Назад нельзя

      Со всем этим делом по изнасилованию и Айгуль дни шли быстро. Особенно для Вовы, которого брат решил обвинить во всех грехах мира, в том числе в том, что случилось с Айгуль. Слов не нашлось. Он же…       Дома Игорь удивился таким обвинением и сказал, чтоб не брал до головы. У Марата стресс, вот и несет всякое. В этом Вова уж точно не был виноват. Вова тупо кивнул. Наверное…       Пете тоже со всем этим весело не было. Одной ногой брал показания у Айгуль, другой отбивался от ее родителей, которые говорили, что никого искать не надо, рукой показывал фак Ильдару. Зато дома изныться умудрялся весь и полностью, а Игорь его жалел, даже несмотря на то, что у самого завал был на работе, но его хотя бы третьи лица не трогали и он просто делал свою работу, а вот Пете продыхнуть не давали. Вова глядел на них и думал: так можно, да? Так в самом деле можно. Быть слабым рядом с любимым человеком. Это не стыдно. Не плохо. Это нормальное.       А главное от этой слабости Петя не казался каким-то не таким. Он не терял себя, своих заслуг, того, кем он был на работе. Просто здесь, сейчас… Он бы таким. Уставшим и хотевший больше чего другого, чтобы его пожалели. И это нормально.       Сам Вова в этом смысле еще был нестабилен. Вроде так же в грудь Игорю тыкался, так же в руках Пети обмякал, так же его по голове гладили и целовали, и так же он без слов просил о помощи. И все равно. Хотелось ершиться, прятать все в себе, замалчивать. Казалось, будто бы Петя и Игорь имели право на такие слабости. А он, наверное, все-таки нет. Просто потому, что Игорь с Петей днем были занятыми благим делом, а Вова что? Он что делал? В группировке сидел с постным лицом, выслушивал Марата и его обвинения? Страдал от того, что ему там плохо? Пытался мириться с тем, что он — убийца? Да уж, очень благородно…       Со всеми этими метаниями он будто бы даже решил для себя, что его особенность на этом фоне просто теряется, ему уже нет до этого дела. Игорь с Петей его принимают, любят любить вечерами и все такое. Так что Вова был уверен, что с этим он уж точно справился.       До одного утра.       Он открыл глаза, и тут же ощутил себя паршиво. Так, что хотелось закинуть себя в стиральную машинку. И через мгновение он уже понял, в чем была проблема. Низ живота неприятно ныл, внизу было влажно. Он шире раскрыл глаза. Нет! Нет-нет-нет! Это у себя еще ладно, никто не узнает, простирал простынь, пока никого нет и все, а тут!.. Он в ужасе посмотрел на спавшего рядом Игоря. Испугался, побледнел. После аккуратно встал, про себя выругался — пятно было, что надо… Первым делом убежал в ванную, помылся, достал пачку прокладок и поискал белье, которое Петя ему все-таки купил. Это тогда ему было о нем противно думать, а сейчас, надев и прицепив прокладку, удивился тому, как комфортно было!       А позже замер, пытаясь понять, что делать? Нельзя ни в коем случае, чтобы они узнали, что он… Нет-нет! Ни в коем случае!       Идея пришла быстро, блеснула лезвием ножа в руке, и уже вскоре, довольный, Вова заматывал бедро. Ну вот! Скажет, что недавно в драке резанули, а рана раскрылась! И никто ничего не поймет! Вова облегченно вздохнул, а после усмехнулся. Натянул треники, правда, когда ужас за столь ужасное преступление поулег о себе дал знать живот. Пока болело терпимо, но Вова знал, что уже через час захочется сдохнуть. Аптечки он не нашел, решил, что после завтрака сходит за обезболом.       Зазвенел будильник. Вова вскинул голову и зашел в спальную. Игорь зевнул, потянулся сразу же к Пете, мягко поцеловал его в висок — так же он и Вову целовал. Вот сейчас повернулся, чтобы Вову поцеловать, но не нашел, рукой пошарил, сонно нахмурился и привстал.       — С добрым утром, — сказал Вова.       — О, с добрым… А ты чего так рано?.. — и нежно погладил сонно потянувшегося Петю по плечу. Тот глянул на Вову.       — Да рана на бедре раскрылась, от боли проснулся. Там еще, бля, простынь запачкалась.       — Забей, — махнул рукой Игорь. — Я мастер по отмыванию крови. Себя бывает как не латаю — нихрена. Ночью не так повернешься — все, болото. А потом еще Петя появился, раз в месяц стабильно раненый, — улыбнулся он широко, хоть и сонно.       Вова аж замер. И так легко сказать про это?! Разве Игорю не противно?! Говорить об этом… тем более отстирывать простынь! Петя даже никак не среагировал. Только сильнее одеялом укрылся, показывая этим всему миру, что у него еще есть законные часы на поспать.       Игорь встал и потопал в ванную. Завтракали вместе, правда Вову от вида еды мутило и хотелось блевануть, зато очень хотелось масла — его он толстым слоем бахнул на тонкий ломоть батона. Будто бы стало чуть лучше, но живот продолжал болеть и вообще — хотелось лечь. Но сначала простынь отстирать!       — Чет ты бледный, — подметил Игорь. — Рана не серьезная?       — Нет. Когда серьезная — тогда в больничке об этом узнается.       Игорь тихо рассмеялся.       — Да, понимаю. Петя на тебя злиться еще будет скорее всего. Он и на меня злится, когда я с дырами вот так хожу. Просит аккуратнее. А как в моем деле аккуратнее? Ну вот объясняй ему, не объясняй — все равно злится и бубнит. Но это неважно. Я его очень люблю и за этот бубнеж. Знаю, что волнуется.       Вова невольно улыбнулся от того, с какой нежностью о Пете говорил Игорь. Подумал: а говорит ли так Игорь о нем?.. Конечно, глупо было о таком думать. С чего бы? Они с Петей давно вместе, а Вова что? Мало того, что с ними всего ничего, так только пиздец за это время им принес: то труп, то изнасилование, то попытка самоубийства. Вова понимал: этих таким не удивишь, но ведь им же от этого тоже хочется отдыхать. А то с работы в дом, где Вова им новый ужас на подносике принесет.       В общем, настроение у Вовы портилось стремительно, так что толкового диалога не случилось. Игорь сам по себе не разговорчивый, а еще у него все просто: если не говорит — значит не хочет и нечего трогать. Ему и в голову не придет, что там какая-то скрытая причина может быть. Просто потому, что он привык: если плохо — об этом говорят вслух. Вова не говорил.              Игорь доел, после ушел переодеться, расчесался и снова вернулся на кухню, где склонился, поцеловав Вову в щеку. И Вова сам не понял, почему, но этот поцелуй так его размазал, довел будто бы за секунду до какого-то немого отчаяния, и он тут же вцепился в плечи Игоря и прижался своими губами к его. Игорь даже не удивился. Нежно погладил по волосам и ответил на поцелуй. Это Вову успокоило — так же резко, как и секунду назад довело до какой-то невероятной грусти.       Игорь отстранился, посмотрел на него внимательно и снова нежно поцеловал в лоб, сказав:       — До вечера. Следи за бедром. Если Петька сильно ругаться будет — ты в ответ не гавкай, ладно?       — Ладно…       Игорь посмотрел на него с нежностью, от которой Вове зареветь хотелось, и вскоре хлопнула входная дверь, щелкнул замок. Вова сидел и хлопал глазами, доведенный за минуту и до отчаяния, и до слез, и до истинного покоя.       Раздались тихие шаги — они с Петей оба достаточно тихо ходили в отличии от Игоря, который вечно топал, а еще по пути любил что-нибудь задеть или уронить. Реально — Гром среди тишины их квартиры.       Петя, сонный и лохматый, встал в проходе, почесав низ живота под футболкой. Вскинул бровь.       — Бедро, значит? — уточнил он, вскинув бровь, и Вова удивился: неужели в самом деле ругаться будет? Но Петя сказал что-то совсем другое: — Такая ты балда, Вов… Сильно болит?       — Да я… — он коснулся бедра.       — Живот, — уточнил Петя.       Вова аж побледнел от ужаса.       — Причем тут живот до бедра?       — Дурака из меня не делай. Трусы хоть нормальные надел? Короче, вот, держи, выпей одну, должно помочь через минут сорок. Если нет — еще одну. Побольше жирного ешь, типа орехи там, масло. Я щас поменяю простынь и ложись в кровать, отдыхай.       — Петь, я…       — Вов, — прервал его Петя. — Напоминаю. Мы все тут знаем, что у тебя между ног. А я еще в состоянии заметить открытую пачку прокладок. Все нормально. Тут нечего стесняться. Пей.       Вова потупил взгляд, но кивнул. Обезбол в самом деле не помешал бы. Боль терпимой была, но Вова это уже проходил: через полчаса ни о чем думать не сможет, кроме того, что у него скоро низ живота отвалится. Он выпил таблетку и опустил взгляд. Неловко было ужасно, будто бы все это какая-то грязь ужасная, что об этом никто ни в коем случае не должен знать!..       После Петя его в кровать утащил, краем глаза Вова заметил сушившуюся прошлую простынь. Стало еще хуже. Получается Петя… прям сам отмыл?..       — Петь, я бы сам…       — Ага, в таком состоянии еще раком над ванной простынь мыть. Мне Игорь такой херней не дает заниматься, почему ты должен?       — Игорь в самом деле?..       — Почему нет? Когда у него из руки озеро натечет я нос не морщу. Если бы он стал — я бы его в окно выкинул и думать не стал, — он потянул его на себя, в кровать, а сам крепко обнял со спины и нежно погладил по отекшему животу.       — Просто… — неуверенно пробормотал Вова. — Это же разное…       — Вов, мы трахаемся с ним, когда у меня месячные.       Вова дернулся и во все глаза посмотрел на Петю из-за плеча. Тот рассмеялся и поцеловал его в щеку, а после натянул на них покрывало. Вове, на самом деле, не хотелось брыкаться, скалить зубы или что он там еще обычно делал. Было хорошо. Ему нравилось, что с ними были рядом, его обнимали, о нем заботились. Этого так не хватало раньше…       — Вот так, Вов. Мне на второй день башку че-то срывает пиздец как. Я сначала, конечно, тоже всего этого смущался, а когда Игорю сказал, мол, какая несправедливость, что именно в этот период хочется пиздец, он просто сказал: ну так давай. И все. Если хочется — значит можно. Он просто гандон надевает. Все-таки сам понимаешь…       Вова отвернулся, губу закусил, спросил тихо:       — И… как это?..       Ему это внезапное желание трахаться тоже было не чуждо, он сам не понимал, что же это за магия такая и почему все так устроенно.       — Охуенно, — выдохнул Петя. — Оргазм раз в сто ярче. И кончаю за минуты две. А Игорь продолжает, и я второй раз могу…       Вова сглотнул, покраснел.       — Так что если тоже захочешь — говори. Гандон на член, полотенце под бедра, и вперед!       — Да иди ты, — фыркнул Вова и, удобнее устроившись, прикрыл глаза, дожидаясь, пока обезбол схватится. Так в итоге и заснул.       Проснулся он уже один. Ничего нигде не болело и чувствовал он себя намного лучше. Сходил в ванную и ощутил себя еще лучше. Нет, прокладки — это чудо. Другой вопрос, почему в Европе они везде есть и общедоступны со слов Пети, а у них — нет? Он почесал макушку и выглянул в гостиную. Петя валялся на диване, смотрел телик, закинув ногу на спинку дивана. В доме он по обыкновению ходил в футболке да трусах, и от вида сделалось жарко — взгляд Вовы замер меж его ног, на белье, призывно облегающего все, до чего обычно хотелось прикоснуться. Он даже подумал: может ему стоит такое белье почаще носить? Во-первых, плотно прилегая и нигде ничего не натирая, оно было удобнее, во-вторых… может Игорю с Петей больше понравится?..       Петя обратил на него внимание и сел по-турецки, похлопав рядом. Вова потоптался и присел на диван.       — Легче?       — Да, все прошло, ваще хорошо себя чувствую.       — Ну и отлично. И запомни: не надо стесняться ни меня, ни Игоря. Понял?       — Да я… — пробормотал Вова, опустив взгляд.       — Я все понимаю, Вов. Таким же был. Просто хотя бы нас не отталкивай, ладно? У Игоря к этому вообще никогда никаких чувств не было. У меня тем более.       — Да бля… мне самому неловко, что я…       — Что ты что? Что ты обладатель матки? Ну, что поделать, Вов. Такова жизнь. Я просто прошу себя вести, как обычно. Все. Не надо думать, что с тобой происходит какой-то грязный секрет.       Вова качнул головой.       — Петь, спасибо, но я не могу так. Вот так встать и сказать: несите мне обезбол и целуйте, мне плохо из-за моей матки. Мне будет лучше, если вы… никак не будете делать на это акцент. Вообще типа ниче не знаете… вот…       Петя посмотрел на него и вздохнул. Сказал:       — Ладно.       А что еще он мог сказать? Начать ему что-то доказывать, в чем-то уверять? Петя не видел в этом смысла, это просто какое-то насилие, которое в итоге до истерики Вову доведет. Так что вместо слов он просто потянул Вову на себя и обнял, повалившись обратно на диван. Вова чуть поерзал, удобнее устраиваясь, и расслабился. Так они и провалялись, смотря телек. Петя гладил его по волосам, целовал, гладил по спине, и Вова целовал в ответ. Вова вообще был очень отзывчивым и взаимным. Может это Петю особенно покорило. Он вообще замечал, что люди сами по себе мало обладают такими качествами. Просто не замечают, что для них делают. Принимают, как должное.       И как многое может измениться между людьми, если просто ответить.       Вова ответил. И все, внезапно, расцвело.       Пришедший домой Игорь с нежностью поглядел на валяющихся в обнимку Вову с Петей. Так хорошо и тепло было на душе от этого вида. Такие они уютные, домашние, родные. Игорь скинул куртку и прошел в гостиную:       — Привет всем диким кошечкам.       Петя вскинул голову и довольно улыбнулся, Вова — только фыркнул смущенно. Игорь оперся руками на диван и склонился к ним. Первый, конечно, к нему потянулся Петя, жадно целуя, а вот Игорь совсем жадным не был, так что после повернулся к Вове, ловя его губы и целуя, положив руку на его затылок и нежно погладив. Вова довольно промычал и чуть приподнялся. Петя поерзал и прильнул к Игорю ближе, целуя и покусывая шею. Игорь довольно промурлыкал:       — Что у нас, намечается групповушка прям с порога?       Вова резко отстранился и сказал:       — Без меня.       Игорь приподнял бровь, погладив Петю по шее.       — Не понял. Случилось че?       Вова не выглядел обиженным, а отказ показался слишком резким. Будто не просто не хочет, настроение не такое, а вот именно будто бы что-то случилось.       Вова мотнул головой. Петя приподнял бровь.       — Может хотя бы сам скажешь? Просто слово, Вов, или ты каждый раз молчать будешь?       Игорь пытливо посмотрел на Вову и тот, опустив взгляд и, поджав губы, кое-как пробормотал:       — Ну… эти… короче… месячные…       — А-а-а, — понятливо сказал Игорь. Правда, когда до него в этот момент дошло, что никакого бедра не было и что это просто была отмазка неплохо так прихирел. А потом сказал, поиграв бровями: — Нам это не помешает.       Вова вздрогнул, напрягся всем телом и взвизгнул:       — Нет!       И просто вскочил, убежав в другую комнату. Игорь проводил его удивленным взглядом и, вернув свое внимание Пете, сказал:       — Вынужден извиниться за все та разы, когда называл тебя истеричкой. Это было несерьезно.       Петя рассмеялся и, взяв его за руку, поцеловал в место, где бился пульс, а после потерся о тыльную сторону ладони гладкой щекой.       — Ему просто сложно. Он смущается и все такое. Лучше сбегай пока ему за шоколадом, а я приготовлю че нам пожрать.       — Понял, — он кивнул и, снова чмокнув его в лоб, схватил свою куртку, чтобы быстро сбегать за вкусным. Ну, на Петю во время месячных шоколад действовал как успокоительное. А уж объятья, поцелуи и секс… Сразу из злой бестии превращался в ласковую кошечку. Дай Бог шоколад так же и на Вову подействует.       То, что он хотел шоколад, кажется, сам Вова не знал, но очень обрадовался двум плиткам шоколада, так что после ужина тут же поставил чайник — казалось, что он даже ужин хотел пропустить и сразу приступить к шоколаду.              Игорь же чая совсем не хотел. Он хотел всегда только одного, когда Петя ходил в одних трусах да футболке. Откашлявшись, Игорь уточнил:       — Вов, ты эт… точно… ну, не хочешь?..       Вова посмотрел на него, приподняв брови, а после тяжело выдохнул.       — Не хочу. У меня ноет живот и нет сил. Я хочу валяться на кровати и есть шоколад. Если вы хотите ебаться — идите.       Игорь неуверенно поерзал на стуле.       — Блин, ну как-то же это, наверное, некрасиво с нашей стороны…       — Почему? — удивился Вова. — Мы же… ну, втроем вместе, и это не значит, что мы втроем должны все делать. Мне норм, если вы без меня как-нибудь разберетесь…       Петя с Игорем переглянулись. Ну, звучало в самом деле разумно. У них же троих не обязано синхронизироваться настроение на еблю! Кому-то будет хотеться, кому-то нет. Кому-то будет хотеться больше нежностей, а третий вообще ниче хотеть не будет. В этом, наверное, смысл. В конце концов, они ведь и так перетрахались друг с другом по отдельности, так что какая разница?       — Если че, там касеты есть, можешь фильмы какие глянуть. Игорь новых недавно притащил, боевиков вроде. Ты глянь. А ты, Игорек, в душ.       Игорь кивнул и с радостью пошел мыться. Вова спросил, глядя ему в спину:       — Ему всегда так ебаться охота?       — А сам? — улыбнулся Петя. — Тебя погладишь немного, потрогаешь — и все.       Вова только смущенно фыркнул и отвернулся. Но сейчас его вправду больше интересовал шоколад и видик. О сексе ему думать вообще не хотелось даже. Обезбол, конечно, свое дело делал, но общая слабость и нытье внизу никуда не проходило, так что Вове хотелось максимум — чтобы его обнимали. Но пусть сначала потрахаются, что Вова, зверь какой-то? Тем более Петя и без того весь день его обнимал, целовал и в щечку чмокал. Закипел чайник. Вова заварил чая и ушел в гостиную, где, включив только торшер, устроился на диване, укрывшись пледом. Ну, Петя мог его понять. Ему в первый день тоже хотелось только свернуться калачиком и вот так лежать. Решил, что Вову еще они наобнимают после, а щас… щас да — трахаться. Он пока лежал весь день с Вовой, пока обнимал его, раз пять думал о том, как же сильно ебаться ему хотелось…       Игорь пришел в спальную быстро. Оглядел Петю похабным взглядом, довольно усмехнулся — выйдя из ванной, он даже трусов не надел и сразу же, с порога, демонстрировал Пете гордо вставший член. Петя посмотрел на него и томно вздохнул, забравшись на кровать с ногами и разведя ноги в сторону. На белье была тоненькая влажная полоска, ткань заманчиво облегала губы и Игорь хрипло выдохнул и подошел ближе, оперевшись руками о кровать и нависнув сверху, вжавшись членом меж его ног, и сразу же поцеловал. Жадно, мокро. Петя довольно застонал, впившись пальцами в его плечи, притягивая к себе ближе, и обхватив его бедра ногами.       Они немного покопошились, удобнее и выше устроившись на кровати, и Игорь принялся жадно ласкать его губами и руками. Футболка быстро отлетела в сторону, открывая грудь и подтянутый живот. Игорь мягко накрыл губами сосок, гладя его по талии и прижимая за нее ближе к себе. Петя довольно выгнулся под ним, ерзая и притираясь. Петя вообще до ласк был очень жадным и особенно кайфовал, когда у Игоря было настроение на долгие ласки. Хотя обычно терпения не хватало у обоих…       Рука Игоря легла ему меж ног и нежно погладила сквозь ткань белья. Петя нетерпеливо заерзал. Игорь приподнялся и снял с него белье, открывая его меж ног. Петя бесстыдно развел ноги и Игорь жадно, внимательно его осмотрел, облизнувшись, а после спустился поцелуями ниже. Расцеловал низ живота, потерся носом о мягкий лобок и ткнулся губами, войдя двумя пальцами. Петя вообще очень любил, когда его и языком, и пальцами. Недавно даже прошептал Игорю на ушко, что теперь его секс-мечта, чтобы членом трахал Игорь, а Вова лизал. Игорь сказал, что это явно не скоро — Вова его член пока даже рукой не трогает, а быть в такой близости к нему лицом, ну…       Но сейчас было не до этого. Сейчас Петя ерзал и стонал, сжимаясь на его пальцах, пока Игорь вылизывал его всего меж ног. Мягко отодвинул капюшончик и накрыл губами клитор, посасывая. Петя захныкал, сжал колени, задрожал весь. Пальцами впился в короткие темные волосы, притягивая ближе к себе, и громко застонал. Господи, как же охуенно, и как он раньше без рта Игоря жил-то вообще? Безумие. А руками так классно наминает бедра и ягодицы, лапает, сжимает…       Дверь открылась. Оба синхронно повернулись. Вова потоптался и сказал:       — Петя так стонет на всю хату, что я аж сам захотел.       Игорь приподнял брови и похлопал по месту рядом. Петя усмехнулся:       — Ну что, Горь, доставай презики.       — Нет! — Вова закачал головой. — Давайте… без этого как-нибудь…       — Ладно. Придумаем что-нибудь, — вздохнул Петя и снова откинулся на кровать, подтянув за руку Вову к себе ближе и поцеловал.       Игорь внизу нежно погладил бедра, проходясь языком меж губ, посматривая на Вову. Тот снял с себя футболку, но треники не трогал. Игорь подумал о том, как быстро его бесконечно стесняющаяся всего принцесса забывает о своем смущении каждый раз, когда дело касается секса.       Петя чуть поерзал и потянул и Игоря на себя, целуя его, продолжая второй рукой наглаживать Вову. Погладил спину, плечи, зарылся в его волосы и снова притянул к себе за поцелуем, пока Игорь принялся расцеловывать его плечи, а пальцами ласкать мокрые складочки, мягко массируя большим пальцем клитор.       Петя отстранился от Вовы и посмотрел ему в глаза, а после надавил на его макушку. Вова все понял и, целуя его тело, спешно спустился ниже, глубоко вдохнув в себя запах его возбуждения. Приятный, терпкий, от него всегда полный рот слюны. Петя погладил Игоря по волосам и взял в руку его член, лаская — медленно, продолжая смотреть в глаза. Игорь сначала поцеловал его, а после поерзал и уселся напротив его лица. Петя оперся на локти и обхватил губами головку. Игорь довольно застонал и погладил его по волосам. Вова глянул на них — да, Петя все-таки брал в рот. И это выглядело очень горячо. Петя подвигал головой, лаская рукой яйца, толкнул головку за щеку и посмотрел на Вову. От этого вида все внизу приятно заныло, а сам Вова жадно прижался к Пете меж ног, вылизывая и посасывая возбужденный клитор.       Петя едва глаза не закатил от удовольствия. Оказалось очень приятно и в рот брать, и давать себя вылизывать — и все одновременно. Было очень хорошо. Петя взял глубже, продолжая двигать ритмично головой, подняв взгляд на Игоря. Да, тот обожал Пете в глаза смотреть во время минета, нежно рукой по волосам гладя.       Петя аккуратно подался головой ближе, взял так глубоко, как смог, и снова ритмично задвигал головой, не стесняясь гулких звуков. Вова отстранился от него, сглотнув слюну, и глядя на это почти завороженно. Он вдруг подумал о том, что хотел быть на месте Пете. Эти мысли обожгли постыдным возбуждением, и он снова ткнулся губами меж ног, продолжая ласкать. Плавно вошел двумя пальцами, массируя Петю внутри. У него задрожали бедра, он замычал, а после, отстранившийся от члена Игоря, застонал, продолжая ласкать его рукой. Игорь дышал тяжело и хрипло, толкаясь в его ладонь. Петя чаще задышал, откинул голову назад и громко застонал. Вова почувствовал возле пальцев ритмичные сокращения.       Он сглотнул слюну и поднял голову вверх, облизав губы от смазки. Петя посмотрел на него и снова подтянул ближе к себе, тут же целуя. Погладил по щеке и спросил:       — Хочешь, Вов?..              Вова был весь красный, смущенный, и в итоге он медленно кивнул.       — Умничка, — Петя нежно поцеловал его в уголок губ. — В душ и полотенце прихвати.       Вова кивнул. Возбуждение в башку било нереально, очень хотелось член Игоря в себя, а он еще им перед лицом махал, пиздец просто, невозможно же. И никаких сомнений, вообще ничего, даже когда Игорь над ним навис — только нереальное желание, чтобы Игорь, наконец, что-то сделал.       И он сделал.       Вова почти завизжал от восторга — все оказалось таким чувствительным, что он просто не ожидал. Он вцепился в плечи Игоря, откинул голову назад, сжав зубы, замычав, когда Игорь начал толкаться. Петя оперся на локти рядом с ним и поцеловал его в шею, поднялся выше и накрыл его губы своими. Вова блаженно закрыл глаза, выстанывая что-то в его рот, когда Игорь принялся трахать его, целуя плечи и грудь. Это пиздец просто был, полный пиздец, как хорошо. У Вовы сердце в глотке билось, руками он хватался то за Игоря, то за Петю. И губы Пети отчаянно ловил, целуя, кусая, и Петя так же жадно отвечал.       Когда стал подкатывать оргазм, Вова нахмурился, зубы сжал — так хорошо было, нереально, член Игоря обхватил в себе плотно-плотно, и Гром довольно зарычал, рвано толкаясь уже до самого основания. Кончил Вова громко, всем телом вздрогнув и каменно сжав Игоря меж своих ног — пиздец, как охуенно было, Вова так ни разу не кончал. Игорь замер над ним, тяжело дыша в его шею. Петя нежно погладил Вову по волосам и улыбнулся, глядя в его поддернутые поволокой глаза. Видно было, как ему хорошо, как классно. Тело даже дрожало едва — значит в самом деле хорошо.       — Вов, — захрипел Игорь, расцеловывая его шею и лицо. — Можно?..       Вова вяло согласно промычал и закрыл глаза, стараясь отдышаться. Игорь удобнее устроился и принялся снова толкаться, догоняя свой оргазм. Вова мученечески заломил брови, снова сжал его внутри и шею выгнул.       — Ты такой красивый, — прошептал Петя, нежно гладя его по волосам. — Такой нежный, горячий… Тебе хорошо, Вов?.. Нравится?       Вова закивал и почти заскулил:       — Блять, да.       — Сможешь еще раз кончить, как думаешь? А я тебе помогу, — и спустился ладонью ниже, накрыв пальцами клитор. Вова вскрикнул, ногой лягнул по кровати, выгнулся едва не до хруста и снова заорал — теперь полноценно. Орал он так, будто его резали, только хриплые «да-да, еще» давали им надежды, что они его тут не пытали.       Игорь кончил, войдя до основания и хрипло застонав. Вова — немного позже, задрожав всем телом, бедра аж судорогой свело, и он пронзительно заскулил. Игорь прям так на него и повалился, придавив весом своего тела и тяжело дыша. Петя улыбнулся, убрал пальцы и поцеловал Игоря за ухом. Вова пришел в себя совсем не сразу, еще с добрых пять минут в потолок пялился и на поцелуи не отзывался. После посмотрел осоловелым взглядом на Петю, Игоря, и смущенно дернул плечом.       — Пиздец…       — Ну, пиздец, не пиздец, но кончил ты качественно, — уверенно кивнул Петя и чмокнул его в лоб. — В душ, Вов.       Вова привстал и смущенно глянул на запачканое полотенце. Всего пару капель, но все равно… Игорь внезапно сказал, абсолютно сытым голосом:       — Как будто девственности тебя лишил.       Вова глянул на него.       — У меня не было крови в первый раз.       — Ага, потому что Игорь знает, что такое пизда и как с ней надо трахаться, — зевнул Петя.       Вова только фыркнул и встал. Застирал полотенце, смыл смазку с кровью и натянул белье. Ну, зато куда-то делась вся усталость и нытье внизу живота. И чувствовать он стал себя намного лучше! Он еще немного постоял посреди ванной, пытаясь понять, что чувствовала. Так странно, но стыда он в себе не обнаружил. Хмыкнув, он вернулся в спальную, где подлез к Игорю под бок, и тот крепко его обнял, поцеловав в лоб. Петя сам потянулся к Вове, мягко поцеловал в губы и улыбнулся. Вова улыбнулся ему в ответ.       И не было ему дела больше ни до чего.