Ночные тени Олларии

После промозглой улицы и пронизывающего ветра, что не утихал уж второй день, Ворон более всего иного желал принять горячую ванну, что и сделал. Покидать жаркую, благоухающую розами купальню совсем не хотелось, Рокэ укрылся расшитой шелковой простыней, нежился на мягкой оттоманке среди пестрых подушек и размышлял о своем оруженосце. Каррьяра, вот что делать с его признаниями, поцелуями и… всем прочим?.. Дорак полагал, что юноша уж точно влюбится, но как в кумира, непобедимого полководца, которому хочется подражать, стать таким, как он… А вышло вот что! Закатные твари, а может, Дорак знал о наклонностях Ричарда?.. Нет, ну это уже слишком даже для кардинала — подложить Первого маршала Талига под собственного оруженосца!.. От мысли оказаться под Окделлом предательски-сладко затрепетало в низу живота. Нет, мужчины Рокэ не влекли, но из любопытства давно уж хотел попробовать, узнать как это… И гнал эту мысль прочь. Первому маршалу Талига, непобедимому Кэнналийскому Ворону уж никак нельзя оказаться в такой роли. Да и с кем? Воображение рисовало это абстрактно, Рокэ не мог представить себя, скажем с Марселем… Впрочем, он ничего такого и не предлагал. Наверное, потому, что предпочитал юношей, которые с благодарностью смотрели на своего щедрого покровителя — виконт находил особое удовольствие в том, что засыпал их роскошными подарками, а в ответ получал неподдельный, по-детски наивный восторг. А даже если бы с виконтом и случилось развлечься по-гайифски, это было бы именно развлечением — удовлетворение желания, а не запретная пламенная страсть… Да, виконт откровенно любовался Вороном, когда они вдвоем проводили время с Марианной, но не было в его взгляде того восхищения и хищного огня, как в серых глазах Окделла. Кто бы мог подумать, что сдержанный юноша с его холодной северной красотой способен пылать таким вожделением, безумным, безудержным… Закатные твари, а, собственно, почему не насладиться этой опаляющей страстью?.. Да, у Окделла будет еще много любовников, будет и настоящая любовь, но сейчас, пока он в несдержанном порыве набрасывается ненасытным зверем, пока в серых глазах его горит фанатичное жадное пламя, зачем отказываться от удовольствия?.. «Вы не можете запретить мне любить Вас! И не можете запретить себе желать моей ласки»… Каррьяра, как умело он целовал и дарил наслаждение, и где только успел набраться такого опыта?! Скрипнула резная дубовая дверь. Рокэ подумал было, что это паж, но в купальню вошел Окделл. — Юноша?.. — закатные твари, а ведь купальня казалась вполне «безопасным» местом. — Я подумал, что Вас снова беспокоят шрамы, а натираться маслом лучше всего сразу после горячей ванны. — объяснил свое бесцеремонное вторжение Ричард. — Ждал Вас у двери спальни, Вы все не шли, я решил, а вдруг Вас разморило от горячей воды и Вы заснули… Алва не ответил, только скривил кончики губ в улыбке и поманил к себе рукой. От оруженосца, что тверд и незыблем, уж точно нигде не скрыться… — Можно, я сниму колет? — негромко спросил Ричард, присев на край оттоманки. — Здесь жарко. — Вы неподражаемы, юноша. — усмехнулся Рокэ. — Штаны с меня стаскиваете без разрешения, а тут… Ну, снимайте уже. А расскажите-ка, Окделл, мне любопытно, как Вас угораздило развратиться? В Надоре нравы совсем не те, что в столице, полагаю, Вас воспитывали в эсператистской строгости. — Еще в какой! — улыбнулся Ричард, торопливо расстегивая серебряные пряжки бархатного антрацитового колета. — Матушка бдительно оберегала меня от хорошеньких служанок, да вот только они меня не интересовали. Но окончательно я понял все в Лаик. — Эстебан Колиньяр? — догадался Рокэ, вспомнив дневник Килеана-ур-Ломбаха. — И как же произошло, Вы в него влюбились?.. — С Эсти было лишь развлечение, а любовь, это совсем другое… — негромко отозвался Окделл, осторожно поймал своего эра за руку и прижал его ладонь к своей груди. — Это здесь… Я не знаю, как объяснить… Эр Рокэ, я хочу быть рядом с Вами каждую минуту, хочу согревать, когда Вам холодно, утешать, если грустно, защищать от любого зла, а если в Ваших прекрасных глазах блеснет хоть слезинка, мне за нее ответит весь мир!.. Хочу похитить, украсть Вас у всех, забрать на край света, где будем только мы вдвоем, и нам будет хорошо, и никаких интриг, сплетен, козней, что плетут против Вас!.. — Дикон… — только и смог вымолвить Ворон, ощущая ладонью через тонкий темно-синий шелк рубахи, как гулко бьется сердце оруженосца. Окделл не ответил, потянул к себе, обнял и прильнул горячими губами так нежно, что захватило дыхание. Первый маршал не пытался отстраниться, наслаждался поцелуем, от которого слабо запротестовавший было разум заволокло сладостной пеленой. Не сопротивлялся, когда оруженосец быстро стащил с себя рубаху, уложил на пестрые шелковые подушки, скользнул влажными губами по изящной шее и мраморно-белым ключицам. — Эр Рокэ… мой эр… Только мой! — страстно выдыхал Окделл, расцеловывая грудь, вновь и вновь скользил большими теплыми ладонями по плечам и рукам, все сильнее наваливался и вдавливал в мягкую оттоманку горячим мускулистым телом. Ворон бесстыдно застонал, когда его оруженосец припал жадными губами к аккуратно очерченному бледно-розовому соску, а другой властно сжал пальцами. К кошкам запреты!.. Не существовало ничего, кроме этих сладостных ощущений, в низу живота все сильнее стискивался и призывно ныл пламенный узел — от чего больше, от умелой ласки, или от того, как Окделл самозабвенно наслаждался тем, что ласкает своего эра?.. Ричард спускался страстными поцелуями все ниже, расцеловывал подрагивающий от пронзающий пламенем ощущений впалый живот, мягко обхватил рукой подрагивающий от возбуждения, сочащийся предсеменем изящный член своего эра. — Дикон… — хрипло прошептал Рокэ. — Я хочу попробовать чуть по-другому… Ну… там… — Как прикажете, мой эр! — хищно сверкнул глазами Окделл, не ожидавший такого «приглашения» от неопытного в любви по-гайифски Ворона. — Вам понравится, обещаю! Рокэ услышал звук притертой пробки, вынимаемой из пузырька, ощутил запах надорских трав и рвано, взволнованно вздохнул, ощутив, как теплые пальцы властно скользнули по промежности и слегка надавили на вход. Инстинктивно сжался, распахнув синие глаза. — Это не больно?.. — встревоженно спросил Ворон, отползая, незнакомые ощущения от касаний и очень легкого жжения согревающего масла вмиг «отрезвили», стало немного не по себе. — Нужно немного привыкнуть, а потом станет очень хорошо, эр Рокэ. — с хищной улыбкой заверил Окделл, подался вперед и вновь прижав пальцы к нежному входу, а отползать было уж некуда! — Скажите, когда будете готовы… Рокэ нервно сглотнул. Можно было бы остановить оруженосца, попросить сделать так, как в тот раз, в кабинете, но… жжение уж прошло, осталось приятное тепло, а любопытство и желание отведать, наконец, этой ласки, неумолимо брало верх над «очнувшимся» было разумом. — Только по чуть-чуть… — попросил Ворон, зажмурив глаза. Ожидал, что будет больно, но от скользкого пальца, что проник в нежную узость, и согревающего масла было только очень непривычно и странно. Но и ничего приятного не было! — Надо немного глубже. — сказал Ричард, будто читал мысли. — Только чуть потерпеть, и станет так хорошо, что Вы захотите этого бесконечно… Рокэ выдохнул, старался расслабиться, как мог, отвлечься от распирающего ощущения внутри, как вдруг почувствовал, как в него умело проникает второй палец. Дернулся — Окделл не дал отстранится, прижимая другой рукой бедра — и вдруг ощутил нечто новое, не похожее ни на что доселе испытанное. Острый спазм, от которого рвано застонал, яркий, сильный… Сладкий… — К этому просто надо привыкнуть… — ласково успокоил Ричард и принялся другой рукой дразнить член своего эра. — Расслабьтесь, эр Рокэ, так будет гораздо приятнее… По телу разливался жидкий закатный огонь, Ворон что-то хрипло шептал и стонал, подаваясь узкими бедрами навстречу ласкающей член руке, от этого только усиливалось давление пальцев на какую-то особенно чувствительную точку внутри, и вдруг все взорвалось искрами, выгнулся и закричал… Такого яркого финала Первый маршал не испытывал ни с одной женщиной… — Эр Рокэ… — низко прохрипел Окделл и обмякший Ворон ощутил, как грудь его обильно оросили горячие капли.