платье. Рыцарь Королевской Гвардии, посланный похитить девятилетнего ребёнка и получивший приказ ударить двенадцатилетнюю леди. И он даже не поймал Арью. Какие песни они будут петь о его триумфах, легкомысленно подумала Санса. Её внимание привлекло какое-то движение. Мягколапая и Баттонс прятались под кроватью рядом с ней, молча уставившись. Она не винила их. Кошки не могли сравниться с рыцарем, даже фальшивым. — Ты подчинишься сейчас, или мне попросить его наказать тебя снова? Сир Арис нахмурился, но на лице сира Меррина вообще ничего не отразилось. С таким же успехом он мог быть палкой, которой бьют собак, а не человеком из плоти и крови. — Я… Как… Прикажете, мой лорд. Как только ванна была готова, Санса отослала служанок прочь. Её конечности налились свинцом, когда она смывала грязь последних пяти дней. Шрам в том месте, где она порезала руку, чтобы накормить чардрево, серебрился в воде, напоминая об обещании старым богам. И как они ответили на её молитвы? Острый нюх, острые уши и ночные кошмары, которые ничего не изменили. Мягколапая примостилась на краю ванны, наблюдая за Сансой, пока она натирала свою кожу до блеска. Баттонс, который не любил воду, примостился на стуле, помахивая хвостом. Он был зол. Даже чёрный кот Том в самом плохом настроении не нападал на детей. Он должен был, сказала Санса рыжему котёнку. Все мы должны повиноваться королю. Но ударил бы её сир Барристан, если бы они не отослали его прочь? Санса не могла представить, чтобы добрый старый рыцарь ударил беспомощную девушку. Цареубийца попытался убить Брана, он бы ударил её с ухмылкой, как у его сына. Что бы его старые братья подумали о сире Джейме? Когда-то Королевская Гвардия была людьми чести, такими, как сир Артур Дейн и сир Левин Мартелл. Они бы так легко не подчинились приказам Джоффри... По крайней мере, он не приказывал убивать её кошек. Мягколапая уткнулась носом в плечо Сансы, стараясь не упасть в воду. Мама-кошка сказала, что у него не будет ни единого шанса. Все кошки знали, что нужно прятаться, когда рядом мальчик-монстр. Однажды он выпотрошил беременную кошку, чтобы посмотреть на нерождённых котят. Чёрный кот отомстил на следующий день, порезав мальчика-монстра своими когтями. Даже у кошек был кто-то, кто мог отомстить за них, но Сансу теперь некому было защитить от Джоффри. Она опустилась на дно, над горячей водой оставались только нос и лоб. Мягколапая мяукнула и боднула Сансу по голове, наждачный язычок лизнул кончик носа. По крайней мере, девочка и пухлый мальчик были милыми. Пухлый мальчик ласкал каждую кошку, которую видел, его руки были нежными, в то время как девочка издавала воркующие звуки. Мирцелла и Томмен, рассказала Санса Мягколапой. Как у Серсеи появились такие милые дети… Санса не могла понять. Санса когда-то считала бастардов позорными, вероломными и жестокими. Но её брат Джон был бастардом, и у него было несравненно больше чести, чем у законной королевы. Мирцелла и Томмен тоже были бастардами, но они были слаще мёда, нежнее вздоха. Джоффри был единственным, кто унаследовал от Серсеи жестокость и тщеславие. — Он хочет, чтобы ты любила его… и боялась его, — прохрипел Пёс, задержавшись после ухода Джоффри, сира Мерина и сира Ариса. Он не был рыцарем, но пытался помочь ей. Санса никогда не смогла бы полюбить Джоффри, никогда, но она могла притворяться. Она должна бояться его, он мог бы убить её, как отца, но когда Санса поднялась из ванны, чтобы привести себя в порядок, в животе у неё заурчало, и всё, что она чувствовала, был гнев. Пришли слуги, чтобы помочь ей переодеться, но, когда они ушли, она всё ещё была слишком зла, чтобы есть. Санса мерила шагами комнату, как волчица в клетке, заламывая руки. Растущим котятам нужна еда, Мягколапая проворчала, одной лапой она придерживала Баттонса, пока мыла ему уши. Хотя бы кусочек. Слуги принесли пахту и сладкое печенье, но при виде их Сансу затошнило. Баттонс вырвался от матери и запрыгнул к Сансе на колени, чтобы утешить, нежно мяукая. Когда это не сработало, он плюхнулся на спину, мурлыкая, пока Санса лениво чесала ему живот. Если бы только она могла посетить богорощу! Ей нужно было быть храброй, ей нужно было почувствовать что-то от Винтерфелла, от дома. Чардрево стало бы утешением, оно придало бы ей силы, в которых она нуждалась. Но на это не было времени — они могли вызвать её ко двору в любой момент. Здесь у неё не было ничего от чардрева, ни листьев, ни веток… У Сансы скрутило животик. Она встала, Баттонс с оскорблённым писком упал на пол. Трясущимися руками Санса открыла свой деревянный сундук и достала мягкий тканевый мешочек. Санса высыпала половину семян на ладонь. Они засияли, как жемчужины, на свету, когда она поднесла их к губам.***
Странный привкус всё ещё оставался во рту Сансы, когда она наблюдала за судейством Джоффри с пустого балкона. Ей почти хотелось рассмеяться над всем этим фарсом. Когда-то на этом троне восседал лорд Эддард Старк, вершивший правосудие для народа Шеррера. Теперь её отец был мёртв, а голова насажена на пику за то, что он осмелился сказать правду. Он предложил милосердие, и они убили его. Теперь на троне восседал ублюдок, рождённый от кровосмешения, приказавший отрубить руку за кражу четырёх медяков, а рыцарям - сражаться насмерть за милю земли. Когда они наконец разошлись, Джоффри ждал её внизу лестницы. Он галантно протянул руку, его любезность была такой же фальшивой, как и её собственная. Санса вполуха слушала, пока они шли, кивая и улыбаясь, когда он злорадствовал по поводу своих именин и оскорблял её. Я не дура, яростно подумала она. Я знаю, кто твой отец. Я знаю, что Бейлиш предал моего отца. Я знаю, что ты такой же плохой король, как Эйгон IV или Мейгор Жестокий. Когда она поняла, что Джоффри ведет её на тропу предателей, она отстранилась от него, не в силах скрыть свой ужас. Санса не хотела видеть голову отца, не снова, никогда больше. Её ноги дёрнулись… Что-то забурлило в крови. Она почувствовала вкус снега и мёда, она почувствовала последние объятия, которые подарил ей отец. С высоко поднятой головой Санса поднялась по лестнице. — Как продвигается война с предателями? — спросила Санса, когда они шли, и по коже побежали мурашки. Джоффри нахмурился, крепче сжимая её руку. — Мой дедушка сразился вничью с войском северян. Мы взяли в плен нескольких их лордов, они взяли в плен некоторых наших. А твой брат победил дядю Джейме. Мать говорит, что это только из-за предательства и лжи. Она заплакала, когда услышала. Если бы я повёл их, мы бы заставили их бежать, поджав хвосты. Они достигли вершины, и настроение Джоффри изменилось молниеносно, жестокая ухмылка появилась на его отвратительных губах, когда он повёл её к железным шипам. Санса проигнорировала их, глядя на город внизу. С высоких зубчатых стен сторожки врат Санса могла видеть половину мира. Там были холмы Висеньи и Рейнис, названные в честь первых королев Таргариенов. Город окружали высокие каменные стены, огромные ворота были установлены через равные промежутки для прохода. Там было так много людей. Крошечные пятнышки двигались по улицам, просто муравьи. Санса никогда по-настоящему не задумывалась о том, сколько простого люда в городе или в Семи Королевствах. Мясники и пекари, мельники и кузнецы, певицы и шлюхи. Помогли ли шлюхи Арье сбежать к настоящему времени? Вызволили ли они Джейни и Мериссу? Возможно, они уже на пути в Риверран, где их встретят родственники Талли. — На что смотришь? — нетерпеливо спросил Джоффри. — То, что я хочу показать тебе, немного в другом месте. Джоффри повёл её вниз по ряду шипов. Искажённые лица не могли причинить ей вреда, они были уже мертвы и ушли, их души обрели покой. Отец был неузнаваем, как и лицо, которое Джоффри называл её септой. Септа Мордейн храпела, когда дремала, подумала Санса, но теперь у неё не было носа. С каждой головой Джоффри всё больше расстраивался, наблюдая за тем, как спокойно она глядела на лица, вымазанные смолой и изуродованные клювами ворон. — Ты так и не сказала, что собираешься подарить мне на именины, — наконец произнёс Джоффри, голос был опасно учтивым. — Может быть, мне стоит подарить тебе что-нибудь в ответ, хочешь этого? — Если вам будет угодно, мой лорд, — ответила Санса. Она сомневалась, что он сделает ей подарок, но она знала, каким будет её подарок. Она заканчивала для него платок, кланялась и подыгрывала, как он хотел. Её любезность была подарком неблагодарному мальчику. Если бы она была принцем Эймоном, Рыцарем-Драконом, она бы уже убила его на месте. — Твой брат — предатель. После праздника в честь моих именин я собираюсь собрать войско и убить его собственноручно. Вот что я дам тебе, леди Санса. Голову твоего брата. Внешний парапет доходил ей до подбородка, но вдоль внутреннего края дорожки не было ничего, ничего, кроме длинного спуска во двор замка семьюдесятью или восьмьюдесятью футами ниже. Возможно, угроза падения должна была вызвать у неё головокружение, но кровь пела в её венах. Холодный, как лёд, ветерок коснулся щёк. Вся осторожность улетучилась, когда покалывание по коже усилилось, обжигая до самых костей. — А может, это Робб преподнесёт мне твою. Джоффри нахмурился. — Ты не имеешь никого права так надо мной насмехаться. Настоящая жена не насмехается над своим лордом. Сир Меррин, проучите её. На этот раз Санса была готова. Она не двинула головой, представляя себе стены Винтерфелла, когда рыцарь ударил её по одной щеке. Санса облизнула губы, взгляд остановился на налитых кровью глазах сира Меррина. Медный привкус крови наполнил рот, и она услышала вой волков вдалеке. Сир Меррин отступил назад с выражением ужаса на суровом лице. Санса чуть не рассмеялась. Рыцарь Королевской Гвардии, напуганный ею? Но Пёс не был рыцарем, и он не боялся. Его глаза горели, когда он смотрел на Сансу, медленно делая шаг вперёд и доставая носовой платок. Он был белым, белым как снег, белым как лютоволк на отцовском камзоле, белым как кора чардревого дерева. Чардрево позвало её из богорощи внизу, обняло и поблагодарило за то, что она дала ему жизнь. И так и должно быть, потому что она была чардревом, она напоила его своей кровью и съела его семена, и они были единым целым, её кожа бледная, как кора, а волосы пылающие, как листья. Отпусти, сказало чардрево. Прими наш подарок. Сердце Сансы стучало как барабан, и она выдохнула. ДА. Что-то щёлкнуло. Запахи и звуки, которые Санса сдерживала, хлынули потоком. Она чувствовала запах всего, от рыбного запаха изо рта Джоффри до пота мужчин во дворе внизу. В ушах у неё звенело от каждого звука: вороны каркали на лежбище, лошади ржали в конюшнях, собаки лаяли на псарне. Санса смутно почувствовала, как Баттонс и Мягколапая покидают её комнату, привлечённые каким-то всплеском сияющей силы на стенах. Чувствительный нос Сансы уловил запах ночной земли, и она повернулась, чтобы посмотреть на Джоффри. Король стоял, застыв от ужаса, с открытым ртом, дрожа всем телом, с тёмным влажным пятном в паху. Сир Меррин бежал с зубчатых стен, доспехи звенели, белый плащ развевался за ним. Пёс отступил назад, лицо побледнело, глаза расширились и побелели от страха, будто он смотрел на дикий огонь. Собственный голос Сансы эхом отдавался в её ушах. Пожалуйста, я знаю, что вы послали к нам лютоволков. Не позволяйте мне быть единственным Старком без всякой защиты. И старые боги ответили. Кровь. Боль пронзила кожу, тысячи игл пронзили каждую вену, тысячи молотков разбили каждую кость. Слёзы. Санса кричала в агонии, она выражала свою ярость и печаль, и вой эхом разносился в сумерках. Лютоволк. Она услышала звук рвущейся ткани и попыталась прикрыться руками, которых у неё не было. Они исчезли, их заменили мягкие подушечки и острые когти. Королева. Видения проносились перед глазами. Её окружало кольцо чардрев, у каждого было своё лицо. Девушка в ракушках поцеловала волка, увенчанного бронзовой короной. Рыцарь с чёрными волосами преклонил колени перед Сансой во дворе Красного Замка, его кожаная одежда была в крови, меч лежал у её ног, простые люди приветствовали, лорды и леди смотрели в шоке. ДА. Санса приземлилась на четвереньки, стряхивая последние обрывки ткани, которая держала её в клетке, лапы прижались к камню, мощные ноги были готовы… ДА. Одним прыжком огромная рыжая лютоволчица бросилась на Джоффри, увлекая их обоих за край.______________
Конец I части