***
В воздухе витал стойкий запах лака для волос и ногтей вперемешку с ароматом сладких ягодных духов. За окном окончательно стемнело. Яркие огни висящей на нем гирлянды недостаточно хорошо освещали комнату, а вместе с тем мерцали, переливаясь и отражаясь в настенном зеркале возле выхода. На его поверхности, а также на дверцах деревянного шкафа красовались наклейки и вырезанные картинки из обложек глянцевых журналов, наверняка привезенных из заграницы. Как выяснилось позже, отец Катьки был человеком важным. До такой степени, что имел возможность оказываться за пределами Родины. Кем именно он работал Лере разузнать не удалось — на подобные вопросы новая подруга могла лишь махнуть рукой, переведя тему разговора на обсуждение выбора цвета теней для глаз. А на кровати сидела, поджав под себя ноги, Настëна. С приоткрытым ртом водила щëточкой по без того длинным ресницам, глядя в маленькое зеркальце в руках; а, закончив с этим, принялась красить пухлые губы яркой красной помадой, намеренно выходя за их контур. Девушка была почти готова — длинные русые волосы волнами струились по еë плечам, щекоча открытые участки шеи. Красные заколки виднелись из-под них по бокам, прячась невольно за прядями, падающими вниз при наклоне. Оставалось лишь лицо в порядок привести с помощью привычного броского макияжа, за которым скрывала она другим незаметные недостатки. Катя же крутилась как белка в колесе вокруг сидящей неподвижно Леры, поправляя выбившиеся из прически еë угольные пряди волос, а затем брызгая из полупустого баллончика лака снова. Теперь они выглядели чересчур зализанными, но Катька, по всей видимости, так вовсе не считала — закатывала с цоканьем глаза, похлопывая густо накрашенными ресницами. Сама Катя была давным-давно собрата. Времени для её набитой благодаря опыту руки много не требовалось. Достаточно было около двадцати минут, чтобы светлые волосы оказались собраны в привычный высокий хвост, а синие тени с оттенками голубого возле уголков хитрых глаз стали подчеркивать их зелену. Лера долго противилась кисточке меж её пальцев, аргументируя это тем, что всë связанное с макияжем, пускай и едва заметным, было ей чуждо. Она никогда не красилась прежде даже по праздникам. Не видела в этом смысла. Однако уговоры и веские аргументы заставили Леру покорно умолкнуть, позволив чужим рукам ловко скользить по её лицу, а также по податливым этому волосам. — Готово! — воскликнула Катя, радостно хлопнув в ладоши, а затем нарочно громко выдохнув облегчённо. Настя обернулась на её возглас тут же, смахнув с лица мешающую прядь волос, вгляделась с интересом и в макияж, и в причёску, а после подняла большой палец вверх, широко улыбнувшись. — Глянь в зеркало! По-моему, офигенно получилось. Золотые ручки у тебя, Катюха! — стала восхвалять её та, на что Катя наигранно присела в реверансе, залившись звонким хохотом. Лера послушно поднялась с места, а, развернувшись в сторону зеркала, тотчас застыла, принявшись разглядывать чужие старания. Катя, действительно, постаралась на славу. Не зря заявляла, что в этом деле мастер! Всегда прямые волосы теперь были завиты в крупные кудри, что заметно блестели из-за такого количества закрепления. Светло-коричневые тени лежали на веках, а на расплытых в улыбке губах виднелась нюдовая помада, не сильно отличающаяся от её естественного оттенка. — Непривычно, — только и сказала Лера, не спеша оторвать от себя взгляда в отражении. — Тебе идёт, — Катя появилась за её спиной, возложив на плечи свои руки. — Нужно одеваться, скоро начало. — Спасибо тебе, — едва слышно прошептала Лера, тотчас обернувшись. Она лишь на несколько секунд замялась, а затем притянула подругу к себе для благодарных объятий. Катя ответила ей немного нехотя, поспешив почти сразу отстраниться, но Лера обижаться не спешила — знала, что той тактильность не характерна. — Всегда пожалуйста, Лерчик, — она по-доброму улыбнулась в ответ, а после чего задорно подмигнула.***
Огни ночного города освещали прохожим путь, старые лампочки в некоторых фонарях невольно мигали, всего на секунду погружая пространство рядом во мрак. Где-то вдали виднелись чьи-то тёмные силуэты, что чёрным пятном мелькали в глазах, а также быстро пробегающие мимо бродячие дворняги с громким, оглушительным лаем. Три девушки шагали в одну ногу по заснеженной дороге, о чем-то оживлённо болтая и изредка сдержанно смеясь, скрывая улыбку за тёплыми вязанными шарфами, впитавшими в себя стойкий аромат их духов. Настëна всë торопила подруг, призывала перебирать ногами быстрее, чтобы как можно скорее оказаться у дверей Дома культуры. Она жаловалась и на жгучий мороз, что на пару с промозглым ветром заставлял краснеть щёки, и на вечно задирающуюся, короткую юбку, которую каждый раз приходилось оттягивать вниз. — Зачем ты вообще её напялила? — возмутилась Катя, не стерпев очередного гневного вздоха. — Знала же, что дубак на улице! Мозги хоть иногда врубай, — проговорила она крайне невесело, почти злобно, получив в ответ лишь громкое фырканье и слабый, едва ощутимый толчок в плечо. После небольшой перепалки все замолчали, уставившись под ноги, под которым хрустел опускающийся с небес и медленно кружащийся в воздухе белоснежный снег, что, попадя на нагретые в карманах ладони, тотчас стремительно таял, исчезнув без следа на руке. Подняв голову и устремив взор перед собой, можно было наткнуться на чужие напористые взгляды, что принадлежали от балды трущимся возле дверей здания пацанам, чьи низкие девчонки, сложив на груди руки, дабы согреться и упрятаться в собственных объятиях от холода, приросли к полу рядом, покорно дожидались «своих». Они же заходить внутрь заходить пока не желали — курили сигарету одну за одной, то и дело щёлкая перед лицами зажигалкой. Девчонки быстро поднялись по скользким ступеням, порой крепко держа друг друга под локоть, чтобы никто из них ненароком вниз не свалился. В надежде незаметно прошмыгнуть сквозь громкоговорящую толпу, Лера невольно запряталась за спинами подруг, не желая привлекать к своей персоне какого-либо внимания. — Кукла, эй! — кто-то вдруг окликнул её со стороны колон, где темнота мешала что-либо разглядеть, и Лера тотчас непроизвольно затаила дыхание. Гадать долго не пришлось — она знала, кому именно это обращение принадлежало. Понять это было вовсе не сложно — голос Турбо она узнала бы и без привычного прозвища, не приложив к этому особого труда. — Спешишь куда? — оповестился он без какой-либо насмешки. Поинтересовался, как будто от скуки, знал, что ответ себя долго ждать не заставит. — Ты тоже здесь? — спросила она, словно встреча казалась ей неожиданной и вовсе не логичной. Лера остановилась на месте, затем развернувшись на пятках к нему, держащему меж пальцев тлеющий, полускуренный табак. Он медленно вышел вперёд, позволив тусклой лампочке осветить его до этого тёмный силуэт. И тогда Лера удосужилась заметить эмоции на чужом лице — оно не выражало ничего, кроме нескрываемого недовольства. И только потом Лера поймёт, чем эта злоба была вызвана. Парень за пару шагов оказался к ней вплотную и, спустя несколько секунд непрерывных гляделок, впился цепкой хваткой в её руку, не забочась о чужих возмущениях и злобных вздохах. Выяснять отношения на глазах у всех он не имел желания — ни к чему были все эти публичные разборки. А поэтому потащил Леру внутрь, оставив позади озадаченных его действиями девчонок. — Без меня на дискач заявилась? — поинтересовался он, шепнув ей сказанное на ухо, чтобы никто из прохожих его вдруг не услышал. С этими словами ладонь Турбо вокруг её запястья отчего-то сжалась сильнее. И Лера тотчас озадаченно на него уставилась. Разве было в этом что-то криминального? — Не пойдет так, Лер, — будто прочитав её мысли, задумчиво произнёс, покачав головой. Проделав путь от входа до пустого конца коридора первого этажа, где тусклый свет едва позволял разглядеть что-либо вокруг, а едкий запах сигарет проникал сквозь плотно закрытые двери мужского туалета, Турбо тотчас остановился, по привычке убрав в карманы спортивных брюк ледяные руки. — Ты чего? — только смогла выдавить из себя Лера, прижавшись к холодной тонкой стене. Ноги задрожали, а голос становился противным, незначимым писком. — В курсе, что тут отшиваются всякие? Пришла, значит, без Шулера, без меня, — расхаживая из стороны в сторону, начал он. — Ещё как в курсе! — Я с подругами, — набравшись смелости, резко ответила она, высоко вздëрнув острый подбородок. — С подругами? — он отчасти весело хмыкнул, словно слова её ничего, кроме смеха, не вызывали. — А чë твои подружки сделают, если чужие тебя в подсобку ближайшую затащут, а? Думаешь, помогут? — Турбо остановился на месте, поднял бровь и уставился на Леру в ожидании того, что она вдруг решиться его высказывания оспорить. Однако Лера от возмущения чуть не подавилась воздухом, по-прежнему глядя из-под ресниц на виновника её напрочь испорченного настроения. Разве не могла она сама взвешивать и принимать решения? Тем более, что Турбо был здесь, рядом с ней, готовый в случае чего-либо заступиться. Но с другой стороны… Лера, конечно, осознавала, что он отчасти был прав. Пускай и доносил эту правду до неё привычной для себя грубостью. Ведь она по-прежнему помнила об опасности, которая могла поджидать её за каждым тёмным углом. И, вероятно, в погоне за собственными чувствами Лера растеряла былую непреклонность и характерную ей рассудительность, приняла решение отказаться от привычных ей мотивов. С тех пор как в жизни её вдруг появился грубый хулиган, чей один лишь взгляд был способен пустить по телу дрожь, всë поменялось. Изменилась и сама Лера. А сейчас вдруг ей вздумалось бежать. И мысль эта появилась из ниоткуда, но Лере показалась единственным выходом. Больше не было желания выслушивать какие-либо претензии в свой адрес, хотелось вновь уйти без оглядки, не сбавляя шагу ни на секунду. И Лера к мысли этой решила прислушаться. Однако… — Куда? — воскликнул он вслед, тут же нагнав её и развернув лицом к себе. Парень часто дышал, стараясь совладать с собственными эмоциями, что бушевали внутри неутешаемым никем другим вихрем. — Пожалуйста, отпусти! Ты больно мне делаешь! — почти умоляя, попросила она, пожелав поскорее вырваться из клетки в виде его сильных рук. — Ты не понимаешь… — Лера попыталась высказать своё недовольство и ненужные оправдания, что тут же рассыпались на губах, стоило парню её грубо перебить. — Это ты не понимаешь, Кукла! Не понимаешь очевидных вещей. Я за тебя в ответе, — он грубо встряхнул Леру за плечи, повышая голос. Из-за этого девчонка непременно сжалась, захлопала глазами, чтобы скрыть скапливающийся в их уголках результат от чужой злости. А Турбо продолжал, оставаясь непоколебимым, пускай и замечал на еë лице отблески былой тревоги, перерастающей с каждым сказанным словом в инстинктивный страх. — Не представляешь ты всей серьёзности! Вдруг что-то бы случилось с тобой?! А ещë… — он вдруг замялся, словно совсем иным взглядом стал взирать на Леру с высоты, что, чуть ли не дрожа, твёрдо стояла на ногах, заставив эмоции стихнуть, осесть глубоко внутри и в ближайшее время не показываться. И Турбо тут же смягчился, опустил нахмуренные брови, позволив морщинам разгладиться, и ослабил крепкую хватку, разжав собственные пальцы. Молчание с обеих сторон заставило нервно сглотнуть вязкую слюну. Где-то внутри бил в колокол заглушенный мыслями и бешеным сердцебиением голосок, что громко, почти отчаянно, заставлял Леру оттолкнуть от себя парня, со всей силы толкнуть в широкую грудь, воспользовавшись расслабленностью в его теле и возникшей растерянностью, что проявлялась в метающемся из стороны в сторону взгляде. Но Лера не шевелилась, стояла на месте, как вкопанная, от нежелания куда-либо уйти, убежать, а затем скрыться в большой толпе. Потому что желание остаться и всё разрешить оказалось куда больше мелькнувшего страха. — Ещë я просто переживаю, — сознался он, позволив рукам опуститься вниз, произнёс тихим шепотом, едва слышно, заставив Леру усомниться в правильности услышанного. — Пойми это! — парень отстранился, и, вероятно, сам себе смог бы признаться в нежеланности своих действий. Хотелось прижать Леру к себе, уместить ладонь на её макушке, неуверенно и неумело поглаживая вдоль длинных завитых волос. Но заставить себя сделать несколько шагов назад было необходимо. Это, как он думал, смогло бы помочь Лере вновь почувствовать себя в необходимой безопасности, в которой нет места для лёгкой дрожи в ногах, а также щиплющему блеску в глазницах. Так, наверняка, было бы лучше. Однако Лера так вовсе не считала. А поэтому неуверенно поддалась вперёд, снова оказавшись к Турбо вплотную. Он по-прежнему тяжело дышал, смотрел неотрывно, но вместе с тем позволял еë руке прикоснуться к своей щеке, не разрешив себе противиться. И тогда, когда мягкие губы Леры робко, с нежностью в действиях накрыли чужие с мелкими незажившими до конца ранками, Турбо отставил на задний план былые решения, притянув девушку к себе как можно ближе, углубил трепетный поцелуй, уместив на еë горящих огнём щеках свои холодные, как лёд, ладони. Прежний гнев затерялся где-то меж настигшего спокойствия вперемешку с колющим внутри волнением, благодаря которому в низу живота стягивался тугой узел, а лёгкая дрожь невольно отдавалась в руках, порой уходя и в ватные ноги. Это напоминало нечто непозволительно прекрасное, наполненное ярым желанием ощущать подобное раз за разом; прикасаться к отрытым участкам кожи, разделять пылкие поцелуи, и лишь иногда тщательно прислушиваться к чьим-то громким шагам в коридоре. — Впредь без подобных ситуаций, — Турбо нехотя отстранился, заглянув в глаза Леры с едва уловимой сквозь пелену неприклонности мольбой. — Слово? — проговорил он, рвано и сбито дыша. — Слово, — в ту же секунду повторила за ним Лера, после чего покорно закачав головой в подтверждении своеобразного обещания, которое ни в коем случае нельзя было нарушить. Противиться было не за чем — бесполезно, да и она этого вовсе не желала. Понимала, что поступила не разумно, а поэтому ответила на его лёгкую улыбку такой же, не отнимая взора от чужого, теперь уже окончательно расслабленного лица.***
В большом зале толпилась и перекрикивала друг друга молодежь, двигающаяся в такт льющейся из колонок популярной и известной среди всех песни. Турбо тащил Леру за руку вдоль стены, зачастую сбавляя шаг, а порой и вовсе останавливаясь на месте для пожатия незнакомому ей человеку руки. Ещë издали Лера заметила стоящих подле стены подруг, что в компании с другими ребятами всячески игнорировали и музыку и всë остальное, в том числе. Настëна кокетливо накручивала на указательный палец прядь всегда сладко пахнущих волос, на губах её застыла миловидная улыбка, совмещенная с невинным взглядом её тёмных глаз, а сама она не упускала возможности изредка подмигнуть кому-то в зале, тотчас обратив на себя недовольный этим взор Кати, находящейся к ней плечом к плечу. Чертовка. Катюха лишь несколько раз могла позволить себе сдержанно кивнуть только что зашедшим знакомым, скучающим взглядом обводя всех остальных. Остальных Лера разглядеть не видела смысла, ведь где-то рядом мелькал и другой знакомый ей силуэт, принадлежащий Айгуль, что в окружении с девчонками того же возраста отчасти неловко танцевала, нередко оглядываясь по сторонам в поисках кого-то. Заметив её, Лера улыбнулась и, дождавшись пока та обратит на неё внимание, помахала рукой, на что тут же получила ответный приветливый жест. — Лерка, вот ты где! — чей-то голос раздался позади, заставил скорее обернуться и начать искать взглядом того, кому он принадлежал. Зелёные глаза почти сразу напоролись на ответный взгляд Насти, что для привлечения её взора махала рукой. Лера в ответ слабо, отчасти вымученно, улыбнулась. Хотелось избежать их вызванных любопытством расспросов, но, по всей видимости, удача сегодня была не на её стороне — Настëна за пару секунд оказалась рядом и, пока Турбо не успел опомниться, ухватила её под локоть, потащив в сторону своей былой компании. И только тогда, когда Лера оказалась достаточно близко, наконец поняла, что вместе с ними всë это время находился и Ромка, беседующий о чем-то с остальными в момент её прихода. Сестру он одарил лишь лёгким кивком, вернувшись снова к разговору, что, по всей видимости, был для него куда интереснее. Но кое-что другое смогло отвлечь его вновь — чей-то громкий выкрик обратил на себя внимание всех находящихся в помещении. Лера почти сразу обернулась на звук, с любопытством высматривая тех, кто стал началом всеобщего недовольства и в тот самый миг поселившейся в её груди паники, которая заставляла сердце колотиться с бескрайней силой. Где-то в толпе начиналась драка — несколько мальчишек грубо расталкивали друг друга, замахивались в ударе, падали с глухим стуком на пол, больно ударяясь о его поверхность. Теперь со свистом полетели и кулаки остальных без ненужных слов и раздумий. Каждый намеревался стать участником потасовки, и каждый желал отомстить за принесённые увечья. — Вниз спускайся живо! А потом домой шуруй, меня не жди, — голос Турбо раздался над самым ухом. Нет, он не просил — привычно командовал, не терпя в ответ возмущений. — Увидимся, — бросил он заметно грубее, чем требовалось, а затем, ещё раз снисходительно оглядев Леру, взял направление в сторону кучки людей, выясняющих отношения характерным им способом. Лера, подобно крохотному зверьку, пугливо застыла на месте, не в силах сдвинуться на ватных ногах к выходу. Всë происходило быстро — конфликт стремительно набирал обороты. Где-то меж незнакомых лиц промелькнула и тёмная макушка брата, который с размаху въехал в челюсть полному пареньку, что от такой приложенной силы чуть отлетел, коснувшись больной щеки, на несколько секунд замер, едва покачнувшись, а затем принял отчаянную попытку отомстить. Однако, тщетно. Лера, наверное, так и простояла бы здесь, провожая взглядом каждого мимо неё прошедшего человека, пока кто-нибудь не треснул бы ей по затылку, заставив повалиться на деревянный пол. Но этому не суждено было случится — чья-то горячая ладонь ухватилась за её руку, сжав почти до боли. Тот, кому она принадлежала, потащил Леру за собой, заставляя быстро-быстро перебирать ногами в беге. И только тогда, когда они оказались на почти пустой лестнице, проделав до неё путь от зала, Лера наконец поняла: это была Айгуль. Это она вела её сквозь толпу, порой расталкивая кого-то на своём пути; именно она до последнего не разжимала её руку, оглядываясь зачастую на Леру через плечо. — Милиция тут! — оповестила её она, как только шустро накинула на себя пальто и повязала вокруг шеи тёплый шарф, призывая подругу последовать своему примеру как можно скорее. — Давай через запасной, — предложила она, а Лере оставалось только кивнуть согласно. Однако Айгуль вдруг отчего-то помедлила, настороженно остановилась на месте и с беспокойством вгляделась в чужие глаза. В действиях её читалось тщательно скрытое где-то глубоко внутри волнение, что намеревалось, подобно утопающему, всплыть вдруг на поверхность, показаться Лере во всей красе. — За них не переживай, ладно? Нормально всë будет, — не дождавшись ответа, она вновь ловко схватила Леру под локоть, поведя затем в неизвестном ей направлении. И теперь разглядеть что-то похожее на липкий страх в её глазах было невозможно. Но, несмотря на это, Лера понимала: Айгуль лишь хотела поверить в собственные слова, которые были предназначены другой. Потому что тоже боялась. За Марата. Мимо них пробегали девчонки, на ходу натягивая верхнюю одежду. Все они пускали догадки о причине возникшего «из ниоткуда» конфликта, порой абсолютно не следя за выражениями. — Охринеть можно! — произнесла одна из них крайне громко, что даже до остальных людей в помещении долетели отрывки её фраз. — Сходили на дискотеку, называется! Что за пиздец они там устроили?.. И Лера с высказываниями была согласна — действительно, «пиздец», не иначе. Подобрать другое выражение было не за чем. И для Леры, как для многих других в этом помещении, по-прежнему непонятны были принципы окружающих, кидающихся друг на друга иногда и без веской причины. «Диалог — решение всех конфликтов», — именно так считала Лера. Однако суровые пацанские законы, что напрочь противоречили её убеждениям, считали совершенно иначе. Улица встретила мраком и ледяным ветром, проникающим под одежду напрямую и вызывающим не самые приятные ощущения. То ли из-за промозглого осадка, то ли по причине шокирующих Леру событий в уголке глаз вдруг скопились непрошенные слёзы, что там и застыли, не намереваясь скатиться стремительно вниз по красным от мороза щекам. Теперь девчонки наконец сбавили скорость из-за острых болей в ногах и животе, шагали быстро, но больше не бежали, сделав вывод о том, что скрываться больше не от чего. А именно поэтому они брели по протоптанной кем-то до них тропе, стараясь привести в норму сбитое дыхание. По-прежнему за руки. Как будто до сих пор Айгуль была готова сорваться с места, потянув за собой подругу. Молчание нарушалось лишь хрустом снега и отдалёнными возгласами впереди ровно до того момента, пока Айгуль не нарушила его своим вопросом. — Музыкалку прогуляла, чтобы с Турбо время провести? — она произнесла это без какого-либо осуждения действий Леры. В голосе еë не было насмешки, а уж тем более не подразумевалось плохого замысла. Она, действительно, поинтересовалась так, словно лишь хотела таким образом начать разговор. Однако Лера знала наверняка: подобное Айгуль всегда спрашивала неспроста. — Наверное, — она едва заметно пожала плечами, а затем слабо закивала, будто дала этим жестом ответ самой себе. А Айгуль он был и не особо важен — и без того всë понимала; читала Леру, как открытую книгу. Да, она готова была пойти на непозволительное ради него. Лишь бы только снова оказаться рядом с ним близко-близко, чувствовать его невесомые поглаживания по волосам и коже, ощущать то самое чувство беспокойства, что каждый раз разрасталось в его присутствии с необычайной силой. Лера, вероятно, отдала бы за это многое, ни капли не жалея. А он? Он бы отдал? Пошёл бы на что-то ради неё, помня о неблагоприятных последствиях? Смог бы бросить безумно важное для себя дело взамен на долгожданную встречу? Лера не знала. Но сейчас желала и тайно от всех мечтала лишь об одном: чтобы Турбо вдруг окликнул её, нагнал, предварительно дождавшись, пока та резко обернётся, а затем без лишних слов прижал бы Леру к своей груди, позволив ей наконец расслабленно выдохнуть от осознания того, что теперь всё будет в порядке. Жаль, что её надеждам не суждено было случиться — его голос не раздался позади, а торопливые шаги за спиной не послышались. Здание клуба теперь осталось на большом расстоянии от нынешнего местонахождения, а сама Лера затерялась меж чужих лиц и многочисленных хрущёвок с горящим светом в их окнах, не на секунду не отпуская замерзшую окончательно руку Айгуль.