Назад нельзя

      Вова проснулся от шороха и едва приоткрыл глаза. Где-то горел теплый желтый свет — кажется, с кухни, что-то шумело. В квартире было тепло и хорошо. Но еще лучше было от того, что рядом прижимался Петя. Такой теплый, приятно-пахнущий. Вова никогда ни с кем вот так не просыпался и не думал, что это так хорошо. Головой Петя ткнулся в его висок, руку закинул через грудь. Было приятно.       На работу собирался Игорь. И, сонный, Вова не ощутил ничего, кроме того, как ему тут хорошо. Он снова закрыл глаза, боясь, что, если проснется окончательно, то сказка кончится. Все кончится. Станет страшно и больно. Снова мысли, отвращение к себе, все с начала.       Сквозь дрему Вова услышал, как Игорь зашел в комнату. Он склонился, поцеловав Петю в лоб и на секунду застыл. Вова ничего не ждал. И едва не дернулся, когда теплые, сухие губы коснулись и его лба. Хотелось с ужасом заорать. Но Вова остался, ведь сейчас все почти по-ненастоящему. Все слишком хорошо, чтобы быть правдой.       Игорь ушел. Хлопнула дверь. Вова тихо вздохнул и перевернулся на бок, к Пете. Губы его ткнулись куда-то в шею, стало еще теплее. Вова заснул.       На улице уже было светло, когда Вова проснулся окончательно. Кровать была смятой, но уже остывшей. Он проморгался и оперся на локти. Не его спальня. Чужая. Их спальня. Он никогда так не просыпался. У других людей. Он нахмурился, пытаясь понять, что чувствовал. Странно, но было только спокойствие и расслабление. Все такой же хмурый, Вова встал с кровати. Зашел в туалет, умылся, посмотрел на себя в зеркало. Так странно. Он же совсем не изменился. Та жа царапина на щеке, ранка на губе. А внутри все другое. И он же знал, что это ранка — она болела, когда Игорь целовал, немного щетина колола, эта ранка — ее вылизывал Петя, пока Игорь был между его ног.       Вова сглотнул, нахмурился.       Его лицо то же. А внутри все вверх ногами.       Поджав губы, он пошлепал босыми ногами на кухню, откуда шел шум. На Пете была та же белая большая футболка и белье. Женское. Вова проследил за тем, как Петя наклонился, и внизу прошлась приятная сладкая судорога. Да, он понимал, почему оно больше нравилось Игорю — понимал абсолютно точно, глядя на ягодицы с родинками и как ткань белья плотно облегала все то, что у него между ног. Вова шумно вдохнул. Петя выпрямился и обернулся.       — О, с добрым туром. Кофе будешь? Импортное!       — У тебя че, все что ли импортное?       — Морду не корчи мне. Будешь?       — Ну да, — кивнул он, неловко почесав щеку.       — Бутеры сам себе сделаешь. Вон, колбаса и сыр там лежат.       — Богато живете.       Петя лукаво улыбнулся ему.       — Веришь или нет, но я жил еще богаче. Я-то из Москвы. Потом в Питер перевелся, к Игорьку. А теперь на дело сюда занесло, к вам в Казань.       — Тоже с Игорьком поехал?       — Ну а как одного этого балбеса отправить? Он же придет без морды. Хотя… — он посмотрел на лицо Вовы. — Если тебе кулаками ее еще не стерли, то может я зря за Игорька боюсь.       Вова фыркнул и пошел к столу. Принялся нарезать все, сжав губы. Ну и вот. Все хорошо. Вчера по ощущениям будто трагедия случилась, будто шаг в пропасть, полет нормальный, но в конце он разбитым лежит на земле. Но сейчас он жив. Он даже живее, чем был вчера. Странно.       Петя заварил им кофе, разлил по чашкам и налил молока.       — А Игорь че так рано ушел?       — У него утром обыск. А мне к двум только, на внедрение потом… Так что до утра не ждите, — хмыкнул Петя, почесав макушку, а после сел за стол на кухне и принялся уминать бутерброды. Вова посмотрел на него. Сглотнул, даже про свои бутерброды забыл, просто стоял и смотрел на него. Петя глянул на него в ответ, приподняв бровь. — Че смотришь?       Вова покраснел и отвернулся.       — Бля… Не знаю, че такое… но когда на тебя смотрю… у меня какие-то странные чувства. Не как к Игорю.       Признаваться в своей симпатии к Игорю ему было не нужно — от этой позорной участи его спас Петя. Сам факт озвучил, а Вова как бы и не соглашался, значит, ровный пацан, но как бы в воздухе висит и все всё знают. Вова счел это очень удобным. И ни разу ни тупым.       — Хорошее хоть? — спросил Петя, жуя.       Вова согласно промычал. Петя пожал плечами. Хотел сказать: потому что я тебе нравлюсь. Потому что тебе нравятся мужики. По-разному. Тебе нравится Игорь — типичный мужик как по учебнику мужиков. Усатый, хмурый, с большим членом, который нежно тебя поцелует и одним своим видом от всего защитит. И тебе нравлюсь я — вылизанный и красивущий, с обложки европейских журналов, которых ты никогда не видел. Тебе нравится, что я с тобой нежный и тебе хочется нежничать со мной в ответ. Тебе нравится, что я не похож на твоих пацанов. Тебе нравится, что мы с тобой похожи.       Конечно он ничего не сказал. Он не хотел, чтобы у Вовы снова истерика случилась.       — Ну тогда норм. Чувствуешь и чувствуешь. Давай, садись, хватит ножом елозить по доске.       Вова послушался. Закинул два кривых уродца на тарелку и сел напротив Пети. Увидел сиги и спросил:       — Курить можно?       — Да.       Вова молча взял сигарету, закурил и сначала глотнул кофе, потом сделал затяжку. Петя посмотрел на него, красивущий же, блин. И тоже не как Игорь, как будто не совсем мужской красотой. Вроде и лицо острое, и скулы, и женского в нем нет ничего, но глаза такие мягкие, и в чертах лица будто нежность какая-то запрятана, нетипичная для мужчин. Петя ставил на то, что все-таки наличие вагины на них как-то отыгралось — ну, гормонами, например. Волосы на лице у Пети вот почти совсем не росли, скорее всего, у Вовы тоже, поэтому тот себе и вымучил полноценные усы. Чтобы уж точно никто ничего не подумал!       Вова потер нос, сделал еще одну затяжку и, будто не выдержав, резко повернулся к Пете.       — Че? — моргнул он.       — Бля, да я вот спросить хотел… Ну… раз уж у нас с тобой одна доля неприятная, хер с ним… Хоть нормально попиздеть может смогу.       — Можешь, — спокойно кивнул Петя. Он не скрывал, что очень хотел, чтобы Вова с ним расслабился в этом плане. Сам Петя помнил, какая эта пытка, когда принимаешь свое тело за грязный секрет, не можешь ничего спросить или понять. К счастью, у него был Игорь, который хоть нихрена и не понимал, но очень хотел все-таки понять и все принимал. Так было легче.       Вова откашлялся. Сделал еще пару затяжек и нервно затушил сигарету о пепельницу. Их у них по дому, как цветов — в каждой комнате, где есть окно.       — Ты… — неловко начал Вова, — как у тебя там… ну… без волос ваще? Эти бритвы же стремные, как смертный грех.       — О, — Петя улыбнулся. — Щас.       И встал. Вова поерзал. Думал увидеть и бритвы какие импортные или че-то такое, но Петя вернулся с картонной коробкой и голыми женскими ногами на ней.       — Эт че? — Вова нахмурился и заглянул в нее. Содержание для него стало еще более непонятным. Прочитал надпись на коробке. Язык ему вообще незнакомым был.       — Восковые полоски. Мне на месяц почти хватает.       — Стоп… Типа че… Месяц прям не растут?..       — Ну у меня да. У всех по-разному.       — Охуеть…       — Вов, тебя если все устраивает, то забей. Игорю наоборот нравится, когда волосы есть. А я для себя чисто, уже привык, когда все гладко.       Вова смущенно и хмуро пялился на эту коробку. Петя все-таки решил пояснить, если тот решит поэкспериментировать:       — Если все-таки захочешь — сначала длину убери ножницами, потом разогрей полоску меж ладоней, клеешь и потом отклеиваешь.       — А это… больно?..       Петя вздохнул.       — Честно? В начале — пиздец.       Вова хмыкнул.       — Не больнее разбитой башки или гвоздей в ногу. Да и не буду я этим пользвать. Нахер мне это?       Петя приподнял брови.       — Ты ведь понимаешь, что если попробуешь, то мы все равно увидим?..       Вова покраснел еще сильнее. Не ответил. Петя закусил губу и, ухмыляясь, подался к нему, сказав:       — Знаешь, как Игорьку нравится больше всего? Когда волосы есть только на лобке.       — Да не буду я ничего делать! Я ж нормальный пацан. Какие мужики бреются ваще?       — Игорь, — хмыкнул Петя.       Вова нахмурился и вспомнил: ну да, на паху были волосы, но не длинные совершенно, а яйца так вообще… Вова тряхнул головой.       — С чего вы вообще взяли, что я останусь?       — Как минимум ради дефицитных прокладок, — уверенно заявил Петя, и Вова тихо выругался себе под нос, смущенный. Петя рассмеялся. — Кстати про прокладки. Я уважаю, конечно, твои крутые мужицкие трусы, но может тебе прикупить пару нормальных?.. К ним и прокладки лучше клеятся.       — Да хули ты хочешь?! Я тебе че, баба, трусы женские носить?       Петя медленно моргнул. О Господи, вот лес дремучий. Даже он таким не был. Но с другой стороны и Игорь прав: он себя не окружил пацанским миром.       — Ну конечно не баба. Ты мужик. Наверное очень по-мужски надевать мужские трусы в месячные, чтобы испачкать и белье, и штаны, а потом стирать. Во классно, по-мужски! А, бля, как я забыл! — он стукнул себя по лбу, под хмурый, тяжелый взгляд Вовы. — Ты ж с улицы. У вас чем больше крови — тем лучше, да?!       Вова промолчал, хмуро принялся хлебать кофе. Петя глядел на него, приподняв брови, думая: дойдет с первого раза или нет?       В итоге Вова пробубнил еле слышно:       — Купи.       Петя выдохнул и кивнул. Ну во, шевелится там что-то в башке, не все мозги отбили.       Доев, Петя встал и вышел из комнаты. Вернувшись, кинул что-то на стол и Вова удивленно приподнял брови.       — Это че, ключи?       — Да. Твои.       — Так легко даешь?       — За тебя Игорь поручается. Я тоже считаю, что это рано, но он сказал, что ты по приглашению приходить не будешь. Да и мы иногда с Игорьком рано на работу уходим, че тебя, выгонять? Да и красть ты ниче не будешь. Нахрена?       — Ну как, — Вова усмехнулся. — Там у вас видик.       — И? Спиздишь и сюда больше не вернешься.       — Так это мой план.       — Ну удачи, — хмыкнул Петя, думая о том, что неужели Вова не понимал, насколько неправдоподобно все это звучит? Для Пети было очевидно, что, может, Вова и не выдержит давление и сбежит, но обменивать их на видик он точно не станет.       Вова хмыкнул:       — Хрен с вами.       И продолжил жевать. Петя кивнул. Пошел в спальную, заправил постель, огляделся. Обычно, когда Игорь рано уходил, Петя своими делами занимался. Ну, почитает там че, телик посмотрит, подрочит… По хорошему он бы с радостью щас включил порнушку, утащил Вову на диван и… Петя тихо вздохнул. Внизу живота потянуло. Да, хорошо было бы, но он так Вову спугнет. Он едва в себя пришел после вчерашнего. Хотя че-то ему казалось, что если Игорек придет домой бешеный, как обычно, а тут будет Вова… Никого ничего смущать не будет, поебаться на отлично. Петя едва не пропыхтел от зависти.       В спальную зашел почти незаметно Вова и принялся собирать шмотки. Петя спросил:       — Уходишь?       — К пацанам надо, — отозвался Вова, не смотря на Петю. — Кофе вкусный. Пасип.       — Ага… — отозвался Петя и, вдохнув, подошел к нему ближе.       Вова вскинул бровь и посмотрел на него… ну, как Игорь обычно смотрит. Петя облизал губы и, уже не думая о последствиях, подался к нему, взял его лицо в свои руки и поцеловал. Вова удивленно промычал, но не оттолкнул, прижал к себе за талию, погладил, тут же за жопу схватился. Петя блаженно закрыл глаза. Усы забавно кололи — как и с Игорем. Что ж, судьба у Пети такая — со щетками для пола целоваться.       Вова, внезапно, потянул Петю на себя, сам сел на кровать, а Петю к себе на колени усадил, гладя спину и ягодицы. Петя чуть поерзал. Ну вот, другое дело! Ладонь Вовы легла на его грудь, уже увереннее, чем вчера — видимо привык, что сисек Пете не завезли — и погладил. Сжал меж пальцев сосок, торчащий из-под ткани майки, и Петя тихо выдохнул, а после, взяв руку Вовы, сам опустил ее ниже. Там уже мокро с момента, как Петя думал о порнушке на диване — ему вообще много не надо, чтобы возбудиться, а особенно сейчас с Вовой.       Вова приласкал его сквозь ткань белья и сам чаще задышал в его рот.       Петя чуть отстранился и снял с себя футболку, кинув на пол. Вова осмотрел его темным взглядом и резко подался к нему, целуя и вылизывая шею, продолжая нежно гладить его через белье. Ткань немного намокла, и это понравилось Вове еще больше.       — Вов… — тихо прошептал Петя, гладя его по волосам. — Так хорошо…       Вова поднял на него темный взгляд и облизал губы. Снова ткнулся губами к его шее, погладил рукой его грудь, а другой скользнул за полоску белья. Вздохнул довольно, пальцами погладил нежную влажную кожу, нежно раздвинул большие губы и приласкал меж них. Петя довольно замычал и потерся о его пальцы.       Вова с рваным выдохом уложил его на кровать — резко, быстро, сам навис. Петя соблазнительно ему улыбнулся и погладил себя по груди. Тяжело дыша, Вова стянул с него белье и Петя шире развел ноги. В нос ударил терпкий запах его возбуждения. Теперь, в дневном свете, все было видно еще лучше и у Вовы даже сердце чаще забилось. Пете от такого внимательного взгляда сделалось только жарче — его и Игорь любил рассматривать, особенно после секса, и Вове тоже нравилось. Закусив губу, он чуть склонил голову вбок и погладил себя по низу живота. Вова рвано вздохнул и снова приласкал его пальцами. Мягко развел большие губы, оглядел нежные розовые складочки и набухший клитор. Внизу живота приятно заныло, меж ног стало жарко. Облизнувшись, он мягко вошел двумя пальцами и прильнул губами. И в упор теперь не понял, че у них считается, что лизать — это западло? Как вообще можно не хотеть лизать?!       Петя тихо, довольно застонал, закинул ногу на его плечо и, зарывшись пальцами в его волосы, откинул голову назад, часто задышав. Может, Вова и не был мастером в отлизе, зато делал все очень аккуратно, нежно, Петя от этого млел и тек, как пробитая труба — что и было слышно по тому, что Вова часто сглатывал и как хлюпала смазка.       Возбуждение становилось ярче, острее, Вова задвигал пальцами быстрее, сильнее, как часто делал и Игорь, языком работал старательно — у него аж челюсть заныла — и Петя заерзал, застонал в голос, вцепился пальцами в его волосы и взвыл:       — Господи, да-да-да! Да!              Вова спустился одной рукой ниже и залез в свои трусы, понимая, что мог кончить просто от того, что хорошенько бы сжал бедра, но Петя все равно кончил немного раньше. Вова почти тут же за ним.       Петя издал довольный стон и погладил его по волосам.       Вова приподнялся на локте и облизал губы от смазки, остальное вытер рукой. Петя был вкусный, лизать ему было классно и приятно. Вова поднял на него взгляд и Петя, осоловело улыбнувшись, потянул его на себя. Вова подался ближе и поцеловал его. Петя нежно погладил его по лицу и едва улыбнулся в поцелуй. С тихим выдохом Вова поерзал и лег рядом. Петя отдалился от него с довольной, игривой улыбкой, и Вове вдруг подумалось: мне так хорошо с ним. Мысль показалась инородной, но не напугала.       — Ты классный, — прошептал ему Петя, погладив по груди. — Я сначала боялся, что ты мне только внешне понравился и что всем этим только наврежу. Но нет. Я рад, что ты тут.       Вова тупо кивнул и поцеловал его в висок. Петя выдохнул и вытянулся рядом, положив голову на его плечо. Вова смотрел в потолок, а после неуверенно положил руку на его спину, погладив.       — Так, ну я пошел, — Петя натянул на себя водолазку и поправил волосы. — Так а ты? К пацанам же?       — К трем пойду, — отмахнулся Вова, валяясь на кровати. — Чей книжный шкаф?       — Хозяев, — улыбнулся Петя.       — Государственный, значит.       — Ага. Ты бери, че хочешь и смотри, че хочешь. Квартира ж наша сейчас считай.       — Понял.       — Удачи. Игорек где-то к вечеру придет, если че, но вообще квартира в твоем распоряжении.       — Да мне и к родакам зайти надо…       — Взрослый пацан же уже. Скажи, что девочка появилась.       — Да уж, девочка…       Петя цокнул и пошел в коридор. Через минуту дверь закрылась и Вова на секунду даже как-то прихерел с того, что ему реально вот так оставили квартиру. И не боятся ж ничего… Хотя чего боятся? Только если Вова видик спиздит и вправду… Он встал и принялся ходить по квартире, осматривая. Прошелся по комнатам, оглядываясь. Квартиру, конечно, им дали хорошую… Странно, Вова думал, что общагу обычно дают, а тут вон как… Но Петр Юрьич, кажется, помазан, иначе не объяснить. Странно, Вова думал, что испытает по этому поводу отвращение, но — ничего.       В своих рассматриваниях Вова нашел пару журналов. Цветных, на английском, на обложках были девушки. Обнаженные девушки. Вова взял, просмотрел один и нахмурился. Журнал вполне себе ясного содержания. Во всех позах, так сказать, и ракурсах. У одной как раз между ног было, как Петя описывал — волосы на лобке, а губы гладкие.       Вова потоптался на месте, огляделся и пошел в ванную. Порылся и нашел те самые полоски. Глубоко вдохнув, он спустил с себя штаны.       Вова был уверен, что знал, что такое боль. Помнил, когда толпой кинулись, помнил, когда даже стоять не мог. Помнил, как кровью сплевывал. С болью Вова был знаком, поэтому не испытывал никакого страха, только интерес. Бриться он никогда не пытался, а тут… Ну, смотрится прикольно, почему нет?       След от зубов на руке, в которую он вцепился, чтоб не заорать, сходил еще час. После согнулся в три погибели, ткнулся лбом в ванную и подумал: а нахуй это вообще придумали? Нет, кто это, блять, придумал?! С какой целью?! А на яйца тоже эту хрень клеят или только обладателей пизды таким порадовали?!       Он перевел дух и попытался себя осмотреть. В ужасе подумал, что так оставлять точно нельзя. Или можно, но тогда с этим ебаться нельзя. Да тут и ебаться не выйдет, только если обоссаться от смеха. Подумал, что это хорошая причина свалить от них, но кому врал? Сваливать он не хотел. Собрав силы в кулак, он взял вторую полоску. А после и третью. Другие разы было чуть легче, хотя все равно приходилось зажимать что-то между зубов, чтобы не орать.       Под конец выглядело, конечно, очень симпатично, но надо бы Петю к стенке прижать и спросить, нахуй он соврал, что делает это для себя. Делать для себя то, что доводит до брызг из глаз — уж точно нельзя!       Он, как смог, все осмотрел и вдруг понял, что это первый раз, когда он вообще… увидел нормально, что у него между ног. Не считая времени, когда был подростком. От Пети он отличался. У Пети все было нежно-нежно розовое, у Вовы немного темнее. С тяжелым выдохом он натянул штаны. Да уж, теперь он точно не будет бояться никаких драк. После этого и пробитая башка не так страшна.       Он поправил штаны. Нахмурился. Ощущения были странные, белье непривычно прижималось и терлось о гладкую кожу и каждый шаг напоминал ему о том, что он только что сделал. Взяв сигарету, он закурил у окна, покачал головой.       — Ебанутые и меня таким же делают…       Про себя он решил, что больше никогда к этим полоскам не вернется…       (это было самое кратковременное решение в его жизни)       Вернулся домой он затемно, шмыгая носом и утирая кровь с разбитой губы. Че-то переборщил сегодня. Он вообще сам не свой из-за того, что в его жизни происходит и от того, что он нихрена не понимал, почему это происходит и что с этим делать, зато в драках легче было. Вот и подрался с кем-то, как домой шел, даже не помнил, на кого наехал и нахрена.       Сам замер, когда оказался в прихожей. Осознал, что пришел сюда. Даже не думая. Хотел к родакам заскочить, но забыл. Ну и хрен с ним, Марат же его видел, скажет, что жив-здоров и даже вроде весел. Правда с планки «весел» он так же падает в яму «сука пиздец че за хуйня блять». Об этом знать никому не обязательно.              В кухне горел свет. Вова зашел в ванную, отмыл лицо от крови, отмыл руки и поплелся на кухню. Увидел Игоря. И пиздец. Все. Пропал тут же.       Глядя на Петю он испытывал что-то совсем другое. Ему хотелось его целовать, трогать, лизать ему хотелось, трахать его хотелось, а при виде Игоря все было совсем по-другому, даже не так, как раньше. Мягко почему-то в коленях становилось, Вову это бесило жутко.       — Привет, — поздоровался Игорь, жуя. — Я там тебе оставил, на сковороде.       — Ждал, что приду?       Игорь кивнул. Не сказал, что «знал, что придешь». Понимал, что не стоило. Вову это напугает. Не надо ему ничего доказывать и показывать, он сам со временем все поймет. Вова наложил себе и даже водку сам нашел. Налил себе. Игорь усмехнулся:       — Ну че, хозяин уже тут гляжу.       Вова сел напротив и откусил смачный кусок от котлеты.       — Ну а че, Петька мне уже ключи выдал. Хули стесняться?       — Правильно, — и, взяв свою рюмку, поднял ее. Вова, не думая, чокнулся с ним и тут же осушил. — Побили?       — Нормально, — отмахнулся он и потер нос.       — На ночь останешься?       — Не знаю, — соврал он. Игорь же знал, что останется. Или че он, просто пожрать пришел? Щас же. Но сам Игорь только кивнул. — Че на работе делал? Опять злых дядь ловил?       Игорь усмехнулся и, хрустя огурцом, сказал:       — Помнишь, я тебе сказал в ролевухе, что маньяка ловлю?       — Ну.       — Так вот за этим меня сюда и перевели.       — Какой еще маньяк? — не понял Вова. — Нет же никого.       — Знал бы ты, Вова, сколько всего скрывается по просьбе руководства… вы бы охуели.       — Как-то это…       — Не по-пацански. Тоже так думаю Но у нас… Знаешь, как любит говорить Петя: сказали надо, комсомол ответил есть.       Вова пожевал и кивнул.       — Охуеть. И как дело?       — Да хуево, — выдохнул Игорь и оперся о стенку, стукнувшись о нее затылком. — Заебались уже все, а он на дно залег. Ни ответа, ни привета. Те, кто выжил, описания одни и те же: мужчина среднего роста, в темной одежде. Все. Ни лица, ни черт приметных. Ладно, забыли. И так башка болит от этого.       — А эт… жертв много?       — Нормально, — кивнул Игорь. — Тебе в голову никто не приходит? Ты ж многих знаешь.       — Маньячить не по-пацански, — буркнул Вова. Но тут же сказал. — Нет, никого. То есть, все там на убийц похожи, как посмотришь. Да и я чем лучше?       Игорь поджал губы. То, что в их мире убийства имели извращенное понятие, будто бы чья-то смерть это просто очень неприятный случай, а не трагедия, не спасало Вову от угрызений совести. Наверное, их бы и не было, если бы не Игорево «убивать никого нельзя». Ну да, прав же. Ну а Вове как теперь?       Гром встал и, подставив стул ближе к нему, сел рядом.       — Вов, ты с войны. Ты там на смерть смотрел, как мы новости читаем. Нормально, что ты так легко это сделал.       — Мне-то не пизди.       — Ладно. Но я смог тебя понять. Если бы на моих глазах кто-то попытался бы так навредить Пете, как Марату, я бы тоже самое мог сделать. Или был бы близок к этому. Тебе это далось легче из-за войны. И мне показалось, что лучше дать тебе второй шанс. Да и… странное у вас там все. Молодые парни умирают постоянно, а вы просто идете мстить. Или не идете. Это больше похоже на игру в шахматы.       Вова немного помолчал.       — Да, ты прав.       А потом добавил:       — Давай просто потрахаемся?              Игорь усмехнулся.       — Понял. Иди в душ тогда, я уже помылся.       Вова кивнул и поднялся. Игорь вслед сказал ему:       — Не переусердствуй с виной. Не забывай, но и не истязай себя. У вас другой мир, поэтому мне сложно вас судить. Нет, даже не так. Ты вернулся из другого мира.       Вова усмехнулся и захлопнул за собой дверь. Игорь с тяжелым выдохом встал, чтобы убрать посуду, а после пошел в спальню. Стащил с себя пуловер и сел на край кровати. Ему показалось, что решение потрахаться со стороны Вовы прогресс. Да, может он просто хотел закрыть тяжелую для себя тему, но… Вова мог бы просто сказать «заткнись». И все. Но он не хотел, чтобы они молчали.       Такие люди, как Вова, они чаще, чем им самим кажется, говорят о том, чего им хочется. Такому их выучила среда, где они живут.       Скрипнул пол. Игорь перевел на него взгляд и подозвал жестом руки. Вова подошел к нему гораздо увереннее, чем вчера. Просто понимал, чего хочет он, чего хочет Игорь и, может, ему было тяжело, но не признавать этого было бы еще тяжелее.       Игорь потянул его к себе, на кровать, и ловко уложил его на лопатки. Сам сел у его ног и, не церемонясь, стянул с него белье. Удивленно приподнял брови, потом глянул на покрасневшего до кончиков ушей Вову. Лукаво улыбаясь, подобрался к нему ближе, втиснувшись меж его бедер.       — Ух ты… Клево. Петя надоумил? Мне нравится, — он нежно погладил его меж ног. — Петя говорит, что когда нет волос, то киска чувствительнее. Правда? — спросил он, нежно гладя гладкую кожу на губах.       Вову, глядя ему в глаза, согласно мотнул головой.       — Класс, — выдохнул Игорь и, склонившись к нем, прошептал на ухо: — Надеюсь тебе нравится так же, как и мне.       Вова думал, что отъедет прям так от того, что давление повысилось, но нет, в себе удержался.       И, к сожалению, понял, что к тем адским полоскам вернется еще не раз.       Игорь поцеловал за ухом, после укусил за мочку уха, посасывая. Пальцами ласкал меж ног, но просто дразня — гладил влажные складочки, тер расслабленный вход, мягко перебирал клитор и снова оглаживал гладкую кожу. Без волос и вправду приятнее было, Вове очень нравилось, хорошо, что хоть вслух не пришлось говорить — Игорь сам догадался.       Гром тяжело дышал, спускаясь губами ниже — по шее и плечам. Расцеловал, широко провел языком по открытой шее и Вова издал рваный выдох, шире разведя ноги. Игорь довольно промычал, но все равно особо не трогал его, скорее игриво. Губами накрыл сосок, посасывая, и Вова широко глаза открыл от неожиданности простонав — внизу будто бы что-то дернулось, стало еще горячее, а Игорь продолжал ласкать его грудь. Вова вообще вдруг подметил, что Игорь жадный до ласк, любит целовать, трогать, изводить, а самому Вове нравилось, когда все резко, быстро, но пока сам решил не налегать. Ему бы хоть самый нежный секс с членом внутри пережить без внутренней истерики.       Вроде же легко все: уйти просто. И не надо ни к чему привыкать, но как уйти, когда посмотришь на Игоря — и все, пропал? И как уйти, когда тут, в постели, которая пахнет Игорем и Петей, ему так хорошо, пока Игорь целует его, гладит и ласкает там, где Вова сам себя раньше касался с отвращением? А в глазах Игоря никакого отвращения. Только обожание.       Игорь шумно выдохнул и встал на колени, стягивая с себя штаны вместе с бельем. Вова, закусив губу, поерзал, согнув ноги в коленях. Взгляд Игоря тут же опустился к нему между ног — раскрытому, мокрому. Глаза у него тут же потемнели, задышал тяжело. Вова вспомнил, что так же смотрел на Петю.       И вдруг понял: в этом в самом деле нет никакого унижения.       Ему хочется его так же, как Вове утром хотелось Петю. Хочется доставить удовольствие, прикоснуться: губами, языком, пальцами.       Дрожащими руками Игорь все-таки снял шмотки, откинул на пол, и Вова посмотрел на его член. Господи, ну член-то какой… В порно там какие-то неинтересные были, в общем, Вову никак не впечатлили, он бы ни за что не дал такое в себя совать, но у Игоря… толстый, блин, красивущий, стоит так, что к низу живот жмется, пачкая полоску волос в смазке. Это же пиздец. Хотелось потрогать, может, даже губами коснуться, но от мысли Вову передернуло — это уж точно не по-пацански. Пизда у него может и женская, но вот руки и рот мужские! Так что считай не опущенный.       А Петя, интересно, в рот берет?.. Вова бы посмотрел.       Игорь мягко погладил его по коленке, прильнул к нему ближе и привычным жестом провел мокрой головкой меж губ. Вова тихо вздохнул, кусая губу. Игорь поднял на него взгляд и пару раз похлопал головкой по клитору. Вова вздрогнул, охнул тихо. Игорь улыбнулся.       — Нравится? — прохрипел он. Вове казалось, что он любил попиздеть во время секса. — А мне-то как нравится, — он склонился к нему ближе, коснулся своими губами его, но не поцеловал. Заменил член снова на пальцы, погладил и плавно вставил два. — Нравится, какой ты узкий и тесный. Охуенно. Нравится сначала пальцами трахать, а потом членом — аж голове кругом идет, — он плавно протиснул третий палец, большим прижался к клитору, и Вова рот раскрыл в беззвучном стоне, красиво так. — Да, хорошо, знаю. Так хочу трахнуть тебя. Мою прекрасную, хорошую девочку, — он быстрее задвигал пальцами, смазка громко захлюпала. Вова зажмурил глаза, краснея. Хотел же сказать «ебало завали», но не смог, нравится, блять, ему очень нравится. — Да, вот так, умница. Постони немножко для меня. Давай, — и чуть сильнее нажал большим пальцем на клитор, массируя. Вова, жмурясь, откинув голову назад, тихо застонал. — Да, вот так, молодец, — он нежно поцеловал его в плечо. Снова захрипел: — Пиздец, как хочу трахнуть твою киску. Твою мокрую, узкую киску.       Вова хотел прописать ему в табло. Но вместо этого схватил его за волосы и жадно поцеловал. Игорь довольно промычал и вынул пальцы, прижавшись членом к низу его живота.       Между ног все мокрое, было очень жарко и очень хотелось. Внизу живота приятно тянуло, меж бедер давление было нереальное, хотелось, чтобы Игорь что-то сделал. Вова никогда такого не ощущал, как с ним — с ними. Не думал, что может быть так хорошо, так приятно.       Игорь с влажным звуком отстранился от его губ и взял его под колени, закинув его ноги себе на плечи. Вова только поерзал, глядя на тяжелый член, лежавший меж его ног. Игорь снова потерся им, скользнул ниже, потираясь им меж губ. Вова едва не захныкал от того, как сильно хотелось. Поднял взгляд, посмотрел мутными глазами на Игоря — волосы его темные всклоченные, капелька пота на виске, глаза темнющие, рожа эта небритая… Ну пиздец же, как перед таким ноги не раздвинуть? Игорь такой мужественный, что спать с ним — это не по-пидорски. Это что-то вроде «гипермужественности».       — Готов? — прохрипел Игорь и, когда Вова кивнул, ничего не соображая, вошел в него. Смазка хлюпнула, а бедра свело приятной судорогой. Вова застонал, закинул за себя руки и вцепился пальцами в покрывало. Выгнулся, живот поджал и сжался вокруг члена. Игорь хрипло застонал. — Бля-я-я-ть, какая же она у тебя охуенная… Просто пиздец, Вова, пиздец, трахал бы тебя и трахал, пока не отрубился.       Вова только застонал, уже вообще не соображая. Смазка хлюпала, раздавались влажные шлепки кожу о кожу, Игорь утробно стонал, будто рычал, а Вова вообще думал, что отрубится. Даже если бы Игорь сейчас повел бы дальше его трахать в центр города Вова бы не сильно сопротивлялся — настолько хорошо было.       Одной ногой соскользнул с плеча, обхватил ею его бедро, открывая себя больше, и Игорь тут же впился взглядом. Вова спустился рукой вниз, накрыл клитор и застонал, почти завыл, еще громче. Игорь трахал жестко, не как в прошлый раз, толчки быстрые, глубокие, с оттяжкой. Вова выл, скулил, почти кричал — от силы толчков пару раз даже башкой о спинку кровати врезался. Игорь трахал так, будто членом до сердца хотел достать, вообще не жалел его, а Вова и не хотел, чтобы его жалели — только скулил на одной ноте, сжимаясь на этой елде.       Игорь внезапно плавно вышел и Вова, себя не помня, заскулил:       — Нет, продолжай!       — Сейчас, принцесса, сейчас, — захрипел Игорь, меняя позицию.       Сам чуть привстал, подхватил под колени и прижал их к его плечам. Вове, честно говоря, уже похуй было — даже то, что он его сложил в три погибели и оставил такого открытого. Смазка перепачкала всю промежность, затекла даже меж ягодиц. Игорь удобнее устроился, глядя на раскрытую киску — блестящую и розовую, с раскрытым входом. Облизался, сглотнул слюну и вошел одним слитным движением. Вова застонал, широко раскрыв рот и сам перехватил себя под колени, удерживая. Блять, да как угодно, в какой угодно позе, лишь бы Игорь продолжал вот так трахать.       Вова прижался пальцами к клитору, зажмурив глаза и откинув голову и вскоре, на очередной сильном толчке, кончил, сжавшись на члене и задрожав. Игорь судорожно выдохнул, глядя, как Вову скрутило от оргазма и плавно, с мокрым звуком, вышел. Уложил его бедра обратно на покрывало, а сам обхватил свой мокрый от смазки член, закусив губу. Кончил он через долгую минуту. Вова уже в себя пришел и, оперевшись на локти, смотрел на то, как Игорь себе додрачивал — это завело еще больше, и он кончил на его живот, откинув голову назад и утробно застонав.       — Блять, — выругался он тихо, прикрыв глаза. Аж в ушах зашумело.       Кое-как он достал салфетки и вытер Вову — сначала убрал смазку меж ног, Петя лично жаловался, что не самые блестящие ощущения, а после вытер его живот. Кое-как обтер себя и глянул на Вову. Тот тут же укрылся до пояса покрывалом, нахмурился. Игорь растерялся. Ну да. Точно.       Аккуратно он залез обратно на кровать и заглянул ему в лицо.       — Тебе ж хорошо было, Вов?..       Вова сначала не отвечал. Смотрел в стену, поджав губы.       Игорь нежно погладил его по волосам.       — Ты можешь быть честным, Вов. Ты ж уже вписался к нам на наших условиях.       Вова поерзал и лег, к Игорю спиной. Игорь поджал губы и подлез к нему, обняв со спины и ткнувшись носом в его макушку. Погладил нежно по животу, по плечам, вздохнул тихо. Вова этот… Блин, ну вот легко его любить, но тот не дается.       Наконец, Вова сказал:       — Не понимаю.       — Что именно? — спокойно спросил Игорь.       — Во время хочется жестко и по-всякому. А после я хочу тебе сказать: ты перегнул, Игорек. Но не могу этого сказать. В моменте я сам этого хотел.       — Так бывает. Это нормально. Просто твои желания опережают тебя самого. Но я понял. Да, я перегнул.       — Нет.       — Да, — повторил он. — Был бы Петя по башке мне дал за те акробатические трюки. Дурак я, — он нежно поцеловал его в голое плечо. — Ты кое-как вообще к этому привыкаешь, а тут я свернул тебя, как кулек и сделал вид, что все норм.       Игорь и звука не услышал, но по тому, как тот дернул плечами, понял, что Вова усмехнулся. Игорь тоже улыбнулся.       — Пока не будем спешить, Вов. Мы можем вообще без члена. Только пальцы и язык.       — Не, член норм. Только…       — Да, я понял. Прости.       — Пацаны не извиняются, — вздохнул он.       — Пацаны нет. А мужчина — да.       Вова посмотрел на него через плечо и нахмурился. Кажется, Игорь только что создал ему очередной внутренний конфликт. Игорь тихо рассмеялся.              — Пойдем лучше душ примем, спинку тебе потру.       — Да иди ты, — фыркнул Вова, пнув его, но из ванной в итоге выталкивать не собирался.              Горячий душ и руки Игоря, которые заодно очень по-мужски промяли ему плечи, сняли с него весь неприятный осадочек, так что Вова, выпив еще водки, грохнулся в кровать и заснул. Игорь улыбнулся и вскоре присоединился к нему. Вова чувствовал сквозь дрему запах и тепло его тела. Было хорошо.       Когда на улице еще было темно, Вова проснулся от того, что что-то резко упало. Следом было шипящее Петино «блять». Вова не открыл глаза, только поерзал. Игорь рядом тихо сопел. Через минуту кровать прогнулась и со спины к нему прижался Петя, обняв и переплетая их ноги.       Вове подумалось: это даже лучше секса.