Гречишный мёд и кровь

Прошло семь дней. Осторожно поднявшись с постели, чтобы не разбудить альфу, Юнги споткнулся о пачку, в которую были сложены использованные презервативы. «Нет, неужели я и вправду это делал», — подумал Юнги, когда вспомнил, как он лично надевал презерватив на член Ёнгука. Но при этом никак не мог вспомнить, когда же Ёнгук, который за всё это время отпускал его самого только в туалет, успел купить презервативы. Встав с пола, Юнги быстро начал одеваться. Он так сильно погрузился в собственные мысли, что даже не заметил, что Ёнгук не только проснулся, но и пристально наблюдает за своим омегой. — Доброе утро, — сказал Ёнгук, и Юнги подпрыгнул от неожиданности. — Доброе, — ответил омега, не решаясь обернуться, ведь он хорошо знал, что если пойдёт на поводу своих желаний, то они не вылезут из этой постели и до завтрашнего дня. Только вот течка кончилась, и теперь он не может и не имеет права так сильно хотеть Ёнгука. Увидев, в каком состоянии Юнги, Ёнгук быстро подошёл к нему и, обняв, сказал: — Посмотри на меня. Юнги, после того что произошло, тебе больше не нужно делать вид, что ты ненавидишь меня. Теперь, когда я знаю правду, это будет выглядеть нелепо. Юнги закрыл лицо руками: — Ничего я такого не собирался делать. Просто мне страшно, что я не могу думать сейчас ни о чём, кроме как о тебе. Отняв руки от его лица, Ёнгук поцеловал Юнги в ладони и сказал: — Я люблю тебя, Юнги, и теперь всё будет хорошо. Но может, мы вернёмся в постель? — Нет, нам надо домой, — сказал Юнги. — Папа нас убьёт просто. — Пожалуй, ты прав. Ладно, я в душ. — Ёнгук, — позвал альфу омега. — Да? — Ты забрал меня в свой номер, или я пришёл к тебе? — Это разве так важно? — Да, — выдохнул Юнги. На самом деле он помнил всё, но хотел услышать от альфы правду. Ёнгук же, пожалев Юнги, соврал: — Я вломился к тебе и увидел, как ты горишь от сильнейшего жара и просто течёшь, ты залил весь пол, — продолжал говорить Ёнгук, подходя всё ближе. — Но твоя дырочка была настолько тугой, что когда я входил в тебя, мне было чертовски хорошо и одновременно больно. Покраснев, Юнги начал отходить назад, пока не упёрся в стену: — Замолчи, — омега попытался закрыть уши руками, но Ёнгук, схватив его за руки и прижав их к стене, начал ласкать его губы языком, а затем не спеша проник внутрь. Разорвав поцелуй, Ёнгук посмотрел на Юнги и хотел продолжить, но омега спросил: — Зачем ты лжёшь мне? — Когда это я тебе лгал? — Я прекрасно помню, что это я пришёл к тебе. Я помню, как умолял, чтобы ты взял меня, и я готов был тебе отдаться прямо на полу. Почему ты всегда врёшь? — Я думал, что тебе стыдно. Прости, я только хотел пожалеть твои чувства. — Мне нечего стыдиться. Я хотел помнить тот момент, когда я наконец-то стал твоим. Позже ты должен мне ответить за свою ложь. — Конечно, — произнёс Ёнгук и, снова поцеловав Юнги, спросил: — Давай останемся ещё на час, и ты накажешь меня прямо сейчас? — Хорошо, ты меня уговорил, — засмеялся Юнги. Ещё через два часа они всё-таки выселились из отеля и поехали домой. Когда они приехали домой, Сорён сидел в гостиной с пистолетом и смотрел сериал. — Юнги, иди в свою комнату, а мне с Ёнгуком нужно поговорить. Юнги закрыл собой альфу: — Папа, я всё объясню, пожалуйста, не убивай его. Сорён удивлённо взглянул на Юнги, всё ещё не веря, что их отношения явно изменились: — Не буду я его убивать, но ты должен дать нам поговорить. Юнги всё же послушался и пошёл в комнату. Сорён подошел ближе: — Ну и как мне это понимать? Пропал на неделю, телефон выключен, я уже было решил, что война началась и вас двоих убили. Ты не мог хотя бы предупредить? — голос Сорёна казался спокойным, но Ёнгук просто ощущал, как его злость давит на него так сильно, что он вот-вот сломается. Он впервые видел Сорёна таким, и это немного пугало. Ёнгук знал, что поступил неправильно и сильно напугал его, и теперь должен во что бы то ни стало попросить у него прощения. — Сорён, прости, я думал только о себе, — сказал Ёнгук и опустился перед ним на колени. Сорён положил руку ему на голову: — Вставай, видимо, из меня бы вышел хороший актер. Ты и вправду подумал, что я не догадался о твоих планах? Или мой врач не смог бы мне всё рассказать о твоих странных расспросах? — Он всё-таки сдал меня несмотря на то, что я заплатил ему кругленькую сумму? Сорён улыбнулся: — Да, он позвонил и рассказал о странном альфе, который расспрашивал о довольно интимных вещах. Ещё он очень просил прощения за то, что поддался слабости и сообщил то, чем этот альфа интересовался. Позже он всё же вспомнил, что давал клятву Гиппократа и поэтому позвонил мне. — Ты его простил? — Да. Знаешь, ты мне понравился именно тем, что очень похож на меня. Когда я был моложе, я тоже врал и часто. — Верится с трудом. — Это хорошо, значит, я действительно изменился. — Что тебя заставило перестать врать? — спросил Ёнгук и улыбнулся, их разговор начал его забавлять. Вообще каждый разговор с Сорёном приносил ему неописуемое наслаждение. — Не что, а кто. Мой будущий муж задал мне хорошую трёпку, и я выучил тот урок на всю жизнь. Мой тебе совет — перестань лгать и скажи уже Юнги правду, я считаю дни и знаю, что до начала войны между тобой и Югемом остался ровно месяц и одна неделя. — Сорён, я скоро ему всё расскажу. Поверь мне. Омега смотрел на Ёнгука и не мог ему не поверить, хоть и понимал, что тот поступил неправильно. — Ладно, Ёнгук, я не могу долго злиться на тебя, но не оттягивай. Мне тоже очень трудно снова лгать моему сыну. Обняв Сорёна, альфа сказал: — Если ты не против, я попрощаюсь с Юнги. — Иди уже, Ромео, — хмыкнул Сорён и хлопнул его по плечу. Тем временем Югем, получив отчёт о поездке Ёнгука и Юнги в Пусан, решил, что пора и ему как следует повеселиться. Через пару дней его люди позвонили своему боссу, когда увидели, что Торин, взяв с собой двух омег, поехал в ресторан. Ёнгук как раз собирался провести ещё один прекрасный вечер перед тем, как Юнги узнает от него правду и уже по-настоящему возненавидит, Сорёну тоже придётся нелегко, так что он припоминал все моменты и истории из своей жизни, чтобы снова посмотреть, как улыбаются его два самых важных в его жизни человека. Только порой, что ни делай, в жизни наступает тот момент, когда просто всё рушится, навсегда исчезает за горизонтом, за которым находится только пустота. — Привет, Ёнгук. Может, познакомишь меня со своими друзьями? — Голос Югема раздался прямо за его спиной, и Ёнгук развернулся так резко, что у него едва не потемнело перед глазами. Глядя на то, как улыбается Югем, держа в руках огромный букет лилий, Ёнгук уже знал, как закончится их вечер. «Не думал, что именно ты разрушишь мой уютный, с такой любовью созданный мир». — Югем, я тебя не приглашал, так что лучше уходи. — Может, устроишь скандал и заставишь меня уйти? — спросил Югем и сел напротив Юнги. Ёнгук хотел встать, но Сорён помешал ему: — Не надо, не устраивай скандал. Мы с Юнги выйдем припудрить носик, а вы поговорите. Югем схватил его за руку: — Нет, я пришёл поговорить именно с Юнги. Так что сядьте, пожалуйста, — сказал Югем, и в его голосе Сорён явно услышал угрозу, несмотря на кажущийся доброжелательным тон. — Что ж, ладно, но только недолго. Мы не ждали гостей, так что поторопитесь, — сказал Сорён и, посмотрел Югему прямо в глаза, словно предупреждая, что ему не поздоровится. Югем только улыбнулся, этот омега был довольно забавным. — Что ж, я понимаю и не задержу вас надолго, — сказал Югем и, посмотрев на Юнги, добавил: — Я задам только два вопроса. Юнги поёжился. Он смотрел этому альфе в глаза, и ему стало настолько страшно, что очень захотелось просто сбежать и спрятаться за спиной у Ёнгука. Вместо этого он взял того за руку и крепко сжал её. — Я слушаю вас, кем бы вы ни были, господин незнакомец, — сказал Юнги, и его голос был очень спокойным. — Что ж, вот мой первый вопрос. Юнги, как вам мои цветы, нравятся? — Не люблю лилии, — ответил Юнги, не опуская взгляд, хотя ему очень этого хотелось. — Хорошо, какие цветы ты любишь? — Гортензии. Юнги улыбнулся: — У тебя есть вкус, это очень красивые цветы, под стать твоей красоте. Последнее желание покойника для меня закон. Каждый день я буду приносить на твою могилу свежие гортензии… Не успел он договорить, как Ёнгук вылил на него бокал с вином: — Заткнись немедленно! — Подожди, Ёнгук, я хочу знать, что он имел в виду, продолжайте, у вас ещё остался один вопрос, — сказал Юнги несмотря на то, что Сорён крепко обнял его и пытался увести его отсюда. — Папа, не трогай меня, я останусь здесь, — прошипел Юнги и вырвался из объятий. — Люди уже начинают обращать на нас внимание, но я задам свой второй вопрос. Юнги, каково это трахаться с человеком, которого окружает смерть? Вряд ли Ёнгук упомянул, что он бандит и мы скоро начнём войну. Но вы не узнаете, кто станет победителем, я уж постараюсь, чтобы вы подохли намного раньше. Увидев, насколько Юнги шокирован, Югем улыбнулся: — О, вижу, он и вправду тебе ничего не рассказал о себе. — Мой папа тоже не знает, — сказал Юнги, но увидев, как Сорён прикусил губу, повернулся к нему: — Папа? Только не говори, что ты был в курсе, кто такой Торин. — Юнги, прости. — Спасибо, всё было очень вкусно, — сказал Юнги и поднялся. Повернувшись к Югему, он добавил: — Можно поинтересоваться, почему вы ненавидите нас с отцом? — Ненависть? Нет, что ты. Просто дело в Ёнгуке, он любит вас так сильно, что именно ваша смерть способна уничтожить его. — Полагаю, до скорого, — сказал Юнги и пошёл вперед, так ни разу не оглянувшись. Боль от предательства была такой сильной, что он боялся, что если остановится, то сразу же разобьётся на тысячу кровавых осколков. — Пока, — крикнул ему вслед Югем и помахал на прощание. Взглянув на Ёнгука и Сорёна, которые застыли на месте, Югем сказал: — До скорой встречи.