Очередная глупая затея Микасы Аккерман

Каждое утро я наматывала на себя шарф, надеясь, что он придаст мне сил. Сегодня все тело было в синяках от вечерней тренировки, но я была рада, что Армин сумел переступить через себя, и научился отвечать на удары. Новый день обещал быть лучше предыдущего. Спасение от Эрена я приняла как само собой разумеющееся, и осознала это слишком поздно. – Я был рад, что смог помочь, – ответил он мне на благодарность, и больше не отвечал. Армин тоже пожал плечами на мои слова, и просто улыбнулся на благодарность. Как оказалось, это было отличной причиной для меня взяться за свою физическую форму. Всю жизнь я игнорировала все возможности своего тела, и концентрировалась исключительно на вещах интеллектуальных. Теперь, когда эту возможность у меня отобрала сама судьба, я посылала ее нахер каждую нашу тренировку. Эрен не собирался ложиться спать живым, и это заставляло меня выматываться каждый раз так, что наутро ломило все тело. Однажды утром Эрен проснулся с температурой от того, что перегрузил себя, но благодаря титанической регенерации и не заметил этого. Мне же оставалось смириться с болью в теле и верить, что это поможет. Что было с Армином – мне было страшно спрашивать, но он стоически молчал, и не высказывал претензий темпу. Через две недели я начала привыкать, и утренние пробуждения стали не такими болезненными. Вчера мы похоронили мистера Римана. Он болел уже полтора месяца, и никто не мог понять, что с ним случилось. Его свежая могила у дома была болезненным напоминанием о том приятном старичке, что делился с нами своим опытом. Не так давно захворала и миссис Риман, и мы боялись, что вскоре похороним и ее. Мисс Гершель не подпускала к ней людей, так как очень боялась, что их хворь заразна, и сама заходила к ней, замотав нос и рот тканью. Стоит отметить, что даже по оценкам военных мисс Гершель отлично справлялась с менеджментом вверенных ей землевладений. Спустя какой-то месяц она умудрилась обогнать все землевладения по показателям, но текучка через нас не уменьшилась, разве только женщине вручили чуть больше полномочий. Целина сдавалась под напором рук беженцев. Мы занимались выкорчевыванием корней, чтобы к весне распахать новые земли для посевов. Будущее близилось так скоро, а мистер Риман умер, не дождавшись, когда лес, который он знал всю жизнь, полностью срубят. Дедок лишь успел попросить у Лукреции, чтобы рядок деревьев между новыми полями и старыми оставили. Видать, и в такие темные времена понимали суть ветряной эрозии. Армину нелегко далась смерть этого дедушки. Под четким руководством Эльзы он с помощью нескольких ребят изготовил надгробный камень для Бернхарда Римана. И вскоре простудился. Дело было к зиме, а часть леса вокруг все еще стояла нетронутой, и ждать скорого перевода не приходилось. Пока земля не станет мерзлой, надеяться было не на что. Мы с Эреном, чередуясь, дежурили у постели друга. К концу недели заболели еще трое, и мисс Гершель здорово напряглась. – Как же так. Я никого не подпускала к миссис Риман, допускала общение только через окошко, – сокрушалась мисс Гершель. – Надеюсь, что это другая хворь, не такая серьезная. В любом случае надо отселить больных. Я не могла не согласиться, но что-то меня смущало. Симптомы Армина выглядели обычной вирусной простудой, когда те трое начали кашлять так, что намеревались выкашлять свои легкие, и это тоже меня напрягало. – Нам нужно выбираться отсюда, – сказала я Эрену, – напишем письмо с просьбой о переводе и передадим в Хлорбу с Йозефом. Или хотя бы попросим мистера Арлерта выдать нам приглашение в гости. Надо увезти Армина отсюда. – Приглашение мы получим только через неделю, – заметил Эрен, – надо попросить забрать Армина в больницу. Его положат в местную «инфекционку» вместе с этой подозрительной троицей, так что план - говно. Ну и где они подцепили свою чахотку?! Чахотку. – Это туберкулез, – вдруг осознала я, и все внутри упало. – Ч-что? – переспросил Эрен. Что делать? Армин сейчас самая настоящая мишень для этой ужасной болезни, которую, вероятно, тут не умеют лечить. Нам надо срочно его увезти! – Скажи мисс Гершель, – посоветовал Эрен, явно не знавший такой болячки, – Напиши разведчикам, может быть они смогут вытащить Армина отсюда. Йозефа вытащили разведчики, и мы прожили с ним под одной крышей два месяца. В оригинальной истории разведчики его не спасли, и туберкулеза не случилось. Я схватила Армина за руку и вытащила на воздух. Ветра особенно не было, но ужас от близости больных меня не отпускал, и я дрожала, пока усаживала того в стойло к коровам. Там было тепло, и я надеялась, что куда более безопасно, чем в бараках. Мисс Гершель выслушала мой рассказ о вероятной чахотке у больных и отпустила меня с известием сегодня же. – Никому из работников ни слова. Ты тоже, Эрен, – сказала на прощание мисс Гершель, выглядывая из дома, – больных мы запрем тут под присмотром Йозефа, а твоя задача – поскорее добраться до Хлорбы. Я кивнула. – Ты поедешь верхом? – спросил Эрен, который снаружи слушал наш разговор, – Ты умеешь? В прошлой жизни мне доводилось ездить на лошади, но так давно, что уже и неправда. – Отец учил, – сказала я, – управлюсь. Нам нужно поскорее прислать повозку, и вывезти больных. Присмотри за Армином. Если сильно поднимется температура, заваришь лекарство. Я поспешила к единственной кобыле, седлая ее. Армин, сидящий неподалеку, с непониманием смотрел на нас. – Твой отец боялся лошадей, Микаса, – произнес Эрен, не отрывая взгляда от меня, – Поэтому твоя мама приезжала к нам сама. Я обернулась, не успев закрепить седло, и то съехало вниз, напугав лошадь. – Я обманула, родители меня не учили, – ответила я, – но я правда умею. Я отвернулась к коню, продолжая свою работу. – Тогда кто? – недоуменно спросил мальчишка. – Подруга, – ответила правду я, застегивая ремни. – У тебя не было друзей, мне отец об этом говорил. – Доктор Йегер не всегда знал, о чем говорил. Лошадь была готова, и я засунула письмо в сумку, что была прилажена к седлу. Кое-как забравшись на высокую кобылу, мы выехали во двор. Мисс Гершель заводила больных к себе, и на прощание кивнула. Эрен, который все не мог прийти в себя от осознания моего вранья, стоял, глядя мне вслед. Я пустила лошадь рысью, пытаясь вспомнить, как правильно ехать. Соберись, тебе это еще не раз понадобится! Дорога до Хлорбы оказалась не такой уж плохой, или на коне мне показалось, что она была многим лучше нашего пути на ферму. Карта, выданная мне вместе с письмом, особенно не понадобилась. Выехав на большой тракт, соединяющий Трост с Хлорбой, я понеслась во весь отпор, рассчитывая до заката прибыть в штаб. Весьма вероятно, что наша новость доберется до Короля, и это однозначно может что-то поменять в будущем, и скорее всего, не в лучшую сторону. Но с нашими проблемами мы разберемся позже. Чем скорее все это станет известно, тем скорее сумеют изолировать потенциальные очаги инфекции, и сейчас это самое главное. Мы уж как-нибудь выберемся – откупимся информацией, в конце концов. Эпидемию нужно пресечь. Солдаты Гарнизона на въезде в Хлорбу внимательно осмотрели мои документы и потребовали вскрыть письмо. – Нельзя, мне нужно довезти это в целости в штаб, – помотала головой я, – У нас на ферме начнется эпидемия, если мы сейчас же не вывезем оттуда больных! – Ты не первая тут такая со своей срочностью! Показывай. – К вам все эти разы приезжал больной чахоткой человек, вы вообще понимаете масштаб угрозы? – выпалила я, хватаясь за свой ворот, – Все это время люди из беженцев проезжали через нашу ферму, они могут разнести эту заразу! Второй солдат ненадолго задумался, а затем вернул мне письмо и помог забраться на кобылу. – Езжай, – хлопнул по кобыле тот, – надеюсь, ты не права. Я поблагодарила солдата и поскакала в штаб. – От Риманов? А что так рано? – зевнул солдат в штабе, – проходи. Запишись тут. Осмотрев список, я вдруг подумала, что оставлю я свое реальное имя, и это может быть лишней проблемой. Вспоминай чье-нибудь имя. Кто-то, кто успел насолить! Точно, Йен! Как там у него фамилия? Я расписалась и передала книгу учета. Солдат пробежал глазами и посмотрел на меня. «Йеннифер Шульц, 29 ноября 845» – красовалось там. – Ну и почерк у тебя, Йеннифер, – цокнул солдат, но пустил меня внутрь, – Тебе нужен офицер Зоммерфельд. Я поблагодарила солдата и вошла. В военной части никто не обращал на меня внимания, но и помогать найти нужный кабинет никто не собирался. Чудом я нашла кабинет офицера Зоммерфельда, который отвечал за беженцев в нашем районе. Когда я зашла в кабинет, он гонял чаи в компании коллег. – У нас срочная новость, – я передала письмо Лукреции, – судя по всему, на ферме мистера Римана сейчас несколько больных чахоткой. Мисс Гершель полагает, что это было причиной его смерти. – Как вы это определили? – поинтересовался Зоммерфельд, – Если, как ты говоришь, у нас там больные чахоткой, то вас надо изолировать. – Надо увезти больных, а остальных изолировать и контролировать три месяца, – подсказал ему коллега, – Только дело в том, девочка, что на других фермах тоже может быть чахотка. Кто проезжал через вас? – У вас должны быть списки работников. За это время у нас сменилось с десяток повозок, и все списки мы привозили через другого человека. – Йозефа я помню. Он тоже болен? – Он, скорее всего, и принес эту заразу к нам, – прочитал Зоммерфельд письмо, – У нас есть подчиненный, который сейчас слег с чахоткой. Он контактировал с Йозефом? – Надо узнавать, – почесал затылок секретарь, что сидел у стенки. – Вы можете выдать нам повозку и извозчика и забрать больных к себе? – спросила я. Эта просьба фигурировала в письме. – Да, можем. Даже две повозки вам направим, и врача. Гюнтер, – позвал Зоммерфельд своего секретаря, – Собери списки всех, кто в этом году проезжал через ферму старика Римана, до утра. Секретарь вздохнул, ожидая веселую ночь, но поднялся и поспешил за документами. – Так, девочка, – встал Зоммерфельд, откладывая письмо, – Выходи во двор и жди повозки. Я послушалась и вышла к своей кобыле. Через полчаса ко мне спустился пожилой врач с пожитками и начал расспрашивать о симптомах больных. – Твой друг, полагаю, попросту простудился, – успокоил меня он, – фермер, вероятно, не был болен, либо это не было причиной его смерти, а лишь приблизило ее. Остальных будем проверять. Когда мы вернулись, было уже за полночь. Мисс Гершель отправила врача в дом к больным, а я поспешила к Армину. Мальчишка спал, и температуры не ощущалось. Я выдохнула. – Ты ведь обманывала, когда говорила про своих родителей, – констатировал Эрен, что сидел рядом с другом. – Да, – созналась я, – но, как видишь, лошадь меня не скинула по пути в Хлорбу. – Ты что-то утаиваешь, – продолжил Эрен, – Но я знать не хочу, что именно. – Я все обязательно расскажу, просто сейчас не время. – Я никому тебя не сдам. Так не хочу или не сдам? Что в твоей голове, Йегер? – Я не могу рассказать именно тебе, потому что ты особенный, – попыталась объяснить я. – Дядя Гриша не зря говорил это, и если я тебе сознаюсь во всем, это может испортить все. – И как ты себе представляешь это? Я буду ждать, пока ты соизволишь перестать меня обманывать? – не понимал ребенок. – Я не хочу тебя обманывать, Эрен, – сказала я, сжимая в руках шарф, – просто я не могу сказать все, потому что это может уничтожить человечество в стенах. – И как же? – Я не знаю, как именно, но тебе нельзя знать. Доктор Йегер передал тебе силу, которая может спасти всех, а может уничтожить весь мир. Если я вмешаюсь, это может все сломать. Я и так уже вмешалась, на самом деле. Поэтому тебе надо слушать слова доктора Йегера, и отомстить за тетушку Карлу. Это очень важно. Эрен, готовый завалить меня вопросами, опустил руки. – Что, ты ведь тоже заметил, как скоро заживают твои раны? – сглотнула я, – Никому не показывай это, и постарайся не подставляться. Ты должен держать это в тайне до момента, пока мы не закончим кадетский корпус. Я обещаю, что все расскажу, когда будет можно. Мальчик, кажется, перестал дышать. Пожалуйста, поверь в свою избранность, и потерпи! – Ты мне обещала, – пришел в себя Йегер, – я это запомнил, и буду ждать. Я кивнула. – Сейчас важно спасти Армина, – переключилась я, – Он должен выжить. И не должен оказаться в одном помещении с теми больными. Доктор вошел к нам в стойло. – Выживет ваш мальчик, – он достал из кармана свою ложечку и потянулся к Армину. – Стойте! Она мытая? – выпалила я, хватая врача за руку, – А руки? Вы их мыли? Доктор, нахмурившись, посмотрел на меня. – Нет! – я дернулась вперед, заграждая Армина, – Эрен, принеси чистую ложку из столовой, пожалуйста! Эрен не сразу поднялся, но поспешил за ложкой. Врач был недоволен, что какая-то малявка ему нотации решила читать. – Пожалуйста, помойте руки, – попросила я, – Это очень важно. – Ты думаешь, меня не учили этому? – удивился мужичок, – Ничего я не сделаю вашему мальчику, только посмотрю горло. Эрен уже бежал с ложкой к нам. – Ладно, – сказал врач, – давай сюда. Он осмотрел Армина под светом керосиновой лампы, и затем сделал вывод. – Да, это не похоже на чахотку, – констатировал он. – А у тех больных? – Скорее всего – да. Во всяком случае ваш посыльной харкает кровью, и, полагаю, он заразил рядового Штейн, – предположил врач, – вы здесь уже сколько? Два месяца? – я кивнула, – Тоже могли заразиться. Придется всех тут держать, пока хотя бы три месяца не выйдет. – Как же нам быть? Еще за месяц много кто может заболеть из тех, кто не был заражен! Армин сейчас слаб, и может тоже подхватить болезнь! – Тех больных мы вывезем в лазарет, а вы останетесь здесь еще на три месяца, – посмотрев в мои напуганные глаза, он продолжил, – Всех, кто начнет кашлять, тоже будем вывозить. Поэтому постарайтесь не заболеть, и чтобы друг ваш не подхватил кашель. Определить иначе больных мы не сможем. Становилось страшно. Доктор направился обследовать остальных работников, а мы с Эреном остались с Армином в стойле. – Боюсь, эта новость может быть нашим билетом за стену, – произнес Армин, когда доктор скрылся за постройками, – Чахотка – смертельная болезнь, и это станет отличным поводом выслать часть населения, как ты… и предполагала. – Выслать… за Марию? – опешил Эрен. – Но ведь чахотка заразна не сразу, – заметила я, – симптомы должны проявиться, потом только можно заразиться. – Не уверен, что кто-то кроме доктора Йегера мог это знать, – ответил Армин, – И это остается отличной причиной избавиться от лишних ртов. – Но зачем высылать за стену? – не понял Эрен, – Ведь больные чахоткой все равно умрут. Не проще ли Королю запереть беглецов в лагерях? – Не обязательно. Пока ты ездила, я пытался посчитать, как много людей были в контакте с зараженным или другими контактировавшими, и получилось, что это едва ли пятая часть всех беженцев. Если учесть, что за Розой жило около 300 тысяч людей, то если запереть эти фермы, и никто не будет соблюдать меры предосторожности, в худшем случае умрут только 60 тысяч. За стенами живет куда больше народа, чтобы эти 60 тысяч были достаточными для решения продовольственной проблемы. А с учетом того, что я преувеличивал все цифры, и того меньше получится. – Тогда ты думаешь, что высылка за стены будет? – переспросила я. – Возможно, Король просто затянет с изоляцией людей. Еще пару недель, и число контактировавших может приблизиться к количеству беженцев. – Я все равно не понимаю, Армин, – Йегер почесал в затылке, – Почему ты считаешь, что беженцев слишком много, и Король собирается их убить? – Потому что основные угодья были за Марией, – вздохнул Армин, уклончиво смотря в сторону, – И велик шанс, что до нового урожая еды просто не хватит на всех. Пока Йегер не додумался, что и Армин что-то знает, я решила обобщить. – Таким образом, Армин, у нас есть два варианта. Либо Король устроит эпидемию чахотки, либо вышлет за стены, так? – начала я, – Получается, что если продолжится ротация работников, все больше беженцев будут потенциально заражены, и тогда их можно будет либо закрыть, либо выслать за стену? – Скорее даже последнее, потому что если изолированных людей станет слишком много, и эти люди почувствуют опасность, может случиться восстание, – уточнил Армин. – Хорошо. А если сейчас начнут пресекать распространение болезни, то что с нами будет? Армин напрягся. – Можно сделать все то же самое. Сказать, что беженцев, потенциально зараженных, нужное количество, и выслать их за стену, – сглотнул Армин, – тогда мы в опасности. Мы – первые в очереди на высылку. – А если просто умолчать о болезни? И сказать, что беженцев подготовят к операции по возвращению Марии? – назвала я причину, что должна была случиться. – Нет, это менее выигрышная позиция. Население надо напугать опасностью болезни, – заметил Армин, – тогда сами жители стен выгонят всех беженцев за стену. – Королю будет достаточно указать на тех, кто должен быть выслан, и под восхищение населения Розы и Шины выгнать всех опасных беженцев, – согласилась я. Мальчишки замолкли. – А можем ли мы куда-то уехать, и прожить там три месяца? – спросила я. – Даже если мы уедем, нас могут вернуть, – заметил Армин, – тем более мы можем быть заразны. – Пока нет четкого приказа о том, что мы должны быть изолированы, надо уезжать, так будет проще, – отрезала я, – Нам потребуется что-то, что позволит вычеркнуть наше имя из расстрельного списка. Надо хорошенько подумать над этим. – Но куда? – спросил Эрен, – К мистеру Арлерту? А если мы заразим его? – Нет, к нему не стоит, – согласилась я, – Есть много причин, почему нет. – Тогда какие у тебя варианты? Эрен посмотрел на меня внимательно, пока я нервно теребила подол. – К разведчикам? – догадался Йегер. – Ага. И для этого, возможно, нам придется раскрыть твой маленький секрет Эрвину Смиту. Эрен нахмурился. – Это наш последний козырь, который есть, чем подтвердить. Нам нужно спасаться, но моих слов, возможно, будет недостаточно. Тогда нам придется передать эту информацию о тебе. Разведчики не станут лишать себя козыря, а я постараюсь сделать так, чтобы тебе не навредили. Ты… согласен? – Если это поможет, то я не могу отказываться. Я благодарно кивнула и принялась за письмо.

***

Письмо было готово, и доктор, похлопав себя по животу, осмотрел свернутую бумагу. – Вышлите, пожалуйста, это письмо командору Легиона Разведки Эрвину Смиту, – попросила я, протягивая деньги, – Можете прочитать письмо, чтобы убедиться, что мы действительно останемся на карантине. Оно не заклеено. Только больше никому не показывайте. – И как же разведчики согласятся на три голодных рта, которых еще придется держать на карантине три месяца? – удивился доктор, разворачивая письмо. Письмо было не очень содержательным, но Эрвин должен был догадаться, что к чему: разведчики по моей просьбе спасли человека в Шиганшине, который принес беженцам болезнь, и поскольку этого не должно было случиться, будущее может быть в опасности, если заболеет кто-то из нас троих, важных свидетелей по делу Гриши Йегера. Мы же, в свою очередь, гарантируем, что возместим все убытки, которые нанесем за время карантина разведкорпусу, и в качестве доказательства прилагаем долговую расписку на мое имя, в которую Смит волен внести нужную сумму. – Интересно, – кивнул врач, – А если вы трое заболеете и умрете, кто оплачивать будет? – Я не заболею, – ответила я, – и не умру. – Смелое заявление, девочка, – усмехнулся врач. – Я Аккерман, доктор, мне нечего бояться. Судя по всему, о особых свойствах этого семейства доктор ничего не знал. Не то, чтобы я верила в особую живучесть Аккерманов, но очень на нее рассчитывала. Доктор похлопал меня по плечу, укладывая письмо в сумку и принимая деньги. – Осторожность важна, – заметил доктор, – Но, к слову, через ложки чахотка не передается. Главное – не кашляйте разведчикам в рот. Мужичок усмехнулся и пошел к повозке. Я поблагодарила доктора и помахала вслед. Бледнющий Йозеф смотрел на меня, пока его повозка удалялась за горизонт.