Ночные тени Олларии

Солнце покинуло кабинет Первого маршала Талига, в распахнутые окна вместе с ароматными лепестками цветущей яблони летела затейливая брань на кэнналийском — Ричард не знал этого мелодичного языка, но все было понятно по интонациям и особо эмоциональным, известным уже Окделлу вскрикам «мальпаридо», «ихо де пута» и «каброн». Рокэ вкратце пояснил, что садовник Диего уж который день вел безуспешную борьбу с объявившимся недавно кротом, расставлял вертушки, которые трещали на ветру. Но толку от этого не было, и пожилой садовник, обнаруживший свежие холмики земли на клумбах, не стесняясь в выражениях объяснял кроту, кто он есть, и куда ему немедленно следует пойти. — Полагаю, крот наш придерживается о Диего того же мнения, юноша… — задумчиво произнес Рокэ, перебирая бумаги. — Но пока не может ему об этом сообщить, ибо только начал приобщаться к искусству кэнналийской брани… Так! Жалоба из работного дома и опись с места обнаружения тела. Ивон Фуко. Что-то мне совсем уже не нравится заведение госпожи Клеман! — Позвольте взглянуть… — Ричард взял страшные рисунки барона Айнсмеллера. — Плетеный пояс Жана Пюто! — А чего не хватает? — мрачно поинтересовался Рокэ. — Описание одежды полностью совпадает с тем, что я видел. — неуверенно отозвался Окделл. — Но ведь у него могло быть что-то в карманах, как тот мешочек с четырехлистным клевером у Ганса… — Очень хочется надеяться, что Ивон Фуко, это первая жертва. — едва слышно вздохнул Алва. — Итак, трое убитых из заведения госпожи Клеман… Скорее всего, все трое были знакомы друг с другом, хотя пока и не известны даты, когда в работный дом устроились Пюто и Фуко… А что, если они обменялись самым ценным и памятным, что у них было? Было что-то такое у Дидериха, четверо юношей стали невольными свидетелями жестокого убийства, но их никто не стал слушать, и юноши эти поклялись найти злодея… Дюваль отдал свой фамильный медальон Гансу Норту, северянин передал мешочек с клевером Жану Пюто, единственной ценностью которого оказался плетеный пояс — его получил Ивон Фуко… — Тогда Фуко должен был отдать что-то Дювалю? — задумчиво сдвинул пышные брови Ричард. — Это лишь версия, Дикон. — негромко отозвался Рокэ. — Нам сейчас пригодятся любые предположения, даже кажущиеся на первый взгляд бредовыми. Время идет, а у нас до сих пор нет ни одного подозреваемого. Но в схему эту никак не вписывается похищенный Ларес… Да и где могли пересечься Мартин Дюваль и парни из работного дома?.. — «Острая шпора»? — предположил Ричард. — Перси там играл, у Дюваля нашлось перо. Остальные парни тоже вполне могли ходить на петушиные бои. А вдруг, они, и правда, что-то видели? Вот убийца и вырезает глаза, как символ, «слишком много видел»… На душе было гадко и тоскливо. Маленький льняной мешочек Ганса Норта так и стоял перед глазами, представлялась юная девушка с распущенными русыми волосами, что с улыбкой вышивала, заботливо сплетая стежки темно-зеленой нити в узор, который должен был оберегать, приносить удачу и счастье… Был ли Ганс Норт хоть немного счастлив? О чем он мечтал, на что надеялся, отправляясь в далекую чужую Олларию? А ведь дома его дожидаются бабушка и две маленькие сестрички… Они с нетерпением ждут письма, в котором Ганс напишет, что у него все хорошо, ему нравится в столице, нашел хорошую работу и верных друзей. Но вместо этого придет сухое послание от работного дома о его смерти, и то, если госпожа Клеман удосужится его послать!.. — Окделл… — раздался голос эра. — Вы в порядке? — Это я виноват! — рвано отозвался Повелитель Скал, судорожно дыша. — Надор в нищете, а я… Я не знаю, что делать! Если бы отец Ганса был жив, ему не пришлось бы ехать в Олларию, и он не попал бы в лапы к проклятому убийце!.. Эр Рокэ… Чувства захлестнули острой болью, и Ричард бросился на шею единственному близкому человеку, что у него сейчас был. Первому маршалу Талига. Кэнналийскому Ворону. Рокэ Алве. Уткнулся ему в плечо, из последних сил пытаясь сдержать слезы… — Юноша… — растерялся Рокэ. Обнял, погладил по спине, решительно не зная, что происходит и что делать. — Дикон… Ричард прижался к своему эру — он не оттолкнул, не стал насмехаться, он… Он все понимает! Он — единственный, кто не твердит, что сын Эгмонта Окделла кому-то что-то должен, единственный, кто по-настоящему понимает, говорит правду, пусть она жестокая, но это — правда!.. Надору не нужна Талигойя, не нужен Ракан, не нужны трусливые Люди Чести, которые бросили матушку, Айрис, сестренок, бросили и предали его, герцога Окделла, Повелителя Скал!.. — Эр Рокэ… — Ричард поднял лицо и взглянул в бездонные синие глаза Ворона. — Я… я люблю Вас… Рокэ растерянно хлопнул длинными черными ресницами, но сказать ничего не успел, Окделл прильнул к его губам в страстном поцелуе. Опешивший Алва не сразу, но попытался отстраниться, но Ричарда было не остановить, он стиснул в сильных объятиях и снова впился в губы своего эра жарким влажным поцелуем. — Соберано!.. — раздался из-за двери голос Хуана, и Окделл отпрянул. О, Создатель… Что теперь будет?! — Зайди… — слегка охрипшим, нетвердым голосом отозвался Рокэ, быстро поднявшись с ковра. Хуан был не один — он завел в кабинет перепуганного паренька в поношенной простецкой одежде. — Создатель… — дрогнувшим голосом произнес Реми, изумленно распахнув голубые глаза. Друг Жоржа Нуара — сам Кэнналийский Ворон?!. — Так меня еще никто не называл. — усмехнулся взявший себя в руки Алва. — Я… Мне поручили… Жорж Нуар поручил… — сбивчиво лопотал паренек. — Он сказал, деньги вперед… талл… — Жорж Нуар? — удивленно вскинул черную бровь Рокэ. — Вот так и знал, что виконт Валме непременно устроит из поездки в работный дом нечто фееричное. Хуан! Дай этому юноше 10 таллов. — Валме?! — воскликнул Реми, забыв про деньги. О, Создатель, это был сам виконт Марсель Валме?! — Ну, не томите уже, что велел передать тот, кто представился Жоржем Нуаром? — усмехнулся Рокэ. — Да еще расскажите, где он сам. — У-у… у-устроился в работный дом госпожи Клеман… — оторопело произнес Реми и вытащил из кармана записку. — Вот… Рокэ быстро пробежал глазами по строчкам. Марсель составил послание на гальтарском, да еще и с «затеями», которые были известны только им двоим. — Каррьяра… — азартно произнес Ворон. — Окделл! Сходите за своей шпагой. Хуан, всех по лошадям, в полном вооружении!