Гречишный мёд и кровь

Представьте: ароматный, отлично прожаренный бифштекс заговорил с вами. Ваша реакция? Правильно, первым делом нужно звонить знакомому психиатру. Хотя нет, если вы на той стадии, когда уже ведёте разговоры с едой, подойдёт любой психиатр. Только, в отличие от простых людей, Хёну был не настолько впечатлительный. Хотя даже он не был в восторге оттого, что еда, принадлежащая другому, выглядит настолько аппетитно и ещё пахнет так, что он готов проглотить собственный язык, лишь бы хоть на миг остановить слюноотделение и не начать нюхать воздух вокруг этого альфы. «Чимин, не знаю, пил ли ты кровь этого альфы, да, собственно, мне уже похуй. Он мой. Я поставлю его на четвереньки и хорошенько выебу, а потом выпью всю его кровь до последней капли», — подумал Хёну, и, в упор посмотрев на Намджуна, очень неоднозначно облизал губы: — Конечно же. Прошу садитесь. Неприятно поёжившись от столь откровенно оценивающего взгляда, такие он и сам бросал на сексуальных омег, Намджун отодвинул железный стул, специально царапая пол. Что ж, теперь он знает, что чувствуют омеги, когда подобные ему и этому ублюдку альфы облизывают взглядом их аппетитные формы. Только прощать его даже с учетом того, что этот ублюдок друг или родственник Чимина, Намджун не собирался. Позже он точно отведёт этого придурка в тёмный уголок и научит манерам. Глядя, как трое альф поморщились от ужасного скрежета, Намджун решил, что первым делом, когда вернётся домой, наберёт полную ванну воды и будет мокнуть в ней, пока след от этого мерзкого похотливого взгляда на его теле, а в том, что он и вправду отпечатался на нём, Намджун был уверен на сто процентов, не исчезнет. — Меня зовут Хёну, я самый старший брат Чимина, а это средние, — он указал рукой на парня, сидящего слева от Чимина, — Тэхён. Рядом с ним Вонхо. Только двое альф протянули ему ладони, Намджун мельком бросил взгляд на Чимина и, увидев, как тот опустил глаза вниз, Намджун впервые пожалел, что не курит. Дым способен отравить не только воздух, но и уничтожить, разорвать так ненавистную ему ложь, обступившую его и не позволяющую вдохнуть так необходимый сейчас кислород. Заметив, что между двумя голубками не всё гладко, Вонхо улыбнулся, предвкушая дальнейшее развитие событий. — А вас как зовут? — Хёну не замечал, как его едва ли не трясёт от гнева. Или наоборот, специально, словно издеваясь, Намджун так и не понял его мотивов, продолжал светскую беседу. — Кстати, курите? — Можно на ты. Меня зовут Ким Намджун, и нет, я не курю. Пойду закажу выпивку. Что будете пить? Как только Намджун, запомнив напитки, отошёл от стола, Хёну посмотрел на удаляющегося альфу, вернее его задницу, обтянутую довольно узкими штанами, и облизал губы. — А ты молодец. И как ты смог отхватить себе такой лакомый кусочек? — спросил Хёну. — Прошу, не трогай его, — сдавив пустой стакан, произнёс Чимин. — Ты? Трёхсотлетний вампир просит пожалеть еду? Не смеши меня. Может, придумаешь что-то поинтересней? Глядя, как Чимин, закусив губу, задумался, Хёну засмеялся: — Хватит, а то твой мозг лопнет от усилий. Или ты забыл, что омеги созданы только для двух дел? И в этом списке слову «думать» места нет. — Я уже решил, как накажу вас. Буду трахать твоего красавчика без смазки. Хочу сполна насладиться его крышесносным хриплым баритоном. Когда я наиграюсь им, то высушу до суха. Но в его смерти будешь виноват только ты. Это твоё наказание за то, что ты нарушил мой приказ не влюбляться в людей. А ты как раз втрескался в него по уши, от тебя за версту воняет любовью к человеческому выродку. — Вот и он, как всегда не вовремя, правда, Чимин? — спросил Хёну, увидев идущего к ним Намджуна. — Простите, у стойки, оказывается, бывает очередь, сегодня на удивление многолюдно. Кстати, виски у них закончился, я заказал скотч, надеюсь, это не проблема? — спросил Намджун. Их разделял стол, но вряд ли для вампира это может быть серьёзным препятствием, и Хёну чувствовал, как медленно сходит с ума только от одного аромата Намджуна. Утром он высушил молодого парня досуха, но стоило альфе Чимина появиться, как его зверский аппетит вернулся с новой силой, как будто он и не ел вовсе. — О чём беседуете? — О бифштексах. Я обожаю с кровью. А ты? — Я слышал, есть мясо на ночь вредно. — Да, я тоже что-то такое слышал. Но с чего ты взял, что я собираюсь сейчас есть? Приглашаю завтра отведать чудесные бифштексы. Обожаю жарить мясо, — Хёну снова облизал губы и очень недвусмысленно посмотрел на Намджуна. Но такими грязными приёмчиками его не смутить. Выдержав наглый взгляд альфы, Намджун поднял стакан: — Предлагаю выпить за знакомство. — И не успел он причислить победу в этой партии себе, как Хёну сказал: — Согласно традиции, я, как глава клана, должен выпить с женихом моего брата на брудершафт, у вас же всё серьёзно? — и альфа, не дожидаясь ответа, наклонился ещё ближе и добавил: — Или боишься? «Чёрт, твоё лицо слишком близко, но такой ерундой тебе не смутить меня», — подумал Намджун. — С удовольствием, — улыбнулся Намджун и выполнил просьбу Хёну. Как ему подсказывала интуиция, эта милая выходка Хёну только начало всего пиздеца, что ожидает его. Словно в подтверждение его мыслей, до сих пор молчавший брюнет по имени Вонхо сделал глоток янтарной жидкости: — Кстати, я заметил, с каким ты удивлением посмотрел на Чимина, — повернулся он к Намджуну и, посмотрев ему в глаза, отметил, что его слова попали в цель. — Как я понял, он точно не говорил о своих братьях. Может, тебе интересно, почему он живёт отдельно от родителей? — продолжал монолог с самим собой Вонхо. И если Тэхён, отвернувшись, опустил голову, что свидетельствовало, что он из этой семейки самый нормальный, то Хёну мерзко скалился и с наслаждением и явным нетерпением ожидал, когда его, судя по всему любимый брат, расскажет историю до конца. Но Намджун знал, что даже если он продолжит молчать и не будет задавать ни одного вопроса, этот говнюк всё равно не закроет свой рот. — Вижу, что тебе совсем неинтересно узнать своего парня получше, — расстроенно протянул Вонхо и, встретившись взглядом с Намджуном, понял, что нашёл достойного противника. Глаза альфы выражали такое спокойствие на грани со скукой, что кто-то другой точно бы потерял весь интерес продолжать затеянную им забаву. Только Вонхо, обожающему унижать Чимина, было плевать на то, достаточно ли у него зрителей для очередного представления, самое главное, чтобы оно, несмотря ни на что, состоялось. — Рассказывай, Вонхо. А то как-то нехорошо получается, позже, когда Намджун узнает всю правду о Чимине и нашей семье, то подумает, что мы сплавили ему «просроченный товар». Увидев, как побледнел Чимин, Намджун подскочил, как ужаленный, и, взяв его за руку, сказал: — Если ты думаешь, что я из вежливости буду терпеть, как моего омегу унижают его же братья, то ты ошибаешься. — Сядь, — короткое слово, словно выстрел, кого угодно намертво бы прибило к месту, но не Намджуна. Посмотрев Хёну в глаза, Намджун лишь презрительно хмыкнул: — Счастливо оставаться. Пойдём, Чимин. — А ночь становится всё интересней. Тэхён, заплатишь и отправишься по следу Намджуна, я хочу знать, где он живёт, — произнёс Хёну и, встав из-за стола вместе с Вонхо, проследовал на улицу. Намджун и Чимин даже не успели толком свернуть с главной улицы, как до них донёсся голос Хёну: — Эй, подождите. Увидев, что они остановились, Вонхо и Хёну быстро догнали беглецов. — Слушай, Намджун, мы как-то неправильно начали, — заговорил альфа. — Возвращаться уже не будем, но позволь мне в качестве извинений показать вам мой любимый бар. — Извиняться ты должен не передо мной, а Чимином. Увидев, как мгновенно на шее Хёну вздулись вены и он захохотал, омега дёрнул Намджуна за руку: — Не надо, прошу, не заставляй его извиняться передо мной, я не обиделся. — Нет, Чимин ты хотел сказать, что привык, как эти мерзавцы вытирают о тебя ноги, но с этой минуты им придётся начать вести себя с тобой совершенно по-другому. Хёну, прошу тебя, извинись перед Чимином, и мы пойдем с вами в бар, чтобы начать это знакомство сначала. Напряжение, об его острые углы можно не только порезаться, но и, напоровшись на них, вспороть свою плоть настолько сильно, что уже никакими нитками её не зашить. Хмыкнув, Хёну достал сигарету и, скомкав её, бросил на землю: — Извиниться? Мне? Да ещё перед этой течной сукой? — альфа снова засмеялся. Но терпение Намджуна не безгранично. Замахнувшись на вампира, которому более пятисот лет, он сам решил свою судьбу. Молниеносно уложив Намджуна на землю, Хёну с особым удовольствием принялся избивать его. — Чимин не просто шлюха, он ещё и является моим личный позором. Но об этом тебе знать не положено. Мне придётся нести это бремя ещё очень долго, так что я не собираюсь выслушивать от того, кто может быть только хорошей дыркой для ёбли и едой, как мне разговаривать со своим сыном. Понял меня? — он, схватив его за волосы, приказал: — Повтори, кто ты? — Пошёл ты, — прохрипел Намджун. — Что ж, мне и самому надоел этот цирк. Я уже горю желанием оттрахать тебя в обе твои дырки и рад, что больше нет необходимости ломать комедию и «играть в семью», я прав, Чимин? — Не надо, умоляю, — попросил омега, прекрасно понимая, что задумал его создатель. — Чимин, не смей унижаться перед этим куском говна, — крикнул Намджун и очень даже зря. В следующую минуту он получил ещё один удар под дых и, начав кашлять, услышал голос Хёну: — Вонхо, давай покажи этой сучке, кого он всё это время трахал. Вонхо, улыбнувшись, достал из ножен кинжал и одним резким движением перерезал горло Чимину. Намджун заорал бы так громко, что вся округа, наверно, точно поднялась бы на дыбы, но предвидев подобное, Хёну сильно ударил его сзади по голове. Знающие говорят, что это самый эффективный способ борьбы с истерикой. Не только омежьей, альфы тоже иногда ещё как способны выебать мозг. Придя в себя, Намджун увидел заляпанного в крови, но совершенно живого Чимина, чьё воскрешение было невозможным в принципе, если исходить из увиденного до того, как его ударили по голове. А он точно видел, и в этом он мог поклясться кому и на чём угодно, омегу со вспоротой глоткой. От таких ран может выжить только… Хёну молча наблюдал, как до Намджуна начало доходить, кем на самом деле является его истинный. — Неужели наш бесстрашный рыцарь наконец-то понял, что его обожаемая шлюха — вампир? Кстати, каково это трахаться с вампиром? — Нет… — не успел произнести Намджун, как тут же, закрыв рот руками, отбежал в строну и начал блевать. — Фу, блядь, а я ещё целоваться с тобой хотел. Ладно, как я понял, в этот вечер итак самое интересное уже произошло, — нахмурился Хёну. Подойдя ко всё ещё блюющему альфе, погладил того по заднице: — Слышишь? Мне жаль тебя расстраивать, но сегодня я целоваться с тобой не желаю. В своё оправдание скажу, в этом виноват ты, вернее твой слабый желудок. «Как мне заткнуть твой рот?» — думал Намджун всё ещё содрогаясь от рвотных позывов, невероятно сильно скручивающих его внутренности. — Вонхо, метнись и купи воды, это у него из-за нервного потрясения. — Сейчас, — сказал Вонхо. Не прошло и пары минут, как он вернулся с бутылкой воды. Хёну, напоив ею Намджуна, понюхал его рот. — Нет, тебя нужно напоить одеколоном, и может, ты перестанешь вонять помойкой. Как, тебе полегчало? Или ты планируешь развлекаться и дальше? — спросил Хёну. Намджун уже не стоял на четвереньках, соблазняя альфу своей задницей в тугих штанах, а сидел на земле и старался прийти в себя, и понять: вырвет его сейчас или нет. Чимин же, решившись, подошёл к Намджуну, но тот, опередив его, резко поднявшись, оказался впритык к стоящему Хёну. — Уйди. — Да ну. А ты меня попроси. Хотя есть способ получше. Минет — это беспроигрышный вариант. Посмотрев на него так, что даже Хёну пришлось принюхаться и проверить, не поджёг ли его Намджун своим взглядом, преисполненным презрения и злостью. — Я, конечно, могу сейчас повалить тебя на землю и сделать всё, что захочу, но завтра будет очень насыщенный и длинный день. Так что прими от меня твой последний предсмертный подарок — ночь со своим омегой. Да, если ты решишь остаться здесь, чтобы не показать, где твой дом, то можешь не стараться, я отправил Тэхёна по твоему следу, и наверняка он уже вернулся. Так что лучшее, чем ты можешь заняться, это ёбля с твоим омегой. Оттрахай его в последний раз, — сказал Хёну и увидел, как лицо Намджуна исказилось от сильнейшего отвращения. Хёну уже повернулся, чтобы пойти, но вдруг сказал: — Чуть не забыл о самом главном, Намджун, прошу, хорошенько подмойся после того, как трахнешь эту шваль, даже не знаю, что от него можно подцепить. Затем помахав им обоим на прощание, они с Вонхо отправились домой. Сейчас, когда они остались вдвоём, Чимину впервые стало страшно. Омега впервые не знал, что сказать. Ни одно слово, крутившееся в его голове, не подходило, чтобы начать разговор, и он просто смотрел на него и молчал. До встречи с Намджуном Чимин не думал, что его жизнь имеет хоть какую-то ценность. И сейчас он бы, не думая, променял её на то, чтобы отмотать всё, что произошло в этот долбанный вечер, назад. Намджун — это имя единственный настоящий источник его силы. Но сейчас произнести его вслух Чимин не решался. — Что ты стоишь? Цирк окончен. Как тебе, понравилось издеваться над таким тупым клоуном, как я? — Намджун, — смог наконец-то произнести его имя Чимин, но наверно зря. Схватив его за грудки, Намджун, словно видя его впервые, с клокочущей, словно лава в жерле вулкана, ненавистью, произнёс: — «Твой прекрасный облик» — гнилая маска. От тебя воняет, если не хочешь, чтобы я облевал тебя, убирайся отсюда. Несмотря на ужас, Чимин даже не шелохнулся. — Я не уйду. Я смогу долететь с тобой за час, и твои родители, может, найдут хоть нескольких охотников. Если бы Намджун не понимал, что Чимин абсолютно прав, он бы поинтересовался, откуда тот знает, что его родители охотники на вампиров. Но Чимин был прав, ему нельзя терять время. Каждая потраченная впустую минута — это жизнь близких.