Бог кувшинок

      Всплески подсветки ложились на втоптанный снег багровыми и жёлтыми пятнами. В подтаявшей луже алой фольгой рябили крупные буквы: «Кино…». Остальная часть названия не влезла, но Мегуми и без этого знал, что там написано: за двадцать томительных минут у входа в кинотеатр он успел досконально изучить вывески и афиши вышедших в этом сезоне блокбастеров.       Тротуар разрезало надвое оживлённым движением шоссе. Шум давил на слух, но Мегуми уже не замечал его — время сплелось в клейкий кисель из ожидания и подмораживающего кончики пальцев холода. Юджи всё не появлялся. Мегуми постоянно проверял диалог, но тот упорно хранил молчание. Два его последних сообщения, отправленные полчаса назад, так и висели непрочитанными.       Бочонок батареи в углу экрана был совсем на мели. Мегуми начинал нервничать. Забрался в настройки мессенджера, который безбожно зависал из-за минусовой температуры, зашёл в нужную вкладку. Конфиденциальность. Время последнего появления в сети. Исключения. Всегда показывать — Итадори Юджи. Нажать.       Судя по ряду цифр под именем, Юджи заходил полчаса назад. Аккурат перед тем, как Мегуми ему написал.       Время роняло секунды, минуты методично капали, словно пытка водой. До начала фильма оставалось шесть минут. Что, интересно, произошло? У Юджи села батарея? Почему он опаздывает?       Нехорошее предчувствие стянуло желудок стальным жгутом. Мегуми не выдержал, вновь открыл диалог, как внезапно под именем Юджи вспыхнуло: «в сети». Одинокая галочка под тревожно-зелёными кирпичиками сообщений немедленно раздвоилась. Мегуми задержал дыхание на три долгих, как вечность, секунды, но знакомой надписи «печатает…» не появилось.       Вместо неё долгожданное «в сети» погасло, и на её месте, словно дата на памятнике, проступили бездушные серые цифры.       Мегуми сдвинул брови, быстро набрал:       <19:57>       Ты где?       Я перед входом стою.       Следующее «в сети» загорелось ровно через минуту, но на этот раз Юджи в диалог не зашёл и плашка снова погасла. Сердце лихорадочно бухнуло в рёбра, задёргалось в висках, как воробей, зажатый между стальных прутьев.       Что это значит? Юджи решил его игнорировать? Передумал приходить? Он что, что-то узнал? Сукуна его в чём-то убедил, нашёл какие-то нужные слова?..       К горлу подобрался колючий холод, вместо крови по венам потёк жидкий лёд. Нет, это бред полный, быть такого не может…       Мегуми забарабанил по экрану:       <19:58>       Юджи       Что написать? Или лучше позвонить? Никогда Мегуми столько не переживал, прежде чем задать кому-то простой вопрос…       Неожиданно кто-то тронул его за плечо. Мегуми резко обернулся.       — Давно ждёшь? — Юджи, с бутылкой колы в руках, стоял, счастливо улыбался и часто дышал, будто только что пробежал вокруг кинотеатра пару кругов. Воротник его зимней куртки распахнулся, с губ срывался пар, от одежды дохнуло теплом и свежестью одновременно. — Блин, чуть не опоздал, сел не на тот автобус.       Лёд внутри Мегуми моментально расплавился — затопил внутренности, затёк в рот, уши и глаза. Юджи пришёл. Как вообще могло прийти в голову, что он не придёт, подумал Мегуми и тут же с горечью осознал: какой же сущей мелочи достаточно, чтобы всерьёз поверить, будто Юджи так легко может от него оказаться…       — Пошли скорее, пока реклама не кончилась, — сказал Юджи, поворачивая к прозрачными дверям.       — Почему не отвечал? — вырвалось у Мегуми против воли.       — Извини. — Юджи указал подбородком на колу к руках и сверкнул улыбкой. — Руки были заняты, водитель как пьяный ехал… Тут либо держаться, либо носом пропахать весь автобус.       Мегуми, согретый появлением Юджи, ничего не ответил и окончательно оттаял. Любое оправдание заслуживало прощения, если его произнёс Юджи. Юджи, который не мог сделать ничего плохого просто по определению.       В фойе кинотеатра царила привычная для вечера четверга пустота — людей, за исключением скучающих парочек, почти не было. Сиял начищенный до кристального блеска пол, в обтянутом зеркальными панелями куполе отражались афиши и ситилайты с лентой сцепленных друг с другом постеров. Юджи сориентировался первым: нырнул в тёмный, подсвеченный синим тоннель с крупными горящими номерами залов.       — О, кстати. — Юджи притормозил у прилавка с попкорном. — Ты вроде карамельный любишь? Хочешь, купим? Ты чего так смотришь?..       Мегуми растерялся — застыл, словно споткнулся в воздухе. Он же всего раз об этом сказал, неужели Юджи посчитал, что эту информацию стоит запомнить?..       — Купить тебе? — невозмутимо продолжил Юджи. — Ну давай тогда купим…       Мегуми не успел ничего сказать — Юджи уже протягивал карточку продавцу:       — Большой объём, пожалуйста. И колу, — перехватив взгляд Мегуми, усмехнулся: — Ну не смотри ты так! Если что, я доем.       Сладко-тёплый карамельный аромат просочился в нос, растёкся по языку. Юджи сунул под локоть ведёрко с попкорном в компанию к истекающим прохладой стеклянным бутылочкам с колой.       — Я понесу, — заявил он на не успевшее сорваться с губ Мегуми предложение помочь. — Какой там зал?       — Пятый, — ответил Мегуми, отметив, что голос слегка сел.       У металлического скелета терминала Юджи растерянно притормозил, обернулся на Мегуми с виноватой и спокойной улыбкой.       — Поможешь? — сказал он, очаровательным движением головы намекая на занятые руки. — У тебя же билеты?       От вида этой улыбки, от вида чудесных глаз, впитавших синие блики подсветки, и упругих черт лица, Мегуми снова сбился с мыслей. С трудом соображая, что от него требуется — хотя всего-то надо было поднести штрихкод к терминалу, — Мегуми вспотевшими пальцами нащупал в кармане телефон, кое-как разблокировал и ещё пару секунд пытался сообразить, куда нажимать. Юджи покорно ждал.       — Всё хорошо? — обеспокоенно спросил он.       — Да, в порядке.       Мегуми поднёс к терминалу билет, внутреннее холодея, — тормозил он сегодня жёстче, чем перегревшийся айфон. Вспыхнула зелёная стрелочка, стеклянные створки разжались, и Юджи шагнул вперёд. Мегуми перевёл дыхание и проделал со своим билетом то же самое.       Свет кинозале уже погасили, на потолке галактиками и скоплениями звёзд горели крохотные голубоватые софиты, огромный экран уже транслировал трейлер нового супергеройского спин-оффа. Мегуми с облегчением отметил, что теперь он в безопасности: темнота укромно скроет пышущие жаром щёки — по ощущениям они давно выдавали все перемены его сердца.       — Какие у нас места? — уточнил Юджи.       Мегуми завис: он ведь так и не сказал, что действительно купил билеты на последний ряд со сдвоенными креслами. Мысленно он уже проклял себя — в мечтах все казалось легко и просто, а сейчас… И почему он не подумал, как это будет выглядеть в реальности?       — На самый верх поднимайся, — медленно шевеля губами, сообщил Мегуми, и поднял к глазам Юджи телефон с открытыми на разблокированном экране билетами.       — О, у нас что, диван? — Юджи, ничуть не смутившись, кажется, искренне обрадовался. — Хорошо, что не кресла. Не люблю их.       Мегуми незаметно выдохнул, мысленно накинув Юджи пару сотен баллов за отсутствие шуток про места для поцелуев.       Они сели на обтянутый тёмным бархатом двухместный диванчик, когда реклама была ещё в самом разгаре. Юджи она моментально заворожила — мечтательно, не отрываясь, он следил, как видеоряд сменяет другой. Тизеры пестрили чудовищами и странными уродливыми тварями. Мегуми, осознав, что всё это время находился в каком-то полуодержимом ступоре, всерьёз озадачился названием фильма. Он даже не заглянул во вкладку с жанром…       Рядом неожиданно скрипнуло кресло, легко зашуршала куртка, и горячее дыхание прокатилось по шее и мочке уха:       — Прикольный, да? — восторженно прошептал Юджи. От него пахло колой, чуть-чуть мятной свежестью пены для бритья и пряным жаром. Мегуми, моментально среагировавший на запах чужой кожи, вмёрз в кресло, боясь пошевелиться: сердце подскочило к диафрагме и лихорадочно там заметалось. Пресс скрутило, словно кто-то намертво склеил мышцы, скулы вспыхнули, волоски на затылке встали дыбом. — Я бы сходил на него в апреле.       Юджи вернулся в обычное положение так же быстро, как и очутился в паре сантиметров от лица Мегуми. Тепло пропало. Момент разбился вдребезги. Мегуми запоздало сообразил, что речь шла о только что отгремевшем трейлере нового фильма.       Куда охотнее мозг подкинул мысль, что, если бы секунду назад он сдвинулся чуть правее, если бы осмелился повернуться, то прикоснулся к губам Юджи. Сначала — смог бы осторожно поцеловать крошечный шрам в уголке рта, украв горсть горячего вдоха, затем переместился бы к этим робким вертикальным складочкам на губах и, только попробовав их упругость и мягкость, — разомкнул бы, протолкнулся внутрь языком…       Картинка, всплывшая перед глазами, показалась такой реальной, что у Мегуми сбилось дыхание. Он непроизвольно тронул щёку, коротко коснулся век — лицо пылало, точно натёртое перцем, — и осторожно скосил глаза вниз. До фатальных проблем пока не дошло, но если так продолжится и дальше — он не досидит даже до начала фильма.       — Ты плохо видишь? — заметив движение, обеспокоенно спросил Юджи. — Если хочешь, сядем ближе… Хочешь?       — Нет, — деревянным голосом ответил Мегуми и кашлянул. — Дай мою колу. Она ещё холодная?       — Да вроде.       Юджи не глядя протянул закрытую, покрытую бисером конденсата бутылку, случайно мазнув Мегуми подушечками пальцев по тыльной стороне ладони. Кола едва не выскользнула у Мегуми из рук, но Юджи будто бы ничего не заметил — погрузил пятерню в ведро с попкорном, который они разместили посередине дивана, и уставился в экран. Там как раз всплыли вступительные титры.       Мегуми прижал колу к лицу. Приятная прохлада прокатилась по коже, помогая мыслям остыть. Он ненадолго прикрыл глаза и открыл их вновь, когда из колонок уже играла загадочно-напряжённая музыка. На экране возник какой-то зловещий замок. Ужасы или очередной триллер, мрачно понял Мегуми. Юджи, очевидно, не умел выбирать фильмы. Отвлечься на сюжет не получится.       Горячий стыд и смущение схлынули, немного освежив голову, но неловкость осталась. Идея о поцелуе, несколько минут назад казавшаяся реальной, свернулась в комок и закатилась куда-то глубоко в сознание. Это же просто невозможно, с горечью понимал Мегуми, искоса бросая взгляды на Юджи.       Расстояние между ними, несмотря на сдвоенные сидения, показалось километровым: Мегуми пришлось бы не просто склониться к Юджи, а буквально лечь на него или крайне неуклюже извернуться, чтобы одновременно и не рассыпать этот дурацкий попкорн и замереть под наиболее удобным углом. Пока он будет приноровляться, исчезнет всё волшебство близости и то, что должно случиться в обволакивающей интимной темноте кинозала — что-то явно незабываемое — не случится.       Может, сделать так же, как Юджи? Наклониться к его уху и что-нибудь спросить? Тогда он повернётся и…       Мегуми лихорадочно пытался придумать это «что-нибудь», силился вникнуть в происходящее на экране, но как назло всё, что приходило в голову, никак не хотело оформляться в осмысленные фразы — они или сильно отставали от сюжета, или казались какими-то неповоротливыми, глупыми и нелепыми. Мегуми судорожно напрягал мозги, но в фильме упорно происходил какой-то бред: интуитивно считывалось, что компанию друзей сейчас начнёт мочить какой-то призрак, но — что тут спросишь? «Мне кажется, первая будет блондинка»? «Как думаешь, в конце кто-нибудь живой останется?»       От напряжения у Мегуми взмок лоб, тело сжалось, словно сваренное из старых пружинистых сеток. Идею с вопросом он отмёл, но щекочущее нетерпение уже пробралось в горло, застряло там клубком сложных противоречий.       Хотелось поскорее что-то предпринять. Ни в коем случае не хотелось торопиться.       Мегуми чувствовал себя чуткой антенной, которая пытается настроится на множество каналов сразу: он видел, как оттенки синего, малинового и пурпурного проливались на виски и скулы Юджи, как он размыкал губы, делая глоток колы — горлышко оставляло блестящий мокрый след, который тут же таял: кончик розового языка ловко снимал влагу и исчезал во рту. Сидел Юджи, широко и уверенно расставив ноги, — острое колено едва не касалось колена Мегуми.       Мелькнула смелая идея: к попкорну он так и не притронулся, может, не глядя погрузить туда руку, промахнуться и положить ладонь Юджи на бедро? А дальше что? Нет, это слишком как-то…       Зал наполнился редкими испуганными охами, какая-то женщина взвыла болотной выпью. Мегуми, погруженный в размышления, не сразу сообразил, что на экране собираются кого-то сожрать.       Юджи рядом коротко шевельнулся и уронил ладонь на своё колено. Что-то хрустнуло, зашелестело — будто кто-то наступил на пластиковую бутылку. Мегуми показалось: этот звук разрастется внутри него. Лопнула, треща по швам, тонкая оболочка, раскрошились стеночки, которые раньше огораживали его чего-то огромного, как мир или вселенная, и Мегуми неожиданно осознал, что именно нужно сделать.       Он задержал дыхание и за мгновение, равное вечности, опустил руку и встретил подушечками пальцев спокойно лежащую ладонь Юджи, тёплую и гладкую на ощупь. Ощутил прилив жара, застигнутый врасплох и удивлённо сбившийся с ритма пульс, дрожь горячего воздуха и пропущенный удар чужого сердца, которое точно не принадлежало ему. Прохладные пальцы коротко сжали его кисть в ответ.       — Ты чего? Испугался? — шепнул Юджи и испустил беззвучный смешок. — Я тоже немного. Обещаю, я никому не скажу.       Он плавно высвободил ладонь из рук Мегуми и вернул её на своё колено.       В горло словно врезались стальные спицы. Воздух не проталкивался ни внутрь, ни наружу. Тоненькие лапки какого-то скользкого существа карабкались по стенкам глотки, робко тянули за ниточки-жилы. Тихий голосок шептал: ничего страшного, Мегуми, он просто не понял.       Просто ты всё сделал не так, Мегуми, нужно было выбрать более однозначный момент.       Не нужно было брать его за руку, Мегуми, нужно было плюнуть на это ведро с попкорном, наклониться и поцеловать.       Все хорошо, Мегуми, просто в следующий раз именно так и сделай.       Сделай так, Мегуми, и вы больше никогда не будете общаться.       Что-то перекрывало горло, в носу першило… До самого конца сеанса Мегуми глотал воздух короткими порциями, экономя дыхание, словно боялся расплескать нечто, что рвалось хлынуть изнутри. Что-то горячее и солёное, но не кровь, — Мегуми улавливал его фантомный привкус в горле.       Наверное, виновата темнота, разрешившая думать, будто в интимном полумраке кинозала можно всё.       — Мегуми, ты заболел? — спросил Юджи, когда они уже вышли на улицу и направились к остановке.       — В смысле?       Юджи повёл рукой на уровне своих глаз. С момента, как в зале включили свет и Мегуми увидел его лицо, Юджи больше не улыбался и выглядел непривычно сосредоточенным.       — У тебя глаза как будто красные, — пояснил он, — и нос. Немного.       Мегуми отвернулся, пряча взгляд. По шоссе, покачиваясь на кочках, как на снежных волнах, и лавируя между потоками автомобилей, плыл автобус.       — Нормально всё.

***

      Во дворе встревоженной трелью взвизгнула и захлебнулась чья-то сигнализация. Тишина устало липла к окнам, сонный уютный свет из соседних домов медленно и тихо гас. Ночь.       Лежа в постели и укрывшись одеялом с головой, оставив открытыми только глаза, Мегуми следил, как по обоям строем безмолвных призраков плывут бледные отблески фар. Ткань наволочки неприятно жгла щёку. Мегуми с утомлённым вздохом положил подушку другой стороной и улёгся на живот.       Через две минуты стало жарко — пришлось перевернуться на спину. Кожа неприятно горела, словно обтёртая наждачкой.       — Да что ж такое, — раздражённо сказал он. — Всё не так…       Потолок туманно белел в полумраке, молчаливый и равнодушный. В темноте собственная комната казалась бездушной тёмной коробкой — в отличие от спальни матери, здесь не было зеленоватых, пьяных дневным светом звёзд. Не было ничего. Совсем. Пустота.       Мне всё равно, повторял про себя Мегуми, мне не так уж и нужен Юджи, это просто сиюминутное желание, оно пройдёт, и внезапно осознал, что не так давно, когда катался с Такумой и остальными на склоне, думал о Сатору абсолютно то же самое.       В тот день он впервые Юджи и встретил…       Мегуми зажмурил глаза, под веками замельтешили цветные пятна. Как наяву они сплелись в улыбчивое светлое лицо, взгляд, согревающий до самого дна души; дыхание, тёплое и прерывистое, снова, как в кинотеатре, нежно скользнуло по коже виска, затем спустилось к шее, мочке уха.       Мегуми судорожно сглотнул, но, не в силах сопротивляться, позволил фантазии вести дальше — и губы Юджи бережно и послушно тронули обнажённое плечо.       — Хочешь? — спросил воображаемый Юджи. Память невовремя подбросила уже услышанное продолжение «попкорн», и Мегуми сжал сильнее веки, отметая лишнее. — Хочешь? — снова повторил Юджи, но мягче, так, чтобы сомнений в его намерениях не осталось.       — Очень, — шепнул Мегуми в приоткрытый рот.       Блёклый отсвет из окна рассыпался по плечам и спине, лизнул кончики бледно-розовых волос; на излом улыбчивых губ упал лунный блик. Юджи прильнул к груди Мегуми, дорожкой из поцелуев потянулся к линии белья.       Тяжелый жар стремительно прокатился вниз живота. Мегуми снова припомнил кинозал, мерцающий влажный блеск, уронивший на губы Юджи капельки колы, и кончик розового языка — теперь представить его там, внизу, немного проще…       Он опустил руку, тронул бархатистую головку с выступившей каплей смазки, вообразил острожные прикосновения губ, жаркий рот, погружающий его член в шелковистое и обволакивающее, и тихо застонал в кулак.       Ему хватило нескольких быстрых движений, чтобы довести себя до предела, и густые белесые струйки брызнули на живот. Горло тут же знакомо и резко стиснула стальная спираль, жгучая, горькая влага подкатила к языку. Захлестнула и отравила тело.       — Почему, — зло шепнул Мегуми, пытаясь проглотить болезненную горечь, затолкать обратно, как можно глубже, чтобы не смела показываться, — почему, блин, всё так…       Мегуми до боли закусил губу, чувствуя, как под тонкой нежной кожицей слабенькими толчками пульсирует кровь, сосредотачиваясь на этом ощущении, не давая прорваться на наружу другому, страшному и всепоглощающему, — и не смог. Соль обожгла кожу, жгучая тонкая дорожка прочертила висок и затекла в волосы.       Что ж ему так не везёт-то…       Шанс, что Юджи не понял его намерений, равен нулю. Сначала защитил от психопата-брата, когда тот чуть не размазал Мегуми по подъездной двери из-за подозрений в гомосексуальности, а сегодня, когда Мегуми вцепился в его руку… Видимо, это такой деликатный намек — я сделаю вид, что ничего не понял, а ты — больше не предпринимай никаких шагов.       Иначе больше нельзя будет притворяться. Иначе всё станет слишком очевидным.       Возможно, Юджи вовсе не захочет общаться, горько подумал Мегуми.       На прикроватной тумбочке коротко задребезжал телефон. Мегуми схватил его так стремительно, что едва не выронил из рук. Свет резанул слезящиеся глаза ослепительно белым — Мегуми сощурился, пытаясь разглядеть сообщение, и разочарованно сник. Не Юджи. Всего лишь уведомление от банка.       Нереализованное, зудящее чувство, застрявшее посреди груди, вспыхнуло в голове ложно-смелой идеей. Мегуми, не дав себе времени на размышления, открыл свою страничку в соцсети, за пару движений переместился туда, куда давно не заходил, но помнил путь досконально. В голове сами собой выстроились чёткие, прямолинейные фразы — Мегуми набрал несколько ёмких слов и нажал на отправку.       Ответ пришёл через полчаса.       <01:32>       Привет! Рад видеть твоё сообщение :)       Ну я не знаю даже. Ты действительно думаешь, что нам стоит видеться?       Мегуми минуту смотрел на ответ Сатору, пытаясь взвесить, какие чувства у него вызывает неявный, но чёткий намёк на отказ. Раздражение? Разочарование? Горечь? Так и не определившись, Мегуми отправил ещё одно сообщение:       <01:32>       Ты так не думаешь?       <01:33>       Я так не думаю       <01:34>       Почему?       <01:35>       Я не встречаюсь с детьми, Мегуми :)       <01:36>       С детьми? В прошлую нашу встречу ты тоже думал, что я ребёнок?       <01:38>       Возраст твой меня не смутил, а вот враньё — да       О своём возрасте врут только дети, Мегуми       Это несерьёзно       <01:42>       А серьёзно — это как? Как делают взрослые? Убегают сразу после секса? У тебя в профиле написано, что ты женат       Сатору прочитал сообщение и замолчал. Мегуми шумно выдохнул. Не за этим он решил написать ему, не для того, чтобы стало ещё хуже… Подумал немного, набрал:       <01:44>       Извини, что соврал. Ты мне слишком сильно понравился.       <01:46>       Ох, Мегуми… :) тебе хоть восемнадцать есть?       <01:47>       Есть, конечно       Могу принести на встречу паспорт.       <01:49>       Не нужно, мне это неинтересно :)       А что ты хотел? У тебя что-то случилось?       <01:56>       Можно и так сказать.       Можем договориться на ближайшие дни?       Сообщение повисло непрочитанным. Под именем Сатору возникло «был в сети три минуты назад».              Мегуми, маясь от неизвестности и ожидания, успел сходить в душ, выпить какой-то восточный чай, явно подаренный матери кем-то из тёток, посмотреть парочку бессмысленных короткометражек, но Сатору, видимо, ушёл спать. Мегуми лёг в постель только под утро — долго ворочался и не мог уснуть, пока не измотал себя вконец и не выключился.       …Проснулся он только после обеда, измятым, словно его переехало поперёк, с чувством, будто он долго куда-то падал — резкий удар выдернул из сна, точно подцепив на крюк, и безжалостно выбросил в унылую, подкрашенную серой хмарью реальность.       Первым делом Мегуми ринулся к телефону. На экране повис многоголосый хор непрочитанных сообщений, и большинство — от Юджи. В основном какие-то смешные видео и вопросы, куда он пропал и точно ли не заболел. Сердце, ещё минуту назад суматошно вжимавшееся в позвоночник, затопило тепло. Всё хорошо, между ними ничего не изменилось… И стоило так вчера убиваться?       Мегуми совсем расслабился, промотал пальцем остальные уведомления. Пара пропущенных от мамы, сообщение от тётки Маки, которая просила перезвонить, прочая ерунда…       Над сине-белой иконкой соцсети горела жирная красная единица.       Узнать, что внутри, Мегуми осмелился только после того, как позавтракал, немного поболтал с Юджи и послонялся по квартире. Пришлось долго вчитываться, чтобы в полной мере осознать смысл сообщения Сатору, но встретиться, насколько понял Мегуми, он всё же согласился.