Июль, 299 год З.Э.
Арья тяжело дышала, вытирая пот со лба. Всё болело. Она ухмыльнулась. Последние несколько недель Арья вставала на рассвете и кралась к чистому ручью у Полого холма. Там была поросшая травой поляна размером почти с Малый зал, где она училась у Сирио Фореля. Именно там она практиковалась в танце на воде. Она начинала с растяжек, расслабляя свои конечности, пробуждая их ото сна. Затем бегала по поляне, стараясь не споткнуться о мелкие камешки и не поскользнуться на грязи. Когда Арья заканчивала бег, она опускалась на траву и толкалась руками, затем снова опускаясь. Сирио отжимался, упираясь ногами в землю, но Арье пришлось стоять на коленях, пока она не окрепла. Когда руки начинали болеть и трястись , она, наконец, приступала к упражнениям. «Атака не приходит, когда ты к ней готова, — сказал ей однажды Сирио. — Она приходит, когда ты устала, когда ты медлишь». Арья не была уверена, как долго она отрабатывала упражнения, когда увидела волков на другом берегу ручья, возвращающихся рысью со своей утренней охоты. Пока Острый Нос и остальная стая направлялись обратно в своё логово, Кусачка задержалась. Челюсти и коричневый мех волчицы были в крови, и она облизывалась, наблюдая, как Арья атакует мёртвое дерево, парируя и нанося удары, даже не касаясь коры. Наконец Арья опустила палку, грудь тяжело вздымалась. Ручей был прохладным и приятным, когда она сложила ладони чашечкой, зачерпнула чистой воды и выпила её. Кусачка подбежала ближе, повернувшись лицом к Арье через ручей. Волчица была в хорошем настроении. Они загнали зубра, и именно она перегрызла ему глотку. Никто из её стаи не пострадал, и они наелись мяса на несколько дней. Молодец, сказала ей Арья. Волчица сморщила морду. Ей не нужны были похвалы, она была здесь для чего-то другого. Арья закатала свои бриджи из грубой ткани и перешла вброд ручей. Кусачка наклонила голову, и Арья остановилась, ожидая, когда та подойдёт к ней. Волчица медленно приблизилась, затем потёрлась спиной об Арью. Там было зудящее место, до которого она просто не могла дотянуться, и она потребовала от Арьи помочь с этим. К тому времени, как Кусачка успокоилась, у Арьи заурчало в животе. Арья окунулась в ручей, смывая пот после утренней тренировки. Когда она натягивала сухую одежду обратно, она услышала шорох листьев и, обернувшись, увидела незваного гостя — маленького грязного мальчика, не старше двух лет. Он помахал ей из-за вяза, засунув большой палец в рот. — Почему он тебя не съел? — Из-за дерева вышел мальчик постарше. На вид ему было лет семь или около того. Его волосы были тусклого песочно-коричневого цвета и слипались от кусочков грязи. — У неё есть имя. Кусачка, — сказала Арья мальчику, засовывая свою палку обратно за пояс. — И волки не едят людей. — Обычно. Но поскольку мальчики не были солдатами, совершающими набеги на деревню, им нечего было бояться. — Как тебя зовут? — спросила Арья. Она знала почти всех в Полом холме, но Том Семиструнный вернулся вчера, сопровождая небольшую группу жителей деревни, ищущих убежища. Это, должно быть, двое из них. — Я Патрек, а это Тео, — представился мальчик, подталкивая малыша локтем. Малыш помахал грязными пальцами и начал напевать знакомую мелодию. Арья поморщилась. Прошлой ночью Том привёл с собой не только жителей деревни. Певец также принес новую песню, которую он написал для Сансы. Рыжая волчица была прекрасной леди с морем в глазах и пламенем в волосах. Том исполнил эту песню несколько раз, и к последнему разу половина людей подпевала. Санса улыбнулась, смущённо зарделась и поблагодарила Тома. Затем Арья вгляделась, действительно вгляделась так, как её учил Сирио. Улыбка сестры была слегка натянутой; благодарность — чересчур изысканной. Ей следует спросить об этом после завтрака. Арья посмотрела на двух грязных мальчишек: — Что ж, Патрек и Тео, вам лучше умыться, пока леди вас не увидела. Патрек мог быть ровесником Брана, но в отличие от брата он не интересовался чистотой. Ещё больше его расстроила идея раздеться перед незнакомой девочкой. В конце концов, Арья не выдержала и толкнула его в брод реки. После того, как она дважды окунула его, он угрюмо начал мыться. Тео же не возражал против внезапного мытья, и она искупала его, как когда-то Рикона. Мыла не было, но она отскребла с него грязь листом и провела мозолистыми пальцами по его спутанным волосам. Ей нужно было поговорить с Джейни, узнать, есть ли у них мыло. Это было что-то, что они могли бы сделать сами, или ей нужно было попросить Нимерию украсть? — Ты любишь молоко? — спросила Арья Тео, одевая его. Он кивнул, всё ещё держа большой палец во рту. Арья взяла его за руку и потянула по направлению к Полому холму, Патрек последовал за ней. Внутри убежища царила бурная деятельность. Санса сидела на своем пне из чардрева у костра и заплетала волосы новенькой девочке. В её руках была зажата простая матерчатая кукла с почти оторванной головой. Группа женщин окружила Сансу. Лиана помешивала в большом котле на огне, пока Делла разливала кашу по грубым деревянным мискам, которые держали ожидающие дети. Они взяли свои миски и поспешили восвояси. На склонах холма было полно укромных уголков, где дети могли сидеть на земле и пить кашу, когда она остывала. Арья не возражала сидеть на утрамбованном земляном полу, но это беспокоило Сансу, и поэтому сестра обратилась к старому плотнику. Уделл работал медленно, потому что у него были негнущиеся руки и мало инструментов. Его деревня недалеко от Розовой Девы была сожжена дотла, а ученик Уделла — призван в армию много месяцев назад. Маттос и Гавен, пара мальчиков-сирот, теперь служили ему помощниками. Джендри срубил дерево для плотника, когда тот приносил мечи из кузницы. Топор был сделан Джендри своими руками, как и пила, которой Уделл медленно превращала дерево в доски. Джендри пообещал, что в следующий раз принесет ей кинжал под стать Игле. На усталых ногах Арья поплелась посмотреть, не нужна ли поварам помощь, и Делла с готовностью передала половник. Пока Арья наполняла миски кашей, Делла нарезала ломтиками кусок солёной свинины. По ту сторону костра Арья заметила Мери с ведёрком молока, предлагающую сначала отпить самым маленьким детям. Тео и его брат стояли в ожидании своей очереди, и глаза Тео расширились, когда он увидел жирное молоко. — Эм, можно мне немного? Арья моргнула, вспомнив половник в своей руке. Долговязый подросток стоял перед ней, протягивая миску. Почему он показался таким знакомым? «Кто первый?» — золотой плащ закричал, показывая свою сталь. Мальчик вытащил вилы из тюка сена. «Я», — сказал он. — Тарбер? Мальчик в замешательстве отступил назад, затем в его глазах мелькнуло узнавание. — Арри? — Ты должен быть у Стены, — сердито сказала Арья. Тарбер покраснел. — Ты сбежала первой! Йорен был готов убить всех нас, когда мы не смогли найти тебя или Быка. Она сбежала от Йорена. Каким-то образом Арья забыла. Но у неё был долг перед сестрой и её стаей. Побег Тарбера был другим. Дезертиры были вероломными, опасными людьми. Отец сказал, что они не отступят ни перед каким преступлением, потому что они уже совершили самое страшное преступление в жизни. — А как же ты? Ты убежал, как только Йорен повернулся к тебе спиной? — Арья огрызнулась. Тарбер уставился на неё, разинув рот. Джейни подошла к нему сзади, переводя взгляд с Арьи на мальчика. Её волосы быстро росли, придавая ей слегка нелепый вид, поскольку светлая краска уступила место тёмным корням. Полный мужчина в кожаном фартуке следовал за ней по пятам. Катджек, его звали Катджек, каменщик, направлявшийся к Стене. Почему он тоже был здесь? — Йорен мёртв. Джейни шагнула вперед, забирая половник из дрожащей руки Арьи. — Леди захочет это услышать.***
Арья отрешённо смотрела на огонь, пока Катджек и Тарбер рассказывали свою историю. Дерево трещало, когда пламя пожрало его. Коричневая кора стала чёрной, затем серой, затем белой, превращаясь в пепел. После того, как Арья и Джендри сбежали, прошла луна. Чёрные братья укрылись на ночь в заброшенной крепости, радуясь, что за каменными стенами они в безопасности. Какая непозволительная наивность. Сир Амори Лорх пришёл ночью — со сталью, огнём и смертью. Его не волновало, что Ночной Дозор не принял ничью сторону. Все были убиты: чёрные братья, новобранцы, преступники и мальчики. — Йорен послал нас следить за домом в башне, — объяснил Катджек, одной рукой сжимая свой молот. — После того, как атака закончилась, мы вышли. Курц умер от ранения, поэтому мы с мальчиком взяли его снаряжение и продолжили путь. Слышали, что войско выгоняет львов из Речных земель, но Тайвин Ланнистер в Харренхолле, поэтому мы обошли его стороной и направились на запад. — Откуда ты знаешь, что Йорен мёртв? — требовательно спросила Арья. — Возможно, он выбрался, вы, должно быть, скучали по нему… — Нет, дитя. — Катджек посмотрел на неё, его плечи тяжело опустились. — Мы нашли его. Топор расколол его череп надвое. Йорен не был героем. От него воняло кислолистом, а борода у него была спутанная и сальная. Но он всё равно спас меня. Горячие слёзы грозили хлынуть из глаз, и Арья шмыгнула носом, когда Тарбер начал говорить: — Том нашёл нас, когда мы выкапывали лук в сгоревшей деревне. — Мальчик был гораздо худее, чем она помнила, его кожа туго обтягивала кости. — Сказал, что знает, где найти еду, поэтому мы последовали за ним. — Я сожалею о ваших потерях, — мягко сказала Санса. Она сидела на своём обрубке чардрева, как на троне. — Вы знаете что-нибудь ещё о воинстве? — Немного, м’леди, — ответил Катджек, глядя вниз. — Это речные лорды, а не волки. Говорят, к северу от Красного Зубца не осталось ни одного льва, и они собирают урожай до наступления зимы. — Это хорошие новости, и я благодарю вас, — сказала Санса. Она повернулась к Тарберу: — Еда у нас есть, её достаточно, чтобы поделиться. Наш очаг может быть скромным, но вам здесь рады. Надеюсь, что когда вы восстановите силы, вы сможете сесть рядом со мной за ужином и рассказать больше о себе.***
На следующее утро, когда она тренировалась, Арья представляла, что мёртвое дерево — это Амори Лорх. Она ненавидела его за Йорена почти так же сильно, как сира Меррина Транта за убийство Сирио и избиение Сансы. Она ненавидела Пса за то, что он убил Мику, и сира Илина, и королеву за своего отца, Джори, Халлена и остальных. Арья наполовину разрубила дерево Иглой, когда услышала вздохи и поняла, что у неё снова есть аудитория. — Есть ли ещё такие мечи? А, м’леди? — спросил Патрек. Кто-то, должно быть, упомянул, что Санса была не единственной высокородной девушкой. Несколько других детей столпились позади Патрека, их глаза были широко раскрыты. — Нет, — решительно ответила Арья. Патрек отпрянул, как будто она ударила его, а не мёртвое дерево. Арья вздохнула. — Но я могу научить тебя другим вещам.***
Арья смеялась, пробираясь сквозь деревья. Кого волновало, что глупый Лим и Зелёная Борода вернулись? Волчата вели её в весёлую погоню, их четыре лапы были намного быстрее двух ног. Ветер дул ей в лицо; трава колыхалась под её шагами. Было ли то же самое, что чувствовали вороны, когда летели? А-ууу! Один из волчат бросился прочь от стаи, виляя хвостом. Берри был любопытным щенком, названным за его желание попробовать ежевику. Что это? спросила Арья. Берри не был уверен. Пахло человеком, но он не узнал этот запах. Арья остановилась как вкопанная, положив руку на рукоять меча. У щенков были острые носы, и они знали всех, кто жил в Полом холме, даже новых людей, прибывших несколько недель назад. Покажи мне, в какую сторону, но не подходи слишком близко. Ей не следовало смеяться, ей не следовало убегать так далеко от холма. Что, если бы это был рыцарь, наёмник, золотой плащ? Мужчина спал, прислонившись спиной к корням дуба. Его нос был сломан и плохо заживал, а левое плечо — вывернуто и распухло там, где соединялось с рукой. Берри опасливо понюхал мужчину, предварительно лизнув одну руку. Мужчина вздрогнул, его глаза распахнулись, и Берри отпрыгнул в сторону. — Воды, — умолял он, его глаза лихорадочно блестели в лучах послеполуденного солнца. — Пожалуйста. — Арья колебалась. — Чей ты? Мужчина плакал, рассказывая свою историю. Он не был ничьим человеком. Его брат погиб в первой битве, его кишки вывалились на землю. Затем сир Аддам ушел, и он должен был последовать за хозяином, но он сбежал. Он хотел вернуться в свой скромный домишко, к жене Бесс и ребёнку, которого она носила под сердцем. Он шёл много миль, с каждым днём всё больше теряясь. Затем он попытался попросить еды в деревне, но один из жителей раздробил ему плечо одним ударом булавы. — Я просто хотел поесть, — всхлипнул он. — Он не сказал ни слова, просто посмотрел на мой значок и замахнулся. — На его потрепанной тунике был маленький значок — горящее дерево на сером поле. Арья не узнала символ, и он не был похож на северянина. Был ли он речником? Или он был западником? Размышляя, Арья взяла простой шлем мужчины и отнесла его к ближайшему ручью. Сталь была сильно помята и покрыта засохшей грязью и кровью. Арья вымыла его дочиста, затем наполнила водой. Вода выплеснулась на ноги мужчины, когда она поднесла край к его губам. Он залпом выпил воду, половина которой потекла по его подбородку. Когда шлем опустел, Арья положила его на землю рядом с мужчиной. Он был дезертиром, независимо от того, сражался ли он за речные земли или против них. И всё же Арья не могла не пожалеть его. Весь его левый бок был залит кровью и гноем, а крошечные мухи жужжали над раненым плечом. Даже мейстер Лювин не смог бы спасти его сейчас. — Милосердия, — сказал дезертир. Что это значило? Тяжёлые шаги приблизились, и Арья развернулась, встав в позу танцовщицы в воде. — Арья! — Грязно-жёлтый плащ Лима развевался на ветру, когда он приближался, Берри трусил рядом с ним. — Я дала ему воды, но он просит милосердия, — объяснила Арья, убирая клинок в ножны. Лим нахмурился, глядя сверху вниз на дезертира. — Я тоже испытываю жажду. Принеси ещё воды. Лим нервничал, переминаясь с ноги на ногу. Он не хотел признаваться, что волки заставляли его чувствовать себя неловко, но дело было не в этом. Лим что-то скрывал. — Что за милосердие? — спросила Арья. — Не обращай на это внимания, просто принеси воды, — хрипло сказал Лим. — Нет, — сказала она, расставляя ноги. — Это не для маленьких девочек. — Я многое повидала, я не боюсь, — настаивала Арья. — Милосердия, — снова взмолился дезертир, слёзы текли по его впалым щекам. Лим посмотрел на Арью, поморщился и шагнул вперёд. Она едва успела заметить блеск стали, прежде чем он вонзил кинжал в грудь дезертира.