Гречишный мёд и кровь

Отборочный тур в Токио должен был начаться первого сентября и окончиться двадцать первого, когда будет определена сотня лучших. И когда Юнги приехал вместе с Луханом сюда, то не думал, что среди состава жюри увидит Ёнгука. Но, увы, он был самым что ни есть настоящим, живым и всё таким же сексуальным. Видимо, решив сменить тактику, всё это время, пока шёл первый этап, Ёнгук полностью игнорировал Юнги, чему тот был абсолютно не рад. Он сильно скучал по своему альфе, и, по правде, совсем не хотел, чтобы тот перестал бегать за ним, но вместе с этим Юнги не мог снова встречаться с ним. В его душе боль так сильно переплелась с его желанием обладать горячим телом альфы, что Юнги просто готов был разорваться напополам, лишь бы получить всё и сразу. Но так просто в этой жизни не даётся ничего. Юнги это прекрасно понимал. Когда пришла его очередь представляться жюри, Юнги заметил, как Ёнгук залпом выпил целый стакан воды. Улыбнувшись, Юнги, представившись, коротко рассказал о себе, как им, собственно, и велели перед прямым эфиром продюсеры шоу. — Я мечтаю выиграть деньги и начать работать менеджером, чтобы иметь возможность выучиться на ландшафтного дизайнера, — уверенно, словно репетировал перед зеркалом, Юнги произнёс короткую речь и, ответив на несколько вопросов, начал петь. Постаравшись всю свою душу, всю боль вложить в своё выступление, Юнги пел для своего папы. Он, даже глядя в зал на зрителей, представлял, что сейчас среди этих незнакомых людей сидит Сорён и смотрит на него, поэтому омега старался изо всех сил. Ёнгук же, сжав микрофон, поражённо следил за каждым шагом Юнги. Тот выступал в красном кимоно и чёрным хаори. Ненастоящие, чёрные длинные волосы делали Юнги ещё сексуальнее, хотя куда уж больше?.. Каждое слово, каждое движение омеги заставляли Ёнгука перенестись в Чикаго на два месяца назад, когда Сорён был ещё жив. Песня, которую Юнги написал, а Чэён доработал, заставляла сердце Ёнгука замирать, как только Юнги резко с читки снова начинал петь. Он настолько великолепно владел своим голосом, что никто не смог устоять перед его силой, красотой. Отныне все зрители стали пленниками. Только вот песня закончилась. Ёнгук посмотрел на сцену и не поверил своим глазам: Юнги спокойно собрался уходить. С трудом преодолев себя, Ёнгук остался на своём месте. Через час, увидев, как Юнги разговаривает с каким-то блондином и улыбается, Ёнгук быстро развернулся и ушёл, так и не сказав, что он прошёл. Запах от того омеги был сильным и сладким. Киви. Альфа его просто терпеть не мог. «Пусть помучается, ишь ты, уже с каким-то красавчиком успел познакомиться. Решил перейти на омег? Ну смотри не пожалей», — злясь на себя и на Юнги, подумал Ёнгук. Затем увидев Чэ Хёнвона, который явно хотел с ним познакомиться поближе, поманил его к себе. Когда спустя час Ёнгук ужинал с этим потрясающим омегой, он понял, что всё это глупости, ему нужен только один омега, и это точно не Чэ Хёнвон. Попрощавшись с ним, Ёнгук, увидев, как Чэ Хёнвон зашёл в их с Юнги общий дом, пошёл спать. Ещё через три недели Юнги узнал, что прошёл в сотню. Он весь светился от счастья и гордости, ему казалось, что он может даже взлететь в небеса, пока вечером не позвонил Ёнгук: — Отлично выступил. Жду тебя в своём доме под номером пять, его легко найти. — Я не приду, — сказал Юнги. — Хорошо, я заберу тебя сам. — Ты с ума сошёл? Хочешь, чтобы все решили, что мы знакомы? — спросил Юнги. Оглянувшись по сторонам, он подумал: «Хорошо, что ещё сосед по комнате не пришёл». — Серьёзно? — рассмеялся Ёнгук. — Детка, если я приду к тебе только в халате на голое тело, никто не подумает, что мы только знакомы. — Только попробуй, — прошипел Юнги. — У тебя ровно пять минут. Бросив трубку, Юнги, как и был в пижаме, состоявшей из очень коротеньких шорт и майки, побежал к Ёнгуку, пока он не опозорил его перед всеми. Направляясь по тёмной выложенной плиткой дорожке к дому Ёнгука, Юнги мысленно благодарил небеса, что до этого не раз видел, где живёт Ёнгук, иначе он бы ни за что не успел прийти сюда за данное ему время. Уже подойдя к дому, Юнги обратил внимание, что в доме темно. На миг растерявшись, потому что время подошло к концу, Юнги облегчённо вздохнул, увидев, что в саду горит свет. Подойдя туда, Юнги замер на месте: на лавке возле бассейна лежал абсолютно голый Ёнгук. С волос и тела медленно стекала вода, пока тот смотрел прямо на омегу. — Ну, что застыл, иди ко мне, — произнёс Ёнгук своим волшебным, низким голосом. Риану на миг даже показалось, что эти слова Ёнгук едва ли не промурлыкал, да сейчас сходство альфы с пантерой было почти неотличимым. Давно испытывая слабость к огромным кошкам, Юнги скрипнул зубами. Поединок ещё не начался, а он уже проиграл. Юнги, словно под гипнозом, сделал шаг вперёд. — Какие на тебе милые шортики, — отметил Ёнгук, — сними их и сядь на меня, — даже говоря такие похабные вещи, он улыбался. — Ты же любишь насаживаться на мой член и управлять процессом. — Прекрати! Говори, что хотел, иначе я уйду сейчас же. Ёнгук резко вскочил с места и потащил Юнги, который начал сопротивляться, к дальней стене дома, увитой плющом. — Отпусти меня, — крикнул Юнги, но Ёнгук, накрыв его рот своим и сжав в своей руке свой и член Юнги, начал грубо надрачивать. Судорога удовольствия, сильно и резко пронзив Юнги, заставила его громко застонать, хорошо, что Ёнгук всё ещё целовал его. Хотя и сам альфа уже был близок к финалу, поэтому с трудом сдерживался оттого, чтобы не застонать ещё громче. Ещё пара движений и они оба кончают, не боясь забрызгать друг друга. Юнги покраснел, вспомнив, как Ёнгук, совсем недавно спустив ему на лицо, начал его облизывать, пока не вычистил всё полностью. Язык Ёнгука очень длинный, и когда он щекотал им шею, которая тоже была в сперме, он начал громко смеяться от щекотки. Воспользовавшись тем, что Юнги отвлёкся, Ёнгук рухнул перед ним на колени и, засунув его член полностью в рот, начал совершать поступательные движения головой, отчего омега едва не упал, но, ухватившись за плечи, принялся, уже не сдерживаясь и никого не стесняясь, скулить, как сука, требующая член. Сколько это продолжалось, омега позже так и не вспомнил. Очнувшись, он увидел, что лежит в кровати, а совсем близко от него находится Ёнгук. — Я настолько крут, что ты потерял сознание? — улыбнулся альфа и, быстро оказавшись между разведённых ног Юнги, поцеловал его в живот. Проведя языком чуть ниже, произнёс: — Ну же, детка, не молчи. Ответь мне. — Отпусти меня, — прошептал Юнги. Его голос абсолютно не слушался, как и тело, потому что своими руками, которые стали мягкими, словно кисель, он абсолютно не мог отодвинуть голову Ёнгука и вылезти из-под него. Альфа же, не смотря на то, что Юнги начал ёрзать под ним и мешать, спокойно продолжал не спеша облизывать полностью выбритый пах, специально не касаясь вставшего члена. — Ммм, какая милая реакция, — улыбнулся Ёнгук и втянул в рот только головку. Юнги, выгнувшись от удовольствия, крикнул: — Блядь, отпусти меня! Резко перевернув омегу на живот, Ёнгук сильно шлёпнул его по ягодицам: — Ты даже не представляешь, с каким трудом я сдерживаюсь, чтобы не оттрахать тебя прямо сейчас, так что замолчи, — прошипел Ёнгук, продолжая его бить. — Сука, — ещё громче заорал Юнги, но удары стали только сильней. Позже переведя дух, альфа посмотрел на красные ягодицы и ухмыльнулся: — Прекрасно, я ещё не потерял хватку. Надев омеге шорты, Ёнгук набросил халат и сказал: — Твой запах настолько сильный, что я могу с уверенностью сказать, что твоя течка начнётся уже завтра. Вот как раз тогда мы и займёмся чем-то более интересным. Потом неожиданно навалившись на омегу сверху, отчего тот вскрикнул, Ёнгук произнёс: — Поверь мне, я вытрахаю из тебя всё это дерьмо о твоём горе и о том, что мы не можем быть вместе. А сейчас, — и альфа, наклонившись, поцеловал его в щеку, — я пожелаю тебе спокойной ночи. Юнги в абсолютном шоке не мог даже пошевелиться, пока Ёнгук сам не поднял его и не открыл перед ним дверь. Взглянув на настенные часы, Юнги удивился ещё больше, потому что с того времени, как он пришёл к Ёнгуку, прошло всего-навсего час. Но за это время ему настолько классно отсосали, что он никак не мог прийти в себя. Увидев на лице Юнги такое растерянное выражение, Ёнгук ухмыльнулся: — Дай-ка я угадаю, ты хочешь ещё? Тогда оставайся, я только за, — сказал Ёнгук и уже хотел закрыть дверь, как Юнги вдруг, словно очнувшись от долгого сна, выбежал. — Будь ты проклят! Ёнгук, всё ещё смеясь, сделал вид, что вот-вот побежит за ним и, увидев, как Юнги ринулся вперёд, крикнул: — Юнги, как бы быстро ты ни бежал, я всё равно буду всегда рядом, словно я твоя тень. Слышишь? Но ответом ему послужила лишь тишина. Юнги же, добравшись домой, тихо поднялся в свою комнату. Он точно знал, что сосед уже вернулся, так как сильный и сладкий запах духов, который он услышал ещё внизу, выдавал омегу с головой. Пройдя мимо закрытой двери комнаты соседа, Юнги зашёл в свою комнату и, посмотрев на календарь, прошептал: — Чёрт, как он узнал? Я сам не знаю, когда она начинается. Потом взяв телефон, омега быстро набрал номер. — Алло, привет, Юнги, — сказал Лухан. Его голос был чертовски весёлым. Юнги облегчённо выдохнул, — значит, тот не спал. — Лухан, ты можешь встретить меня на площе Чон Харёна? В центре. Там ещё находится огромный фонтан, знаешь это место? — затараторил омега, так, по крайней мере, показалось Лухану, который уже выпил десять банок пива, и от этого даже такому древнему вампиру было ой как не хорошо. — Прости, Юнги, не мог бы ты говорить потише и не так быстро, я ещё не записал адрес. Повтори, пожалуйста. — Да, конечно, прости, — Юнги повторил и начал бросать вещи в небольшой чемодан. В Японию омега приехал с тремя, но сейчас он собирался пожить у Лухана только пять дней, а оставшиеся два дня течки он хотел приглушить с помощью таблеток. Тем временем Лухан, положив трубку, уже вызывал такси, чтобы встретить Юнги. Конечно, Лухан любил альф, но этот омега ему нравился ничуть не меньше. Ещё поначалу их совместного проживания вампир подумывал не только о том, чтобы заняться с ним любовью, но также планировал его сожрать. Но пожалев омегу в вечер их знакомства и потом узнав Юнги ещё лучше, Лухан и вовсе расхотел заниматься экспериментами с омегами. Когда он решил остаться с ним друзьями, то ни капельки не пожалел о своём решении, потому что те два месяца были лучшими, чем все его триста лет, вместе взятые. От своих мыслей, вернее от их пафосности, Лухан сильно скривился, но уже сев в такси, он решил, что только чуть-чуть приукрасил. Юнги действительно был не только хорошим соседом, но и потрясающим собеседником. Омега, к удивлению вампира, с первого раза запомнил всё, что он ему наплёл о себе, словно от этого зависела его жизнь. Сначала его это раздражало, ведь никто до этого, даже его собственная семья, ничего не делал для него просто так. А тут едва знакомый человек сходу запомнил почти большую часть фактов из его жизни, и не важно, что большая половина враньё. Позже встретив Юнги на площади, он повёл его в кафе, они сели за столик. Заказав по куску торта и чашке кофе, Лухан принялся выслушивать Юнги, который, казалось, вот-вот лопнет от негодования и злости. — Представляешь, мой бывший в жюри, — произнёс Юнги. — А у меня завтра течка. Я не придумал ничего лучше, чем позвонить тебе. Прости. — Что ещё за глупости? Ты молодец, что позвонил, — сказал Лухан и попросил ещё несколько чашек кофе. Официант улыбнулся и вскоре принёс целый кофейник, а также незаметно протянул Лухану бумажку с номером телефона. Взглянув на номер, вампир улыбнулся, он обожал, когда еда сама просилась ему в рот. Потом уже поздно вечером, когда омеги добрались домой и Юнги, ощутив первые признаки течки, а именно слабость и пока ещё ноющую боль внизу живота, достал фотографию Ёнгука и Сорёна. Они как раз стояли возле качели, и их вдвоём сфотографировал Дэхён. Юнги, погладив их обоих, прошептал: — Спокойной ночи, папа, Ёнгук. А утром Юнги как всегда даже не смог подняться с постели. Все три дня вплоть до двадцать пятого, — в этот день он должен был вернуться и вечером выступать, — Юнги сидел за синтезатором и, корчась от боли, пробовал репетировать своё выступление. А рано утром в день выступления, выпив полпачки таблеток, Юнги отправился обратно, где, к его удивлению, его встретили абсолютно нормально. Только вот Ёнгук, который ещё в тот вечер от охраны узнал, что Юнги вызвал такси и куда-то уехал, зашёл к нему в гримёрку. Прижав его к стене, он прошипел: — Где ты был? С тем блондином? И как? Понравился секс с омегой? Слегка опешив от такого наезда, Юнги, совершенно не думая о последствиях, крикнул: — Да, черт возьми, этот омега классный и не только в постели! Ёнгук, к его удивлению, выглядел спокойным. — Отлично, что ж, ты победил. Такого я от тебя не ожидал. Поздравляю, теперь ты уж точно свободен! — произнёс Ёнгук и вышел. «Эй, я не спал с ним», — хотел крикнуть Юнги, но голос внезапно отказал ему, и он, ещё не совсем понимая, что только что случилось, устало сполз на пол. Слёзы текли по лицу, начав задыхаться от сильной боли в груди, он зарыдал. Если бы Лухан не заметил, что Юнги забыл фотографию на диване, то наверняка Ёнгук бы не простил измены. Но к счастью, омега оказался очень внимателен к чужим вещам. Лухан тоже участвовал в отборочном, но с треском вылетел ещё в самом начале, но у него остался номер телефона одного из менеджеров конкурса, именно от него Лухан узнал номер Ёнгука. Позвонив ему, он назначил встречу в холле отеля — где проживали все члены жюри, — находящегося возле офиса канала SBN. Звонок застал Ёнгука как раз перед тем, как он собирался пойти в бар и выпить. Услышав голос парня, Ёнгук ещё не понял, с кем будет говорить, но как только он его увидел, альфа с трудом сдержался, чтобы не наброситься на своего соперника. — Привет, я друг Юнги. Он кое-что забыл у меня, — сказал Лухан и хотел показать фото, как вдруг Ёнгук замахнулся на него. Увернувшись и заблокировав удар, Лухан уже видел, как к ним бежит охрана. Когда они выволокли Лухана, он закричал: — Ты, псих. Не понимаю, за что Юнги любит тебя. Торин уже хотел послать его нахуй и пойти, как вдруг заметил фотографию, выпавшую, наверно, из кармана омеги. Наклонившись, альфа увидел улыбающегося Сорёна и себя. Догнав Лухана, он прямо спросил: — Вы трахались? — Пошёл ты, мудак, — прошипел Лухан, продолжая идти вперёд. — Скажи мне, пожалуйста, — услышав в голосе этого придурка сожаление и что-то ещё, наверно, нечто сродни отчаянию, Лухан смягчился. Вернувшись, он рассказал, что все три дня Юнги мучился от боли, от течки и репетировал. — Спасибо, — крикнул Ёнгук, и, вдруг обняв омегу, побежал назад. — Точно псих, — засмеялся Лухан и, ещё раз посмотрев на отдаляющегося Ёнгука, пошёл домой, решив, что обязательно позвонит тому официанту. Уже подойдя к дому, Юнги увидел, как из него вышел Чэ Хёнвон. Поздоровавшись с Торином, на его вопрос, куда отправляется омега, Чэ Хёновн сказал, что тот пойдёт в студию и будет репетировать до утра. — Спасибо за информацию, — сказал Ёнгук и, аккуратно вскрыв замок счастливой отмычкой, которую носил на связке ключей, тихо зашёл внутрь. Поднявшись наверх, он услышал, как звуки воды прекратились. И подождав, пока Юнги вышел из ванны и скрылся в комнате, Ёнгука так же тихо подошёл к его комнате. Сняв с себя одежду, он, открыв дверь и услышав крик Юнги, грубо прижал омегу к стене и закрыл рот поцелуем. Запах жасминов так сильно сводил с ума, что Ёнгук, не соображая, набросился на своего омегу. Юнги, к удивлению крепко обняв его, так же страстно отвечал на поцелуи, словно за это время ничего не произошло. На миг, оторвавшись от Юнги, он, присмотревшись к его расширенным зрачкам, которые бывают только у наркоманов и омег во время течки, прекрасно понял, что Юнги сейчас не в себе и просто не понимает, что он делает. Но играть в конченого «рыцаря в сияющих доспехах» альфа не собирался. Заметив, как много стекает по ногам смазки, и это несмотря на то, что Юнги только что искупался, Ёнгук смазал ею член и, крепче сжав Юнги за бёдра, начал плавно входить в его задницу. Сразу взяв быстрый темп, Ёнгук, втрахивая тело омеги в стену, едва не оглох от таких грубых, почему-то хриплых стонов Юнги, который умолял брать его ещё жёстче. И в этом желании Ёнгук не смог бы отказать своему омеге, даже если бы захотел. Поэтому, вынув член почти полностью, он тут же загнал его до упора, под новый сладкий вскрик своего омеги, который сам с удовольствием подмахивал своему альфе. Позже они переместились на кровать. Решив немного отдохнуть, Ёнгук услышал, как Юнги, улыбаясь, сказал: — И чего ты разлёгся? Я хочу ещё, трахни меня. — Видишь? — И альфа показал на свой лежащий член. — Давай, пососи его, и я обещаю, что хорошенько тебя выебу. Пока Юнги подполз к нему ближе, Ёнгук дотянулся до телефона и, нажав кнопку записи, начал снимать весь процесс. Юнги сосал так, что Ёнгуку хватило и нескольких минут, чтобы его член снова стал твёрдым. — Давай иди ко мне и сядь сверху, — прошептал Ёнгук, всё ещё держа телефон. Когда Юнги запрыгнул на него и начал сам насаживаться на член, при этом громко и пошло постанывая, Ёнгук бросил телефон на кровать и, перевернув Юнги на спину, занялся им вплотную, так что телефон продолжил записывать только звук. Кончив несколько раз на бедро и грудь омеги, он продолжал трахать его до самого утра с несколькими перерывами на минет и обожаемый Ёнгуком римминг. Утром, когда даже пришёл Чэ Хёнвон, Ёнгук не выпускал Юнги из постели, потому что, по словам врача, которого он всё же вызвал, у Юнги был передоз таблеток. Он так много выпил их, надеясь прервать течку, чтобы выступить на сцене и пройти во второй тур, что забыл о побочных эффектах передозировки. Уже давно ученые выяснили, что есть несколько процентов омег, которых эти таблетки, вернее их передозировка, превращает в настоящих, абсолютно не вменяемых шлюх. Когда Ёнгук, чтобы Юнги немного успокоился, был вынужден трахать его почти без передышки до самого утра, он, заподозрив неладное, позвонил врачу. Врач, только взглянув на пациента, всё понял и, поставив капельницу Юнги, вышел с Ёнгуком в коридор. Устроив тому настоящую трёпку, он потребовал, чтобы сразу же после течки Юнги пришёл к нему на приём. Успокоив альфу тем, что ничего страшного, кроме того, что у Юнги после такого количества секса будет зверски болеть задница, врач ушёл. Торин же, не испытывая ни капли сожаления или стыда, сел в кресло возле спящего Юнги. «Что ж, утром он либо простит, либо же убьёт». Такая простая мысль и то, что есть третий вариант, Ёнгуку в голову не приходило.