• ━━━━━━━━━『⚕』━━━━━━━━━ •
На следующее утро Йен проснулся с раскалывающейся головой, обнимая чьё-то тёплое тело. Он поднял голову, чтобы рассмотреть, кто это, щурясь от резкого света потолочных светильников в спальне Карен, которые они забыли выключить, вырубившись дружной кучей на полу. Он выплюнул попавшие ему в рот чёрные волосы и покосился на спящую Мэнди, прижавшуюся к нему; её дыхание было размеренным, ровным и глубоким. Он неуверенно поднялся на ноги, слегка пошатываясь, пока восстанавливал равновесие, и, спотыкаясь, направился в сторону уборной, надеясь избавиться от горького привкуса пива во рту. Когда он толкнул дверь в ванную дальше по коридору, та остановилась на полпути и за ней послышалось ворчание вперемешку с проклятиями: — Бля. Чего? — затем из-за двери высунулась голова, и Йен прищурился от невыносимого сочетания шума и естественного света. Раздражённое выражение лица Микки сменилось на более спокойное, и он шире распахнул дверь. — Ой. Йен. — Доброе утро, — пробормотал Йен, присоединяясь к Микки внутри. Они натыкались друг на друга, по очереди подставляя рты под кран. Микки откопал зубную пасту, и они воспользовались ещё и ею, разделяя пространство и ловя сонные взгляды друг друга в зеркале, но не разговаривая. Йену было вполне комфортно, ну, настолько, насколько это возможно, будучи с похмелья в чужом доме. Когда он почувствовал, что освежился так, как мог, без душа и собственных туалетных принадлежностей, он выпроводил Микки и помочился, а затем присоединился к нему на обратном пути в комнату Карен, чтобы собраться в том же дружеском молчании и уйти. К счастью, Шейла оставила их обувь прямо у входной двери, и им без особых проблем удалось выскользнуть незамеченными. После того как они вместе ввалились в дом и, расталкивая друг друга, рванули в душ, они с Микки не особо пересекались в течение дня. Микки перекусывал, пока Йен играл с детьми, или дымил на крыльце сигаретой, пока Йен наверху накуривался с Липом травкой, или Йен отправился на пробежку, пока Микки дремал. После короткого ужина все разошлись по своим делам, и Микки решил остаться дома, в то время как Йен отправился в «Алиби» с Карен, чтобы наконец загладить свою вину за то, что не рассказал ей о нём и Микки раньше, и понести своё обещанное наказание — найти ей кого-нибудь для одноразовой интрижки. Хотя они не обсуждали цель их вылазки, Карен в итоге всё равно угостила его несколькими раундами выпивки, и он понял, что был наконец-то полностью прощён. Йен даже выполнил своё наполовину шутливое обещание побыть её вторым пилотом, чтобы помочь закадрить высокую брюнетку, что Карен и сделала, ухмыляясь и жестикулируя пальцами через плечо, когда девушки уходили вместе. Со вздохом заплатив за последнюю выпивку, десять минут спустя Йен тоже засобирался домой. Он был подвыпившим, но напитки Карен обошлись ему дороже собственных, да ещё и переспать ни с кем не светило. На самом деле, учитывая, что он предположительно встречался с Микки, ему ещё долго не светило потрахаться. Йен вздохнул, намотал шарф на шею, засунул руки в карманы и зашагал домой. По его возвращении в доме было темно, и Йен прокрался вверх по лестнице, потому что даже его братья и сёстры, никогда не ложащиеся спать рано, не могли соперничать со способностью Карен задерживаться допоздна, чтобы уйти домой с кем-нибудь. Тем не менее он увидел свет, пробивающийся из-под двери его спальни, и выдохнул с облегчением, когда толкнул её. Карл и Лиам были в отключке, одинаково очаровательно развалившись на спинах с раскинутыми руками и приоткрытыми ртами. Йен воспользовался моментом, чтобы ухмыльнуться этим позам, прежде чем повернуться к своей собственной крошечной кровати, где Микки сидел, откинувшись на подушки, чудесным образом всё ещё бодрствуя. Когда Йен вошёл, он закрыл книгу, которую читал, заложив большой палец между страницами, где остановился, сдвинул очки выше на нос и посмотрел на Йена. — Как погулял? — спросил он. Йен пожал плечами, уже начав раздеваться. Он снял джинсы и лонгслив и принялся рыться в ящике в поисках пижамы. — Нормально, — отозвался он. — Карен подцепила какую-то девушку и ушла с ней. Высокая, хотя определённо ниже её уровня, но неважно. Мой долг наконец выплачен, так что… Хорошо посидели. Микки усмехнулся. Йен улыбнулся в ответ, натягивая фланелевые пижамные штаны и роясь в кучах одежды в поисках домашней футболки. — А твой вечер как прошёл? — поинтересовался он. Микки не подвинулся, поэтому Йен перелез через него и забрался под одеяло между ним и стенкой, не обращая внимания на недовольное бормотание. Микки остался сидеть, и Йен посмотрел на него снизу вверх, прислонившись щекой к его руке. — Скучно, — ответил Микки. — Фиона предложила поиграть в настольные игры. На лице Йена заиграла ухмылка. — И ты согласился? Микки закатил глаза. — Я позволил ей втянуть меня в один раунд «Извини», а затем сказал, что она пожалеет, если следующая игра, в которую она заставит меня играть, не будет игрой на выпивку, и ушёл. Йен ухмыльнулся ещё шире. — Кто победил? Микки хлопнул его по плечу закрытой книгой. — Заткнись, — сказал он под смех Йена, а затем признался: — Дэбби. — Ах, я так и знал! — Йен глубже зарылся под одеяла, полностью прикрыв свои голые руки, так как вездесущий холод начал его одолевать. Даже с их (очевидно, дрянной) системой отопления этой зимой стоял постоянный, пробирающий до костей холод. — Дэбби слишком умна для всех нас. За исключением, может быть, Липа, но он по большей части начитан, а она... — Смекалистая? — закончил Микки. Йен кивнул. — Да, я, блядь, заметил. Как будто мне нужна была шестичасовая лекция о невербальных заклинаниях, которую она пыталась мне прочитать. — Узнал что-нибудь новое? — поддразнил Йен. Микки снова закатил глаза. — Эта мелкая должна быть грёбанной профессоршей, серьёзно. Это просто смешно. Сколько ей, девять? — Скоро исполнится тринадцать, — сказал Йен. Микки тихо хмыкнул, но не ответил, и через секунду Йен перестал изучать его профиль и прижался немного ближе, вернув щёку на руку Микки. Он слегка подтолкнул его носом, и Микки вздохнул и наконец немного съехал вниз, чтобы Йену было удобнее устроиться на его плече. — Долго ещё собираешься читать? — невинно поинтересовался Йен. Микки одарил его долгим «ты, должно быть, издеваешься надо мной» взглядом, на что Йен просто моргнул, глядя на него широко раскрытыми искренними глазами. Наконец Микки вздохнул: — Дай мне закончить главу. Йен слегка улыбнулся и послушно закрыл глаза. Примерно через десять минут он услышал шорох, Микки закрыл книгу и, видимо, положил её на прикроватную тумбочку, выключив свет. Йен старался дышать размеренно, пока Микки устраивался поудобнее, обнимая его за талию и придвигаясь ближе, прижавшись щекой к его виску. Йен плотнее притиснулся к нему в ответ и выдохнул, чувствуя, что Микки тоже медленно выдыхает. Он ощущал, как Микки постепенно сморило рядом с ним, но сам не засыпал, пока не почувствовал, что Микки полностью расслабился в его объятиях.• ━━━━━━━━━『⚕』━━━━━━━━━ •
Утро не было медленным, но Йен чувствовал себя слегка заторможенным. Ему потребовалась целая вечность, чтобы вытащить себя из постели, и то лишь благодаря нетерпеливым подначиваниям Микки и его настойчивым уверениям, что если Йен не спустится к завтраку, то ему ничего не достанется, а у Микки не было никакого желания иметь дело с проголодавшимся Йеном, поэтому было бы здорово, если бы Йен, пожалуйста, хоть раз в жизни не был ленивым мудаком. В конце концов, и только когда Микки крепко схватил его за запястье, Йен, спотыкаясь, выбрался из своей (тёплой, удобной, манящей) постели и спустился по лестнице вслед за ним. Микки выдал ему две чашки кофе и поставил перед ним тарелку с блинчиками. — Чем я заслужил такое особое отношение? — спросил Йен, слегка оживившись после первой чашки и приступая ко второй, возя вилкой кусок блинчика в лужице сиропа, который Микки налил ему на тарелку. — Никакого особого отношения, просто пытаюсь тебя расшевелить, — сказал Микки, сев рядом. Сам он уже поел, и поэтому просто наблюдал, как Йен жуёт свой завтрак, подперев подбородок рукой и продолжая пялиться на него с непроницаемым выражением лица. Йен, не глотая, спросил с полным ртом блинчиков и кофе: — У наф на фефодня какие-то офобые планы? — Хочу съездить в город, — Микки почесал бровь, затем, казалось, смягчился и добавил: — Подумал, мы должны что-нибудь сделать на Рождество, понимаешь? Осталась неделя. Я ничего для тебя не приготовил и знаю, что у тебя для меня тоже нет подарка. Йен нахмурился. — С чего ты так решил? Микки пожал плечами и, кажется, совершенно не смущаясь, признался: — Я обыскал твою комнату. И спросил твоего брата. Йен раздражённо фыркнул. — У меня есть кое-что для тебя, — настаивал он. — Теперь это просто кажется… — О, даже не пытайся, — отмахнулся от него Микки. Он протянул руку и разгладил упрямо выпяченный подбородок Йена большим пальцем. Йен был скорее раздражён, чем взбешён, когда Микки провёл по его нижней губе, а затем отстранился с лёгкой усмешкой. — Я не сержусь. Зато теперь мы можем что-нибудь подарить друг другу и не чувствовать себя неловко из-за того, что кто-то потратил меньше, а кто-то слишком много, или типа того. Йен должен был признать, что Микки был прав. Он казался намного счастливее, когда Йен согласился на его предложение, и оставил его заканчивать завтрак, а сам поднялся наверх, откуда так и не вернулся. Йен доел, убрал посуду, а затем направился за ним. Он застал Микки с той же книгой, которую тот читал все каникулы, очевидно, просто просматривая отрывки то тут, то там, потому что, по оценке Йена, он не особо продвинулся. Йен оделся, и Микки вскочил, присоединяясь к нему, чтобы спуститься в коридор за куртками. Падал лёгкий снег. Йен поставил защиту на двери и подошёл к Микки, стоящему на тротуаре. Он слегка потёр его руки, чтобы вернуть им чувствительность, как, впрочем, и своим. Как только они забрались в фургон, Йен выкрутил тумблер на печке до упора и помчался по улице. — Что надумал? — спросил Йен на подъезде к городу. Он покосился, когда почувствовал, что взгляд Микки скользит по его лицу, и быстро добавил: — Я о подарке для меня. Микки пожал плечами и принялся ковырять ногти, внезапно сделав совершенно незаинтересованный вид. Затем он снова посмотрел на Йена. — Я не знаю, — сказал он, и его голос звучал честно. — Подумал, мы могли бы просто осмотреться или что-то в этом роде. Йен промычал в знак согласия, одновременно (откровенно плохо) совершая параллельную парковку на обочине, и они с шумом вывалились на холодный воздух позднего утра. Йен на мгновение задумался, не будет ли Микки возражать, если он возьмёт его за руку под предлогом необходимости согреться, но затем вспомнил, что у них нет зрителей и им не перед кем притворяться. Вместо этого он засунул руки в карманы куртки. Центр города — торговые комплексы, кинотеатры и места, где время можно провести с пользой, что означает, что Йен тут практически не бывал — был заполнен праздно слоняющимися людьми, но было не настолько многолюдно, чтобы Йена охватило желание вернуться домой. Микки выглядел немного нервным, но Йен взял инициативу в свои руки, дёрнув его за рукав и потащив в произвольном направлении, и Микки, казалось, расслаблялся тем больше, чем дальше они шли. Они миновали несколько кафешек и магазинов одежды, но продолжили путь, едва заглянув в широкие прозрачные витрины. Когда они проходили мимо входа в простой круглосуточный, Микки внезапно резко ухватил его за руку. Йен, пошатнувшись, остановился, и обратил своё внимание на Микки. Тот многозначительно поднял брови и кивнул головой в сторону магазина. Йен равнодушно оглянулся. Микки ухмыльнулся и взял Йена за локоть, потянув внутрь. Магазин был относительно пуст. Заурядный небольшой круглосуточный из тех, где всё выглядело немного потрёпанным, и даже стены казались обветшалыми. Йен огляделся вокруг, остановив свой растерянный взгляд на лице Микки, задаваясь вопросом, к чему именно тот клонит. Микки просто пожал плечами и разомкнул их руки, направляясь вглубь помещения. Йен неохотно проследовал за ним, не имея никакой реальной цели и не уверенный, что именно он ищет, кроме общей идеи найти что-то для Микки. Микки вернулся в отдел закусок, и его мысли явно унеслись далеко за пределы Рождества, когда он сунул Йену в руки несколько пакетиков и посмотрел на него с глупой улыбкой. Йен просто закатывал глаза и помогал набирать всё больше и больше снеков, в основном по указанию Микки. Они направились к кассе и выложили всё это на маленький стеклянный прилавок, отделяющий их от кассы. У кассира не хватило мелочи или что-то в этом роде, Йен на самом деле не слушал, всё, что он знал, — это то, что тот направился в подсобку, а затем Микки поднял брови, глядя на Йена и многозначительно перевёл взгляд на заднюю стену. Йен просмотрел на пачки сигарет, а затем снова на Микки. — Что ты делаешь? — прошипел он. Микки ухмыльнулся. — Исполняю роль хорошего бойфренда, — прошептал он в ответ. Прежде чем они смогли обменяться ещё несколькими приглушёнными словами, Микки сунул руку в карман куртки и извлёк свою волшебную палочку; Йен сжал обеими руками предплечье Микки, его охватил трепет, когда он нервно взглянул на дверь с надписью «Только для сотрудников», за которой исчез кассир, а затем снова на Микки с взволнованным озадаченным выражением лица. У него почти закружилась голова, когда он хрипло прошептал: — Давай! Без сомнения, невербальные заклинания у Микки стали получаться лучше. Он помахал палочкой в воздухе между ними и ничего не сказал, хотя его прищуренный взгляд был прикован к стене за прилавком. Секунду спустя две пачки красного «Мальборо» просвистели в воздухе, и Йен протянул руку как раз вовремя, чтобы схватить их, прежде чем они врезались в лицо Микки. Они обменялись восторженными взглядами, и Йен засунул сигареты поглубже в карман, именно в тот момент, когда кассир вышел из подсобки, пересчитывая сдачу и не обращая внимания на их внезапно покрасневшие лица. Как только они оказались на свежем воздухе, Йен потащил Микки за собой, пока они не отошли на несколько витрин дальше. Затем он выудил сигареты из кармана и сорвал с них обёртку. Он достал по одной из каждой пачки и вложил одну в приоткрытые губы Микки, прежде чем зажать другую между своими. Микки ухмыльнулся, когда Йен поджёг свою сигарету и использовал её, чтобы дать ему прикурить. — Счастливого Рождества, — пробормотал Микки с сигаретой во рту и толкнул Йена плечом, широко ухмыляясь. Йен, задыхаясь, рассмеялся, выпустив густое облако дыма. — Счастливого Рождества.• ━━━━━━━━━『⚕』━━━━━━━━━ •
Они стояли бок о бок на переднем крыльце, облокотившись на перила и глядя на улицу, а снег падал вокруг мягкими густыми хлопьями. Йен искоса взглянул на Микки и затянулся сигаретой, третьей из пачки, что они украли друг для друга несколькими днями ранее. — Боже, это потрясающе, — счастливо выдохнул Йен. — Вот тебе и грёбаная «Зимняя сказка», — Микки звучал не особо впечатлённым, но Йен знал, что его безразличие было напускным, и рассмеялся. Микки на это закатил глаза. — Разве это не здорово? — спросил Йен совершенно серьёзно. Микки выдохнул облако дыма. — Лучше, чем составлять ещё один чёртов рождественский плейлист со своей младшей сестрой, — усмехнулся он. — Или печь с Лиамом. Он столько мучного хавает, что давно должен весить под сто килограмм. — Печенье ест не только он, Микки. — Да, но он лопает всю оставшуюся глазурь. — Ого, так ты хотел глазури? В следующий раз я оставлю тебе немного. Микки показал ему фак, закатив глаза. Йен снова толкнул его плечом и просто ухмыльнулся, пристально глядя на профиль Микки, хотя тот не смотрел на него в ответ, слишком занятый разглядыванием улицы и наблюдением за тем, как снег ложится на тротуар тонким слоем, лишь изредка нарушаемым проезжающими машинами. Они помолчали, добивая сигареты почти до фильтра и наблюдая, как снег покрывает землю. Время от времени они украдкой поглядывали друг на друга, но ни один из них ничего не говорил. Микки наконец бросил окурок на крыльцо и наступил на него, втерев в дерево носком ботинка. Йен фыркнул, с почти докуренной сигаретой в губах, и Микки прислонился спиной к перилам, отвернувшись в другую сторону, но наблюдая, как Йен заканчивает. Йен пристально смотрел в ответ. — Ты не можешь вечно торчать тут, только чтобы не заходить внутрь, — сказал он в основном в шутку. Микки покачал головой. — Я могу попытаться, — ответил он бойко. — Во всяком случае, подожду, пока ты не закончишь. Йен ухмыльнулся ему. — Да ладно, украшать ёлку не такое уж ужасное занятие. — Я не пойду туда без тебя, — настаивал Микки. Йен закатил глаза и снова поднёс сигарету к губам, чтобы скрыть смех за очередной затяжкой. — Ты как маленький, — обвинил Йен. Крошечная улыбка заиграла в уголках его рта. — Бедный испуганный малыш. Микки укоризненно щёлкнул пальцами. — Не мог бы ты перестать называть меня так? Звучишь жутковато. Йен нахмурился. — Я звучу жутковато? Лицо Микки озарилось улыбкой, яркой и красивой, растянувшейся до самых щёк. Он казался чрезвычайно довольным собой, когда сказал: — Да, ты... Раз уж ты мой парень, и всё такое, — его голос звучал искажённо из-за приоткрытых губ. Йен коротко рассмеялся, застигнутый врасплох, и толкнул Микки в плечо, заставив его немного отшатнуться в сторону и обратно придвинуться вплотную. Микки ухмылялся, его глаза восхищённо сияли. Йен тоже рассмеялся и прижался к нему. — Иди ты, — Йен ухмыльнулся ему и снова затянулся. — Сейчас здесь никого нет, придурок. — И что? — А то... Отвянь! — Йен усмехнулся. — Твои приколы о том, что ты мой парень, не имеют никакого смысла, когда мы наедине. Микки тоже ухмыльнулся. — Но всё равно смешно. Йен фыркнул, но не ответил. Микки ткнул его в бок. — А? А? Давай, признай, что у меня охуенное чувство юмора. — Отвали! — Йен подавил смешок, хлопнув Микки по запястью. — Признай это! — Нет! Микки просто рассмеялся, вместо того чтобы продолжать настаивать, но он казался удовлетворённым, вероятно, потому что Йен тоже смеялся, таким образом явно укрепляя его самомнение. В конце концов Йен был вынужден признать, что и сам откладывал окончание этого момента с Микки и возвращение в дом, поскольку посасывал то, что к тому моменту было уже только фильтром. Он выбросил окурок в заснеженный двор и развернулся, поймав взгляд Микки, когда тот направлялся к двери. Микки тяжело вздохнул, радость, бурлящая в нём мгновением раньше, теперь была забыта, и Йен молча последовал за ним. Остальные всё ещё возились с ёлкой, когда они вернулись в гостиную, стряхивая снег с волос и вешая куртки на перила лестницы. Йен оглянулся, и Микки протянул руку, чтобы убрать несколько белых снежинок с его волос, а Йен ухмыльнулся ему в ответ. Ёлка, высотой почти до потолка, стояла в углу и была наполовину покрыта сверкающими гирляндами и небольшим количеством беспорядочно навешанной серебристой мишуры. Йен бросил удивлённый взгляд на дерево, а затем повернулся туда, где Фиона уютно устроилась на диване под одеялом с Лиамом. — Выглядит неплохо, — неумело солгал Йен. Фиона фыркнула. — Она выглядит как обычная старая рождественская ёлка Галлагеров, — согласилась она. — А вы, кстати, не пытайтесь слинять. Через десять минут чтобы были тут, поможете с остальными украшениями. Йен обменялся взглядом с закатившим глаза Микки и монотонно пробурчал: — Хорошо, Фиона, — а затем жестом пригласил Микки следовать за ним, и они поплелись на кухню. Микки направился прямиком к эгг-ногу со специями, Йен взял пару печений последней партии Дэбби. На холодильнике всегда стояло несколько банок, по крайней мере, во время праздников, и он откопал пару штук в виде снеговиков с глазурью. Микки проворчал слова благодарности, когда они в них вгрызлись. — По крайней мере, с первой половиной украшений они справились без нас, — попытался утешить Йен, обмакнув печенье в чашку с эгг-ногом и откусив от пропитавшегося конца. Микки фыркнул и отправил в рот печенье целиком. — Нас всё ещё припрягли, — сказал он, сплёвывая крошки, которые Йен смахнул со стойки. — Могло быть хуже, — пожал плечами Йен. После ещё трёх печений и второй чашки эгг-нога на двоих Фиона позвала их в гостиную. Они обменялись многозначительными взглядами, и Микки свалил их посуду в раковину, пока Йен ставил банку с печеньем на холодильник, а затем они вместе поплелись обратно, сталкиваясь плечами каждые несколько шагов и бросая друг на друга удручённые взгляды. Йену очень нравилось украшать дом к Рождеству — на самом деле это был один из его любимых праздников, — но Фиона в этом году слегка перестаралась, да и он немного увлёкся семейными развлечениями. Он знал, что она делает это только потому, что это Рождество станет первым, которое Лиам по-настоящему запомнит, но его так и тянуло спрятаться под одним из множества колпаков Санты, которые валялись у них повсюду, и проспать до самого Нового года. Йен немедленно подошёл к одной из коробок, расставленных вокруг ёлки, и принялся передавать Микки различные игрушки, чтобы тот передал их Дэбби, а она в свою очередь развесила. На самом деле у них не было никаких сентиментальных украшений, кроме одного, подаренного как-то Кевом, которое представляло собой просто пивную бутылку в рамке с надписью «Алиби», но у них было много шаров уродливого цвета и сверкающих снежинок. Дэбби быстро надоело это дело, и она фыркнула, сдувая волосы с лица и сурово глядя на них. Её руки были упёрты в бока в фирменной галлагерской позе, предполагающей, что она говорила серьёзно. — Ты почти ничего не делаешь, — сказала она, сердито жестикулируя в сторону Йена. — Микки хоть кивает туда, куда мне следует повесить украшения. Давай-давай, вставай, — добавила она, полностью игнорируя его протесты, — и вы оба поможете мне с остальным. — Почему больше никто не помогает? — проворчал Йен, потому что Фиона была занята, истерически хохоча на диване, в то время как Лиам вскарабкался на неё с вопросом, что здесь такого смешного, а Липа и Карла вообще нигде не было видно — довольно удобно, по мнению Йена. Дэбби скрестила руки на груди с самодовольным видом. — Карл и Лип отправились за гирляндами и продуктами для выпечки. Вы хотели пойти с ними? Йен и Микки пробормотали свои возражения и обошли друг друга, чтобы помочь Дэбби повесить больше украшений на ёлку. Помимо рождественской музыки, доносящейся из маленького радиоприёмника в углу, Лиама, радостно пытающегося подпевать, и Фионы, щекочущей его бока и бормочущей некоторые строчки песен, они работали в относительной тишине, хотя Дэбби иногда подхватывала особо популярные песни, да и Йен поймал себя на том, что тоже иногда напевает под многочисленными косыми взглядами Микки. Они неплохо проводили время, и Йен подумал, что в комплекте с мишурой и гирляндами, свисающими с ёлки, игрушки — хотя и развешанные бессистемно и бессмысленно — смотрятся в некотором подобии художественного беспорядка. Он ощутил, как праздничное настроение поднимается в его груди, когда они развесили около семидесяти процентов украшений, и он даже присоединился к остальным, подпевая нескольким песням по радио. Он как раз вешал на ветку у верхушки небольшую безделушку, подаренную им в знак благодарности одной мамочкой, водившей ребёнка в их импровизированный домашний детский сад, когда Микки врезался ему в спину. Йен повернул голову, чтобы посмотреть на него, когда Микки пробормотал извинение, но его небрежное «Прости» было прервано хихиканьем Дэбби. Они оба посмотрели на неё. Она прикрыла рот рукой. Этот звук насторожил Фиону, которая тоже тут же начала смеяться. — Что? — спросил Микки. Дэбби убрала руку ото рта и вскинула голову к потолку: прямо над их головами, на крошечном промежутке между ними, висел небольшой пучок омелы. Йен опустил широко раскрытые глаза на Микки, который смотрел на него в ответ с такой же тревогой, читающейся в каждой чёрточке его лица. Смутно Йен осознавал, насколько подозрительной казалась их паническая нерешительность, особенно когда в обычной ситуации он бы рассмеялся и чмокнул любого реального бойфренда в губы. Вместо этого они просто стояли с одинаковым выражением лёгкого дискомфорта и встревоженности на лицах, и ждали, пока другой отомрёт. На самом деле, он знал, что они смотрели друг на друга всего несколько секунд, но казалось, что они с Микки провели вечность в молчаливом противостоянии, пока Лиам не начал хлопать и не закричал подбадривающе: — Поцелуй его! Йен, поцелуй его! Йен слегка приподнял брови, но его улыбка смягчилась в ответ на весёлое поощрение родных. Когда ему напомнили о присутствии остальных, момент стал почти несущественным: это была всего лишь игра, просто спектакль, который они разыгрывали для его семьи и ради Микки. За исключением того, что это не было — и никогда не могло быть — пустяком. Микки одарил его едва заметной улыбкой в ответ, и Йен вплёл пальцы в его волосы и наклонился, чтобы легко и нежно поцеловать. Глаза Йена были закрыты, что позволило ему удивительно легко сосредоточиться на радостном смехе сестёр и смущённом хихиканье младшего брата. Тем не менее он не мог не обращать внимания на губы Микки, на их форму и то, какими потрескавшимися, но в то же время мягкими они были. И, прежде чем отстраниться, он на короткое мгновение прижался ближе. Мгновение они просто смотрели друг на друга, а затем неловко прыснули в унисон. Лицо Микки приобрело лёгкий розоватый оттенок, и он, казалось, на самом деле не смотрел на Йена, хотя его взгляд, словно непроизвольно, возвращался к лицу Йена каждые пару секунд. Йен не замечал, что ладонь Микки забралась под его рубашку на спине, пока тот не отпустил его, и это напомнило ему убрать руку из волос Микки. Они поспешно отошли друг от друга, и Йен обвёл взглядом комнату. Фиона ухмылялась, глядя на них, явно довольная смущённым выражением лица Йена, которое, как он надеялся, сестра приписывала лишь к неприязни в отношении демонстрации чувств на публике, несмотря на то что у Йена никогда не было с этим проблем — а скорее, он даже был к этому склонен — раньше. Дэбби одарила его такой же довольной улыбкой, прежде чем развернуться и заняться ёлкой. Йен решил не смотреть на Микки до конца их занятия, и ему это вполне удалось, не считая короткого неловкого зрительного контакта. Если он не станет делать ситуацию странной, рассуждал он, она таковой и не будет. Это, конечно, не помешало Йену поступить с точностью до наоборот. Как только они получили вольную от его сестёр, он поспешил вверх по лестнице, жестом пригласив Микки следовать за ним. Тот послушался, идя достаточно близко, чтобы наступить Йену на пятки несколько раз во время их бегства в спальню, прежде чем кто-нибудь смог бы позвать их обратно для более неприятных семейных занятий. Йену показалось, что он дышит неоправданно тяжело, когда он наконец закрыл за собой дверь в свою комнату, в груди у него билось то же чувство, что и в детстве, когда он удирал из ванной, прежде чем монстры, прячущиеся в темноте, могли догнать его. Микки уже сидел на его кровати, вертя палочку между пальцами, что Йен счёл несколько нервным жестом — необходимостью чем-то занять руки, чтобы унять мысли. Йен нерешительно сел рядом с ним. Микки не отодвинулся и не казался встревоженным; на самом деле, он едва поднял глаза, даже когда Йен заговорил: — Ну, это было… — Боже, когда уже ты научишься не загоняться? Йен удивлённо уставился на Микки. — Что? Микки наконец встретил его взгляд. Йен был смущён и немного сбит с толку лёгкой, расслабленной улыбкой на его лице. Микки отложил свою палочку, только чтобы вместо неё прикурить сигарету из пачки, лежащей на прикроватной тумбочке Йена. — Господи, Галлагер, это был просто поцелуй, — пробормотал он, затягиваясь. — Можно подумать, ты раньше никогда не целовал своих друзей. Мэнди? Карен? Ни разу с ними не целовался? Йен выгнул бровь. Микки был, конечно, прав, но его тон не убедил Йена. — И ты не… — Мы делаем вид, что встречаемся, — перебил Микки, закатывая глаза. — Я вроде как предполагал, что рано или поздно нечто подобное произойдёт. Что? — добавил он, увидев выражение лица Йена. — Ты же не думал, что они купятся на простое держание за ручки и сидение рядышком на диване в течение месяца? Йен смерил его недоверчивым взглядом. Доводы Микки не произвели на него особого впечатления. Что-то было не так. — Ты хочешь сказать, — начал он категорично, — что ты ожидал, что нам придётся целоваться? На глазах у всех? Микки снова закатил глаза. — Ну, я не знал, что это будут именно поцелуи. Но да, я предполагал, что нам придётся, ну, знаешь… Притворяться, и всё такое. Отношения — это не только объятия в постели, Йен. Я и то в курсе, а у меня даже никогда парня не было. — Ты невозможен, — покачал головой Йен. — А ты, блядь, слишком наивен, — Микки всё ещё улыбался. Йен не знал, что на это ответить. Он издал насмешливый звук, плюхнулся спиной на кровать и затянулся сигаретой, предложенной ему Микки.• ━━━━━━━━━『⚕』━━━━━━━━━ •
Позже, когда он рассказал о случившемся Мэнди, она рассмеялась, потягивая молочный коктейль, и пнула его под столом в закусочной, куда Йен пригласил её, угостив картошкой фри и напитками. — Вы двое, — сказала она, нежно качая головой. — Господи. То есть я знала… Но вы уже целуетесь? Серьёзно? Йен моргнул, глядя на неё. — Знала что? Нет, послушай, Мэнди… Я пытаюсь сказать, разве он не должен был хоть немного удивиться? Он вёл себя так, будто это совершенно нормально. Тебе не кажется, что это не совсем так? — Не совсем так? — непонимающе повторила Мэнди. — Почему это должно быть не совсем так? Ты целовал меня и Карен. Чёрт возьми, я целовала тебя… И Карен я тоже целовала. И никто из нас никогда не думал, что это что-то значит. Так почему что-то должно быть не так в случае поцелуя с Микки? Йен опустил плечи и ещё больше навалился на стол. Он стащил у Мэнди картошку, увернувшись от неё, когда она с упрёком шлёпнула его по руке, и обмакнул в кетчуп на её тарелке, прежде чем отправить в рот. После этого он слизал соль с пальцев. — Это просто кажется странным, — наконец сказал он. — Он как-то слишком нормально к этому отнёсся, понимаешь? — Не-ет, — сказала Мэнди, растягивая слово так, что Йен почувствовал себя ещё бо́льшим идиотом. Затем она расплылась в улыбке. — Боже, ну а ты что? Йен выгнул бровь, его беспокойство не ушло, но на мгновение затмилось обидой. — Я? А что я? Мэнди развела руками. — Ты сам-то как?! Чувствуешь себя странно из-за этого? Йен неловко поёрзал на своём месте. — Я вроде... Нет? Нет, конечно. Но… — Никаких «но»! Если ты не чувствуешь себя странно, то почему он должен? — Потому что я нормальный, — раздражённо сказал Йен. — Я знаю грёбаную разницу между поцелуями ради шутки и поцелуями, которые что-то значат. Микки… — Осторожно, — прорычала Мэнди. — …маленький сдержанный засранец, — закончил Йен, смеясь, когда Мэнди протянула руку и шлёпнула его по запястью. — Микки — самая утончённая королева драмы, которую я когда-либо видел. Думал, он немного психанёт. — Из-за необходимости тебя поцеловать? — Мэнди усмехнулась. — Божечки. Кто-то сегодня слишком высокого мнения о себе. Йен пнул её в голень и закатил глаза. — Перестань выглядеть такой самодовольной воображалой, — потребовал он. — Господи, ты слишком много общаешься с Карен. С вами сложно иметь дело, когда вы две недели подряд только стервозничаете друг перед другом да демонстрируете своё превосходство. Мэнди рассмеялась. — Как скажешь. Две недели с Микки, и ты с каждой минутой становишься всё ближе к неотёсанному пьянчуге. К тому времени, как они закончили кидаться друг в друга картошкой фри, они слишком сильно хохотали и были слишком заняты тем фактом, что их выгнали из закусочной, так что Йен и думать забыл, что его вообще что-то тревожило.• ━━━━━━━━━『⚕』━━━━━━━━━ •
Когда он вернулся, дома было тихо, во всяком случае, настолько, насколько это было возможно. Лип, Дэбби и Карл свернулись калачиками под одеялами в гостиной, потягивая свои напитки из кружек и тихо переговариваясь. Йен слышал, как наверху у Фионы играет музыка — неясная мелодия и неразборчивый текст. Он поднялся к себе и обнаружил Микки, лежащего на одеяле в его кровати, одетого в спортивные штаны и одну из своих заляпанных маек. На нём снова были очки, низко сползшие на нос, и он читал свою книгу. Когда он поднял глаза, Йен мягко улыбнулся и прислонился бедром к дверному косяку. Микки уронил открытую книгу на грудь. — Привет, — сказал Йен. — Веселишься? Микки слегка пожал плечами, и улыбка заиграла в уголках его расслабленных губ. Наконец он сказал: — Это хорошая книга. Йен дёрнул головой, указывая в сторону коридора и лестницы. — Решил немного потусоваться с роднёй. Зашёл спросить, не захочешь ли ты присоединиться. Едва сказав это, Йен осознал тщетность своей просьбы. По всей вероятности, Микки собирался отказаться и продолжить наслаждаться своей книгой, сам себя развлекая. Примерно так же, как он, скорее всего, делал это весь вечер, пока Йен зависал с Мэнди. Он уже собирался опустить голову и уйти, когда, к его удивлению, Микки пожал плечами и заложил страницу, на которой остановился. — Конечно, — сказал он, отложил книгу и выскользнул из кровати, протискиваясь мимо Йена и первым выходя в коридор. Смятение и удовлетворение боролись в Йене, когда он следовал за Микки вниз по лестнице. Спустившись, они нашли свободное место на диване и втиснулись на него вместе. Йен протянул руку к Липу, поймав лишнее одеяло, которое тот ему бросил, и накрыл им себя и Микки, пристроившись к нему сбоку. Рука Микки скользнула вокруг его туловища, низко, почти на бёдрах. Йен тихо промычал и прижался ещё ближе. В камине пылал огонь, луна уже стояла высоко в небе, и весь дом был пропитан смесью спокойствия и сонливости. Лип потягивал что-то дымящееся из кружки, украшенной снежинками, а Дэбби выглядела невероятно расслабленно и уютно, укутавшись в три одеяла, два из которых разделила с сидевшим рядом с ней Карлом. — Как там Мэнди? — спросила она, посмотрев на Йена. — У неё всё хорошо, — зевнул Йен. Он только сел, но тело уже начало ощущаться тяжелее. Ему удалось выдавить улыбку. — Она не переставала говорить о поцелуе с Карен. — Она что? — переспросил Лип, вмешиваясь в разговор и внезапно звуча гораздо более бодро, в то время как Микки подавился смешком. Йен рассмеялся. — Придержи свой член, боже. Я пошутил, — он потёр глаза. — Можно подумать, ты никогда не целовал никого из своих друзей. Лип уставился на него. — И мой ответ отрицательный, — сказал он, внимательно наблюдая за Йеном. — Потому что это… Безумие. Микки усмехнулся. — Это не так уж и странно, — сказал он. — Нет, если ты гей, — пробормотал Лип. — Или би, неважно. Натуралам такое не свойственно. Брови Микки снова приподнялись, опасно приблизившись к линии роста волос, и Йен ухмыльнулся. — Всегда знал, что натуралы что-то упускают, — поддразнил Микки. Дэбби закатила глаза. — Это не так уж и странно, — сказала она Липу, соглашаясь с Микки. — Платонические поцелуи совершенно нормальны между людьми, которые довольны собой и своими отношениями. Лип только покачал головой. — Как скажете. У меня всё отлично, но целоваться со своими друзьями не тянет. Я приберегу это для девушек, с которыми трахаюсь, спасибо. Йен закатил глаза. — В этом не всегда есть сексуальный подтекст, Лип. — Может, и так, — фыркнул он и отхлебнул из своей кружки. — Но обычно это именно он. На несколько секунд воцарилась тишина, а затем Карл сказал, выглядя совершенно сбитым с толку: — Подождите… Как вы тогда отличаете? Секс от дурачества? Йен пожал плечами. Он взглянул на Микки — непонятно зачем, потому что на самом деле помощи от него он не ждал, — а затем снова на своего брата и плотнее закутался в одеяло. — Ты просто это понимаешь, — сказал он наконец. Карл всё ещё следил за ним проницательным взглядом, очевидно, не удовлетворённый таким ответом. На самом деле он наблюдал за ними — за ним и Микки, сидящими рядышком, а затем спросил: — Так у вас с Микки это всегда секс-поцелуи, или иногда они платонические? Йен снова взглянул на Микки, на этот раз немного более испуганно. Он почувствовал, как ладонь Микки накрыла его руку под одеялом. Йен выдохнул и снова посмотрел на брата. — Нет, это… Это всегда… Я имею в виду, иногда это романтично, — он потёр лоб свободной рукой. — То есть это может означать много разных вещей. Но поскольку мы… ну, знаешь, встречаемся… то с Микки это никогда не было дружеским, — Йен прочистил горло. — Э-э... больше не дружеское. Вмешалась Дэбби: — Так вы, ребята, целовались до того, как стали встречаться? Йен беспомощно дёрнул плечами. — Пьяные люди творят всякую дурацкую хрень, Дэбс. — Мы не всегда были пьяными, — пробормотал Микки. Все посмотрели на него. — Ч-что? — задохнулся Йен. Микки стал на пару оттенков розовее, но пожал плечами и пояснил: — Я сказал, что это не всегда было из-за того, что мы напились. Помнишь… Э-э, на четвёртом курсе… Ну, в прошлом году, когда я наконец сдал трансфигурацию с третьей попытки, и… — Ты пришёл на наши занятия, — внезапно заговорил Йен, когда воспоминания нахлынули на него. Он не мог отвести глаз от лица Микки. — Рассказал мне, и я… Я схватил тебя и поцеловал. Микки ничего не сказал. Он почесал щёку и наконец кивнул. — А я и забыл об этом, — сказал Йен, слегка рассмеявшись. — Ты развернул меня, и мы опрокинули книжную полку. — А потом ты таскал мне сливочное пиво из своей тайной заначки, — сказал Микки, и теперь он тоже ухмылялся. Йен пожал плечами, слегка покраснев. — Я гордился тобой. Микки порозовел. Румянец Йена исчез, он ухмыльнулся и крепче сжал руку Микки, как раз в тот момент, когда хватка самого Микки ослабла. — Заткнись, — сказал Микки. Он слегка шмыгнул и потёр кончик носа. Йен ухмыльнулся ещё шире. Смешок Липа отвлёк его от Микки. — Вы оба такие странные, — пренебрежительно сказал он. — Это мило, — сказала Дэбби, сердито глядя на их старшего брата. Йен подавил смешок, чтобы не злить её ещё больше; под одеялом Микки провёл большим пальцем по его костяшкам. На этом разговор был исчерпан. Карл нашёл очередной рождественский фильм, который переключил их внимание. Когда Дэбби начала перечислять все причины, по которым, несмотря на их собственные религиозные убеждения, они должны быть толерантны ко всем религиям мира, и предложила посмотреть на каникулах фильмы разных конфессий, Карл прибавил громкость, чтобы заглушить её, а Йен теснее прижался к Микки, привалившись плечом к его плечу и наклонив голову, чтобы опереться на него. Он услышал, как тот тихо хмыкнул, и его большой палец снова нашёл костяшки Йена. Фильм, который выбрал Карл, не был ему знаком, поэтому Йен предположил, что его сняли недавно. Сюжет был не особо интересным, но достаточно интригующим, чтобы привлечь его внимание и не дать уснуть. Он не был уверен, что Микки был того же мнения, потому что со временем он расплёл их руки и начал, казалось, бессознательно играть пальцами Йена. Его движения были медленными и случайными. Йен почувствовал, как сознание Микки уплывает, и, хмыкнув, осторожно высвободил свою руку из его хватки. Микки тихо выдохнул, и Йен обнял его за плечи, запустив пальцы в его волосы. Он поцеловал его в висок, и Микки вздохнул, поворачиваясь, пока не зарылся поудобнее лицом в шею Йена. Йен продолжал медленно поглаживать его волосы. На протяжении всего фильма, до самых титров, Йен не двигался. Даже когда руку, которой он обнимал Микки, и ногу, прижатую к его ноге, начало сводить судорогой. Карл и Лип задремали, но, оглянувшись, Йен увидел, как проснулась Дэбби. Она молча слегка улыбнулась на прощание, завернулась в одеяло и исчезла наверху лестницы. Йен помахал ей рукой, а когда она ушла, повернулся к Микки. — Эй, — прошептал он, тряся его за руку так, что всё туловище Микки дёрнулось. — Эй, Мик. Микки что-то невнятно пробормотал — усталый, но настоящий, звук, подтверждающий, что он его услышал. — Уже поздно, — снова сказал Йен приглушённо. — Фильм закончился. Пошли спать? Микки долго не отвечал, а затем сказал хриплым со сна голосом: — Нет. Мне у…обно, — он зевнул и придвинулся ближе, и Йен крепче обнял его за плечи. — Дай мне ещё двадцать минут. Десять. Он даже не открыл глаза. Йен вздохнул и съехал ниже по спинке дивана, увлекая Микки за собой. Они устроились рядом. — Столько, сколько тебе нужно, — прошептал Йен. Огонь в камине угасал, но пока ещё не потух, и Йен сонно моргал, глядя на пламя. Оно было слишком далеко, чтобы он по-настоящему почувствовал тепло, но ему было уютно под одеялом рядом с Микки. В голове звучала мелодия из этого дурацкого фильма, Йен лениво напевал и гладил пальцами волосы Микки, с комфортом устраиваясь на долгую ночь.• ━━━━━━━━━『⚕』━━━━━━━━━ •