Ночные тени Олларии

Чего только не установили дотошные съентифики! Благодаря трудам их теперь уж доподлинно известно, что нет под звездами дерева умнее, чем каштан. Оденется в невесомое белоснежное кружево вишня, доверчиво раскроет нежные розоватые бутоны яблоня, распустятся наивные небесно-голубые пролески, лиловые крокусы и хрупкие нарциссы… И только лишь мудрый каштан, на ветвях которого давно уж набухли сочные продолговатые почки, ни за что не станет торопиться. Он знает, до чего обманчива погода в Олларии и терпеливо ждет положенного времени. Ледяной пронизывающий ветер бесстыдно сорвет кружевную фату робкой невесты-вишни, хлещущий дождь обтреплет беззащитную яблоню, а каштан… каштан выпустит свои роскошные узорчатые листья только лишь тогда, как весна по-настоящему вступит в свои права, и холода уж точно больше не вернутся. Айнсмеллер довольно выглянул в распахнутое окно — просторный кабинет Килеана-ур-Ломбаха нравился ему уже только тем, что из него открывался вид на старинные каштаны, что еще утром распустили нежные, чуть примятые изумрудные листья. А еще здесь было предостаточно столь необходимого для полноценной работы места! Служащие напрасно шептались о том, что Айнсмеллер давно уж мечтает занять должность цивильного кабинета, дознаватель всей душой любил свое занятие и желал заполучить лишь кабинет. Впрочем, Рокэ вчера сказал, что вопрос этот почти уж решенный… — Добрый день, барон! — весело поздоровался Ворон. — Или уже, скорее, ранний вечер… Примеряетесь, как переставить мебель и что где разложить? — Весьма и весьма добрый! — отозвался Айнсмеллер. От его опытного взгляда не укрылось, что с Первым маршалом произошла какая-то едва уловимая перемена. Обычно красивое лицо его выражало ленивое безразличие, теперь же это, скорее, была безмятежность. А Окделл, так и вовсе сиял от счастья. — Есть ли новости по моему проекту? — Пока нет, но я уверен, что Его Величество по-достоинству оценил мой доклад. — непринужденно ответил Рокэ и изящным движением скользнул на массивный письменный стол. — Я как раз направлялся во дворец и решил ненадолго заглянуть к Вам. Барон и Первый маршал завели обстоятельный разговор о разделении комендатуры на два ведомства, а Дикон только едва слышно вздохнул. Эр Рокэ не возьмет его во дворец, потому что встречаться будет с кардиналом Сильвестром, и неизвестно, сколько пробудет там, а ведь хотелось проводить с ним рядом каждую минуту. Но вместо этого придется слушать нытье кузена Реджинальда, который с утра «порадовал» приглашением, к счастью, не в «Острую шпору», а в какую-то «Лесную нимфу», что была далеко от опасной окраины. — …Расследование вышло на новый этап, понимаете же, да? — довольно произнес Айнсмеллер — Но у нас даже нет подозреваемых. — возразил Рокэ, сдвинув красивые черные брови. — Мы искали Бородача. — охотно принялся объяснять Айнсмеллер. — И обнаружили, что это был ложный след… Мышь! — Где?! — брезгливо воскликнул Первый маршал и огляделся. — Мышь, мышь, мышь! Мы будем ловить мышь, господа. — загадочно улыбнулся барон. — Осторожную, незаметную, хитрую! Она тихо сидит под веником, мы ее не видим, а она там! Я склоняюсь к версии, что преступников двое, опытный похититель и заказчик. Похититель, это и есть наша «мышь», а она, в свою очередь, приведет нас к «крысе», заказчику… — И как же ее найти? — заинтересованно отозвался Рокэ. — Опытный похититель не станет цеплять фальшивую бороду, потому что борода есть особая примета. Наоборот, будет тихой, серой, ничем не выдающейся мышью. А как мы узнаем, что в доме завелась мышь? — азартно потер руки барон. — Она, вроде бы, никак себя не проявляет, но оставляет характерные следы, понимаете же, да? Те, чье ремесло — похищения с целью выкупа или по заказу, тщательно готовились к преступлению, снимали неприметное жилье под видом приехавших на заработки, сливались с толпой. Вот только вели себя подозрительно, чем себя и выдавали. Обычный работяга непременно напьется в захудалой таверне, даст кому-нибудь в морду, примется обхаживать соседку, обзаведется дружками… Похититель же из дому выходит только для того, чтобы купить еды для себя и жертвы. — Мои осведомители высматривали бородачей, но вчера я сообщил им новую задачу. Похититель не может надолго отлучаться из дому, так что обустроил своего логово неподалеку от какой-нибудь таверны. — объяснил Айнсмеллер. — И, к тому же, есть карта с «охотничьими угодьями». — вспомнил Рокэ. — Верно! — кивнул барон. — Я уже получил первые результаты изысканий моих осведомителей, герцог Алва. Круг поисков логова убийцы куда уже, чем его «угодья», мы недавно побывали в тех местах с Персивалем и герцогом Окделлом. Торговка лимонами, помните же, да? Как только обнаружится что-то существенное, я сразу сообщу Вам!.. Олларию окутывал томный теплый вечер, мягкий, нежный закат причудливо окрасил легкие облачка в розовато-лиловый, на небе проступили первые неяркие звезды и серпик Луны. Кардинал в своем неизменном черном одеянии сделал осторожный глоток терпкого ароматного шадди, который подали в серебряном шадейнике, долго не дающем напитку остыть. Это была уж третья чашечка, беседа о Ракане и происходящими в Агарисе подозрительными событиями была весьма долгой. — Решение о разделении комендатуры на два ведомства будет принято Высоким Советом уже на следующей неделе, герцог Алва. — негромко произнес Дорак. — Признаться, это весьма изящное решение проблемы, имя которой — Килеан-ур-Ломбах. — Да, сместить его с должности только на основании беспорядка в архиве и жалоб, что служащие подали друг на друга, было бы куда гораздо хлопотней… — задумчиво отозвался Рокэ. — А так граф возглавит новое ведомство, расследующее имущественные преступления… — А городская стража окажется в надежных руках Савиньяка, как я хотел. — тонкие губы кардинала скривились в улыбке. — Блестяще, Рокэ, впрочем, как и всегда. Ну, а что до другой моей затеи? — Юноша на удивление благоразумен, я бы даже сказал, не по годам… — задумчиво ответил Ворон. — И это при том, что ему с детства забивали голову всякой чушью, а более всего прочего — ненавистью ко мне… Спрошу из чистого любопытства, Ваше Высокопреосвященство, известно ли Вам о, скажем так, не совсем обычных наклонностях герцога Окделла? Говорят, Вы знаете все и обо всех. — Все обо всех ведомо лишь Создателю. — ровным тоном отозвался кардинал. — И на все воля Его… — Могли бы и предупредить. — упрекнул Рокэ. — А то, знаете ли, как снег на голову. — А в чем, собственно, дело?.. — заинтригованно поинтересовался Дорак. — Если мне вдруг придет фантазия исповедоваться, я непременно Вам сообщу. — усмехнулся Рокэ. Что ж, если Ваше любопытство всецело удовлетворено, отправлюсь-ка я домой, хочу, знаете ли, пораньше отправиться в кровать. Кардинал остался гадать, происходит ли что-либо между оруженосцем и Первым маршалом, или это его очередная выходка, а тот покинул дворец. Но стоило лишь Ворону выехать из дворцовых ворот на широкий, мощеный булыжником бульвар, как к нему подбежал шустрый оборванец лет 10 и потребовал талл. — Окделл в заброшенный дом пошел! — сообщил он, получив плату. — Где призраки и зеленые огни! Сказал оставить лошадь в «Шпоре», и тоже туда, только незаметно чтобы! — Каррьяра… — только и смог ответить Рокэ и пустил нетерпеливо фыркающего Моро вскачь.