Гречишный мёд и кровь

Остановив машину, Чимин, дотянувшись до Трэя, который находился под гипнозом, коснулся его лба. Холод. Он трогает своего альфу и ощущает, как его холодные пальцы окончательно заледенели. Этот альфа уже чужой, он даже не стал ему сыном. После обряда, когда Трэй пытался покончить с собой, омега думал, что погрузив Намджуна в гипноз, на который он, кстати говоря, потратил почти все оставшиеся у него силы, ну разумеется, до первой кормёжки, альфа примет свою новую сущность и их родственную связь. Но Намджун, даже пройдя обряд превращения в вампира, не отказался от своего человеческого я. А когда желание быть человеком настолько сильное, кровь и часть души, которой они теперь связаны, превращается в сильнейший яд, его последствия Чимин уже ощущает. Пока ему только невыносимо жарко. Что будет дальше, об этом лучше не думать. Расстегнув пару пуговиц и увидев, как его грудь стала покрываться кроваво-красными язвами, он быстро сел за руль. Очень давно омега не раз слышал от Джиёна и остальных вампиров о неудачных ритуалах обращения, заканчивающихся смертельным исходом для обоих, поэтому, увидев язвы, Чимин не стал тратить время попусту, чтобы осмотреть альфу, быстро поехал к Джиёну. Иначе они с Намджуном обречены на смерть. Поскольку Джиён был весьма популярной личностью, ещё будучи канцлером Чосона, то после победы японцев и его назначении губернатором провинции - Сунван, о Джиёне начали говорить все. Так что Чимину стоило только произнести имя Джиёна и то, что он является его другом, как ему ещё при въезде в Ханян тут же подробно рассказали, как проехать к офису губернатора. Хотя если бы Чимин проехал ещё пару метров, он бы увидел возле одной кафешки доску с объявлениями о наборе молодых парней в службу охраны Квон Джиёна. Но поскольку Чимин родился под счастливой звездой, ему не пришлось тратить драгоценное время, и он быстро нашёл нужный ему адрес. Остановившись возле огромной высотки, наверно, в ней было не меньше двадцати пяти этажей, служившей приёмной губернатора, Чимин попросил охранника передать, что хочет видеть его немедленно. Взглянув на красивого, но сильно встревоженного омегу, охранник кивнул и, зайдя в будку, набрал номер. Спустившись вниз, Джиён бросил взгляд в сторону охранника, и когда тот, испугавшись, ушёл к себе, протянул руки к омеге: — Иди ко мне. — Джиён ещё пару дней назад ощутил, что Чимин наконец-то стал отцом, и ему не терпелось узнать все подробности. Но Чимин, застыв словно истукан, не мог сдвинуться с места. Даже несмотря на то, что он умирал и только пару минут назад мчался сюда через весь город на огромной скорости, чтобы скорей попросить у Джиёна помощи, в самый ответственный момент омега испугался, что альфа зол на него из-за смерти Хёну и Вонхо. Хотя он отлично знал, что Джиён из их связи с Хёну знает, как они умерли. Но, даже зная всё это, Чимину было страшно. Омега ненавидел причинять Джиёну хотя бы малейшую боль. Считав его эмоции, Джиён догадался, что тот сейчас чувствует, и поэтому, крепко обняв его, сказал: –Ты не виноват в смерти Хёну и Вонхо. — Но вдруг почуяв запах гнили, прижал нос к шее омеги. Да, ему не показалось, от омеги действительно сильно воняет. — Чимин, Намджун убивает тебя, — прошипел Джиён и посмотрел омеге в глаза, пытаясь найти в них хоть капельку удивления. Но ничего такого он не нашёл. Чимин был абсолютно спокоен, хотя и знал, что умирает. — Чёрт тебя дери, Чимин, язвы на теле уже есть? — Да. — Ладно, хорошо, что хотя бы хватило ума приехать. Возможно, я ещё смогу спасти тебя. Но я должен предупредить, что если не получится, я убью Намджуна с огромной радостью. Ты понял? Чимин кивнул и увидел, как Джиён побежал кому-то звонить. Когда пришли какие-то люди и потащили Намджуна, ещё не пришедшего в себя в подвал, Чимин понял, что это вампиры, и пошёл за ними следом. Позже поместив их обоих в подвал, Джиён подошёл к одному из своих помощников и сказал: — Мне нужно много тел. Не меньше двадцати. Пол, возраст не важен. Отправляя вампира за телами, Джиён ещё не знал, что именно эти смерти в дальнейшем приведут к не очень хорошим последствиям, расхлёбывать которые придётся намного позже. И не факт, что даже такой сильный и древний вампир, как Джиён, сможет справиться со всем этим. Позже немного больше двадцати тел были сложены в подвале в две большие кучи, словно это кто-то заготавливал дрова на холодный период года. В подвале появился сладкий аромат крови, Чимин, не евший пару дней, начал непроизвольно облизываться. Джиён, усмехнувшись, подошёл к нему: — Извини, Чимин, но тебе придётся потерпеть. Только через четыре дня, когда Намджун уже будет умирать от голода, я разорву вашу с ним незавершённую связь и сделаю его своим сыном, только тогда ты сможешь поесть. — Что я буду делать, если он не примет тебя и ты умрёшь? — Не на шутку встревожился Чимин. Его голос дрожал, и он не мог контролировать это. Чимин, конечно, любил Намджуна, хотя вернее он был сильно одержим мечтой на время притвориться человеком и почувствовать, каково это найти своего истинного. Но потеря Джиён для него была сравнима разве что с концом своего существования. Потому что связь отца и сына в их вампирском мире обрывалась смертью одного из них. Чимин не помнил ни одного случая, когда после потери одного, второй оставался в живых. Если бы Хёну сам смог завершить ритуал без вмешательства Джиёна и считался полноправным отцом Чимина, а не всего лишь наполовину, то Чимин бы умер вместе с Хёну. Хорошо, что Джиён уже давно проболтался ему, что именно он его отец. Жаль, правда, что он попросил держать это в тайне. На вопрос Чимина, почему Джиён помог Хёну занять место среди взрослых вампиров, которые стали отцами, альфа ответил: «Он мой сын, я не мог оставить его в такой ситуации одного». — Да ты оптимист, — улыбнулся Джиён. Нет, Чимин, я уверен, что всё пройдет гладко. Ты веришь мне? — Да, — сказал омега, и в этот раз он говорил совершенно искренне, потому что только Джиёну он верил безоговорочно. Джиён уже хотел идти и начинать подготовку к ритуалу, но увидев, что Чимин опустил глаза вниз и что-то обдумываел, остановился, отлично зная, он всё же решится спросить то, что его волнует. — Джиён, ты точно не злишься на меня за то, что я даже не попытался спасти Хёну и Вонхо? Джиён подошёл ближе и, взяв его за подбородок, посмотрел ему в глаза: — Если я поклянусь именем Хва Ёна, ты мне поверишь? Чимин смутился и пробормотал: — Не надо клясться, я тебе верю. Просто мне действительно очень жаль. — Я знаю, но теперь мы больше не будем говорить об этом. Хорошо? У нас есть более важные дела, чем разговоры о мёртвых. Чимин, сейчас тебе придётся остаться с Намджуном на четыре дня в подвале, после того как он станет по-настоящему голодным, Намджун должен выпить всю твою кровь. После этого я завершу ритуал и сделаю его своим сыном. Я пойду, — сказал Джеймс и уже фактически взялся за ручку двери, но обернувшись, добавил: — Кстати, Чимин, пока Намджун будет в таком невменяемом состоянии, я советую тебе насладится его телом, потому что после завершения ритуала, наша с ним и с тобой родственная связь разрушит вашу истинность окончательно, хотя судя по тому, что он не принял тебя, а наоборот пытался убить, вы уже точно не сможете быть вместе. Пользуйся им, пока можешь. — Спасибо, я с радостью последую твоему совету, — сказал Чимин и, подойдя к нему, крепко обнял Джиёна: — Спасибо, папа. Ущипнув его за щеку, Джиён улыбнулся: — Засранец, ты называешь меня так, только когда попадаешь в очередные неприятности. — Прости, — Чимин опустил взгляд вниз только для того, чтобы Джиён не увидел в его глазах озорной блеск вместо раскаяния. Прекрасно зная Чимина, как облупленного, Джиён сказал: — Мне пора, и запомни: нет вещи, за которую я не смогу простить тебя. Когда за ним захлопнулась дверь, омега подошёл к Намджуну: — Ну что, давай веселиться? Но спящий альфа ничего не ответил. Прошло четыре дня. Слыша, как эти двое рвут друг друга на части, Джиён едва сдерживал себя от того, чтобы не побежать вниз и не освободить Чимина из лап того безумного психа. Хотя если бы он это сделал, то у его ребенка не осталось бы шанса на выживание. Но на четвёртую ночь, проснувшись и вместо криков услышав гробовую тишину, Джиён бросился вниз, зная, что ему уже можно начать ритуал. Открыв дверь, альфа замер. Даже несмотря на его долгую жизнь и то, сколько ужаса он успел повидать, представшая перед ним картина всё равно вызвала в нём отвращение. Два тела лежали в большой луже крови. Поскольку оба вампира во время этой голодовки не могли исцеляться из-за невозможности пополнить свои запасы крови, они, словно два пустых пакета из-под сока, лежали полностью раздавленные под прессом и не могли даже пошевелиться. Их вырванные глотки и языки, в прямом смысле этого слова, валялись рядом на полу. Анус Чимина был выпотрошен настолько, что можно было, даже не разводя его ягодицы в стороны, заглянуть внутрь и увидеть, как там всё выглядит. И это уже не говоря о том, что любой желающий смог бы засунуть в задницу Чимина руку по самый локоть без особых усилий. Джиён подошёл ближе и, увидев, что, собственно, и Намджун пребывает не в самом лучшем состоянии и его раны выглядят даже хуже, пнул его носком ботинка в лицо. «Блядь, и эта мразь станет моим сыном. Ладно, раз это ради Кейлина, то у меня нет выбора», — подумал Джиён и оттащил двух своих детей ближе к еде, а затем начал ритуал обращения. Через сутки Кейлин с удивлением увидел, как Намджун, его гордый альфа, преклонил колено перед Джеймсом и признал его своим отцом. — Ты его загипнотизировал? — спросил удивлённый Чимин. — Почему он такой послушный? — Нет, глупыш. Просто ты не был готов стать отцом, вот и всё, — сказал Джиён, умолчав о том, что Намджун до смерти ненавидел Чимина и им уже никогда не вернуть прежние отношения. Но омега и сам знал то, о чём Джиён не хотел говорить вслух, чтобы лишний раз не причинять ему боль. Поэтому омега, обняв Джиёна, сказал: — Я люблю тебя, папа. — Ничего себе, наконец-то я услышал от тебя что-то, кроме как «Джиён, спаси меня». Поцеловав Чимина в лоб и щёки, Джиён не спешил выпускать его из своих объятий, но пришлось. Намджун подошёл к ним и, уставившись на Джиёна, позвал его на разговор. Омега подошел к ним и сказал: — Намджун, нам нужно поговорить. Услышав в голосе Чимина тревожные нотки, Джиён быстро отошёл от них, дав возможность им спокойно обсудить их отношения. Чимин хотел уже начать, но Намджун его перебил: — Чимин, пожалуйста, замолчи и выслушай. Теперь мы просто братья, отныне мы, к сожалению, связаны кровью, и я не смогу убить тебя, как бы сильно я этого не хотел. Так что постарайся говорить со мной только по делу, — сказал Намджун и пошёл вперёд. Ему было больно, но он очень старался идти с гордо поднятой головой. Правда, это мало помогало ему избавиться от душившего его отчаяния. Прошло две недели. Поскольку Юнги не очень любил завтракать в постели, он спустился в столовую и увидел Ёнгука. — Почему меня не разбудил? Альфа, улыбнувшись и крепко обняв омегу, наклонился, поцеловал его живот. — Потому что моему маленькому альфе нужен отдых. А его папа не думает о таких важных вещах, а только и делает, что ищет себе работу. Вот, даже стал помогать Намджуну с фестивалем в честь открытия его борделя. — Всё это Ёнгук говорил своему сыну, он почему-то был уверен в этом. Юнги же, каждый день слушая этот милый бред, только скептически смотрел на то, как его сильный, красивый мужчина сюсюкается с его животом. Разве такая картина не может вызвать смех? Но Ёнгук отлично знал, что весь скепсис Юнги это всего лишь маска, а сам он без ума от их с сыном разговоров. — Ладно, я хочу сесть. Ты уже позавтракал? — спросил Юнги, но когда он подошёл ближе к столу, то и сам увидел, что от порции риса ещё идет пар. — О, значит, я успел, — улыбнулся Юнги. — Я так соскучился по тебе. Поцеловав Юнги, Ёнгук только успел насыпать рис, как служанка принесла почту. Как всегда выхватив из пачки один конверт и не читая, скомкав его, Ёнгук, положив остальные письма на стол, начал есть. Юнги уже давно обратил внимание, что через день его альфе приходят письма, но одно он всегда уничтожает, даже не читая. Но даже несмотря на любопытство, омега ни разу не спросил об этом напрямую. За пару недель их совместной жизни омега понял одно: Ёнгук точно не из тех, кто может завести себе любовника и бросить его с ребенком, которому только три недели. — Какие у тебя планы? — спросил Ёнгук, сделав глоток воды. — Сегодня Джунмён заканчивает отбор кисэн. И нам осталось только купить костюмы, всё остальное уже готово. Кстати, ты не знаешь, это правда, что Чимин до того, как стать кисэн, только недавно встречался с Намджуном? Ёнгук нахмурился, он очень любил Юнги, но эта его бесцеремонность и бестактность огорчали и порой очень сильно. Но, всё же улыбнувшись, альфа, ущипнув его за нос, спросил: — Ты что, не в курсе, что слишком любопытным омегам носы отрывают? — Смотри, чтобы я тебе чего не оторвал. Я ничего и ни с кем не буду обсуждать, просто ответь — да или нет. Допив кофе, Ёнгук поднялся: — Что-то я уже сыт. Ладно, Юнги, будь по-твоему. Чимин истинный Намджуна, — и приложив к губам омеги палец, добавил, — но я об этом тебе не говорил. Ты тоже не расспрашивай. Я видел, что Джин пытался, и Намджун наорал на него. А Джин, в отличие от тебя, его родной и любимый брат, так что лучше вообще не поднимай эту тему. Хорошо? — спросил Ёнгук и, поцеловав его в губы, а потом в живот, сказал: — Сорён, пока. Юнги, услышав имя его папы, которое скоро будет носить его маленький альфа или омега, улыбнулся и, поднявшись, крепко обнял Ёнгука. — Эй, я так снова, как и все эти недели, не уйду из дома до самого обеда. — Я только за.