Предзнаменование смерти

Едва они оказались в гостевой комнате покоев Мозенрата, как Ниса тут же поинтересовалась: — Они узнали тебя, верно? — князь молчал, бросив на диван тюрбан и плащ. — Мозенрата все знают, — тут же вклинился угорь, но под неодобрительным взглядом князя, смолк. — Ох, Ниса, неужели ты не подозревала, что все особо опасные личности легко узнаваемы? — он выгнул бровь, приземляясь на диван и поглядев на разгорающееся пламя в камине. Ниса потопталась на месте, не зная куда себя деть и вообще стоит ли продолжать развивать эту тему дальше. — Еще до встречи с Аладдином многие знали меня если не в лицо, то по слухам, ведь я самый могущественный колдун в Семи Пустынях, да вдобавок ко всему последователь Дестана, хотя мне совершенно не нравится любое сравнение с ним, — он невесело усмехнулся и покачал головой, даже не глядя в сторону девушки, уже сменившей свой наряд на более подходящий и удобный, вновь облачившись в черное. — А уж узнать колдуна, приблизительно заметив то, как он колдует — не так уж и сложно. Тем более телепортироваться умеют только сильнейшие, а потому я уверен, что уже сейчас сам султан Одифероус в курсе того, кто побывал на его базаре сегодня. — И ты думаешь, что будут последствия? — она выгнула бровь, присев рядом. Блики от огня плясали на ее темной коже, отражались в глазах и таяли также, как и сменяющееся настроение. Она все еще не знала, как по настоящему относится к князю, но была готова признать, что несмотря на его враждебность и прямолинейность в плане чернухи, проникается им еще больше. — Последствия? — наигранно удивился князь и тихо рассмеялся. — Да они нос свой боятся сунуть в мои владения, а уж как-то поймать или наказать вряд ли вообще способны. — Но ты ведь хочешь захватить их королевства, верно? — Верно, — просто ответил князь, как будто его спросили о чем-то само собой разумеющимся. — И как ты собрался это сделать? А править? Зачем тебе вообще эти пустыни? Он долго и пристально всматривался в ее черты лица и не находил тех жалостливых эмоций и сопереживания, что обычно присутствовали. Наоборот она будто хотела знать все о его планах, с интересом впитывать информацию и возможно даже… помогать советом. «Ну надо же! Кто-то одумался и начал менять свое мнение о мире» — поспешил с выводом колдун. — У меня есть армия мамелюков и магия, чего нет у большинства стран. Да, многие из них будет легко захватить, некоторые сдадутся сами, но такие, как Аграба, будут долго сопротивляться. И хотя у Аладдина есть джинн, но однажды и их королевство склонится перед моей мощью. Зачем? Да просто потому что я достоин править. Потому что они плюют на свой народ, а я готов помогать им, как ты сказала, подарить новый старт и вернуть ценность обычной людской жизни, которую они не осознают. Герои с пеной у рта отстаивают свою честь, но тем временем им абсолютно плевать на других жителей государства. Они ничего не видят из своих золотых палат пока на горизонте не появляется злодей. Он недолго помолчал, а затем продолжил. — Ты не знаешь правителей Семи Пустынь. Практически все они — бестолковые увальни, заботящиеся лишь о том, сколько золота в их сокровищницах. Султан Одифероус и султал Аграбы — развалили свои королевства, построив продажные империи, где налоги превышают уровень заработка населения. Они носа не суют из дворца и не знают, что такое бедность. В их мире все очень просто и сказочно, они играют в золотые игрушки, не замечая, что эта игра бьет по мирным жителям. — Но Аладдин ведь герой? Разве он не заслужил стать султаном? — Эта уличная крыса поднялась так высоко по лестнице, что думать забыла о простом народе, — с презрением откликнулся Мозенрат. — Жасмин станет следующим султаном, но не ее муженек, это уже всем известно. А что может дать народу принцесса, ни дня не прожившая, как ее народ? После появления Аладдина на Аграбу лишь обрушились проблемы в виде всевозможных зол, но уровень жизни так и не поднялся, несмотря на защиту от внешних вредителей. Остальные пустыни также малодушны и тщеславны, расхваливают сами себя, но!.. Одной из стран правит вспыльчивый мальчишка, приведший свой народ к краху и едва не развалив королевство; другой совершенно не думает о мире, лично разграбив свое королевство и правя малочисленным народом, ведь все оттуда бегут; еще один настолько погряз во лжи, подмазываясь к великим султанам, что за защиту своих земель платит и людьми и средствами, оставляя своих слуг голодать; а последний из них не задумывается о народе потому что каждый год пополняет свой гарем, на который уходит немало средств. Не помню сколько у него наследников, но среди них уже сейчас, задолго до престолонаследия разгорается междоусобная война, перерастающая в гражданскую. Мозенрат снова замолчал, ведь во время объяснения успел вспылить, остыть и обзавестись крепким презрением к остальным правителям королевств. — Послушай, я тоже не правил живыми людьми, но… я вырос в жестокости, видел тот гнилой мир, который не видят другие правители и их отпрыски. Дестан был самым лучшим учителем по этой части, он был воплощением всей жестокости и умел ковать из людей оружие. Он презирал остальных правителей и планировал захватить их государства, но у него не было того, что есть у меня — хитрости. Он всегда шел напролом к своим целям, а герои очень изворотливы и побеждали его за этот счет. Да, он был великим колдуном, но он не знал большинство вещей и существ, что могли бы ему помочь на пути к цели. К концу своей жизни он совсем обмяк, но даже он — правитель — не выглядел жалким и немощным старикашкой. — То есть ты выступаешь только против зажравшихся властей? — изогнула бровь Ниса, и князь тут же кивнул. — Именно. Я хочу им показать то, каким должен быть правитель. И я понимаю, что не смогу удержать все страны в узде одновременно, поэтому веду переписку со многими вельможами, что разделяют мои взгляды. Пора менять некоторые устои высшего общества, пусть это будет и очень долго, и многие знатные люди воспротивятся, но я дам им то, чего они желают за свою преданность — власть и выбор. — Выбор? — В нашем обществе выбор султана — выбор страны, но законы можно и поменять. Пусть люди работают, сами строят свою жизнь, ведь нынешняя власть их ограничивает и не позволяет заняться любимым делом, не дает им старт. Все на самом деле проще на словах: людям — работу, а властям — налоги. Ты думала, что я настолько бесчувственный? Может быть, но я думаю всегда наперед. Без жертв нельзя прийти к миру и согласию, без войны — ничего не поменяется. Мир не изменить одними словами, Ниса, нужны действия, и чем глобальнее цель, тем жестче меры. Ответ исчерпал вопросы Нисы, и та надолго замолчала, не найдя в себе силы, чтобы спорить с этим утверждением князя. Она всерьез задумалась о том, что мир действительно всегда превозносит героев, но совершенно бессознательно унижает злодеев, у которых тоже есть своя история, причины так поступать и идти напролом к своей цели без лицемерия и пропаганды мира во всем мире. Они честны перед собой и обществом, заранее говоря, что путь будет долгим и не без жертв, но при этом и не оправдывают свои запачканные руки. Герои всегда оправдывали жертвы, а всех неугодных приписывали к неправильным людям с искаженным мировоззрением. — И все-таки я не понимаю почему… — тихо начала девушка, переваривая всю информацию. — Ты позиционируешь себя как злодея изначально, но на каждое зло найдется герой, так ведь? Почему ты не боишься, ведь даже в сказках всегда добро побеждает? — Значит, я разрушу эту теорию, — кровожадно улыбнулся колдун, подмигнув джиннии. — Героям всегда достается слишком много — слава, признание, девушки, власть. А что достается злодеям в сказках? — Ниса пожала плечами, вовсю слушая рассуждения князя. — Ничего. Им не достается ничего. И Аладдин, который не единожды нарушал мои планы, на самом деле пустоголовый мальчишка, единственной целью в жизни которого является — спасение мира. Что они будут делать, когда станет некого спасать? Да ничего, он станет таким же, как султан Аграбы. — И злодеи когда-то были обычными людьми со своими переживаниями и чувствами, ты прав. У тебя есть цель, и ты идешь по строго написанному сценарию. Так что же случилось с тобой, Мозенрат? Как ты пришел к власти и стал таким? Ведь ты — не Дестан, но тем не менее поддерживаешь умершую с ним идею. Мозенрат удивленно вскинул брови и снова повернулся к ней лицом. — Неужто тебя заинтересовала темная сторона медали? — Я ни на чьей стороне, — в который раз повторила Ниса. — Пусть твои методы и магия мне не всегда понятны, но я не говорила, что ненавижу тебя или считаю абсолютным злом. Ты сволочь, но зато честная. И раз уж мы с тобой связаны, то наверное стоим на одном пути, верно? У меня серая мораль, так что не надо расценивать меня, как твоего излюбленного Аладдина. — Я слышал это, но не спрашивал почему у тебя такая серая мораль? — он заинтересованно поддался вперед, и рыбка клюнула, с охотой ответив: — Не раз замечала, что люди обесценивают сотни добрых поступков, но как только ты допускаешь одну единственную ошибку — тебя не прощают. И меня это злит… — Что ж… не устану повторять, что ты самое необычное существо, которое я встречал, — отозвался князь. — У меня есть к тебе предложение, раз уж мы так далеко зашли… — Ниса притихла, ожидая продолжения, но колдун тут же поспешил ее заинтриговать: — Но думаю, будет лучше если спрошу это после того, как расскажу о себе, идет? Пока ты сомневаешься в правильности моих решений и во мне самом — это будет лишено всякого смысла. — Хорошо, — с готовностью кивнула Ниса под его лишенную доброты холодную улыбку. Его расчет был прост как день — заполучить в свою армию могущественного джинна, который станет ему помогать тем или иным способом. И он успешно добивался своего, раскачивая качели и позволяя Нисе на мгновение почувствовать себя особенной в его глазах. И князь сам не заметил, как полюбилась ему такая игра, как стало жизненно необходимо делиться чем-то с девчонкой. — Все завтра, а то я устал, — он поднялся с дивана и, оставив лампу на одной из тумбочек, обернулся. — Доброй ночи, Ниса. — Доброй… Он ушел в свою спальню, оставив после себя множество вопросов о себе самом и интригу, что тревожила сердце. «Он, возможно, не так плох. Возможно, я даже нахожу увлекательными его взгляды… и вообще-то я обязана быть рядом, что бы он не запланировал» — Ниса ощущала в себе малейшие изменения, которые пока крохами закрадывались в душу. На запястья все сильнее давили кандалы, а темные путы привязывали к Мозенрату появившейся симпатией. «Она будет помогать мне. Встанет на мою сторону, и я докажу всему миру, что победил» — тем временем думал Мозенрат, развалившись на кровати и уже мечтая о троне Семи Пустынь.

***

— От женщин одни проблемы, — ближе к вечеру следующего дня Мозенрат вместе с Нисой быстрым шагом ворвался на одну из кухонь цитадели. — Не ворчи, а бери нож в руки и приступаем. Я все-таки обещала накормить тебя чем-то особенным, — и это «особенное» в понимании девчонки появилось прямо на полу в виде ведра с какими-то непонятными грязными овощами, больше походящими на странные яблоки. Кухня располагала к готовке чистотой, хотя и оказалась очень мрачной на вид. Большая печь стояла возле стены, а рядом с ней расположились шкафчики со всевозможной утварью и приборами. Посередине находился стол для нарезки и коробочками со специями. Ниса подошла к ведру и без труда подняла его в воздух магией, переставив на стол. Мозенрат и Ксеркс приблизились, осматривая странные овощи, которые Ниса уже принялась переносить в глубокую раковину и мыть. — Чего встал? Бери нож и срезай корку, — скомандовала она, не позволив опомниться, и князь в очередной раз скривился от негодования. — Знаешь, когда ты сказала о картошке, то не предлагала мне содействовать. — Неужели? Ты сам хвастался, что отлично готовишь, так что вот — прекрасная возможность это проверить. Вымыв картошку, девушка вернулась ко столу, а овощи летели вслед за ней по воздуху, приземляясь на поверхность. Взяв острый нож, она начала аккуратно срезать верхний слой, отправляя кожуру обратно в ведро, а почищенные овощи на появившееся полотенце. Мозенрат нехотя взял нож и стал повторять ее действия, все более уверенно срезая ненужное. — Так что ты вчера хотел рассказать о себе? — задала она вопрос, отгоняя Ксеркса, который уже хотел откусить кусок почищенного овоща. — А тебе уже неинтересно? — поддел ее князь, выгнув бровь. — Слушай, если бы мне было не интересно, то я бы не затеяла это все, — мрачно отозвалась она, признавая, что чистить картошку вдвоем куда быстрее. Вообще можно было бы воспользоваться магией, но беседа за готовкой особого блюда оказалась более заманчивой. — То, что ты вчера сказал о захвате всех пустынь… Неужели тебе не жалко тех правителей, приближенных к ним людей, у которых ты отнимешь всю власть? Ведь именно они и их дети проклянут тебя, будут ненавидеть и строить заговоры… — С чего мне должно быть их жалко? — он действительно удивился, и темные тени пробежали по его мраморной коже. Ниса искоса наблюдала за ним и его руками, что ловко управлялись с ножом даже с учетом перчатки. — Путь ненавидят и проклинают. Они беззаботны, а потому легко управляемы. Большинство правителей управляемы своими визирями даже сейчас… — Я тоже управляема? — вдруг перебила его Ниса, криво усмехнувшись. Но Мозенрат к ее удивлению покачал головой и хмыкнул: — Не стоит сравнивать себя с ними, Ниса. Мы же с тобой другие. Мы обладаем магией, могущественный колдун и джинн. И мы оба познали жестокость этого мира. У нас в жизни были испытания, у каждого свои, а потому жизнь научила нас думать и справляться с трудностями. У меня есть армия, но если я пожелаю, то захвачу королевства иными путями, а не бойней. Мамелюки лишь пешки на шахматной доске, фигуры, которыми не жаль пожертвовать в случае чего… а вот потерять такую весомую фигуру, как ты или я, не очень хотелось бы… Девушка на мгновение зажмурила глаза, представив себе это шахматное поле, на котором вместо фигур были люди вокруг них, и тут же колдун со стуком положил нож на стол, вычистив свою часть овощей. Ниса дёрнулась, а Мозенрат ядовито улыбнулся и пристально посмотрел ей в глаза, повернув голову вбок. — Не стоит забывать своё место в этом мире… это работает в обе стороны. — Но если ты захватишь их, то не можешь отрицать того, что найдутся те, кто тебя возненавидит из народа. Обычные люди, которые любят своих правителей, — она говорила уверенно, хотя ни разу помимо князя не видела других правителей лично. И ей приходилось верить всем его россказням, попутно задавая вполне себе логичные вопросы. — Значит, я заставлю их ненавидеть! — зло прорычал Мозенрат, поддавшись к ней ближе и жадно впитывая легкий испуг, и его лицо в этот момент так перекосило, что девушка даже вздрогнула. — Ненавидеть и бояться. Это легко поддаётся контролю, и я уже на полпути к успеху. — Да что ты за человек такой?! — не выдержав, воскликнула Ниса, тоже отложив свой нож и повернувшись к магу, упирая руки в бока. — Неужели ты совершенно не умеешь действовать без угроз, убийств и грязных игр? Князь молчал, и Ниса, не добившись ответа, стала резать картошку на мелкие дольки, складывая все в сковороду. Мозенрат выдохнул пар и приступил к делу, попутно обдумывая ее вопрос. — Не умею, — вдруг искренне ответил он. — Я всегда добивался желаемого такими путями. И я желаю, черт возьми, править всеми пустынями. — Может потому, что не пробовал по-хорошему? — язвительно ответила Ниса, со злости плюхнув нарезанное в сковороду с громким шлепком. — Может потому, что мне некому было подсказать и помочь? — они снова встретились взглядами и продолжили борьбу в молчании. Однако, и оно вскоре рассыпалось перед его ногами, стоило нарушить тишину: — Доверие для дураков, страх — единственный надёжный способ удерживать возле себя людей. В этом шёпоте была такая ненависть, что девушка вновь невольно вздрогнула, а парень будто бы только и ждал, что она разъярится пуще прежнего и бросит это занятие, ускользнув в свою лампу. Но она не могла этого сделать, ведь было уже слишком поздно. Игра началась, и сдаться сейчас означало подставить саму себя и оказаться в одиночной камере в волшебных наручниках князя. Осознав эту простую истину, джинния более спокойно переосмыслила все им сказанное. «Приплыли…» — мысленно выдохнула Ниса, дернувшись от взгляда этого психа и поджав губы. В голове бились умирающими бабочками мысли о том, что и ее он использует, манипулирует и заставляет бояться только потому что не может по-другому. И снова темная сторона личности, вылезшая наружу, подстегивала изменить его отношение хотя бы к себе. — Почему ты стал таким? Ты обещал, что расскажешь. Мозенрат хмыкнул, ведь надеялся на совершенно другой ответ, но получил лишь новый вопрос. — Дестан купил меня в одном из городов Упанистана — одной из Семи Пустынь. Это самое богатое королевство, которым правит обезглавленный калиф Капоку, если быть точнее, то его тело, ведь голова халифа — приносит зло и разрушения. Эта страна богата не только златом, но и людьми, что открыли в себе сверхспособности. Многие там провозглашают себя медиумами, великими жрецами и колдунами, но на деле все они — сброд, не способный даже сделать землю плодородной или превратить металл в золото. Однако, Дестан нашел меня, выкупил у родителей за круглую сумму и нарек своим наследником. — Почему он не завел себе жену для таких целей? — удивленно спросила Ниса. — Дестан был очень могущественным человеком в плане магии, но множественные эксперименты изменили его внешность. И ни одна принцесса или дочка визиря из другой страны не согласилась бы выйти за него ни за какие деньги. Плюс ко всему, Черные пески — падшая страна, где уже в те времена не было жизни. Здесь есть магия, буквально повсюду, но жизни — нет. От того королевство не сможет приносить плоды, не сможет быть населено живыми людьми — они все просто умрут с голода. И оно не представляет никакой политической ценности для других государств. Многие называют мои владения забытыми и не верят в мою мощь и силу. — О-о-о, тогда понятно, — призадумалась девушка, ведь и сама здесь ощущала невероятную темную энергию, которой не было в Одифероус. Магия буквально пропитывала эту землю, скользила по черным пескам, которые не были способны сотворить жизнь. Это место насыщало мертвецов силами и стало пристанищем для многих темных тварей. — И поэтому он взял меня. Научил всему, что я знаю — чтению, письму, заклятиям и зельеварению. Конечно, учитель из него был жестокий, он наказывал магией и проклятиями, а чтобы закрепить результат заставлял делать всю грязную работу. Но моя природная магия была не так сильна, поэтому к моим двенадцати годам он начал злиться. И хотя я уже был закален на его злость и жестокость, но боялся. Знаешь ли ты, каково это — жить в постоянном страхе, когда под ногами разверзается пропасть из неизвестности? Когда гадаешь, как он накажет тебя в следующий момент, а быть может и убьет, посчитав «непригодным»? Ниса качала головой, начиная жарить картошку, попутно поглядывая на Мозенрата, что стоял совсем близко. Он внимательно глядел на процесс и говорил очень тихим голосом, лишенным эмоций. — А я жил так сколько себя помню. Он пытался завоевывать другие пустыни, как я уже говорил вчера, но у него не выходило. Мамелюков тогда было очень мало, и все они ослабли вместе с магией Дестана. Он старел и понимал, что силы его на исходе, а я не оправдываю ожиданий. Тогда он стал учить меня этим играм, посвятил в свои планы по захвату других королевств, стал больше контролировать все мои действия и обучать некромантии. Пусть он и был жестоким, но дальновидным, и вскоре, незадолго до смерти, узнал о волшебном нектаре, что способен продлить жизнь. Он снова замолчал, а вокруг уже простерся запах жареной картошки. Перед глазами князя мелькали словно отголоски прошлых лет, но он упорно подавлял в себе все эмоции. Вспоминать жестокого князя этих земель, который давным-давно стал самым жалким из мамелюков, казалось не таким радужным, и оболочка превосходства трескалась при мысли о пережитой боли, что поглощала целиком, разрывая душу. — И тогда ты понял, что если Дестан найдет сосуд, то его тирания продолжится? — мягко направила его Ниса, и колдун кивнул. — Я стал искать способ убрать его, ведь он уже достаточно меня обучил. Он научил меня многому, даже созданию мамелюков и тому, как пополнять их силы, ведь без магии — они попросту растворятся и исчезнут. Но он не научил меня править, всегда напоминая, что я лишь второй после него и не способен стать самым могущественным магом. Его перчатка хранила могущество и власть над этими землями, и потому я намеревался забрать ее себе. — И ты убил его, верно? — Ты не имеешь права меня осуждать, — тут же перебил ее князь, сведя брови к переносице. — Ты не знаешь, как мне было тяжело жить всю жизнь одному в этих стенах, когда за воротами — армия мамелюков, а остальной мир ненавидит нас. И не было никого, кто мог бы вытащить меня. Злодеями не становятся просто так, Ниса. Любого человека можно сломать. — Я не осуждала, — она пожала плечами, не отвлекаясь от процесса помешивания, пока золотая корочка не появилась на картошке. — Но как тебе удалось его обхитрить? — Подыграл, я соглашался ему помогать, не показывая свои истинные намерения, а Дестан к тому времени горел лишь мыслью о нектаре, постепенно сходя с ума. Я пообещал найти нектар, но вместо этого подал яд. Забавно, не так ли? Бывший великий колдун не смог отличить волшебный нектар от яда! Это было легко, но страх проиграть ему был так силен, что я ненавижу себя за это. Дестан умер, перед смертью проклянув меня и перчатку, наложив чары на все королевство и погрузив мой разум во тьму. Перчатка буквально приросла ко мне, наделив могуществом, но отнимая жизненные силы через часы. И если бы мое время вышло — все мамелюки бы исчезли вместе с цитаделью. Черные пески поглотили бы нас… — За магию всегда приходится расплачиваться, — кивнула ему Ниса, потушив огонь в печи и отставив горячую сковороду на холодное место. — Дестан и этому меня научил, но к сожалению уже посмертно, — отозвался Мозенрат, вдохнув полной грудью странный запах овощей и прикрыв глаза. Его желудок невольно заурчал. — Однако, я не привык сдаваться, как ты видишь, и моя хитрость всегда выручала в подобных ситуациях. — Не боишься, что я стану более осторожно относиться к тебе после такого откровения? Ниса усмехалась, все еще не зная как реагировать на такой рассказ Мозенрата, а потому положила картошку на тарелки и наколдовала стулья возле стола. Ксеркс, понюхав блюдо, попробовал, но тут же отвернул свою морду и скривился. — Гадость… — Правда? — удивленно обернулся на него князь, присаживаясь за стол и взяв вилку в здоровую руку. Ниса расположилась напротив него. — Нет, я не боюсь тебе это рассказывать, Ниса, потому что верю, что ты не предашь меня. — Откуда такая уверенность? — фыркнула она, нацепив на вилку картошку и отправив в рот. — Я ведь джинн. И когда подойдет время, то мы расстанемся. — Ну да, — он рассмеялся, все еще не рискнув попробовать блюдо. — Именно поэтому мы сейчас подходим к моему предложению. Ниса вздернула брови, но колдун уже решился попробовать блюдо. И реакция его была совсем неожиданная. Он скривился, побледнел, но затем проглотил картошку. — Это немного необычно, — в смешанных чувствах протянул князь, все же доедая свою порцию. — Но… ты отменно готовишь. — Мы, — поправила его девушка, вскинув указательный палец вверх. — Мы отлично постарались. Нравится? «Мы?.. — поперхнулся про себя Мозенрат, но тут же взял себя в руки. — Забавно. Звучит очень… мило?». И в брезгливости откинул эту мысль подальше, возвращаясь к реальности. — Ну… немного специфично, но… нравится, — нехотя согласился князь, наколдовав графин с водой и наполнив два кубка. — О, нет, мне после твоего рассказа стоит прочистить мозги, — усмехнулась джинния и взмахом руки преобразовала воду в алкоголь. Нечитаемый взгляд Мозенрата потемнел от ее наглости, но тем не менее колдун постарался сдержать свою вспышку гнева на девчонку. — Чем тебе не понравился рассказ? — Мрачно, — пожала плечами Ниса, пригубив из бокала. — Я бы сказала, что невероятно тебе сочувствую и мне жаль, но… ты ведь меня за это по головке точно не погладишь. Парень стушевался, ведь ничего подобного он бы действительно не сделал, но и не наругался бы за такое проявление чувств. Чем дальше они заходили, тем меньше он агрессировал на нее, пусть и злился на некоторые нарушения его личных правил. Он вдруг сам потянулся к ее бокалу и, быстро ухватив за ножку, поднес к себе и принюхался. — Это, что, абсент? — Это зелье от головной боли, — с наслаждением протянула девушка, перегнувшись через стол и выхватив свой бокал из его бледной руки. — Неплохие познания у тебя, княже, для непьющего. — Ты невыносима, — закатил глаза князь и отправил посуду в мойку, где она волшебным образом сама очистилась. — Но сегодня я тебе разрешаю. Ниса иронично усмехнулась и покачала головой, ведь его разрешения в этом случае она бы точно не стала спрашивать. Она все еще раздумывала над его историей, все больше понимая, почему князь вырос таким злобным типом. Лишенный родительской любви и любой любви в принципе, его всегда унижали все вокруг и ставили на второе место. — Идем, — окликнул ее Мозенрат, поднимаясь со своего места. Ниса неохотно последовала за ним, перемещаясь в другую комнату (давно облюбованную) с кучей подушек на полу и огромным камином. Они впервые оказались здесь наедине, и даже угорь прилег на одну из мягких подушек, глядя на разгоревшийся огонь. Ниса присела рядом с Мозенратом, что скрестил ноги в позе лотоса и растерял всю насмешливость, становясь необычно серьезным. Полутьма помещения закрадывалась в душу, неясным трепетом порождая темные, жгучие мысли, подводящие к краю пропасти. И в этой пропасти был князь, который с готовностью ждал ее падения. Джинния, наколдовав бутылку абсента и бокал для себя, вновь погрузилась в распитие напитка, лишь бы заглушить ненужные сейчас мысли. Мозенрат обратил на нее внимание, невольно отметив, что девчонка стала чаще ходить на ногах, а не парить в воздухе, и больше не возвращала своей коже золотой цвет. — Опять откажешься? — фыркнула девушка, сделав вид, что не замечает такого пристального разглядывания, и кивнула на стоявшую на полу бутылку. — До следующего раза, — легкая улыбка скрасила черты лица Мозенрата, по которому сейчас скакали блики от огня. — Все еще жду то, что ты можешь мне предложить взамен. Комната потеплела от жара камина, а подушки так и манили плюхнуться в эту гору и просто молчать, думая каждый о своем. Ниса так и поступила, когда почувствовала, как кровь быстрее бежит по венам, а румянец появляется на щеках. Она легла на подушки, ногами к камину, глядя в темноту потолка. — А где же звезды? — вдруг совершенно удивленно спросил Мозенрат, оглянувшись на девушку, что вдруг тихо рассмеялась. — Я точно помню, что они были у тебя. Как ты это делаешь? Ниса вздохнула, повернулась и снова села, проклиная князя за то, что нарушает ее отдых. Взмахнув рукой и вытянув ее вверх, она поймала прямо в воздухе нечто светящееся и притянула к себе. На ее ладони зажглась самая настоящая звезда, излучавшая потусторонний холодный свет бесчисленным множеством ускользающих лучей. — Это не так уж и сложно, — она повела плечом и теперь по всему потолку заплясали звезды, складываясь в созвездия и расходясь друг от друга, словно плывя по невидимому течению. Мозенрат смотрел на такое чудо с распахнутыми глазами и неосознанно протянул руку к ладони Нисы, желая коснуться звезды. — Вот. Она и сама потянулась навстречу, вложив в его ладонь совершенно холодную звезду, свет которой то опадал, то вновь становился слишком ярким, отражаясь в черных глазах князя. — Я не могу их сделать, — тревожно отозвался Мозенрат, сведя брови к переносице и скупо буркнув: — Пробовал. — Они тебе и ни к чему, — пожала Ниса плечами, глядя, как князь сжимает звезду, и та поддается, распадаясь на его ладони на тысячу блестящих крошек, что тут же опали на пол. — Не припомню, чтобы их использовали в магии. — А еще ты говорила, что покажешь, как создаешь иллюзии, — отойдя от замешательства, протянул князь, искоса поглядев на смутившуюся отчего-то Нису. Девушка, понимая, что он уводит ее от разговора о каком-то предложении, сощурила глаза и наколдовала в ладони идеально круглый прозрачный шар. Он стал перекатываться по ее пальцам и до запястья, а затем исчез и появился уже в другой руке, блеснув в свете пламени. Мозенрат тоже попытался создать подобный шар, но не получилось, ведь он даже не понимал, какая магия была заложена в него Нисой. А та усмехалась, удерживая кристалл на трех пальцах и вытянув руку чуть вперед к парню. Тот внимательно всмотрелся в сферу, но увидел лишь искаженное лицо Нисы. — Это кристалл, — пояснила она, подбросив его в воздух и вернув на место. Он плавно скользил по ее коже, даже не думая упасть. Такой фокус не мог не впечатлить. — Как я уже говорила, именно в нем заключаются иллюзии. С помощью него я избавила тебя от боли в тот день, когда ты загадал желание. Но на самом деле они создали лишь иллюзию исцеления, затуманив твой разум и заставив думать, что смерть еще далеко. Однако, если боль слишком сильна, то и они бесполезны. — А что насчет другого? — завороженно прошептал князь, коснувшись гладкой сферы пальцами и взяв ее в руку с позволения Нисы. Он не мог так легко управляться с кристаллом, а потому удерживал его двумя руками, чтобы тот не соскочил. — Если его зачаровать правильно, то он покажет более полномасштабную картинку. Например, погрузит в состояние транса, где ты увидишь свой самый худший кошмар, или кошмар навеянный моей рукой. Или же наоборот свои мечты. То, чего жаждет твое сердце. Ее голос затих, а глаза жадно следили за эмоциями князя, который вдруг пристально стал вглядываться в шар, где зарябила возможная картинка. — Покажи мне, — приказ звучал властно и без колебаний. Мозенрат почувствовал как проваливается куда-то вглубь своего подсознания, потеряв связь с реальностью и твердую опору под ногами. Он пронзительно вскрикнул, видя, как отдаляется комната с Нисой и обеспокоенным Ксерксом, а за место нее приходит другой зал. Громадное круглое помещение, полностью погруженное в мрачную полутьму, разгоняемую лишь пламенем факелов и светом луны, проскользнувшим через панорамные окна с двух сторон зала. Князь обнаружил себя на высоком троне, с тяжестью на голове в виде золотого обруча изысканной короны. Пред его взором склонялись люди, правители других королевств и принцессы, богатые вельможи и визири, не посмевшие обратить к нему свой взгляд. Все было настолько реалистично, что Мозенрат непроизвольно выдохнул, поерзал на троне как маленький ребенок и бессознательно смутился. Даже воздух был пропитан чем-то новым, запахом, находящимся на грани сказочности, абсолютно неопределимым. Власть простиралась перед ним неограниченными возможностями, но было ощущение того, что чего-то не хватает. И переведя взгляд чуть вправо от себя, Мозенрат с успокоением наткнулся на Ксеркса и Нису, что стояли каменными изваяниями рядом с троном и без эмоций глядели на народ. — Все в порядке, Ваше Величество? — вдруг обратилась к нему джинния, облаченная в темные расписанные узорами тяжелые одежды, скрывающие обычно обнаженный живот и плечи. Платье ее струилось позади длинным шлейфом, а золотые глаза пристально всмотрелись прямо в душу князя в поисках ответа. Волосы уложены в красивую прическу, в которой крылись мелкие драгоценные камни на заколках. Мельчайшие детали казались абсолютно сюрреалистичными. Он опешил, совершенно сбитый с толку тем, что иллюзия оказалась настолько качественной. Встав с места и спустившись с помоста, колдун под недоуменное перешептывание слуг и бывших правителей Пустынь взял джиннию за руку, ощутив ее тепло и нежность кожи. В ее глазах тут же отразилось непонимание вперемешку с покорностью, которая казалась такой настоящей, неестественно выстроенной, но далекой от реальности. Такой факт заставил его восторженно выдохнуть и переплести с ней пальцы, ощущая магическую пульсацию внутри тела и жар кожи. — Ты совсем как настоящая, — с подозрением бросил он, прищурив глаза. — Я настоящая, Ваше Величество, — она скосила взгляд на гостей и более тихо добавила: — Что вы делаете? Негоже правителю спускаться к слугам. Мозенрат дернулся и отошел на пару шагов, провожаемый вопросительным взглядом. Он посмотрел наверх и прикрыл глаза, сосредотачиваясь, чтобы вынырнуть из этой качественно сплетенной иллюзии-ловушки. И кристалл, почувствовав мощное сопротивление, поддался, выпуская князя обратно в реальность. Тронный зал рассыпался вихрями темной магии, а гости, вскрикнув от испуга, исчезали, будто их и не было, стремясь мерцающей пылью куда-то вверх. Открыв глаза, колдун пошатнулся, но усидел на месте благодаря крепкой хватке Нисы, что смотрела на него с искренним любопытством. — Что ты увидел? — он дернулся от ее голоса и часто задышал, отпуская свою мечту обратно на глубину исчезающего кристалла, который вмиг лопнул, осыпав колени золотой пылью. — А то ты не знаешь? — огрызнулся князь, сбросив ее руку со своего предплечья и отведя взгляд на камин. Иллюзия была настолько сладкой, что не хотелось вновь возвращаться в цитадель, но он понимал, что нельзя жить своими мечтами. Однако, не знал, что мечты способны приносить ноющую боль от осознания, что все это было лишь иллюзией, его восприятием, жестоко выдернутым из глубин черствого сердца и брошенным прямо в лицо по велению джиннии. — Вообще-то я показала тебе твои мечты, но сама не решилась в них соваться, — ответила девушка, пожав плечами. — Могла, но не стала. И снова молчание, прерываемое лишь утяжелившимся дыханием и горечью от потери чего-то далекого. Сердце Мозенрата бешено бьётся в груди. Удар за ударом, один мощный толчок за другим, что трещат рёбра. Зажмурившись, маг старательно сдержал горечь, в первую очередь по упущенной мечте, по тому, что путь вперед еще только предстоит… и когда он придет в конечную точку? Почему он еще здесь?.. А когда открыл глаза, то встретился с янтарными, которые внимательно следили за каждой морщинкой на его восковом лице. — Послушай, — наконец, выдохнул он, смирившись со всем происходящим и прочно вознамерившись когда-нибудь побывать в таком зале на троне в реальности, — я говорил про предложение и… тянуть смысла больше не вижу. Ты очень полезная, Ниса, и мы могли бы совершить довольно много дел… — Полезная, — фыркнула джинния, деланно оскорбившись. — Вот только ты забыл, княже, что я все еще рабыня и могу творить лишь маленькие чудеса, которые недолговечны без крепкого желания. В доказательство она потрясла золотыми браслетами на запястьях и помрачнела. — Поэтому я хочу пожелать твоего освобождения, — их взгляды пересеклись и столкнулись, выбив дух из девушки. Она приоткрыла рот, уже готовая начать спорить или заваливать вопросами, но Мозенрат пресек ее попытку: — Не сейчас. Но если поможешь мне прийти к господству, хотя бы начать двигаться в верном ключе, то третьим моим желанием станет твое освобождение. Это своего рода договор, где каждый получит то, чего желает. Слова сочились медом и сладостью, и Ниса неосознанно потянулась рукой к шее, проверяя не душит ли ее этими желаниями темная материя. — Ты предлагаешь свободу в обмен на службу тебе? — она выгнула бровь, пораженная его словами и совершенно не зная, как следует реагировать на такое. — Именно, — кивнул Мозенрат, вглядываясь в ее мрачнеющее лицо, которое вновь было отвернуто к камину. — В будущем, я полагаю, когда добьюсь своего, то… освобожу тебя. Признаться честно, изначально я не планировал такое, и думал воспользоваться всеми тремя желаниями благоразумно, но… после исполнения первого ничто не помешает осуществить все задуманное лично, раз уж я вернул себе статус самого сильного мага. — Стало быть… ты не знаешь, чего еще пожелать? — Ниса саркастично фыркнула и демонстративно отвернулась. — Да уж… обычно, когда человек получает одно, он непременно хочет что-то другое, затем третье и так по кругу. Чем больше он получает — тем больше хочет. — Я и не говорю, что перестал чего-то хотеть, — удивился князь, усмехнувшись и покачав головой. — Я говорю лишь о том, что желаю сотрудничать с тобой, ведь ты — самое могущественное существо из всех. — Предусмотрительная многоходовочка, — пораженно ответила девушка. — Не спорь, что это выгодно. — Ты мог бы просто потратить второе желание и покорить все пустыни, — отозвалась девушка. — Тогда все будет обесценено, и меня точно не примет ни один народ. Нет, чтобы добиться власти я должен сам завоевать королевства. А когда я это сделаю, то ты будешь свободна. Даю слово. — Почему ты так уверен в своих словах? — она снова скептически фыркнула и покачала головой. — Люди меняются, власть меняет всех. — И все-таки, мы могли бы попробовать. Мы же друзья, верно? Он поддался к ней, опаляя жаром дыхания щеку и пугая такой непозволительной близостью. Ниса не отшатнулась, будто ей в спину влили кипяток, а стойко снесла такие действия, утопая в черноте глаз напротив, которые манили к себе воплощением всех тайных грез. Они сокрушали и пленяли, обещали освобождение и самое немыслимое, что можно только пожелать. Соблазнительные образы мельтешили на глубине его зрачков, и Ниса сама не заметила как пристально стала глядеть в них в поиске ответа, как темнота окутала ее в кокон, подзывая ближе и подманивая наживкой. — Я знаю, кто ты… — тихий шепот Мозенрата обретал жаркие нотки, а легкая хрипотца разгоняла мурашки по коже. Ниса поежилась, неосознанно дернувшись ближе и едва не впечатавшись носом в его нос, но князь не заметил, гипнотизируя и не смея прерывать контакт. Он тихо и насмешливо продолжал своим дразнящим шипящим голосом: — Знаю, как жаждешь свободы… вместе пойдем и покорим всех… ты же этого хочешь… Ниса краснела, чувствуя его дыхание на губах и предвкушая поцелуй, но князь вдруг усмехнулся и, развидев в ее глазах недоверие, снова зашептал: — Стесняешься ступить на мою сторону? Боишься осуждения? — а затем подцепил ее подбородок пальцами, нежно погладив по щеке большим пальцем, как бы успокаивая. — Не надо стесняться и бояться того, кем ты можешь стать. Ты доверяешь мне? Ниса забегала глазами по его лицу, будто на нем мог быть написан ответ. Их губы разделяли жалкие дюймы, а расстояние между телами стало невероятно смущающим и непозволительным. Князь перешагнул через себя, узрев в ее глазах ту темноту, которую вскармливал и в себе тоже годами ранее. Он знал, как тяжело ей принять решение и отречься от света, но не мог не искусить. И сейчас, когда оба понимали важность этих манипуляций через прикосновение, с трудом разорвали контакт. Рука Мозенрата скользнула вниз, успокоившись на его коленях, что соприкасались с ногой Нисы. А взгляды все еще скрещены, и никто не смел моргнуть и прервать магический, завораживающий момент. Они сидели слишком близко, а жар от камина и выпитого алкоголя распалял невыполнимые желания и надежду. Вопрос о доверии заставлял задуматься воспаленную всем произошедшим голову, а потому девушка не сразу нашла подходящий ответ, прежде чуть отодвинувшись, чтобы выйти из-под воздействия колдуна и привести сбившееся отчего-то дыхание и сердце в норму. — Я не могу сказать точно, доверяю тебе или нет, Мозенрат, но… думаю, что могу считать тебя своим другом. Она тяжело вздохнула, ведь эти слова дались нелегко, если вспомнить то, как князь заковал ее в кандалы. Однако, вспоминать сейчас такое казалось забавным и даже смешным, ведь их игры так и не вышли на нелицеприятный уровень. И плюс ко всему отчаянное желание жить, а не подчиняться чужим правилам, кружило голову. Мозенрат определенно знал на какие точки следует давить, чтобы добиться желаемого, а потому и отказать ему не представлялось возможным. — Хорошо, — спустя долгое время раздумий ответила девушка. — Я согласна помогать тебе, в чем бы эта помощь не заключалась, но взамен хочу получать помощь и от тебя, если она потребуется. Если ты в конечном счете пожелаешь для меня свободы, то… мы вместе, Мозенрат. Однако, помни, что я не могу творить долговечные чудеса… и способ это изменить — лишь один. «Небеса… неужели я согласилась помогать этому пройдохе несмотря на правила, сотворенные тысячелетия назад? Может, я не настолько меркантильна?..» Но ответ не заставил себя долго ждать, отчего Ниса поджала губы. «Настолько». Она протянула ему руку для пожатия, и князь ответил, даже не обратив на странный жест особого внимания. Их соединили эти узы обещания, скрепляя союз и зародившуюся дружбу. Звезды на потолке померкли, и темнота поглощала два силуэта у камина, подступая все ближе и пожирая свет, что мерк на фоне их могущества. Сотни незаданных вопросов и нерешенные конфликты будто испарились по воле прикосновения, вынуждая взглянуть друг на друга по-новому. И в тот момент оба были уверены в своих словах и действиях.