Арлекин умирает тихо

Вещие говорили сны, чтоб ты собирал вещи Собирал вещи, убегал в рощу Ото всех, и не глядя, не глядя, на ощупь

Концентрация с песни уходит мгновенно. Пару секунд Антон был в ступоре. Макар всегда отличался своей прямотой, но это — выстрел в голову. Парень выключает музыку, поворачиваясь к голове, которая так бесцеремонно вторглась в его личное пространство. И застывает в немом вопросе: «Че?». — Если, ты, в своем зáмке помимо смысла жизни еще и слух потерял, то только скажи, — усмехается Макар. — Какой Питер, Илюх, о чем ты? — Ленинград, город на Неве, культурная столица России, северная Венеция, окно в Европу? Называй, как хочешь. — Да, это именно то, о чем я мечтал всю жизнь. Мы приедем, на Дворцовой нас будут ждать папарацци и толпы фанатов. А эта, как ты говоришь «культурная столица», будет покорена нами в первый же день. Денег станет настолько много, что девать их будет некуда, и мы раздадим все бухущим музыкантам на Невском, практически, как Робин Гуды, — ржет Антон. — Ездил туда с классом, лет так десять назад. Но тогда, это, конечно, ахуеть, как круто было. А сейчас… Питер это последнее место, где я пригожусь. Макар вздыхает, вытаскивая голову из машины. — Как ты заебал уже, Тоха, нравится тебе киснуть? Продолжай, твое право, но смотреть на тебя такого — невыносимо. Ты со своим синдромом отложенной жизни реально загибаешься. Я же прекрасно понимаю, что именно тебя подкосило, но с каких пор ты решил поддаться стихии, а не идти ей наперекор? Думаешь, с Ниной было бы проще? Шаст делает вдох, второй, третий. То, что одновременно пугает и раздражает в этом богатырском недоразумении — он сука прав… Опять. Имя, которое он не произносил и не слышал уже долгое время бьет по ушам, но только с непривычки. — Слушай, я ценю это, правда. Мне жаль, что заставляю тебя переживать за себя, но сейчас, я мало на что способен. А становиться тебе обузой и портить кислым ебалом жизнь, я, уж тем более, не хочу. Илья смотрит с вечным сочувствием, но как всегда расплывается в подбадривающей улыбке. — Да ладно, это лишь предложение. Я хочу поехать в апреле-мае, так что в любом случае, если передумаешь — время есть. Я тебе не психолог, но всё еще остаюсь рядом, не забывай об этом, а? — Я всегда это помню, — улыбается Шаст. — И, хоть ты не поверишь, но я правда обязательно подумаю, спасибо. Антон уезжает со двора, изученного уже, как свои пять пальцев, переваривая полученные эмоции только с одной мыслью — курить. Перешагивая порог квартиры, он натыкается на собственные следы, оставленные часом ранее. Снимает ботинки с помощью пяток, бросая в коридоре, раздевается и плетется в комнату. В квартире было хорошо. Неуютно, не по-домашнему, не свободно, но хорошо. В родительской квартире на стенах его комнаты были росписи друзей, на полках игрушки из любимых игр, а на столе кассеты с фильмами, которые, казалось, не надеялись на коннект с владельцем уже целую вечность. Сюда же — он сбежал. Грустить дома рядом с мамой было сложно. Ее никогда не хотелось расстраивать, да и самому было проще заниматься самобичеванием зная, что никто рядом не терзает душу, и не переживает за тебя. В его отсутствие тут всегда было тихо. Кремовые обои с орнаментом ромба, плазменный телек над кроватью, компьютерный стол, шкаф, количество вещей в котором можно было посчитать по пальцам. Всё это было жизненно необходимыми, но точно не родным. Переступая через постельное бельё, которое валялось на полу, Антон заходит на балкон босиком. Это отрезвляет, как и свеже подожженная сигарета. Говорят, состояние комнаты подходит к состоянию ее владельца. Бардак вокруг — бардак в голове. Шаст не согласен с этим утверждением. В школьные годы, он приходил домой после очередной драки с теми, кто нарывался. Зачастую побитый, драный, с разбитыми коленками. Понимал, что у него спиздили червонец, но при этом всём был самым счастливым. Бардак вокруг тогда, был его частью — продолжением Антона, который обожал хаос, смеялся громче всех в классе, а в своей комнате чувствовал себя, как нельзя комфортнее. Вот пачка чипсов под кроватью, которая вспоминается в самые нужные моменты. Вот спрятанный от мамы дневник за шкафом, тетради вообще валяются где повезет, но все равно каждая из этих вещей занимала своё место. Здесь же, бардак тоже стал продолжением Антона, но не его безнадежно жизнерадостной части, а той, что еле находила в себе силы открыть утром глаза. Делая пятую затяжку, Антон думает о том, что Макар прав. Но проблема была в том, что он не задел чувств Шаста, а лишь озвучил вслух то, чем он терзает себя уже полгода, заставляя очередной раз убедиться в серьезности проблемы. Что-то надо делать. Желательно побыстрее. И он действительно делает, но не то, что хотелось бы, конечно. Антон решает прибраться. Для него это значимое событие, поэтому после каждого метра прибранной площади, он садится передохнуть, снова и снова заставляя себя продолжить. Через сорок минут квартира в разы меньше напоминает всплеск пережитой вписки, хозяина которой видимо похоронили во дворе, дабы он не видел весь этот ужас. Довольный проделанной работой, Шаст решает вернуться к излюбленному делу. Благо, в этот раз судьба наградила его за старания, и интернет вернулся. На часах было десять вечера, и хоть силы Антон особо не тратил, но уборка порядком посадила его батарейку, так что сил вникать в сериал не было. Начав мучать Ютуб, он бездумно листает видосы в рекомендациях. Но те, как последние предатели, после перезагрузки не обновляются, а меняются в порядке. «Кто дольше просидит в закрытой машине?», «Переозвучка Гарри Поттера», «Kuplinov прохождение игры...». — Пиздец, мои рекомендации действительно полностью мне соответствуют, — заключает Антон, собираясь тыкнуть уже на что-то рандомное лишь бы разгрузить мозг. Говорить самому с собой, не признак сумасшествия, а нестандартного ума, он точно помнит. Вдруг яркая обложка, на совершенно нехарактерную для него тематику, всплывает в ленте. Парень усмехается сам себе, уговаривая посмотреть ролик мыслями: просто из чистого любопытства, а так мне конечно такое не интересно, чушь и бред. Заголовок капсом «АФФИРМАЦИИ НА ЖИЗНЕННУЮ ЭНЕРГИЮ» так и тянет на кликбейт высшего уровня, но он для того и кликбейт чтобы тыкнуть, правильно? «…главное помните, вы — целый мир. В первую очередь свой собственный, куда бы вы ни пытались сбежать, если внутри вас пожар, то вы нигде не найдёте свой оазис». Антон сам не заметил, как на полном серьёзе погрузился в просмотр, внимая каждому слову обаятельной женщины на экране. Слова до безумия простые и базовые. Та говорит, вроде как очевидные вещи. А подача напоминает секту и зомбирование. Но есть все-таки в тех, кто толкает что-то в массы гипнотическая нотка. В таком состоянии парень действительно повторяет то, что ему так пытается донести бедная леди. «…я принимаю ситуацию такой, какая она есть, испытания открывают мне двери для возможностей, я могу выбирать позитивные мысли, я могу все преодолеть, сегодня мои возможности безграничны…» — Я намереваюсь быть спокойным и счастливым, — старается не считать себя полным придурком парень. — Каждый момент даёт мне выбор, я доверяю жизни, — тараторит Антон шепотом. Нет, чудо-женщина с экрана не открыла ему истину, это не истерика, не боль и обида, не осознание своего состояния. Таймер на экране заставляет дышать под звуки дождя на фоне, и, на удивление, действительно становится легче. Мы властны над судьбой в очень маленьком проценте случаев, но тем не менее, чувствовать, хотя бы даже иллюзию контроля — оказывается приятным. Ну, или просто концентрация на дыхании заставляет мозг держать фокус только на этом, не загружая голову цунами из мысленного шума. Приятнее думать, что первое. Мы всегда знаем ответы на все свои вопросы, и Антон тоже знает, но он устал. Самозакапывание штука липкая, хрен избавишься. «…и помните: нет такой ситуации в жизни, которую Вы не были бы способны пережить или изменить, все в ваших руках. Вы не представляете, какую силу имеют ваши мысли и действия. Если Вы действительно всем сердцем чего-то хотите, то Вселенная сделает всё, чтобы у вас это было, самое главное не упустить её знаки, и действовать решительно. Судьба уготовила вам свою историю, но перо всё еще в ваших руках, она лишь направляет». — Дожили, быстро спать. — Антон вытирает щеку тыльной стороной руки и захлопывает ноут. Умывается и меняет наконец-таки постельное белье. Осталось только проветрить комнату, и можно официально завершать этот день. Чтобы ускорить процесс, Антон открывает балкон, а не окно. Оттуда приятно дует морозным воздухом. Парень выходит на него на этот раз в тапочках. Просто подышать воздухом, а не дымом. Ветер сильный, зато из-за затянувших всё небо туч, показалась луна. На удивление, ее было отчетливо видно, в отличие от звезд, которые Антон видел последний раз у бабушки в деревне. Он определенно скучает по звездам, и по бабушке тоже. — Ну давай, Вселенная, я вверяю свою судьбу в твои руки, потому что мои в одиночку уже не справляются. Дай мне знак, — обращается Антон видимо к той самой луне, которая, кажется, от такого заявления была готова снова скрыться за тучами. Резкий звук падения чего-то металлического пугает. Антон невольно дергается ища источник раздражения. — Блять, Леха, если она проснется, то я тебя голыми руками задушу, аккуратнее можно? — незнакомый мужской голос раздается снизу, привлекая внимание Шаста. — Сорян, я ногой задел случайно. Последний штрих… и… готово! — восклицает второй незнакомец шепотом. Источником звука оказалась упавшая банка с краской. — Романтик ты, конечно, Миха, может, она вообще не спит? — Спит-спит, я у ее маман спрашивал, она не сдаст, — тем же приглушенным голосом отвечает первый. — А, тогда лады. Помогаю тебе первый и последний раз. Я, конечно, понимаю, что у нее днюха завтра и всё такое, но это сука новые штаны, а теперь они похожи на дизайнерский высер, в котором я буду на шашлыки гонять. — Ну все, Лех, не гунди, все же получилось, и очень даже неплохо, — хлопает парня по спине Миха, — убирай кисточку и погнали. — Почему нельзя было как все нормальные люди написать фразу: «С днем рождения, душа моя», или ну там «люблю тебя», почему именно это? — Во-первых, она короткая, а мы даже так, почти час провозились. Во-вторых, это реальный посыл, у нее же сейчас тяжелый период… ну, ты знаешь. — Знаю. Ладно, герой-любовник, пошли, у нас осталось полчаса до двенадцати, а еще торт тащить. — Миха заканчивает сборы, и они с Лехой скрываются за пределы пятиэтажки, выходя из поля видимости Антона. Шаст стоит на балконе еще несколько минут, не думая совершенно ни о чем. Его впервые так зацепило что-то за последнее время. Облокотившись на края подоконника, парень понимает, что улыбается свежеиспеченному художеству на асфальте, сбившись со времени. Он заползает в кровать. Чистый и головой и телом, зная, что сегодня будет спать без задних ног. Антон не помнит когда в последний раз ложился раньше двух. Его вырубает в рекордное время, а в голове бегущей строкой так и красуется знак от Михи и Лехи. А под его окнами теперь красуется надпись: «сейчас или никогда».