Вандерленд и восемь оттенков безумия

Алис отстранённо осматривала себя в зеркало, из которого на неё глядела какая-то незнакомка. В голове было пусто, настроение на нуле. Что ещё она могла чувствовать, зная, что через пару часов выйдет замуж против своей воли? За какого-то холодного, равнодушного мужчину, который бы с удовольствием прибил её на месте, чем сам бы взял в жены. Девушка зачем-то бросает взгляд в окно, потом смотрит по сторонам. Словно ищет кого-то взглядом, наивно ждёт, что он объявится. Вдруг Хонджун ещё что-нибудь придумает? Какой-то странный, поистине безумный план, и они сбегут куда-то вместе? Но Чеширский Кот не появился с утра. Не объявился к обеду, а уже и вечер на носу. Служанки помогли Алис одеться, вымыли и искусно уложили волосы крупными локонами, красиво нанесли макияж. Они особенно тщательно подкрасили глаза, четко очертили брови. Немного румян — смесь бледной охры со слегка розоватым тоном — едва заметно подчеркивали линию щек. На все вопросы молчаливые женщины хранили гробовое молчание, но Алис ясно видела, что они предупреждены о ней. Служанки не проронили ни слова, но глаза их ясно выражали испуг, когда она обращалась к ним. С ней общалась та самая пожилая женщина с оранжевыми ногтями, Оран, которая вчера оставляла ей одежду и полотенце перед ванной. И сейчас девушка смотрела в зеркало и видела в отражении куклу. Пусть очень хорошенькую, но какую-то искусственную. Это не её… Её раздражало быть такой. Да, это новое красное платье было очень красиво: оно свободно спадало поверх юбки того же багряного цвета, слегка приоткрывая её спереди. Ткань была великолепна: самый изысканный взгляд мог бы любоваться переливами всех оттенков красного. Необычайно тонкое кружево украшало корсаж на китовом усе, а шемизетка была сплошь расшита розами из брильянтов. Длинное жемчужное ожерелье несколько раз обвивало тонкую шею девушки. В этом волшебном платье Алис казалась сказочным существом. Её кожа как бы излучала свет. Можно было подумать, что она светится изнутри. И, судя по тому взгляду, который устремила на неё женщина Оран, результат был вполне успешным. — Вы сегодня просто прекрасны, Дама Червей, — довольно протянула пожилая служанка. Алис чуть не поёжилась от такого обращения. Оно звучало как-то жутко для уха. А ещё она чувствовала себя так же — именно жутко. И откровенно нелепо в этом королевском платье. Словно дворовая девчонка из джинсов переоделась для косплея какого-то французского двора. А затем какая-то девушка-служанка резко и без предупреждения затянула атласные ленты на корсете-корсаже так, что Алис с громким звуком выдохнула. Её грудь сразу приподнялась, выглядывая из декольте платья. А рёбра будто сжало в тисках. — Я так дышать не смогу! — запричитала Алис, глядя в зеркало на девушку, которая упорно шнуровала ей ленты в крючки позади. — Вы никогда раньше не носили корсет? — спросила её Оран. — Нет! — выдохнула она в ответ. — И надеюсь больше никогда этот орудие пыток не надеть! Она готова была закатить настоящую истерику, чтобы снять эти тиски, и после удручённой ругани служанки согласились лишь послабить петли, чтобы Алис могла дышать. А та не понимала, в чём проблема. Этот элемент одежды даже не слишком утянутый делал её талию неестественно тонкой. А бюск - тонкие планки из жёсткого материала — держали жёсткую форму так, что спину тяжело было сгорбить, приходилось держать осанку идеально ровной. Ещё и кеды отобрали, заставив надеть на тонкие чёрные чулки неудобные какие-то туфли, жёсткие, хоть и красивые. — Не смейте выкидывать мою обувь! Я потом её заберу! И загрызу всех, если её не найду! — холодно и серьёзно заявила Алис, не по-доброму глянув на одну из женщин, которая пыталась умыкнуть куда-то её белые кожаные кеды. — Хорошо-хорошо! — поспешила заверить её Оран, понимая, что лучше наигранно согласиться, видя, как девушка вся на нервах и готова сорваться по любому пустяку. Чем ближе было время к загадочной церемонии, тем больше её бил озноб: Алис понимала, что паникует всё больше и больше. Никто не оставлял её одну. Очевидно, на всякий случай, чтобы не вычудила чего. И она постоянно ощущала на себе любопытные чужие взгляды. Одно Алис решила точно — она пройдёт это испытание с высоко поднятой головой. Никто не увидит страха в её взгляде, чтобы им потом упрекнуть. Да, она справится, гордо пройдётся и высокомерно улыбнётся каждому. Так она и думала, когда её вывели в коридор со словами «пора». Но с каждым шагом становилось отчего-то всё страшнее и тревожнее. Однако Алис не позволяла этим чувствам взять над собой контроль — каждый, кто в этот момент на неё смотрел, видел лишь спокойный взгляд и гордо вскинутый подбородок. Откуда-то впереди до её ушей доносилась музыка. Арфа, её тонкие струны дрожали под чьими-то нежными пальцами, и что-то подсказывало: это не цифровой носитель воспроизводит звук, а живой человек. Стража распахнула перед ней двери, впуская в зал, полный звуков и людей. Гости переговаривались меж собой, музыканты весело играли, женщины и мужчины в красных платьях и пиджаках болтали на выставленных сидениях. Да, это походило на праздник, будто люди радовались тому, что кого-то насильно выдают замуж за жестокого человека. Разговоры стихли мгновенно, когда девушка вошла в зал. Любопытные и внимательные взгляды сразу устремились на неё. Алис казалось, что она сейчас маленькая овечка, на которую взирают десятки голодных волчьих глаз. На секунду она застыла, не зная, что вообще делать дальше. Она уверенно держала лицо, но в голове был сплошной туман. Её глаза быстро забегали по окружающим, по окнам, по углам, в попытке узнать знакомое лицо. Но нет, Чеширского Кота нигде не было. Как во сне перед ней появилась статная фигура. Алис заторможено уставилась на голую грудь, прежде чем осознала, что перед ней стоит сам его Величество Сан с широкой улыбкой. На нём был всё тот же красный шёлковый халат, вьетнамки на голых ступнях. Но неожиданно появилась ещё одна деталь — свободные тонкие пижамные брюки в цвет остального одеяния. Да и какой-то венок из роз украшал огненную голову с отросшими чёрными корнями. — Ты выглядишь потрясающе, — Сан улыбнулся ей, протягивая руку, словно приглашая на танец-вальс. — Ты приоделся, неожиданно, — тихо прокомментировала его брюки Алис, каким-то чудом найдя в себе силы не то, чтобы сказать колкость, а банально подать голос. Червонный Король мягко улыбнулся, проследив за её взглядом, как коротко она глянула на его просторные штаны. — Я рад, что ты оценила! Пойдём, твой будущий супруг уже ждёт! Не секрет, что жених нервничает не менее, нежели невеста, и чем ближе торжественный день, тем большее напряжение и эмоции! Алис оставила эту шуточку без внимания. Ей бы лишь не пошатнуться от нервов, когда ей взяли под руку и повели к алтарю. Красная стража выстроились в зале в две шеренги лицом друг к другу и, вытянув свои копья, скрестили их, образуя почётный коридор. И между ними Сан повёл свою пленницу вперёд с самым важным видом. Словно отец вёл невесту к алтарю. Казалось, они шли целую вечность. Какие-то мальчики вынули флейту и поднесли инструмент к губам. Раздалась нежная и лёгкая музыка, и пара продвигались в такт мелодии. Они старались идти медленно, чтобы их продвижение не походило на бегство. Множество неизвестных людей аплодировали по бокам. Музыка маленькой тростниковой флейты придавала этому кортежу особое впечатление. Алис с бьющимся сердцем увидела, как они подходят к какой-то мраморной высокой арке, украшенной балдахином и огромным количеством красных роз. У небольшого постамента в виде алтаря стоял невысокий человек с большим блюдом в руках, облачённый с ног до головы в багряные цвета и странный головной убор. Но взгляд девушки был прикован к высокой фигуре с правого боку, что замерла в ожидании своей невесты. Сонхва стоял в профиль, как всегда — с идеально ровной спиной, какой-то отличительной военной выправкой, гордо вскинутым подбородком и ровным носом. Безупречная осанка словно говорила о том, что была неотъемлемой частью воспитания закалённого характера. И как бы Алис не презирала этого мужчину сейчас, и тогда, ей пришлось признать: Червонный Валет был очень красивым. Волосы всё так же откинуты назад, не скрывая утончённого лица. Вместо длинного камзола на нём сегодня был укороченный, из красного бархата, до середины бедра. Огромный багряный пояс широкой летной был повязан вокруг талии практически до груди, создавая контраст с широко разведёнными плечами. Вместо высоких охотничьих ботфорт — аккуратные укороченные сапоги. Сонхва повернул голову только тогда, когда Сан подвёл Алис к нему вплотную, остановившись возле красивой изысканной арки. Девушка с трудом сдержала лицо, когда взгляд тёмных пристальных очей бегло прошёлся по всему её образу. Она не нашла в себе силы посмотреть ему глаза в глаза, лишь сама высоко подняла голову, изображая какое-то мнимое королевское величие. Пусть запомнят её такой — не сломленной, равнодушной к происходящему. Она даже стойко проигнорировала, когда рука Сана мягко коснулась её спины. — Ну же, Червонный Валет! — сказал Король. — Что ты стоишь немой, не в силах сказать ничего своей невесте? Разве она не великолепна сегодня? А ты, Алис, как тебе твой жених? Собрав волю в кулак, она надменно приподняла голову, встречаясь взглядом с Сонхва. Тот посмотрел на неё нечитаемым взглядом, на его лице не дрогнуло ничего. Глядел, как на пустое место. — Тебе идёт красный, — вдруг просто сказал он, явно скрывая тонкую издёвку в своём холодном тоне. — Спасибо, специально для тебя надела, — слабо улыбнувшись, парировала ему девушка. Валет ничего не ответил, продолжая стоять как каменная статуя. — Ох, я вижу, что вы уже в предвкушении! — насмешливо молвил Сан. — Так давайте начинать! Король расслабил ладонь, чтобы погладить невесту по щеке, а потом медленно скользнул к её волосам, к бледной шее. Сан наклонился, оставляя мокрый след губ на её щеке. — Благословляю тебя, Червонная Дама! — произнёс он над её головой. Алис застыла, чувствуя, как коленки под юбками платья начинают дрожать, но она не подала и вида, все также продолжая стоять с гордо выгнутой спиной. Да и вряд ли бы она смогла сутулиться из-за корсета. — Благословляю тебя, Червонный Валет! — Сан оставил странный, двусмысленный поцелуй на щеке Сонхва, но тот даже не дрогнул, не шелохнулся ни на миллиметр. А затем Король отступил на пару шагов назад, чтобы с довольной улыбкой произнести: — Начинаем нашу церемонию бракосочетания! Мужчина у арки начал что-то монотонно говорить, называя жениха и невесту, перечисляя какие-то дурацкие постулаты семейного счастья, так иронично звучащие для этого мира. Алис слушала вполуха, отрешённо смотря на красный бархат впереди себя, не смея поднять взгляда с груди в лицо стоящего перед ней вплотную мужчины. Она бегло глянула по сторонам, словно в последний раз ища своё спасение, тщетно надеясь, как ребёнок на подарок в Рождество. Но желанное лицо с зубастой улыбкой и многочисленным пирсингом так и не появилось. Хонджун сегодня вряд ли ей поможет, как бы наивно она об этом не мечтала. Да она была бы даже счастлива, если сюда бы ворвался буйный Мартовский Заяц, раскидал всех своими быстрыми ногами и утащил её отсюда прочь! Но, увы, он непонятно где и вообще неизвестно, жив ли. — Создание семьи — это начало доброго союза двух сердец, — слова мужчины перед ними, исполняющего роль какого-то священника, монотонно звучали в зале под тихую музыку флейт. — С этого дня вы пойдёте по жизни рука об руку, вместе переживая и радость счастливых дней, и огорчения. Создавая семью, вы добровольно принимаете на себя великий долг друг перед другом и перед будущим ваших детей… Алис думала рассмеяться от таких нелепых слов, но сил в ней не было даже на усмешку. Всё, что она могла, это сохранять невозмутимое спокойствие, стоять неподвижно, по-королевски равнодушно. О да, она сохранит лицо и никто не увидит её страха! Она останется для всех гордой и не сломленной на вид! Пусть только такие слухи ходят о ней при дворе, а никак о плачущей от ужаса девчонке! Но тут мужчина, что совершает обряд, вдруг произносит: — Возьмитесь за руки, чтобы я скрепил ваш союз. Алис с трудом не вздрагивает, замирая. Она отстранённо смотрит, как Сонхва молча протягивает к ней две раскрытые ладони. И поначалу девушка тупит, не сразу догнав, что ей нужно вложить собственные руки в его. Она тянет свои пальцы, осторожно касаясь чужой кожи. И в этот момент она понимает, что не всё может контролировать. С каким бы невозмутимым лицом она сейчас стояла, как бы неподвижно не застыла… Её выдали её руки, которые мелко била дрожь. И та невольно усилилась, когда девушка вложила свои ладони в протянутые ладони мужчины. Глаза Сонхва на мгновение опустились вниз, машинально глянув на её пальцы. Но он быстро устремил свой взгляд вверх, в никуда, всё также продолжая стоять с каменным лицом. Но Алис поняла — он почувствовал её дрожь, которую она не могла унять. Девушка едва не прикусила губу, приказывая собственному телу успокоиться, чтобы её пальцы так позорно не тряслись в чужих ладонях. Она практически не слышала ничего из того, что вещал а-ля священник перед ним. Пальцы Червонного Валета чуть плотнее сжались, удерживая её ладонь, и Алис отстранённо поняла, что он просто поменял положение их кистей, когда мужчина в рясе подошёл ближе. Тот вытащил из блюда длинную кроваво-красную ленту и принялся обвязывать ею руки жениха и невесты, словно сковывая их единой цепью. — Красная нить связывает две жизни, две судьбы в одно целое, — молвит мужчина, затягивая мягкий узел на руках новобрачных. — Красная нить скрепляет союз, красный узел затягивается, чтобы закрепить священную связь. Алис едва не шатается, безэмоционально слушает странный опус над ухом. Её немного качает, когда проводивший обряд "священник" слишком сильно дёргает верёвки, но она не отходит, так как чужая рука плотнее держит её в своей хватке, не давая некрасиво шелохнуться. Пальцы у Сонхва ни тёплые, ни холодные, странные. Алис неожиданно выходит из лёгкого оцепенения, только сейчас понимая, что касается его голой кожи, а ведь он привычно носил тугие кожаные перчатки. Она непроизвольно опускает глаза вниз. Из-под рукавов бархатного камзола виднелись красные манжеты в виде кружев, закрывая часть кисти мужчины. Но девушка всё равно увидела старые шрамы. Да, вся тыльная сторона ладони, все пальцы были изувечены ожогами. Алис не было противно, она просто не ожидала это лицезреть и сильно вздрогнула от неожиданности. А затем сама устыдилась своей реакции. А потом увидела краем глаза быстро брошенный на неё взгляд. Червонный Валет понял, на что она обратила внимание и на что среагировала. Он же никак не ответил на её эмоцию, и отчего-то девушка испытала дикое чувство стыда. — Объявляю вас мужем и женой перед всем Червонным Королевством, — прозвучали страшные слова, как гром среди ясного неба. — А ваш брак законным перед небесами Вандерленда. Толпа загалдела, радостно улюлюкая, все начали громко хлопать в ладоши, прославляя гордого Червонного Валета и Даму Червей, которую они вообще видели впервые в жизни. Но, походу, всем понравилось это представление. — Поцелуй! Поцелуй! Поцелуй! — вдруг понеслось из каждого уголка. — Первый поцелуй! Алис побледнела, стоя неподвижно, как каменное изваяние, не обращая внимания, что кто-то уже развязывает их руки. — Ну же, закрепите свой союз! — звучит где-то неподалеку насмешливый голос Сана. Как во сне девушка видит склоняющееся к ней красивое, но равнодушное лицо, и сама быстро закрывает глаза, не зная, смотрит ли на неё в этот момент Сонхва. Чужая рука мягко ложится на её затылок, чтобы притянуть к себе её голову. Поцелуй. Мягкие губы оставляют лёгкое, едва ощутимое прикосновение на её сомкнутых устах. Валет зависает на мгновение, давая толпе насладиться зрелищем, хотя большинство ничего не видит из-за локонов невесты. Алис даже не пытается вырваться, она замерла как статуя, ощущая холодное дыхание на своей коже. Но, к счастью, это всё в миг заканчивается, и от неё так же быстро отстраняются. Напуганная произошедшим, растерянная, девушка отстранённо смотрит вперёд, когда её куда-то ведут. Она всё ещё мечтает зачем-то увидеть лицо Чеширского Кота среди толпы людей, но её желанию не суждено сбыться. Зато она слышит тихий, едва различимый голос Сана над своим ухом, звучащий только для неё: — Нет такого хребта, что не склонился бы предо мной в подчинении.

…

После церемонии начался пир. Банальный кутёж в большом зале. Играла музыка, танцевали люди, звенели бокалы. Алис никак не могла поверить, что вся эта шумиха вызвана её бракосочетанием с Червонным Валетом. Она бездумно поискала глазами зрелище, которое заставляло толпу так радостно улыбаться и прыгать от восторга. Но все взоры были устремлены на них, сидящих за столом. И именно ей кланялись сеньоры с пылкими взглядами и пара дам в ослепительных нарядах. Нет, положительно она попала в какой-то иной, нереальный мир. Она почувствовала себя бесконечно одинокой в этом феерическом сне, и, быть может, проснувшись, она с трудом вспомнит его. А рядом с собой девушка по-прежнему видела освещенное свечами безэмоциональное лицо человека, которого называли её мужем, и которого восторженно приветствовал народ. Слуги то и дело подавали девушке ледяные напитки — взвинченную внутри Алис мучила жажда. Она не могла заставить себя выпить алкоголя, боясь, что её унесёт мгновенно на нервной почве, а ещё лучше — стошнит. Хотя… может-таки набухаться в хлам? А потом блевать наедине с Червонным Валетом, чтобы ему стало до ужаса противно? Либо уйдёт, либо вырубит её от негодования. Всяко лучше, чем изображать с ним супружеский долг. Буквально за час все присутствующие изрядно напились, выполняя её собственное желание. Червонный Король уже сам немало принял на грудь, танцуя посреди зала с бокалом в руке, словно он был на танцполе обычной дискотеки. Его халат полностью распахнулся, являя взору отличный, твёрдый пресс. Хорошо, что на нём сегодня были брюки. Впрочем, девушка была уверена, что двор не раз видел все его причиндалы. И вряд ли Сана это смущало. Алис вдруг отмечает, что среди всех присутствующих не пьёт один только Червонный Валет. Он лишь пригубил для вида бокал с вином, когда кто-то с ним заговорил. Сидит себе, вальяжно закинув ногу на ногу, одним локтём облокотившись о стул. Да равнодушно рассматривает толпу перед собой. Между ними — гробовая тишина. Алис и не хочется заговаривать с ним первой, а её новоявленный муж и не пытается её как-то развлекать. Девушка так и сидела молча за столом. Кусок не шёл ей в горло, и она лишь смотрела на бесконечные перемены блюд, которыми слуги обносили гостей: куропатки в горшочках, филе утки, гранаты под кровавым соусом, перепелки на сковороде, форель, крольчата, всевозможные салаты, рубец ягненка, паштет из гусиной печенки. Всё, что она понимала и что перед ней назвали. Не бедствуют здесь, однако. На десерт были поданы пончики с персиками, всевозможные сорта варенья, печенья и пирожные на меду, пирамиды фруктов, такие огромные, что за ними не было видно парней, которые их вносили. Вина всех цветов и оттенков, начиная с темно-красного и кончая светло-золотистым, следовали одно за другим. И это всё провернул Король всего за один день?! Наверное, он давно хотел всего лишь повеселиться, да повода не было! Но что может быть прозаичнее, как присутствовать на празднестве, к которому не лежит сердце? От страха перед будущим, от возмущения Алис словно оцепенела, она чувствовала себя измученной этим шумом, этим изобилием. Но гордая по натуре, она не показывала виду и улыбалась, для каждого находя банальное ответное словечко, кто как-то пытался с ней заговорить. Имён и званий она не запоминала, лишь коротко принимала искусственные поздравления от неизвестных мужчин. Железная дисциплина и проклятый корсет помогали сохранять, несмотря на усталость, великолепную осанку. И только одного она не в силах была сделать — повернуть лицо к Червонному Валету, попытаться ему что-то сказать. Чего ей ожидать вечером? Может, он уйдет куда-то? А вдруг… вдруг явится Чешир? Неожиданно с другой стороны их стола к Сонхва подсел Сан, вальяжно повиснув на нём, несколько пьяный и жутко весёлый. — Сидишь тут с таким видом, словно конец света увидел, как будто не у тебя свадьба и молодая жена! — рассмеялся ему Король. Он говорил нарочито тихо, но девушка могла расслышать его слова. — Ну же, дорогой Валет, порадуйся хоть не много. Потанцуй что ли? Ты что не рад? — Я бесконечно рад, — сухо отозвался Сонхва, с равнодушием рассматривая какую-то танцующую парочку неподалеку. — Я просто устал после прошедших дней и не хочу двигаться. — Ты как обычно — зануда, — зевнул Сан. — Но я постарался для тебя. Я так давно тебя не баловал, а ты мой самый лучший поданный! Поэтому для начала дам тебе пару дней отпуска, медовый месяц так сказать! Я выделяю вам на это время тот прекрасный отдельный домик у замка, с горячим источником во внутреннем дворе! Наслаждайтесь, там никто вам не помешает. Поживете пока там, а потом посмотрим. — Что? — Сонхва бросает на своего владыку быстрый взгляд, едва хмуря брови. — Меня вполне устраивает моя комната в замке, мне не нужны излишки. — Нет, нет! — возразил Сан, грозя ему пальцем, оттопыренным от кубка с вином. — Семья разрастается, вам нужно больше пространства. Ты ещё скажи, что с женой будешь в разных комнатах спать! Так что тот домик — в вашем распоряжении. Делай что хочешь, её сладкие или горькие крики никто не услышит. Вздох. Кажется, только что прозвучал раздражённый вздох. Сонхва глядел странно на Сана, но ничего не говорил. Тот же с полупьяной улыбкой смотрел ему в глаза. Какой-то искусственной, злобной, полной садистского удовольствия. — Если позволите, я бы скоро ушёл, моё ночное дежурство с новобранцами по плану, — сказал Червонный Валет, чтобы убрать затянувшуюся паузу. — Ты сдурел? — Король аж скривился. — Я освобождаю тебя от службы на пару дней! Это приказ! Не оскорбляй меня! И не смей не явиться в этот домик к своей девчонке! Чего ты ломаешься? Чем недоволен? Привыкнешь! У нас на всех женщин не так много, большинству вообще не достаются. Это щедрый подарок. Да, знаю, ты не такой, как я! — хмыкает Сан. — Ты типо утончённый, суровый вояка, не знающий слов любви! Брось! Всё получится: разложишь её в позе поинтереснее да поработаешь кулаком, уж не подведёт тебя твоя природа. Когда ты там последний раз голую женщину видел? Давно не бывал в городе, уж с месяц вештаешься по работе. Встанет у тебя, чего уж там, дело нехитрое. Мы все одинаковые, что ты, что я, не отрицай. Паскудная кобелиная природа не разочарует. Алис слышит плохо, но всё же различает все слова в этом разговоре, всё похабное, что шепчет Сан своему подданному на уху. И она готова поклясться, что он специально делает так, чтобы она всё услышала. Поняла, что никуда ей не деться. Банально, но он быстро выкрутился, понимая, как нарушить часть контракта — просто подложить её под другого. Брак как никак! Девушка чувствует, что ей становится дурно. Она не состоянии повернуть голову в их сторону. До уха доносится тихий, практически ледяной тон Валета: — Если вы закончили, Ваше Величество, я всё же попрошу разрешить мне удалиться на час, закончить свои дела, дать наставления. А затем… я вернусь и возьму отпуск, как вы и приказываете. Вы же знаете, не сомкну глаз, если не дам чёткого указания недрессированным щенкам в страже. — Ой-ёй! Ну хорошо, хорошо! — Сан лишь всплескивает рукой. — Иди уже, отлучись. Ты как мамка нашей страже, не можешь без контроля! Впрочем, за это я тебя и ценю! Алис не поворачивает головы, когда Сонхва поднимается и быстрым шагом куда-то уходит. Не самый он галантный жених, но от этого девушка чувствует дикое облегчение. Сидеть с ним молча заставляло её нервишки неприятно напрягаться. Впрочем, она зря подумала, что получила глоток свободы. На колени ей лёг небольшой букет роз и несколько маленьких букетиков фиалок. — Цветы так любят у нас в Червонном Королевстве. Алис повернула голову и увидела, что рядом с нею сидит уже Сан, пододвинувшийся практически вплотную. Девушка почувствовала запах алкоголя, разящего от него, и отвернула лицо, склоняясь к цветам. Препираться с Королем настроения и сил у неё не было. — Не хочешь со мной потанцевать? — спросил Сан, неприлично разглядывая её профиль. — Если это вас не обидит, то я не хочу. Я слишком устала, — холодно отозвалась она. — Как-нибудь в другой раз. — Ты не сдаешься, милая, мне в это в тебе нравится. Пока нравится, — зевнул Сан. — По правде говоря, я слишком устал, чтобы играть в охотника. Нужно хорошенько отоспаться. Неожиданно их прервал гул. Некоторые гости толпой, тесня танцующих, подошли гурьбой к их столу. Любители потанцевать запротестовали было, но кто-то крикнул: — Ваше Величество! Мы хотим песню! Вы давно не пели! Остальные быстро подхватили: — Песню! Песню! Пожалуйста, Ваше Величество! — Ой, ну ладно! — отмахнулся Сан, делая наигранный вид, что смутился, и поставил кубок на стол. — Тащите гитару, так и быть, что-то спою, хотя пьяный для этого! — Ты умеешь петь? Или они ради лести просят? — выпалила Алис. К тому же, она как-то забывалась и игнорировала тот факт, что обращается к нему так же на «ты», как и он вальяжно к ней. — Не то, чтобы у меня был прекрасный голос, но петь я умею, — усмехнулся Сан. — Когда-то… когда-то пел давно с группой ребят, но это в далёком прошлом. Алис вскинула бровь, но её проигнорировали. Король отошёл от неё, усевшись на высокий стул неподалёку, который тут же ему поднесли, а потом подали ему в руки простецкую гитару. — Что же спеть-то? — протянул Сан, а потом бросил странный взгляд на Алис. Его губы дрогнули в едва заметной улыбке, в глазах блеснуло что-то ехидное. — Знаю одну старую песенку! Про Короля и его верного маркиза! Мужчина пробежал пальцами по струнам и наконец-то запел: Король приказал в барабаны бить, Дабы взглянуть на всех своих дам, И первую, что увидел он, Душу его сожгла пополам. Маркиз, скажи мне, ты знаешь её? Кто она, дама прекрасная эта? Маркиз же ответил ему не спеша: «Да, Сир, прелесть эта - жена вот моя». Маркиз, ты счастливей меня, Ведь дама твоя так прелестна, И если, вассал мой, ты любишь меня, Оставь меня с нею вместе. Сир, если б не были Вы королём, Жестоко я бы отомстил Но так как Вы – мой Единый король, Мой долг служить вам, не смотря на боль Маркиз, не сердись Для тебя – вся моя власть, Нет более лучшей чести Жена ведь вернётся твоя, И после вы будете вместе. Королева собрала букет цветов Для прекрасной юной девы Но маркиз же, сам вдохнув аромат лепестков, Пал мёртвым у ног королевы... Голос у Сана, на удивление, был неплохим. Мягким, звучным, чистым. Вот только выбранная песня Алис никак не понравилась. Подтекст был слишком очевидным. Ведь у королей всегда были фаворитки при дворе при живой-то жене-королеве. И часто эти благородные дамы были замужем. Но что скажет их муж на измену, если это потребовал сам король? Вот так, значит, ты решил, проклятый Сан? Подложить под Валета, а если захочется, потом и самому взять, когда того не будет рядом? А что на это ответит сам Сонхва? Она его, конечно, раздражает, и ему проще будет её «нечаянно» убить. Но всё же, стерпит ли от такое публичное глумление? Алис бросила нервный взгляд куда-то в толпу в поисках знакомой шевелюры. Нет, к ней никто не придёт, не спасёт её больше. Усилием воли она заставила себя слушать дурацкие песни дальше, сохраняя невозмутимое лицо.

…

Через полчаса чья-то рука осторожно легла на обнажённое плечо девушки. — Госпожа, — прошептала горничная Орин, — сейчас самое время незаметно скрыться. Его Величество поручил мне отвезти вас в домик у замка, где вы проведёте брачную ночь. — Почему я не могу остаться? — запротестовала в панике Алис. — Я… я хочу послушать ещё песен! — бессовестно соврала она. — Он споёт специально для вас, госпожа, для вас одной, если вы потом попросите, — заверила её женщина. Это, наверное, должна была быть какая-то издёвка, но было произнесено абсолютно спокойным равнодушным тоном. — Вас ожидает стража, чтобы тайком провести. Что ж… Очевидно, её пора пришла — страшный час. Расплата за спасение других. Алис пришлось молча подчиниться и последовать за пожилой женщиной. Миновав лабиринты замка, её вскоре вывели за его пределы и даже пересекли какие-то улочки, прежде чем они добрались до места назначения. Домик был скромный, окружённый садом, который спускался к самой реке. Откуда-то шёл пар, и Алис вспомнила слова про горячий источник во внутреннем дворике. Когда девушка подошла ближе ко входу, её поразила тишина, нарушаемая лишь стрекотом кузнечиков. А после она оказалась в комнате с выложенным мозаикой полом. Около алькова горел ночник, хотя в нём не было необходимости, потому что лунный свет проникал в самую глубину спальни, отчего обшитые кружевами простыни на огромной кровати напоминали фиолетовую пену. «Ну, хоть не красный цвет», — отчего-то подумалось ей. Иначе это было бы так… словно её разложат на кровавой луже, топя в её же смертельном отчаянии. Алис аж передернуло от своей фантазии. Орин в последний раз внимательно оглядела девушку и достала из своей сумки флакончик с ароматической водой, чтобы протереть ей кожу, но Алис нервно отмахнулась от неё. — Оставьте меня в покое! — Но, госпожа, сейчас придет ваш муж, и нужно… — Ничего не нужно. Оставьте меня! — Слушаюсь, госпожа. Пожилая женщина сделала лёгкий реверанс. — Желаю госпоже сладкой ночи. Горничная ушла, не удостоившись ответа. Теперь Алис была зла уже на себя за то, что не сумела скрыть своё раздражение перед другим человеком. Но она чувствовала неприязнь к этой женщине. Словно та знает, что с ней произойдёт и равнодушно уходит, никак не сочувствуя. А что она сделает-то? Алис это понимает, но всё равно бездумно злится. Девушка долго сидела неподвижно, и вдруг мёртвая тишина, царившая в спальне, показалась ей нестерпимой. Страх, который было усыпил общее возбуждение за столом, снова пробудился в ней. Она стиснула зубы. «Я не боюсь, — сказала она себе почти в полный голос. — Я не боюсь! Это не смертельно! Ты справишься! Ты переживёшь!» Что вообще произойдёт? И произойдёт ли? Будет ли у неё та самая «брачная ночь»? Что если Сонхва всё-таки побрезгует ей? Задушит, а потом деловито сообщит Королю, что она пыталась его убить? Неплохой вариант. Но, скорее всего, будет самый банальный вариант, который случался много столетий со многими женщинами всего мира. Раньше практически никого не выдавали по любви. И как это произойдет? Каков Червонный Валет в постели? Будет ли он пытаться хоть чуточку быть с ней ласковым? Аккуратным? Не обидит ли? Алис в глубине души всегда хотела нежного и искусного любовника. Трепетного возлюбленного. Но вот теперь у неё муж с непроницаемым лицом и эмоциональным диапазоном как у зубочистки. Это просто ледышка Валет. Он и нежный секс — вещи как будто из разных вселенных. В лучшем случае он всего лишь ляжет на неё, разведёт ей ноги и спустит в неё за пару минут, даже не смотря в лицо. Но больше всего ей кажется, что её просто грубо швырнут на кровать, поставят на колени, задерут юбку и сделают своё дело раком. Сонхва откинет назад взмокшие за пару минут волосы со лба и молча уйдёт восвояси. А самое худшее, что этот устрашающий человек может оказаться поистине садистом и банально захочет выместить на ней всю свою злобу, что его женили без его согласия. Вряд ли кто-то придёт на крики, когда новобрачную будут тут избивать на полу в назидание… «Господи, да о чём я вообще думаю? Почему я это представляю? Я так свихнусь…» Даже с Зайцем Алис не чувствовала такого страха. Может, быстро раздеться и залезть в кровать? Попытаться уснуть или хотя бы притвориться? Вдруг он, увидев её дрыхнувшую, учтиво проморозит? Ну… на крайний случай, просто молча сделает дело сбоку. Алис вновь передёрнуло от нервов. Она подошла к застекленной двери, выходившей на балкон. Обитая красным бархатом кушетка так и манила присесть и полюбоваться великолепным пейзажем. Взгляд охватывал лишь сады, блестящую гладь воды да вдали какие-то поля. В другой ситуации она бы залюбовалась, но сейчас не могла сосредоточиться ни на чём. Ей, наконец, удалось вытащить шпильки с бриллиантовыми цветочками из головы, нарушая уложенные волны. Разлохмаченные волосы рассыпались по её обнажённым плечам, и девушка тряхнула ими, как некогда в детстве, непокорным движением маленькой дикарки. Алис стащила с себя ожерелье, потом неудобные туфли, только сейчас осознавая, что они ей натёрли. Сняла чулки, чертыхаясь в неудобном платье. А затем с трудом задышала — проклятый корсет не давал ей нормально согнуться. С каким-то ужасом девушка увидела на ближайшем кресле учтиво оставленную шёлковую ночнушку кроваво-красного цвета с очень глубоким декольте. Уж явно эта вещь была не для удобного сна. Впрочем, дрыхнуть в длинном платье с тяжёлой юбкой уж точно было не лучше. Одну за другой Алис отстёгивала большие булавки, которыми крепились части корсажа платья, и складывала их в какую-то чашу на столике. Но тут девушка быстро поняла, что столкнулась с неприятной проблемой. Она не могла сама никак развязать петли на спине на корсете. Алис выгибалась, но не могла найти и поймать тот самый узел, чтобы освободить себя от этих оков. Она чувствовала, как косточки уже оставили алые следы на талии и рёбрах, как уже чешется плотно сдавленная грудь в декольте. Провозившись так минуты две-три, девушка тихо зарычала в бессилии, и у неё уже затекли выгибаемые руки от неудобной позы. Зеркало рядом в деревянной золоченой раме отражало её лицо, уставшее, но всё ещё симпатичное в макияже, а глаза её лихорадочно блестели. Но почему её отражение было слегка замутненным? Причиной этого, несомненно, были проступающие помимо воли слёзы от бессилия над своей судьбой. Алис злобно их вытерла, но затем облокотилась лбом об зеркальную поверхность. Холодок приятно прошёлся по коже. На миг девушка закрыла глаза. Когда она их вновь открыла, то лучше себя не почувствовала. Алис вытащила из лифа запрятанный браслет Чешира с пустым камнем и бездумно приложила его к зеркалу, в которое утыкалась головой. Ничего не произошло. Камень без розы всё-таки не действовал. Никакого спасения, если что. — Не получается сбежать, да? — прозвучал знакомый обманчиво бархатный голос. Девушка резко обернулась и с трудом удержала вскрик от неожиданного испуга. Прислоняясь к косяку двери, на неё смотрел сам Червонный Валет. Он снял свой бархатный камзол и широкий пояс, оставаясь в одной рубашке. Впрочем, менее изысканным его образ это не делало. На мгновение повисла пауза. Алис ничего не отвечала, и в ожидании не могла сдвинуться с места. — Тебе удобно в этом платье? — вдруг спросил он каким-то загадочным тоном. — Было видно, как тебя оно раздражает. Судя по твоему прошлому одеянию, ты привыкла носить простые обноски. В другой раз Алис бы знатно ответила ему, съязвила на этот счёт. Но сейчас она слишком занервничала, прилагая усилия, чтобы не выказать перед ним страх. Больше всего она не хотела, чтобы он увидел это в ней — страх поражения. Пусть злость и отчаяние, обиду, но нет, не страх! — Я не смогла сама освободится от корсета, — выпалила она, стараясь сохранить тон ровным. — Ваша чудная горничная не попыталась мне с этим помочь, учитывая, что я сама его и затянуть не смогла. Лицо Сонхва было плохо видно в полумраке, и она не разглядела его эмоции, лишь услышала спокойный ответ: — Возможно, она решила, что этим займётся твой новый муж? Кровь отлила от лица девушки, она как-то нервно уставилась на него, не смея шелохнуться. А затем едва не вздрогнула, когда мужчина вдруг оторвался от косяка и пошёл к ней размеренной неспешной походкой. Сонхва подходил ближе и ближе, деревянный пол едва слышно скрипел под его весом, а Алис всё не отрывала взгляда. Она не двигалась. Не могла, ноги не слушали команд или же она сама не хотела отдаляться? Девушка плотнее сжала губы, когда Червонный Валет остановился возле неё. Он ничего не сказал, а встал позади. Алис уставилась в зеркало впереди них, где они теперь оба отражались в его гладкой поверхности. — Да, затянули здесь на славу ещё и булавками декоративными закрепили. — Сонхва бегло оглянул её спину. Алис зачем-то молча кивнула. Хотя её никто не спрашивал никакого разрешения. Мужчина плавным движением убрал её длинные волосы, перекинув их вперёд на правое плечо девушки. От этого своевольного движения и прикосновения пальцев к голой коже на затылке и ключицах у Алис мгновенна пошла нервная дрожь по телу. И она готова была поклясться, что на секунду тёмные глаза Сонхва замерли на её шее, смотря на эту гусиную кожу, на то, как встал белый пушок на загривке. Его эмоция на лице была странной и непонятной. Да и Алис была слишком напряжена, чтобы её разгадать. Она едва не вздрогнула, почувствовав, как мужские пальцы оказываются на её спине. Валет принялся быстро расшнуровывать корсет, ловко работая, но всё же её тело периодически дёргалось в такт его тянущим движениям. Алис чувствовала, как дышать становится тяжелее, хотя жим на её рёбрах становился слабее. Её раздевают. Причём от этой тишины, такого, казалось, громкого молчания, становилось ещё хуже. Её мозг лихорадочно работал, но ничего путевого не приходило на ум. Ей не увильнуть. С ним не прокатит такое, как с Мартовским Зайцем. У него точно нет слабости и стремления к ласке от одиночества. Он абсолютно из другого теста. Алис даже подумала, что с тем же Саном получилось бы играть в недотрогу, а потом чувственно отдаться, и ему бы понравилось. Если бы она захотела, а она бы не захотела. С Валетом же… ничего не получится, она вообще не понимает его, и не понимает, как от него избавиться. И уж точно подраться не выйдет. «Хонджун, пожалуйста, появись!» — как заклинание прокричала внутри себя девушка. Но никто и ничто не отозвалось. Зато от её громких мыслей она дёрнулась ощутимо, и Сонхва на миг остановился. Посмотрел на неё в зеркало, но Алис тут же опустила глаза в пол. Что ж… Пускай делает, что хочет. Она вынесет всё с равнодушным лицом, отвернув его в сторону. Будет лежать и думать об Англии. Или как там было в поговорке? В данном случае, о Вандерленде. Цепкие пальцы вновь вернулись к застёжкам на корсете. Они практически расшнуровали его, и Валет принялся ощутимо сильнее выдергивать атласные ленты. С каждым его движением Алис казалось, что с неё снимают тяжёлую защитную броню, и вот-вот она окажется без ничего перед огромным демоном. Липкий страх стал душить её внутри. И она отчаянно ему сопротивлялась. В какой-то момент девушка зачем-то глянула исподлобья в зеркало. И увидела, как глаза Сонхва медленно блуждают по её обнажённым плечам и затылке в платье. — Ты дрожишь, — вдруг произнес он тихо, ровным голосом, словно картину описывал. — Твои плечи трясутся, кожа покрылась мурашками, нижняя губа подрагивает, грудь слишком сильно вздымается. — Я перенервничала из-за твоего Короля, всего-то, — попыталась отшутиться она, стараясь не смотреть в зеркало, чтобы не встретиться с ним взглядом. — Нашего Короля, — поправил её Валет. — Разве, это точно не от того, что последует сейчас? — Чего того? Что я с облегчением вздохну, когда ты снимешь с меня этот проклятый корсет? — Алис упрямо попыталась сыронизировать. Сонхва вдруг одним махом сорвал с неё полностью развязанный корсет, разрывая в один миг внизу не до конца вытащенные ленты. Девушка пискнула от неожиданности и испуга, чувствуя, что какая-то часть одежды с неё слетает. Грудь, освободившаяся от поддержки корсажа, несколько упала вниз, всё ещё скрываемая под нижним платьем. Но, с перепуга, от непривычного ощущения Алис показалось, что ткань падает полностью, обнажая её бюст. Что было не так, но девушка в панике машинально прикрылась руками. Только осознав свой жест, она нервно, с приторной гордостью вскинула голову обратно к зеркалу, ловя в отражении взгляд Сонхва. Она не поняла его эмоции. Но поняла, что ему что-то не понравилось. Что именно? Что она боится и не хочет? Вот это новость! — Осталось ещё пару булавок на самом платье, — холодно сказал Валет. Алис ничего не ответила, лишь опустила руки по швам. Ей пришлось приложить немало силы воли, чтобы не дрогнуть, когда мужчина принялся отстёгивать булавки у основания платья над подмышками. И его пальцы то и дело задевали голую кожу плеча. Новая волна мурашек прошлась по телу девушки. — Снова твои руки трясутся, — сказал Сонхва, и в голосе ещё почудилась едва уловимое раздражение. — Страшно? Жутко? О да, это тебе не по лесу от Бармаглота убегать. Это не с чудовищем Шляпником стоять. Это не с развратными Королями бороться. Это не с грязным Зайцем зажиматься. Это не отдавать бездумно свою свободу за жизнь пустых незнакомцев. Это всё не страшно, да? Однако какой ужас — с молодым и благородным Валетом переспать! Это невозможно вытерпеть тонкой душе! — Что? — Алис зависает, осмысливая его слова. Оглушённая столькими событиями, она утратила свою обычную находчивость и, отвернувшись от своего собеседника, устремила невидящий взгляд на стену. Она не нашлась, что быстро ответить. — Что ты хочешь от меня? Пылкого страстного слова? — вырывается у неё. — Или томно радоваться, когда меня раздевают? — Мда, не кончить бы раньше времени, глядя, как эта лохматая дикарка оголяется, — неожиданно язвит Сонхва, едко настолько, что яд вот-вот закапает изо рта и прожжет его красную рубаху. — Просто сделай то, что должен, — не менее язвительно хмыкает девушка. Неожиданно мужчина обхватил её за талию и с такой силой, какой Алис не подозревала у этого высокого худого мужчины, рванул на себя, смещая девичье тело вбок, и запрокинул ей голову. Затылок девушки упирался в его согнутую руку, которая так крепко сжимала её, что Алис не могла шелохнуться. Ужасное и одновременно красивое лицо приблизилось, практически коснулось её собственного лица. От ужаса и отвращения девушка машинально закричала и попыталась вырваться. И почти в ту же секунду почувствовала, что Валет уже не держит её. Сонхва отпустил руку, и Алис, не чувствуя опоры, просто свалилась на пол. Тяжело дыша, она вскинула голову, с бьющимся сердцем в упор уставившись на возвышающегося над ней мужчину. Он смотрел на неё холодно сверху вниз, и во взгляде его мелькнуло что-то раздражённое. На фоне раскрытого балкона и освещенного луной неба его фигура казалась особенно длинной и худой и напоминала паука-сенокосца. — Так я и думал, я внушаю тебе отвращение? — тихо хмыкнул Сонхва. — Ты бы предпочла выброситься с этого балкона, чем прикоснуться ко мне. Ведь, правда? Ох, не заблуждайся на счёт себя, я не… — он странно осёкся, мотнув головой, а затем снова злобно процедил. — Так, значит, тебя, саму невинность, отдали на растерзание этому неласковому, не романтичному Валету? Чудовищно! Он замолчал на мгновение. И смотрел на неё странно, словно ожидал, что она что-то скажет в ответ — возразит там или наоборот, упорно согласится. Но Алис застыла как изваяние на полу, смотря на него в ответ с тяжело вздымающейся грудью. Кажется, её молчание не понравилось ему. Губы мужчины едва дрогнули, скривились, сдерживая ухмылку. — Если вдруг заявится Король, что вряд ли, — сказал он, распрямляясь и откидывая назад отросшие волосы. — Можешь сказать ему, что я быстро и бездушно сделал своё дело и молча ушёл спать в другую комнату. В моём стиле, он точно поверит. И на всякий случай — не лезь в другую комнату, спи спокойно в своей широкой постели. С этими словами Сонхва развернулся на пятках и быстрым шагом пошёл прочь из комнаты, захлопнув за собой двери. Вышло непроизвольно громко. Алис поёжилась и нервно выдохнула. Что это сейчас было? Но факт фактом, она осталась одна в своей комнате. И до утра её так никто и не потревожил.