Ночные тени Олларии

Изысканный кабинет владельцы работного дома заливали ласковые лучи утреннего солнца. Госпожа Клеман откинулась в обитом темным бархатом кресле и окинула опытным взглядом посетителя, что заявился в столь ранний час — одежда не простецкая, но потрепанная, куртка явно с чужого плеча, мала ему, стоптанные сапоги. В волосах — солома, да и несло от него так, будто в хлеву ночевал, хорошо, хоть дубовое масло запах этот перебивало!.. Да, не юнец, но лицо породистое, брови вразлет, высокий, осанистый… Красавец, надо только хорошенько отмыть его, да расчесать спутанные темно-русые патлы. Сколько ж ему лет? Сказал, что тридцать… Все они врут, все, до единого. Мальчишки сходу заявляют, что всем им уже двадцать, а иным и пятнадцати нет. — Работа, значит, нужна… — Жаклин чуть склонила голову на бок, тряхнув черными кудрями. Наконец, удалось раздобыть еще краски, что избавляет от седины, и не нужно больше носить чепец. — Найдется работа. Но принимаю только с бумагами. — А как же без них, — сверкнул белозубой улыбкой красавец и принялся рыться в своей видавшей виды дорожной сумке. — Жорж Нуар, значит… — прочла мадам Клеман и прищурилась, внимательно изучая документы. На подделку не похоже, подорожная изрядно потерта на сгибе, углы измяты, стало быть, приходится частенько ее предъявлять. Да и одежда говорит о том, что нередко бывает в дороге. Кто же он таков, этот Жорж Нуар?.. На вора не похож, обаятельный, из тех, что берут улыбкой да сладкими словами, а еще уж больно у этого красавца холеные руки, к работе не приучены. Такие бывают у жуликов. Проигравшийся карточный шулер? А может, из тех, что прикидываются лекарями — продают толченый мел с сахаром под видом исцеляющего или возбуждающего похоть снадобья? Ясно одно: нашустрил, и теперь ему нужно где-то переждать, пока стража не перестанет искать, а это — неделя-другая. — Джозеф! — позвала Жаклин и протянула сыну бумаги. Тот молча запер их в ящике, где хранились документы других работников. — Позвольте, мы еще ровным счетом ни о чем не договорились! — запротестовал Жорж, но верзила заслонил собой шкаф, упер руки в бока и одарил угодившего в ловушку красавца суровым, не предвещавшим ничего хорошего взглядом. — Вот теперь и будем договариваться. — властно отрезала госпожа Клеман. — Тебе работа и крыша над головой нужна? То-то же… Сними-ка эту свою куртку. И рубаху тоже, да поживее, посмотрим, на что ты годишься! — Раздеться? — удивленно вскинул красивые пышные брови Нуар. — Вообще-то, мне за это платят! — Ах, вот оно что! Жиголо! — тонкие морщинистые губы Жаклин расползлись в неприятной улыбке, она снова окинула Жоржа опытным взглядом, будто ощупывала. Какая удача! С этим Жоржем не придется возиться, как с краснеющими от стыда мальчишками… Жорж Нуар был категорически не согласен с некуртуазным словом «жиголо», и он принялся красноречиво объяснять свой род занятий, подкрепляя рассказ изящными жестами. Он — человек искусства, дарит радость и утешение дамам, что в силу тех или иных обстоятельств остались без внимания. Одних природа обделила красотой, у других — немощный, а то и вовсе даже грубый муж, ни одного ласкового слова не скажет. Ну и, конечно же, вдовы... А Жорж Нуар доподлинно знает, как утешить несчастных женщин, внимательно выслушает, засыпет комплиментами, увлечет в мир прекрасных грез дивными стихами и музыкой. Да вот только есть у него одна слабость: карты. Проигрался подчистую, кредиторы забрали все, что только возможно, даже лютню! Из комнаты, что снимал — выгнали за неуплату… А как же утешать дам в таком непотребном виде, да еще и без лютни? Жаклин достала из ящика своего изысканного стола чистый лист и составила подробную смету. На этом пройдохе можно неплохо заработать, нужно только хорошенько загнать его в долги. Койка, постельное и нательное белье, купальня, стирка, завтрак… Состоять при работном доме Нуар обязан не менее полугода. — Позвольте! — снова воскликнул изумленный жиголо. — За такую цену можно снять приличные меблированные комнаты с завтраком, обедом и вовсе даже ужином! — Можно. — согласилась госпожа Клеман. — Вот только денег у тебя нет, а я любезно даю тебе все это в долг. Давай, подписывай уже, покуда я не передумала, да ступай в купальню, Джозеф отведет. Скреплять кабальный договор своей подписью Жорж Нуар не торопился. Торговался, будто гоганский процентщик, соглашался только на три обязательных месяца в работном доме, с негодованием отверг не только каменоломню и лесопилку, но даже и поденную работу в городе, напирая на то, что является исключительно человеком искусства. Подозрительная и острожная госпожа Клеман окончательно убедилась в том, что перед нею — жулик из тех, что долго не засиживаются на одном месте, обирают до нитки доверчивых вдов, обещая жениться, а когда вдовы эти начинают терять терпение, бесследно исчезают, прихватив все ценное, что можно унести из дома. Жаклин согласилась пойти на значительные уступки, но припасла-таки один козырь в рукаве. — Стало быть, для меня найдется работа по той части, в которой я истинный виртуоз? — поинтересовался Жорж, обворожительно улыбнувшись. — Обычно имею дело с дамами, но если потребуется утешить щедрого господина, я не против, только это дороже будет. — Господам нынче все больше юнцов подавай. — бесстыдно отозвалась владелица работного дома. Жулик этот и так все прекрасно понимает, с ним можно говорить откровенно. — Были б у тебя голубые глаза, тогда другое дело… Но раз ты и по этой части опытный, поищу для тебя клиентов. Будет тебе и лютня. Сегодня вечером послушаю, как ты играешь… Йозеф! Ну-ка, сходи туда, принеси ту, красивую! — Лютня? — заинтересовался Жорж. — Она самая. — довольно улыбнулась госпожа Клеман. Удалось-таки подцепить этого жиголо на крючок! — Дорогое удовольствие, но я ее тебе в рассрочку продам. Шесть месяцев. Выплатишь все, что должен, а дальше уж сам смотри, хочешь, оставайся, не хочешь — ступай на все четыре стороны… Прежде, чем подписать договор, жулик исхитрился даже истребовать немедленно накормить его, потому что он не ел уже два дня, но чтобы мясо, а не какие-нибудь там тушеные овощи! Госпожа Клеман согласилась, и обе стороны сделки расстались более чем удовлетворенными. Джозеф увел красавца, а Жаклин все сидела в кресле, затаенно улыбаясь. Ох, и красив же этот Жорж! А что, если со временем предложить ему иную работу? Обворожительный красавец сможет очень даже умело пудрить мозги несговорчивым мальчишкам вроде Персиваля, что бренчал на лютне в «Острой шпоре»… После трапезы и купальни Джозеф отвел Жоржа Нуара в общую спальню с узкими кроватями и сундуками. «Мальчиков для утех» держали отдельно от остальных во избежание никому ненужных стычек и неприятностей. Обаятельный жиголо, что был только в выданном ему грубом льняном исподнем — рубаха и подштанники, скептически оглядел унылые облупленные стены и койку, укрытую серым одеялом из жесткой шерсти. — Мда. Это вам не постоялый двор на Винной улице. — сухо прокомментировал Нуар и принялся складывать скудное содержимое своей дорожной сумки в сундук. — Тут еще хорошо! Это ты не видел, как остальные живут. — раздалось с соседней койки. — Меня зовут Реми, я из Валмона. А ты? — Жорж, и, представь себе, тоже и Валмона!.. — обаятельно улыбнулся Нуар, с интересом разглядывая голубоглазого паренька лет 17-ти. — Расскажешь, что тут к чему?