Ночные тени Олларии

Купальню уютно освещали толстые фельпские свечи, покрытые затейливой резьбой, блики их танцевали на горячей воде с темно-алыми лепестками кэнналийских роз, пахло морисскими благовониями. Рокэ скинул черный шелковых халат и забрался в большую бадью, но беспечно насладиться разливающимся по мраморно-белой коже теплом никак не получалось — в купальне можно спрятаться от оруженосца, но не от мыслей о нем… Незадолго до Совета Дорак привычно сообщил о том, что будут обсуждать, и что, в итоге, решат. Вскользь упомянул о намерении спровадить Повелителя Скал в Надор, нечего ему делать в столице, под боком у кансилльера, который примется учить юнца плести интриги — пока что у Окделла голова забита лишь сумбурными бреднями о Раканах и Талигойе, но Штанцлер уж точно воспитает из него по-настоящему опасного врага! Рокэ на это пространно ответил, что, будь рядом с юношей кто-то достойный, все могло бы обернуться по-иному. Знал бы, что из этой невинной фразы выйдет!.. «…При всем уважении, Ваше Высокопреосвященство, затея эта абсурдна. Если Окделл и пойдет ко мне в оруженосцы, то исключительно с целью совершить какую нибудь глупость, к примеру, попытаться отравить меня»… В день Святого Фабиана Рокэ с легким сердцем назвал имя Окделла — кардинал, что вцепился с этой своей дурацкой затеей, как та киркорелла в волосы, останется доволен, все Люди Чести разом оскорбятся, ну, а юноша, уж конечно, откажется и поедет в этот свой Надор не под конвоем, а с гордо поднятой головой. «…Я, Ричард из дома Окделлов, благодарю Первого маршала за оказанную мне честь. Я клянусь исполнять его волю и служить ему и в его лице служить Талигу…» Рокэ растерянно хлопнул длинными черными ресницами. Леворукий. И все. Его. Кошки. Что происходит?!. Этот юноша понимает, что ему придется три года провести под одной крышей с тем, кого с детства ненавидит более всех под звездами?! Окделл принес клятву, поднял голову… Серые глаза Ричарда полыхнули жадным огнем, от взгляда его прошибло искрой, что иглами кольнула в кончиках пальцев… А он смотрел, смотрел не отрываясь, не дыша, смотрел бесконечно долго, будто замерло само время, и этот миг никогда не кончится… В купальне было тихо, лишь потрескивали тающие свечи, на стенах извивались причудливые тени. Ворон согнул колени и сполз в бадью так, что оказался в приятной теплой воде по плечи, вдохнул нежный аромат розовых лепестков, потянулся за люфой и мылом. С того дня он не раз ловил на себе этот опаляющий взгляд, а в тот вечер, когда сидел с гитарой у камина, едва ли не ощущал его кожей. Так вспыхивают глаза хищника, что увидел вожделенную добычу, и не отступится, желая заполучить ее... «…Эр Рокэ… Я… я люблю Вас»… Каррьяра… Этому можно было бы найти логичное объяснение. Всю свою жизнь Окделл провел в Надорском замке, изо дня в день видя одни и те же лица... В Лаик все повторилось — те же унары, слуги, учителя… Но в день Святого Фабиана жизнь перевернулась с ног на голову, Окделл очутился в чужом доме среди странных чужеземцев из Кэнналоа, что говорили на непонятном языке, и ему был необходим ну хоть кто-то близкий. Опять же, будоражащее воображение расследование, жутковатое приключение, а ведь юноше всего 17 и он обожает Дидериха… Словом, признанию в любви можно было бы найти логичное объяснение. Да вот только оно ни кошки не находится! Окделл не просто бросился на шею в порыве чувств, он целовал. Жадно, страстно, умело… Правильно… От воспоминания этого в низу живота сладко затрепетало, Рокэ рвано выдохнул и смущенно огляделся, будто его кто-то мог увидеть. Каррьяра… Всегда хотелось попробовать именно так, не дарить жаркие поцелуи, а принимать их, забыться, наслаждаясь сладостной лаской… — Каррьяра! — воскликнул Рокэ, ощущая, как в низу живота ноет все сильнее, зачерпнул остывшей воды и плеснул в лицо, будто хотел сам себя пробудить от абсурдного сна. — Первый маршал Талига хочет отдаться собственному оруженосцу!.. Быстро вымылся, обобрал прилипшие розовые лепестки, накинул халат и пошел к себе в спальню, опасливо оглядываясь в коридорах — нет ли Окделла?.. Не хотелось бы остаться с ним наедине, ведь нужно будет что-то сказать… Поговорить с ним завтра? Или лучше всего сделать вид, что в кабинете ровным счетом ничего не произошло? Уж наверное, лучше второе, юноша и сам смущен произошедшим, тут уж к кошкам не ходи, весь вечер растерянно поглядывал, будто ожидал наказания!.. Ворон быстро зашел в спальню, облегченно выдохнул — Окделл по пути из купальни не встретился — и даже зачем-то торопливо запер резную дубовую дверь. Давно забытый в замке ключ повернулся со скрипом. — Эр Рокэ… Алва обернулся и застыл гальтарской статуей. Оруженосец полулежал на кровати с темно-синим бархатным балдахином, укрывшись по пояс шелковым одеялом, и хищно улыбался. Рокэ невольно скользнул взглядом по его мускулистым плечам и рукам — до чего же красив, да и выглядит Ричард на все 20, наверное, из-за строгих северных черт лица… Закатные твари, сын Эгмонта Окделла развращен?! Ему явно было не впервой целоваться с мужчиной, а уж ждать в кровати девственник точно не стал бы… Так, с этим срочно нужно что-то делать!.. — Юноша… — начал Рокэ, стараясь придать своему голосу как можно больше власти и уверенности. — Я понимаю, зачем Вы здесь. Тогда в кабинете между нами произошло недоразумение… — Вам понравилось. — возразил Окделл, улыбаясь. — Так понравилось, что Вы ответили на мой поцелуй. — Я… — Ворон лихорадочно придумывал, что сказать. Каррьяра, юноша развращен и хочет близости! Надо его отвадить, и надежно, чтобы перестал об этом думать… — Ричард, я понимаю, зачем Вы лежите обнаженным в моей кровати, но это — не лучшая идея, уж поверьте. Вы, наверняка, слышали о моих извращенных вкусах. Так вот, все это — истинная правда, и близость со мной не принесет Вам никакого удовольствия, одно только отвращение!.. Оруженосец и не подумал уходить, лишь призывно откинул одеяло и опалил обжигающим взглядом. — Окделл, Вы жаждете поцелуев, романтики и нежной ласки. — ледяным тоном произнес Рокэ. — Мне это ни кошки не интересно. Уходите, или я грубо и жестко поимею Вас, как дешевую шлюху. В самой унизительной позе, на четвереньках, ясно Вам? — Не вижу в этом ничего унизительного… — слегка охрипшим голосом отозвался Ричард, встал в требуемую позу, уткнулся в сведенные руки и тут же повернулся к Алве, опалив страстным взглядом. — Гм. Ричард… — Рокэ на пару секунд растерялся, но взял себя в руки, скинул черный шелковый халат, забрался на кровать и звонко, больно припечатал Окделла рукой по призывно подставленным ягодицам. — Уходите, Вам это не понравится! Иначе я отымею Вас прямо сейчас! — Даже без масла?.. — игриво отозвался Ричард. — Ах, да, Вы же совсем неопытный… — Рокэ потянулся к тумбочке и взял в руки стоящий ближе всех резной алатский фиал с морисскими благовониями, вынул притертую крышку, и спальню озарил томный аромат южных цветов. Закатные твари, ну должен же этот Окделл уже испугаться и уйти?!.. — От такого очень сильно жечь будет. — возразил Ричард, приподнялся, потянулся к тумбочке и быстро отыскал склянку с нежным персиковым маслом. — И не только мне. Из-за боли у Вас ни кошки не выйдет. Сдается, неопытный вовсе не я, а… Вы? У Первого развратника Талига не было близости по-гайифски?.. В голове пронеслось, что раздеться и «пугать» Окделла жесткой близостью оказалось не самой лучшей идеей, но Рокэ ничего не успел сказать — оруженосец перевернулся на спину так, что Рокэ стоял на разведенных коленях прямо над его бедрами. — Раз Вы желаете жестко поиметь меня, надо Вас как следует распалить, мой эр. — снова хищно улыбнулся оруженосец и опалил страстным взглядом, растер в ладонях масло и обхватил скользкой рукой изящный член Первого маршала Талига. В голове все смешалось — нужно было немедленно выгнать Окделла из спальни, а вместо этого Рокэ так и стоял над ним на коленях, прикосновение теплых пальцев парализовало острой волной возбуждения, от которого едва не застонал — сдержался, только рвано выдохнул… Закатные твари, это… это абсурд, это… это безумие!.. — Но это же так приятно… — охрипшим голосом произнес Окделл, будто читал мысли. Рука его опытными движениями скользила по стволу, пальцы легкими прикосновениями ласкали налитую от возбуждения головку, Рокэ не выдержал — с губ сорвался бесстыдный стон, закрыл глаза и подался бедрами навстречу, забыв обо всем — да каких кошек, почему бы и нет?!.. Услышал довольный смешок Окделла — он отстранил руку, продолжая дразнить нежными касаниями, которых хотелось еще, еще!.. — Ричард!.. — простонал Алва, закрыл глаза, запрокинув голову, на ощупь схватил Окделла за запястье… Как же хотелось, чтобы он ласкал быстрее! — Вам нравится, эр Рокэ? — раздался хриплый голос Ричарда, пальцы его сомкнулись на уздечке, другой рукой скользнул по промежности, и надавил, совсем слегка, но от прикосновения этого Рокэ вскрикнул, испытав доселе неизведанное ощущение, странное... сильное… болезненно-сладкое… — Дикон… — рвано вскрикнул Рокэ, не понимая, чего хочет больше, чтобы это острое давящее ощущение в промежности прекратилось или продолжалось. В глазах стояла пелена, от каждого движения чужих властных рук по телу волнами проносилось удовольствие, он чувствовал, как сочащийся предсеменем член Окделла скользит между ягодиц, все сильнее трется о нежную кожу предательски расслабляющего колечка мышц. Ощущения сливались в калейдоскоп огненного наслаждения, Рокэ не выдержал, рвано закричал и обильно оросил грудь своего оруженосца жемчужно-белыми каплями. Глухо, будто сквозь подушку, услышал низкий стон Окделла и почувствовал горячую влагу между ягодиц... Каррьяра… Первого маршала Талига совратил его же оруженосец, сын Эгмонта Окделла…