Улицы

На утро мы ничего с Маратом не обсуждали. Я не знал, стоило ли, а он, видно, совершенно не хотел поднимать эту тему. Да и у меня были свои дела. Мы с мамой должны были идти в Суворовское Училище. Так что, проводили Марата и пошли. По пути мама бубнила себе под нос, что всё это – её вина. Спорить с ней было бессмысленно, так что я молча шёл рядом. Я вошёл в просторный кабинет с длинным столом, предназначенным для разного рода переговоров. За ним сидел толстый голубоглазый мужчина. Он оповестил, чтобы я один вошёл и поприветствовал меня. Мне было уже плевать кто как ко мне относится. Явно мама уже всякого наговорила, а значит и статус в его глазах я имел определённый. Больше я не хотел притворятся прилежным школьником, да и не собирался закусывать язык, когда мне что-то не нравится. Я имел представление об их порядках, и они были ничем не лучше и не хуже порядков на улицах. Только из-за статуса они делают вид, что совершенно на нас не похожи. А суть была одна и та же - подчиняйся правилам, или тебя заставят подчиниться старшие. У улиц тоже была своя форма, свой облик. Ты не имел прав одеваться иначе, ибо тебя запросто могли отшить обратно в чушпаны или даже хуже. Я окинул мужчину усталым взглядом, а потом потянулся к графину с водой. - Ну, воды-то мне не жалко, но… у нас, обычно, спрашивают разрешения, - я хмыкнул и поднял стакан, делая глоток глядя в его свиные глазки. - А знаешь, кто такой суворовец? – спросил он, наклонившись чуть вперёд. - Суворовец - это тот, кто готов всегда, в любой момент, встать на защиту своей родины. - «Ага, то есть, пушечное мясо» - пронеслось у меня в мыслях, и я откинулся на спинку стула, делая вид, что очень заинтересован в его речах. - Вот ты – готов? – поинтересовался тот. - Не знаю, - повёл я плечом. - Я пацифист. - Я тоже пацифист, - поддержал лысый. - Потому что пацифист – это тот, кто против войны. Потому что только умение защищать свою родину спасает нас от вторжения. Но до этого понимания ещё нужно дорасти. Иными словами, у кого пушка длиннее – тот больший пацифист, с его точки зрения. На другое я и не рассчитывал в подобном училище. С лозунгом: «миру мир!» - здесь учат лучше и быстрее всех убивать людей. Все мысли только о том, чтобы кому-то не дать вторгнуться, а на происходящее внутри никогда не было времени. - Я думаю, уже не будет никакой войны, - хмыкнул я, точно так же согнувшись вперёд на локти. - Вон, даже с Афгана выводят. У меня оттуда друг вернулся. Говорит, вы только тушёнку воруете. А сами ничего не делаете. После этих слов лицо у мужчины вытянулось. Ему едва выдержки хватило, чтобы не уронить челюсть прямо у меня на глазах. А я едва сдержался, чтобы не засмеяться. Даже не надеялся, что мои слова произведут настолько мощную реакцию. - Ну, не Вы конкретно, а начальство. Хотя Вы тоже. У Вас лицо такое широкое не из-за гречки же. У него задёргалось одно веко, а сам он стал ещё шире, будто надувался, как воздушный шарик. Вот-вот и лопнет от злости, подобно персонажу сказок. - Пошёл вон, - сквозь зубы произнёс он. Но я остался сидеть и смотреть на него с безразличием, пока он с каждой секундой только больше пухнул. - Вон пошёл! – наконец, он не выдержал и заорал во весь свой голос. С такой сдержанностью даже любопытно КАК они из уличных делают покорных суворовцев. Исключительно избиениями? Я хмыкнул и вышел за дверь с абсолютным довольством собой. Потом мы зашли в приёмную, где меня стали оформлять. Я постарался больше никого не раздражать, чтобы не печалить мать ещё больше. После того, как я проводил маму с Юлей, ко мне заглянул Марат. Были очередные споры, на которых Вова планировал сбросить с власти Кащея. Я, как гонец, отправился за самым старшим в его коморку пьянства и разврата. Вернулся я с ним на хвосте. Кащей не изменял себе и вел себя как клоун до самого последнего момента. Кричал о своей важности, едва ли не в грудь себя бил, пока Вова не вдарил ему в скулу. Началась потасовка, в которой бывшего вожака едва не затоптали. Лишь Вова закончил его казнь, остановив разбой. А позже все раздались, точно боевым кличемым, его словами: «Мы улица!» С этих пор, я надеялся, что начнутся положительные перемены в нашей банде. Я верил каждому слову Марата о его превосходном брате, которого он обожал всей душой. Да и Вова уже показал кто он такой и сколько готов сделать для улиц. Не страшится смерти и дерётся с нами, а не отсиживается, как Кащей, в коморке, раздавая приказы аки Царь. Вернувшись в зал, мы проверили вещи Кащея. Найденные деньги Вова поделил между отвечающими за возраста. А ещё нашёл в сейфе револьвер и патроны к нему и прихватил себе. Следом парни вспомнили о мужичке, что рекламировал свой видик по району. Дешёвая возможность посмотреть кино. Огромной толпой мы пошли к тому дому. Мужичок был весьма удивлён такому обширному вниманию к своему «видеосалону», но впустил всех. Он вытащил все кассеты, что у него были, предлагая уже нам выбирать, что поставить к просмотру. Ну, а парни решили заценить всё. И мультики, и фильмы. А потом, внезапно, отыскалась "особая" кассета. Конечно, я уже не был ребёнком, который не знает, что такое секс. И тем не менее, смотреть подобный взрослый материал, в окружении огромного количества парней разного возраста, было весьма неловко. Одновременно хотелось опустить глаза в пол и наблюдать дальше. В какой-то момент я просто не выдержал и вышел в коридор. Хотел просто проветриться. Но в стенах дышалось тяжело. Я заглянул в туалет, ополоснул лицо, стараясь привести ровности строю мыслей, но это было бесполезно. А потом ещё и Зима начал колошматит в дверь как нервнобольной. Я вышел и уже не хотел возвращаться обратно. Стал натягивать своё пальто и влетел в ботинки. Как раз перед тем, как выйти из квартиры совсем, я увидел Марата. - Ты куда? – удивился он, а я качнул головой в сторону двери. Парень подошёл к туалету, дёрнул за ручку, но та не поддалась. - Там Зима, - оповестил я и Марат тяжело выдохнул. Немного помявшись, он напялил кеды и захватил с собой куртку. Мы вышли в холод, но сейчас он почти не чувствовался. Изо рта валил пар, как из трубы бани. Холод здорово причёсывал нервы, да и ветер не был буйным, лишь слегка щекотал обнажённую кожу. Снег хрустел под ногами, развеивая тишину между нами. Мы шли без цели, но в какой-то момент я стал узнавать дома. Марат привёл к своему, но так растеряно моргнул, точно и сам не понял, как это получилось. - Мама ушла, отец ещё на работе, - тихо вдруг сказал парень, растирая носком снег под ногами. Он не поднимал на меня глаз, но я и так понял его предложение. Я кивнул, и мы поднялись в его пустую квартиру. Наверняка парни ещё какое-то время будут увлечены просмотром кассет. Не то, чтобы мы планировали от них уходить, но это получилось само по себе. О том, что терзает душу и сердце, с пацанами не поговоришь. Особенно, в нашем случае. Мы лишь сила, и чувств в нас, якобы, не предусмотрено. Мы сбросили одежду и закрылись в комнате Марата. Он сел на кровать Вовы – я на его. Ощущение было, что, если мы хоть немного сблизимся, так нас сразу ударит током. Марат что-то крутил в руке, явно подбирая слова, которые бы хотел произнести. - Тебе понравилось? – почти шёпотом спросил Марат. - Фильм? – уточнил я и увидел кивок. - Ну, не знаю. Наверное. - Что, разве ты по девочкам заводишься? Или смотрел на мужиков? На такие вопросы я лишь издал тяжёлый протяжный вздох. Я уже не хотел не отвечать, не объяснять ему что-то. Ощущение, что непробивному барану объясняешь что такое математика. - Что ты тогда хотел сделать? – прозвучал вопрос, который заставил меня поднять взгляд обратно на парня. Я вдруг усмехнулся. Раз он спрашивает, то это явно не давало ему покоя всё это время. Я чуть склонил голову вбок, теперь не пряча от него глаз. Я видел его взвинченное состояние. И хорошо же пробрало его от фильма для взрослых. - А что ты представлял? – ответил я ему вопросом на вопрос. У него было сложное выражение лица. Я не понимал злится он или думает. Но в какой-то момент его собственные мысли вынудили его подняться с постели, на которой он сидел. Он присел рядом со мной, но явно был совершенно не уверен в том, что делает. Сидел как на иголках и весь был напряжён, точно одно неверное слово или действие, и это спровоцирует его на драку. - Я и сам не уверен в том, что хотел, - наконец сказал я, пытаясь разрядить обстановку, раскаляющуюся докрасна. - После всего произошедшего ты продолжаешь поддевать меня с этими шутками и тупыми вопросами. - Мне понравилось порно, - хмыкнул Марат, чуть поведя плечом. - Мне нравится, как выглядит женское тело. Сиськи, вся херня. Я снова вздохнул и поднял пальцы до переносицы. И что он ждёт после этих слов? Он пытается сказать, что больше не заинтересован? Что я его бешу? Я думаю, он бы уже давно куда прямолинейнее это сделал. Но разгадать логику его мыслей было ещё той задачкой. - Я рад за тебя, - наконец сказал я. - Тогда мне стоит оставить тебя одного, чтобы ты предался фантазиям об одной из тех девиц, - я поднялся с места, но в этот же момент Марат поймал меня за кисть. - Тебе ведь тоже понравилось. И дело не в «девицах». Я впервые видел что-то такое. - Ты хочешь обсудить со мной фильм? – я сел обратно и устало посмотрел на парня. Он едва двигал губами, словно озвучивал у себя в голове всё то, что пытался сказать. Но так и не решался облачить мысли в слова. В итоге, он просто схватил меня за плечи и притянул к себе. Жадный поцелуй вышиб все собственные размышления. Я и хотел было воспротивиться, но стоило его языку юркнуть меж губ, как вся моя сдержанность просто по швам разошлась. Мои руки сами собой упёрлись в его спортивку. Как-то случайно начали соскальзывать вниз. И я нечаянно прошёлся ладонью по выпирающему бугру, от чего Марат разорвал поцелуй и сдержанно выдохнул. - Блять… - он опустил взгляд на ладонь, которую я чуть сместил, чтобы не напрягать его, но видно даже непосредственная близость была сейчас слишком сводящей с ума. Сердце пульсировало по барабанным перепонкам и только ускорялось от собственных порывов. Действительно, что же такое я хотел сделать? Тогда я предложил совершенно не подумав. Моя голова выключалась, как, собственно, и сейчас. Я смотрел в чернь глаз неотрывно, видел его эмоции. Видел жар в глубине очей и вожделение. О чём он сам думал, когда крутил моё предложение раз за разом? Раз говорить не хочет, значит что-то совсем испорченное. Я повёл ладонь обратно и огладил его член через штаны. Он дёрнулся, точно я ударил ему в солнышко. Но в этот же момент его ресницы сомкнулись, а брови чуть изогнулись. Он позволяет? Что же я делаю? Я и сам не знаю зачем. Наверное, этот фильм и собственную трезвость разрушил к хренам. Тело не слушается, разум не включается, руки сами цепляются за резинку штанов. А Марат лишь сильнее сжимает мою одежду, собирая в кулак на моём плече. Прошлый раз он прятался, а сейчас позволяет зайти дальше. Что же он сам чувствует ко мне? Каждый раз поддевает, обзывается, задаёт такие тупые вопросы, что уже сил нет его терпеть. Но, словно он просто боится признаться сам себе, что это больше, чем дружба. Неотвратимая тяга. Душащее чувство вожделения. Гормоны бурлят в крови. Я опускаю взгляд и сердце будто остановилось. В ушах гудело непрерывно, как белый шум. Я даже не мог объяснить сам себе, что чувствую, когда вижу настолько интимное место Марата. Набухшее достоинство едва дёргается, как отдельное существо. Оно требует внимания, требует ласки, и я уже не могу отказать. Я обхватываю нежно пальцами плоть и слышу слабый вздох. Марат не решается раскрыть глаза. Он словно пытается быть отсюда далеко. Но мне уже всё равно, что он скажет завтра. Он подпустил к себе так, как я и не мог надеяться. В ладони точно второе сердце, горячее и едва влажное. Стоит обласкать даже парой движений, как комната наполняется запахом его возбуждения. Терпкий, тягучий, забирающийся под кожу. Не надышаться ни воздухом, ни запахом Марата. Я снова сближаюсь с ним, накрывая губы, которые он беспрестанно кусает. Он поддаётся поцелую, и я снова не думаю о том, что делаю. Рука сама плывёт по длине вверх-вниз. Я не знаю, ощущает ли он то же, что и я, но я могу лишь ориентироваться по тому, как мне приятно. В какой-то момент он толкает меня на постель, я падаю на подушки, но не убираю руку. Лишь останавливаю, чтобы не сжать слишком сильно. А потом я чувствую движение. Он мягко толкается в мою руку. До сих пор не раскрывает глаз. Хочется спросить, что он видит, но я не нарушаю тишины. В комнате приятный полумрак, надо мной разжигается драконье дыхание Марата, в руку толкается его намокающий член. Сложно поверить, что это происходит взаправду. Я поздно думаю о том, в каком мы положении. И куда попадёт его удовольствие, когда он достигнет оргазма. Я только и успеваю, что расстегнуть спортивку. Моя майка пачкается его семенем, но я не могу оторвать взгляда от его лица. Ресницы дрогнули, и он всё же посмотрел на меня. А потом, словно бы в благодарность, снова увязал в поцелуй. - Блять, я испачкал, да? – вдруг понял он, когда я озадачено осматривал майку. - Да ладно. Застираю, - повёл я плечом. Он достал какое-то старое полотенце и дал стереть ещё влажные следы. Только когда закончил с этим, я почувствовал пристальный взгляд Марата. Он смотрел не совсем на меня. Вниз на мой собственный стояк и зажёвывал губу. - Хочешь сделать то же самое? – усмехнулся я, когда понял, куда он смотрит. Он в этот момент весь нахохлился, сложил руки на груди и бросил что-то невнятное. Я не стал настаивать. Я не ожидал даже того, что произошло. Такого как Марат нахрапом брать не сильно то можно. Мало ли, лишь больше оттолкну. Но стоило мне снова подняться, как парень помешал мне, точно так же поймав за кисть. - Куда? – спросил он, хмуро посмотрев на меня. - В уборную, - спокойно пояснил я, но он дёрнул за руку, вынуждая сесть обратно. - Здесь, - только и сказал он. Никак пояснять это он не стал. Но я понимал, как тяжело ему даётся осознавать собственные чувства и эмоции. С учётом того, что растили его Улицы. Хотя мне было несколько неловко обнажаться под его суровое пыхтение рядом. Я постарался отключиться точно так же, как и он. Закрыл глаза и просто думал о своём. Мы уже делали так. Дрочили рядом. Пускай и не настолько рядом. Я старался думать об этом и о наших поцелуях. Возбуждение взяло своё и я перестал слишком уж сильно стесняться. Вот только новая волна прошила меня, когда я ощутил руку поверх моей прямо на члене. Он не касался непосредственно плоти, но даже такое касание озадачило. Я посмотрел вниз и не мог уже поднять взгляд на него. Теперь понятно, как это стыдно. - Не убирай, - прошептал он. Он просто мягко прижимался ладонью к пальцам, но даже чувство жара его руки ужасно топило. Я едва ли не дрожал от удовольствия, а он ведь даже не касается меня. Наверное, я бы просто двинулся, ощути его касания. Моя рука подрагивала и сложно было вернуться к прошлым мыслям. Я просто смотрел вниз, как наши руки двигаются вместе по моей плоти. И почему от этого так сводит внутренности? Стыдно признаться, но пары минут хватило, чтобы самому достигнуть оргазма. Он никак не комментировал ни это, ни то, что мой экстаз попал на его пальцы. Он как-то слишком уж озадаченно смотрел на белёсую жидкость перед тем, как стереть её. Ещё минут пять мы сидели как оглушенные в полнейшей тишине. Смотрели в стену напротив и будто бы даже не дышали. - Ну… к парням вернёмся? – Марат первым подал голос, и я быстро согласился с этим предложением. Обсуждать я точно не был готов. А если бы он заладил со своими стандартными шутками, то просто бы в нос ему двинул. И закончился бы этот вечер парой разбитых носов. Но после произошедшего Марат стал болтливым. На улице он ни секунды не мог провести в тишине. Рассказывал одну историю за другой. А я просто шёл рядом и с улыбкой на него поглядывал. В груди была неописуемая лёгкость. Обратно мы шли словно бы не по сугробам, а самым настоящим облакам.