Гречишный мёд и кровь

Прошла неделя. Выздоровев, Ёнгук уже хотел ехать к Сорёну и Юнги в гости, как вдруг раздался стук в дверь. Открыв её, альфа увидел курьера с огромным букетом жасминов. — Вам доставка, — сказал парень. Вернувшись в комнату, Ёнгук взял прикреплённую к букету записку и начал читать её: «Надеюсь, ты уже достаточно здоров для того, чтобы сегодня вечером потанцевать с моим сыном на вечеринке в честь его дня рождения? До обеда мы будем на рынке, но вечером ровно в восемь я жду тебя у нас дома. P.S. Не звони и не благодари, а то Юнги сможет услышать, что я говорю с тобой. Если он узнает, что я сам тебе всё рассказал, то убьет меня». Посмотрев на количество сообщений с адресами студий, которые Ёнгук ещё даже не посмотрел, он набрал Дэхёна. — Привет! Я сейчас быстро посмотрю те студии, что ты уже нашёл, но у нас есть только три-четыре часа, чтобы всё успеть. Сегодня у Юнги день рождения, так что отправь людей за фейерверками, мне нужно пятьдесят штук. — Будет сделано. Я пока пришлю тебе ещё три адреса. — Хорошо, позже позвоню. Когда к началу вечеринки осталось меньше часа, сюрприз для Юнги был готов. Стоя возле дверей квартиры рядом с Дэхёном, Ёнгук уже предвкушал, как засветится от радости лицо Юнги, когда после ужина он отвезёт его на пляж и покажет подарок. Хотя кого он обманывает, любой омега бы завизжал от восторга, но этот упрямец абсолютно другой. Что ж, скоро он всё увидит сам. Открыл ему дверь Сорён. И его улыбка как всегда сделала его лицо ещё красивее. Глядя на него, Ёнгук тоже не мог не улыбнуться ему в ответ. — Привет, — сказал это Ёнгук и, протянув огромный букет роз, обнял Сорёна. Дэхён же просто поздоровался. Омега удивлённо посмотрел на них и огромные пакеты и, поблагодарив, спросил: — Вы ничего не перепутали? День рождения не у меня, а у Юнги. И самое главное — он не так много ест. Вы что, решили накормить всех моих соседей? — Отвечу сперва на первый вопрос. Прекрасные цветы моему любимому тестю, Юнги я покажу подарок позже. Если ты мне поможешь уговорить его поехать в одно место. А насчёт твоих соседей, то мне не жалко, потом можешь или их угостить, или отдать кому захочешь. Или всё выбросить. — Какая щедрость. Ладно, с тобой всё ясно, и спасибо за комплимент. За Юнги можешь не волноваться, если понадобится, я свяжу его, но он точно поедет. Мне уже самому не терпится взглянуть на его подарок. — Сорён, ты начинаешь пугать меня, — но беспокойство в голосе Ёнгука лишь расмешило омегу: — Уже как бы поздно, — улыбнулся Сорён и пропустил их внутрь. — Юнги, поприветствуй гостей, — позвал Сорён и повёл двух альф с огромными пакетами на кухню. Услышав голос папы, Юнги вышел из комнаты да так и застыл в проёме кухни: кого-кого, а Ёнгука он не ожидал увидеть да ещё и какого-то незнакомого типа в довесок. — Привет, Ёнгук, — сухо поздоровался Юнги. Он был очень рад видеть альфу, но не был готов расстаться со своей маской «строптивого засранца», ничего не поделаешь — ведь в ней ему очень уютно. — С Днём Рождения! — сказал Ёнгук. Подойдя к нему ближе, добавил: — Подарок получишь в полночь, твой папа сказал, что ты родился ровно в двенадцать ночи. — Я же говорил, мне не нужны твои подарки. — Юнги, живо за стол, ссориться будете потом. Ёнгук, садись вот здесь, — и Сорён указал на место рядом с сыном. — Ну спасибо тебе, папа, — недовольно протянул Юнги. — Всё, Юнги ни слова больше, ты хоть и именинник, но я не хочу, чтобы ты хамил моему другу. — Прости, папа, — буркнул омега и под столом пнул Ёнгука по ноге. Альфа, только улыбнувшись, сказал: — Сорён, можно мне большую порцию свинины с лапшой в кисло-сладком соусе? — Конечно. Ещё спрашиваешь, — проговорил Сорён и положил ему столько еды, словно альфа не ел не меньше недели. Пока Ёнгук вместе с остальными оживлённо о чём-то болтали, Юнги смотрел на него и не мог понять своих чувств. Омега точно знал, что Ёнгук ему нравится, но откуда-то брались та злость и какое-то очень странное предчувствие того, что этот альфа не принесёт в их жизнь ничего хорошего. Это как раз и не позволяло ему следовать за этим человеком и полностью довериться ему. Вот этого он совсем не понимал, и на этот вопрос ему тоже никто не даст ответ, даже его любимый папа. Решив, что со своими чувствами он разберется потом, Юнги тоже принялся есть, вернее сказать — заедать стресс. После ужина Сорён принёс свою коллекцию дисков, и они устроили импровизированные танцы. По словам Сорёна, это было не только полезное занятие, а ещё и приятное. Но Риан его стараний не оценил: как только заиграла музыка, он ушёл в свою комнату. Встретившись взглядом с Ёнгуком, Сорён лишь мягко улыбнулся: — Не расстраивайся. — И не подумаю, — сказал Ёнгук и стал наблюдать за их танцем. Позже, когда до полуночи остался всего лишь час, Ёнгук сказал, что им пора ехать и посмотреть два подарка для Юнги. Добравшись до пляжа, Ёнгук завязал глаза Юнги и повёл его, держа за руку. Дэхён точно также поступил и с Сорёном. Подойдя к дому с огромным панорамным окном, из которого видно море, Ёнгук снял с лица Юнги повязку и сказал: — Смотри. Вот твой подарок. Как только Юнги открыл глаза, он не поверил им и даже попытался снова закрыть их, испугавшись, что всё это сон. Ёнгук улыбнулся: все его старания Юнги оценил по достоинству, и его реакция была прекрасным тому подтверждением. — Это же дом? Зачем? — воскликнул Юнги. — Может, зайдем сначала внутрь? — спросил Ёнгук. Когда они так и поступили, Юнги и вовсе, что называется, выпал в осадок. Внутри дом оказался ещё лучше, ещё нереальнее. В доме было три комнаты и огромная терраса с качелей, вид из которой открывался на огромный сад. Все стены в доме были белого цвета, а пол всюду был деревянным. Но именно эта простота и элегантность была главным украшением дома. Заворожённо разглядывая всё это, Юнги не мог поверить, что вот так просто ему подарили целый дом. В свои восемнадцать о личной студии он мог лишь мечтать, а тут на тебе — его самое сокровенное желание осуществил тот, кого он боится и хочет ещё сильней, чем выиграть конкурс и стать золотым проститутом. — Всё, ребята, уже почти полночь, пойдём быстрее на улицу, пришла пора второму подарку, — сказал Ёнгук и поспешил наружу. Когда они снова завязали двум омегам глаза, Дэхён вытащил из сумки фейерверки, и они приготовились их поджечь. — На счёт три можете снимать повязки, но не раньше. Ёнгук зажёг спичку и начал считать. Услышав «три», Юнги и Сорён сняли повязки. А где-то высоко в ночном небе взрывались десятки огней, а падая в море, отправлялись в свой рай. Ведь должно же существовать место, где ни один огонёк не умирал, а проживал ещё сотни лет, которые превращалась в вечность. По лицу Юнги текли слёзы, и он не мог их остановить. Такой огромный и прекрасный фейерверк он видел лишь раз. Тогда его отец, дедушка были ещё живы. Глядя как Юнги заворожённо смотрит в небо и пытается вытереть с новой силой текущие слёзы, Ёнгук тихо подошёл сзади и крепко обнял своего упрямого омегу. — Тебе понравились подарки? — Да, — ответил Юнги, который просто не мог и не желал врать, даже ради того чтобы как-то побольнее зацепить Ёнгука. — Только не думай, что ты уже купил меня этим. Альфа засмеялся: — Да? Жаль, я уж подумал, что заслужил твой поцелуй. Юнги резко вырвался из объятий: — Обойдёшься, — крикнул разозлившийся омега. И вот снова этот невозможный альфа спешит, неужели он не понимает, что своим напором только всё портит, думал Юнги. Он страшно засмущался и пытался с помощью громкого вопля скрыть это. — Хотя бы в щёчку, — попросил Ёнгук и мягко улыбнулся. Но Юнги повернулся и пошел к морю. Взглянув на сына, Сорён сказал: — Не переживай, Юнги будет твоим, просто не спеши, ему нужно время. — Знаю, но спасибо, — сказал Ёнгук и крепко обнял Сорёна. Позже вернувшись домой, Юнги, даже закрыв глаза, видел перед собой улыбающегося Ёнгука. Именно его улыбка стала лучшим подарком, но об этом омега не признается даже под страхом смерти. Поцеловав уснувшего Юнги, Сорён взял на кухне кусок торта и, зайдя к себе в спальню, достал фотографию мужа. — С Днём Рождения, дорогой.