Гречишный мёд и кровь

По прибытии в Японию, Джиёна и всех остальных ждал неприятный сюрприз. Уже утром во всех газетах Токио вышли статьи о страшном покушении на губернатора провинции Сунван Квон Джиёна и его скоропостижной и трагической смерти. Это обстоятельство доставило проблемы, но точно нельзя сказать, что такая неприятность смогла нарушить планы Джиёна свергнуть императора Японии Акихито. Им пришлось затаиться на время, чтобы обдумать план, а вечером в их доме раздался звонок. Чжухон, с удивлением взглянув на неизвестный номер телефона, ответил и вышел из комнаты. Позже вернулся, взял ключи от мустанга и куда-то поехал. Джиён вопросительно посмотрел на Чимина, но тот в ответ только пожал плечами. Ещё через два часа Чжухон зашёл в комнату с едва передвигающим ногами У Чихо. Он был знатно избит и ранен в живот. Уложив У Чихо на диван, Чжухон протянул Чимину пакет: — Здесь медикаменты, заштопай его, чтобы эта тварь не подохла. Согласно кивнув, Чимин занялся раной альфы. — Ну, и чего ты его притащил к нам? — спросил Джиён. Так чтобы все, включая Робина, слышали. — Я не его фанат, если ты намекаешь на это. Но дело в том, что он предложил помочь вытащить из плена Ёнгука взамен на услугу, — Чжухон повернулся к окну и закурил. — Пахнет подставой. Но ладно, говори, что он хочет взамен? — Может, ты спросишь у меня лично? — раздался низкий голос У Чихо. — Не хочу разговаривать с тем, кто отдал приказ на уничтожение меня и моих людей. Пальба по моему дому это же твоих рук дело? — Да. И даже ради вашей помощи я не собираюсь вам врать, что я, мол, покаялся. Нихуя. Этого вы точно не дождётесь. Скажу больше, мне нравились приказы Акихито. Джиён хмыкнул: — Не понял, это я приполз просить об услуге? Или ты? Язычок-то свой прикуси. И повежливей. А то меня от твоей правдивости и честности сейчас вырвет. — Я не умею просить. Но и подыхать не хочу. После моей неудавшейся попытки уничтожить вас, Акихито, как можно было уже догадаться… — Уволил тебя без выплаты пособия, — вклинился в разговор Чжухон. Он пару минут говорил с кем-то по телефону и, закурив, альфа что-то прошептал Джиёну на ухо. — Ну что? Думаю, сейчас тебе сообщили, что без меня вам не видать своего Ёнгука, как этой белобрысой шлюхе, — он показал пальцем на Чимина, — своей девственности…. Ой, зря У Чихо такое сказал. Чимин грустно посмотрел на наложенные им швы, резко вдавил пальцы вглубь раны. Вопль, полный отчаяния, вырвался из груди У Чихо, и он едва не прикусил себе язык. Боль пронзила его всего и, сделав круг, вернулась в самый эпицентр, откуда она и взяла своё начало. — Ебать, — присвистнул Намджун и даже привстал с кресла, чтобы посмотреть, как Чимин уставился на окровавленную руку. Обращаясь только к У Чихо, тот сказал: — Это было первое и единственное предупреждение. Ещё раз назовешь меня шлюхой в присутствии моих мужчин, — Чимин резко повернулся, ощутив, что на него смотрят, и, подмигнув Намджуну, закончил: — оторву член. Попроси прощения. Не слышу, — уже громче повторил омега. — Прости, — прошептал У Чихо. Он от боли уже перестал соображать. — Ладно, сойдёт. Ну вот, из-за тебя мне всё сначала нужно начать. — Так, ну что ж, спасибо за столь яркое представление. На чём мы там закончили? Ах, да, — улыбнулся Джиён и посмотрел на У Чихо: — На том, что не следует оскорблять шлюх, да, Чимин? — Он кисэн, — к альфе подскочил уязвлённый почему-то больше Чимина Чонгук и стукнул Джиёна по плечу. — Не путай эти названия. — Ну вот, из-за тебя, — не отрывая он взгляд от У Чихо, — на секс сегодня мне можно не надеяться, я ведь прав? — повернулся альфа к Чонгуку. — Придурок, — прошипел омега и вышел. — Это ПМС, чувак, сочувствую, — хмыкнул У Чихо. — А ты, блядь, всё нарываешься, — Чимин впился в У Чихо взглядом. Но тот только обезоруживающе улыбнулся. — Только мне не понятно, это тупость или смелость? — спросил омега и снова начал зашивать. Джиён, закурив и наклонившись над раной, молча принялся рассматривать. Кровь так пахла, что он не мог сконцентрироваться на разговоре, поэтому решил передохнуть и настроиться. Через пару минут закончив, Чимин сказал: — Позже проверю его раны, я пошёл спать. — Спасибо тебе за работу, Чимин. Сладких тебе снов. Омега остановился в дверях и, обернувшись, сказал: — Спасибо, тебе тоже. И думаю, ещё рано благодарить. Посмотрим, доживёт ли он до утра. Как только дверь за Чимином закрылась, Джиён подошёл ближе и продолжил разговор. Через пару часов, когда он пошёл спать, в его голове план не только созрел, но вся так нужная ему для спасения Ёнгука информация была аккуратно разложена по полочкам. Ещё через неделю, проведя многочасовые переговоры по телефону со многими людьми, Джиён, наняв новую охрану, отправился в императорский дворец. Поскольку к Акихито особой любви никто не испытывал, а его многочисленные сторонники, которые больше боялись и ненавидели своего владыку, быстро переметнулись на сторону врага и бросили императора, причём с лёгкой совестью, на произвол судьбы. Как говорится вовремя предать — означает предвидеть. Уже тем вечером Акихито был помещён в камеру, а суд над ним был назначен уже на ближайшие дни. Как только всё закончилось, Мэттью смог привезти Ёнгука домой в целости и сохранности. Он, оставив Ёнгука в выделенной ему комнате, пошёл звонить Юнги по видеосвязи. — Привет, прости, что так поздно. Ты ещё не спишь? — послышался громкий ор ребенка, и альфа запоздало понял, что зря задал такой глупый вопрос. — Ага, как же, поспишь здесь. Твой террорист не даёт мне уложить его вот уже несколько часов и так все эти грёбанные дни. Я не знаю, что ты сделал с Сорёном, но без тебя он не желает ложиться спать. Я страшно скучаю по тебе и своему сну. — Эгоист ты. Нет меня рядом и некому отшлёпать тебя по заднице. Я же учил тебя, как правильно его нужно укладывать. Омега закатил глаза: — Я делаю всё так, как ты показывал. — Так, ну точно отшлёпаю, если будешь глаза закатывать, — погрозил ему пальцем Мэттью, только улыбка испортила суровый вид. Юнги, прекрасно поняв, что его альфа как всегда сдал себя с потрохами, показал ему язык, будто говоря этим: «Ну и что ты мне сделаешь?» — Ладно, а теперь серьёзно, как там дела с Ёнгуком? — Может, ты хочешь лично у Ёнгука спросить, как у него дела? Юнги на миг замолчал, а потом крепче прижал к себе плачущего орущего Сорёна и закричал от радости. Засмеявшись, Мэттью поставил телефон на край стола, так чтобы Юнги было хорошо его видно, и начал медленно раздеваться. — Что это ещё за стриптиз? Ты хочешь моей смерти? — Заворожённо глядел на оливкового цвета, почти бронзовую кожу, пресс и чёрные волосы в паху и довольно приличного размера член, который уже начал приподниматься. — Собираюсь соблазнить Ёнгука, чтобы не истратить ни одного желания. Помнишь, я говорил, что выманил у него желания. — Да, кажется, что-то такое припоминаю. Думаю, у тебя это получится. Ёнгук уже давно, я уверен в этом, хочет тебя, но боится признаться в этом даже себе. Так что надави на него как следует. Пускай он должен желания, но это всё равно измена, думаю, мне будет легче ему признаться, когда я буду знать, что он трахнул тебя. — Ты просто читаешь мои мысли, — ухмыльнувшись, протянул альфа и накинул на себя чёрного цвета халат. — Ну всё, я готов. Пойдём, поговоришь с Ёнгуком и скажешь, что тебе пора спать. — Как скажешь, — улыбнулся Юнги. — А посмотреть на вас можно? — Вот за это я и обожаю тебя, ты не предсказуем, — засмеялся Мэттью. — Я подумаю, как это можно сделать. Люблю. Выйдя в коридор, всё также держа телефон перед собой, Мэттью постучал в комнату к Ёнгуку. — Кто там? — раздался голос, и в следующую минуту дверь открылась. — Твои омега и альфа очень соскучились по тебе, — протянул ему телефон Мэттью и, уставившись на его голый торс и соски, плотоядно облизнулся. Придерживая рукой полотенце, Ёнгук, стараясь игнорировать оценивающий взгляд Мэттью, хотя ни какое тут нахуй старание не поможет, если глаза буквально прожигают твою кожу насквозь, начал говорить с Юнги. Сев напротив Ёнгука, Мэттью развязал халат и позволил ему соскользнуть с тела. На миг потеряв дар речи, Ёнгук, сглотнув вязкую слюну, сказал: — Юнги, прости, я перезвоню через секунду. — Что-то случилось? — Нет, убью одну муху и перезвоню. Прекрасно поняв, о какой именно мухе идёт речь, Юнги ухмыльнулся: — Ты не торопись, позаботься о ней как следует, а то она точно тебе не даст уснуть этой ночью. — Да, ты прав, но я постараюсь быстрее. Нажав кнопку отбоя, Ёнгук спросил: — Ты охуел? — А что скажешь, не нравится? — рассмеялся Мэттью, и пока Ёнгук молча смотрел на него, запрыгнул на кровать и, став на четвереньки, развёл ягодицы пошире: — Выеби меня. И к чёрту желания. Ты же и сам этого хочешь или скажешь, что я не прав? Ёнгук, ощутив, что его член уже рвётся в бой, подошёл и облизал средний палец, смочил анус Мэттью. — Пока я договорю с Юнги, растяни себя. — Будет сделано, — улыбнулся Мэттью. Ёнгук пошёл в ванную и, вернувшись с тюбиком, бросил его: — Вот смазка. Затем набрав Юнги, сказал ему: — Завтра вечером ты должен быть готов сесть на корабль вместе с Сорёном. Коронация через неделю, но я думаю, ты захочешь увидеть весь процесс подготовки. — С удовольствием. Я очень рад, что тебя вызволили и, судя по всему, ты здоров. — Конечно. А теперь прости, но я устал и хочу спать. — Люблю тебя, — загадочно улыбнулся Юнги. — Я люблю намного больше. Ёнгук едва успел положить трубку, как Мэттью захохотал: — Ну да, любишь, как же, а кто это собрался выебать меня? Дай-ка угадаю, призрак или, может, скажешь, что всё это игра моего воображения? — Чего тебе надо? Ты сам соблазнил меня и теперь читаешь мне мораль? Если передумал, то так и скажи и вали, блядь, к чертям. — Что, правда глаза режет? Да шучу я. Иди ко мне. — Шутник ебанный, — со всей силы шлёпнул его по заднице Ёнгук, отчего Мэттью взвыл от неожиданной боли: — Сука! Я припомню тебе это. — Давай, давай. Но сейчас мой черёд припоминать, а у меня память просто отличная, — зловеще улыбнулся Ёнгук. Затем он скинул полотенце и, взобравшись на кровать, прижался к пошло оттопыренной заднице Мэттью и начал тереться. — Прогнись в пояснице, честно, как будто первый раз даёшь, — проворчал Ёнгук и снова треснул альфу по заднице. — Решил-таки доебаться? Ладно, придёт мой сладкий час расплаты. Вставляй уже, — только в голосе Мэттью больше было игривости, чем гнева. Поэтому Ёнгук перестал шлёпать своего альфу только спустя час, когда зад Мэттью уже буквально пылал и стал красного цвета. Заворожённо разглядывая одну из самых классных задниц, которые ему довелось увидеть, Ёнгук, целуя половинки, оказался возле расщелины. Разведя ягодицы в стороны, Ёнгук провёл по расщелине языком. Нежно ввинчивая язык внутрь, альфа замер, услышав протяжный, пошлый стон Мэттью. Улыбнувшись, Ёнгук продолжил наслаждаться столь вкусным угощением. — Блядь, я просил, чтобы ты выебал меня, — прохрипел Мэттью. От крышесносного удовольствия у Мэттью судорогой колени сводит, но он всё продолжает играть роль «любителя трахаться пожёстче». Нет, хардкор он и вправду любит. Но вот когда твой любимый лижет твою задницу, да ещё так нежно и трепетно, разве можно выдержать настолько сладкую пытку? Конечно же нет. Вот и альфа явно не выдерживает, потому что через минуту снова просит: — Мне нужно отлучиться в туалет. — Ладно, — сдался Ёнгук. — Но за это ты сам сядешь на мой член, понятно? — Как скажешь, — улыбнулся Мэттью и слез с кровати. Написав Юнги смс и справив нужду, Мэттью вернулся в спальню и увидел, что Ёнгук дрочит член и, поманив пальцем, говорит: — Иди ко мне. — Сейчас. — Мэттью сделал вид, что подошёл к столу, чтобы закурить, а сам позвонил омеге. Когда Юнги снял трубку, Мэттью попросил: — Ёнгук, закрой глаза. Альфа вздохнул: — Ладно. Поставив телефон на тумбочке так, чтобы их было видно, Мэттью поднял с пола пояс от халата и завязал альфе глаза. — Попахивает БДСМ, — улыбнулся Ёнгук, — любишь это дело? — А кто ж не любит? — хмыкнул Мэттью и начал медленно насаживаться на толстый подрагивающий член. — Сука, больно, — прошипел Мэттью, — это точно смазка? Ёнгук, несмотря на завязанные глаза, сильно шлёпнул альфу по заднице, и как ни странно, попал. — Ай, заебал ты уже. — Да я ещё и не приступал. Ты, блядь, пока целку из себя строишь, я и расхотеть могу. Давай, двигай задницей, — снова ударил альфа по тому же самому месту. — Я тебе это припомню, долбоёб, — прошипел сквозь зубы Мэттью и после перерыва продолжил медленно насаживаться на член. Но Ёнгук лишь снова засмеялся, провёл рукой по соскам альфы и слегка их сжал, отчего тот, запрокинув голову назад, сладко застонал. — Не думал, что именно соски твоя эрогенная зона. — Пососи их, — прошептал Мэттью и сделал ещё одно плавное движение бёдрами. Юнги, затаив дыхание, кусал губы и, вставив палец в задницу, смотрел, насколько охуенно Мэттью смотрится на Ёнгуке верхом. Ёнгук же, дотянувшись до сосков Мэттью, по одному втянул их в рот, принялся сильно сдавливать губами и сосать. — Ах, блядь, как ахуенно, ещё, — вскрикнул Мэттью и усилил скорость движений. Вскоре оторвавшись от груди, Ёнгук грубо сбросил его с себя: — К чёрту всё это, хочу вылизать твою дырку. А потом я тебя выебу по-настоящему. — Давно пора, а то только грозишься, — ухмыльнулся Мэттью. Ёнгук снял повязку и, набросившись на Мэттью, засосал его в глубокий, жёсткий, грубый поцелуй. Мэттью казалось, что его губы реально пытаются отгрызть и съесть. Но он и сам не отставал, также наравне с партнёром рвал его плоть, и они тут же синхронно зализывали укусы и прочие следы. Вставив член в анус Мэттью, Ёнгук плавно двинулся внутрь, вышибая из альфы громкий стон. С каждыми новыми сильными, яростными толчками стоны Мэттью превращались в крики и мольбы трахать его ещё жёстче. Ёнгук, ощущая, как его член, судя по новым вскрикам, попал по простате, не отходя от этого места, продолжил грубо натягивать задницу Мэттью на свой член. Через час, кончив в Мэттью, Ёнгук помог ему встать, и они пошли в ванную. — Ты зверь, но знаешь что? — улыбнулся Мэттью, с трудом передвигая ноги. — Что? — Ты теперь точно станешь третьим. — Я-то не против, — погладил он задницу Мэттью. — Но вряд ли Юнги согласится. — Значит, мы его уговорим. Я вроде отдохнул. Ещё раунд? — спросил Мэттью. — И не последний, — улыбнулся Ёнгук и снова шлёпнул его по заднице. — Точно убью, — вскрикнул Мэттью, кожа у него была слишком чувствительная. Но Ёнгук лишь снова засмеялся. Юнги же, отключившись, пошёл спать. Но как здесь уснуть, если он не может перестать вспоминать, как выглядели его мужчины во время этой невероятной ёбли.