Очередная глупая затея Микасы Аккерман

Трупы сгрузили в повозки, и наша хмурая процессия потянулась к столице. С помощью двух титанов и знатно поредевшего отряда Леви Райнер был пленен, и это было единственным плюсом в нашей ситуации. Пока за стеной разверзлось сражение за шифтера, внутри стен потери были неожиданно большими и весомыми. Кенни с полицейскими, что искали Хисторию, перебили весь отряд Мика, сильно ранили Моблита, гражданские, чья эвакуация не удалась толком, здорово пострадали от кусков титана, что разорвался прямо над их головами. Эрвин был ранен в голову полицейскими и провалялся в отключке несколько часов. Только мы с Абелем по эту сторону стены были относительно целыми, и то потому, что капитан Ханджи отправила Абеля с Моблитом в город уже после нападения полицейских. А мне буквально повезло, что Аккерман отделился от основной группы, когда схватил Хисторию, а после её гибели повезло еще раз – он растерялся и не застрелил меня, хотя возможностей было достаточно. Кенни даже не знал, что случилось в пещере. Он умчался на поиски Хистории вместе с частью отряда еще прошлым вечером, и в Орвуд пришел из-за огромного титана, который туда полз, логично предполагая, что по этой причине в Орвуде найдется и Разведка, и, возможно, сама Хистория или хотя бы намеки на то, куда она могла пойти. Имир с Хисторией сделали большую петлю, улепетывая от полицейских, пока не наткнулись на отряд Леви, полуживого Эрена, отходящего от снотворного, и ползущего титана. Эрвин отправил им на подмогу Райнера, – на случай, если других вариантов избавиться от гигантской опасности не найдется, – и тогда Эрена решили скрыть. Эрвин с Леви легко друг друга поняли, но вот приближение отряда Кенни, выученного убивать людей, никто не предсказал. Это было фатально для тех, кто оказался в городе. При таком месиве в Орвуде из пострадавших за стеной был только раненый Марко, который покалечился взрывным снарядом по неопытности – до этого ему, в отличие от остальных разведчиков, не приходилось сражаться столь опасным оружием. Имир уже залечила свои раны, и отсыпалась в телеге с ранеными, а Эрен, вышедший целёхоньким, ехал впереди процессии, переговаривась с командором Эрвином. Кенни дал по съебам сразу же, и найти его не удалось. К счастью, от его отряда осталось всего двое, и одну, самую живучую из них, удалось пленить. Судя по ране Кенни, он уже мог сдохнуть в канаве. Хотя черт знает, живучесть Аккерманов еще может поднять его на ноги. Эрвин пока не давал каких-то команд насчет престола – было херово по всем фронтам, да и задачка выпала ему весьма нетривиальная. Тело Хистории давно остыло, и надежды на то, что мы быстренько сможем отыскать другого человека на это место, попросту не было. В один день погибли все члены королевского рода, что были у нас в наличии. Все планы строились с опорой на хрупкую жизнь Хистории Райсс, которая оборвалась сегодня. Покалеченному Райнеру дали возможность попрощаться с Кристой. Леви, Эрд и Жан ехали неподалеку, на их плечи водрузили обязанность по охране самого Райнера и охране окружающих от него. Но судя по шифтеру, он не искал возможности сбежать, его накрыло отчаянием, и явно было не до происходящего в Марли и Элдии, он был далеко от всего этого. Я тоже скорее витала в облаках, чем была здесь, со всеми. У меня жутко болела грудина, к тому же я переборщила с обезболивающими, и чувствовала себя максимально погано, а новый прием мог спровоцировать желудок еще раз. От одной мысли о том, чтобы трястись в повозке, скручивало кишки, которые я не так давно опустошала, и я была больше жизни благодарна коню, что вел себя максимально покладисто, чтобы эта поездка не стала для меня последней. Находиться в бренном теле казалось невозможным, и я думала о чем угодно, лишь бы абстрагироваться от бытия. На многих из нас было плохо смотреть – Армин дурно кашлял (и оправдывался изматывающей поездкой под ливнем), Ханджи хромала, успев покалечить как-то ногу, а у Марко гноилась рана на лице, остался химический ожог на полруки, и мы здорово за него переживали. Впрочем, все это не стоило и выеденного яйца, потому что власть могла в любой момент ускользнуть из рук разведчиков, и тогда всех нас запросто прирежут во сне. По прибытию нас расквартировали в казармах близ замка, всё спешно подготовили к похоронам. Если бы не бледность Хистории, не залитые кровью волосы, никто бы и не заподозрил, что она мертва. Показывать это людям – вполне вероятно, подписывать смертный приговор нам всем. Похороны не афишировали. Ханджи околачивалась в больничном крыле, Эрен с остатками команды Леви собирались ехать в замок Разведки, где Ханджи подготовила для нашего заключенного камеру. Планы на Райнера тоже были очень туманными, и я подозревала, что им воспользуются для того, чтобы добыть нового члена королевской семьи. Армин напомнил, что в стенах все еще гуляет титан королевской крови, и мы можем обратить ее человеком, если скормим ей Райнера. Нормального разговора с Армином тоже не вышло, его по прибытию в столицу отправили к Смиту, и он не выходил из его кабинета до полуночи. Я сидела на сене близ конюшни, пытаясь придумать себе применение. – Моблит скончался, – констатировал Оруо, присаживаясь рядом. Услышав эту новость, я открыла рот, пытаясь вдохнуть воздух, что отказывался попадать в легкие. Грудь заболела от резкого вздоха. – Что? Оруо только вздохнул. У него тоже закончились силы. – После смерти Гюнтера все покатилось в тартарары, – разведчик похлопал меня по плечу. – Мы даже не успели приехать к Петре после всего произошедшего, а тут уже и Моблита хоронить будем. Зря он так рвался ехать с нами. Быть может, это бы спасло его. – А что случилось с Петрой? – осипшим голосом спросила я. С момента пленения Энни я не слышала о ней. Ее перенесли в госпиталь Гермины к тому моменту, как мы вернулись из подземелья Леонхарт. – После того, как упала, так и не поднялась, – ответил он, – Есть вероятность, что она больше не встанет на ноги. Я закрыла глаза, пытаясь переварить происходящее. – Ей титанша тросы оборвать умудрилась, она чудом шею не свернула, – сглотнул Оруо, – главное, что выжила. – Это определенно, – выдохнула я, – все вокруг умирают, я уже сбилась со счету. Хорошо, что мы еще живы. – Уж я так просто умирать не собираюсь, – фыркнул мужчина. Ага. С учетом того ужасающего факта, что до конца должен был дожить всего один человек из состава разведки, это было очень громким заявлением. – Я тоже задешево жизнь отдавать не собираюсь, – послышалось сзади, – чертовски отвратительный день, чтобы протянуть ноги. Ханджи села рядом, ее лицо было напряженным, опухшим и изможденным. – Даже погоревать не дают, еще одна новость пришла, – женщина кинула в Оруо письмо. – На юге титаны. Что?! – Не может быть, – нахмурился разведчик, пытаясь подобрать слова, – и что делать-то? Розу прорвали, получается? Я вытащила письмо, пока Оруо пытался взять себя в руки. – Мы не смогли предугадать удар там, где ожидали его позже, – утерла нос Зоэ, – там тоже потери. Оба врага умудрились атаковать нас одновременно. "Капитан Ханджи, спешу доложить, что наше расположение засекло несколько титанов. Несколько отрядов высланы, чтобы отыскать в стене Роза брешь, командор отказывается проводить эвакуацию, в нескольких селениях к югу от Гермины бунт, спровоцированный бежавшими из атакованных титанами населенных пунктов. Скоро все доберется до города, мы уповаем только на помощь гарнизона, но выйти на связь с ними пока не получилось. Просим оказать содействие в поиске и устранении бреши в стене. Пока не стало поздно." Неровные строчки плясали на листе. Тот, кто писал это, явно был в ужасе от всего происходящего. – Мы выезжаем в течение часа, – прокомментировала Ханджи, – Есть вероятность, что все происходящее не связано с брешью, но это не отменяет то, что за стеной находятся титаны, и мы должны приложить все усилия для обеспечения безопасности мирных жителей. – А если брешь есть? Ведь титаны как-то попали за стену, – Оруо удивился беспечности Ханджи. – Тогда будем молиться, чтобы наших сил хватило вернуть Розу.

***

Эрвин быстро привел всех в боевую готовность, и мы поспешили покинуть столицу. Леви с командой, что сопровождали Райнера, быстро нагнали, и по лицу заключенного было ясно – он отчетливо понимал, что при удобной возможности его скормят кому угодно, лишь бы избавиться от часовой бомбы, за которой нужно следить. Имир тоже была здорово напряжена. Несмотря на все происходящее, ее ценность никуда не делась, но она прекрасно понимала, что следует за неповиновением, и совсем не хотела разделить судьбу Райнера. Она обрывала все попытки поговорить с собой, но на помощь разведчикам согласилась. Когда мы прибыли под Гермину, услышали пугающие крики в городе. Судя по всему, в городе страшный беспорядок, и эти дикие крики были только лишь подтверждением всего ужаса происходящего. Ворота были закрыты, и никто их отворять не собирался. По верху стены напряженно расхаживали солдаты, но лифты не спускали. Командор Эрвин с капитаном Леви поднимались наверх, но толкового ответа и помощи не получили – их быстро выгнали. – В городе погромы, – огласил Эрвин, спустившись к нам, – нас не хотят впускать, поскольку до города еще не доходило вестей о сменившейся ситуации в столице. Мы должны помочь с наведением порядка в городе. В противном случае, придется делать крюк через Яркелл, и мы потеряем больше времени, а Гермина – ещё больше людей. На стену! – Есть! – раздалось гулом из рядов. Было очень темно, но дело шло к рассвету. Забравшись на стену, я втянула побольше воздуха, ощущая, как боль разливается в груди. Все внизу полыхало – страшный пожар охватил самый южный квартал, передние дома были уже выжжены. Огромные толпы людей потоком лились к выходу за Шину. Приложив руку к груди, я поправила воротник и понадеялась, что мои кости целы, потому что состояние оставляло желать лучшего. – Вперед! Мы спустились вниз, разбегаясь кто куда. Разведчикам пришлось вспоминать курсы из кадетского корпуса, которые, судя по напряженности солдат, были затерты в памяти давным давно. Армин побежал на пожар, и я поспешила за ним. – Надо остановить огонь, – отозвался он. По восточной стороне к набережной мчались люди, прыгая в реку. – Боже, – сглотнула я. Дым лез в горло. Армин не ответил – припустил вперед, к башне, что была у самой кромки огня. – Бери тряпье в домах! – прокричал Армин, спускаясь вниз, – Смочи в воде и разложи на ближайшие дома! Я спрыгнула в дом под собой, схватила какое-то одеяло и вылетела в окно. Внизу стояла бочка с дождевой водой. Самое то! Мы закрыли все дома на линии соприкосновения одеялами и простынями. Нашелся даже полог для повозки – его хватило на целый дом. Я встала на крышу, чтобы перевести дыхание, и заметила, что люди в город все прибывают и прибывают. Люди бежали через открытые врата города игнорируя пылающие здания у входа. Крики резонировали от стен, и хаос наполнял каждую частичку тела. – Похоже, это все, что мы можем сделать, – констатировал Армин, переворачивая остатки одной из бочек на ближайший огонь. Как в городе с деревянными домами не придумали способа получше тушить пожары? – Пожар слишком разошелся, – оказалось, что свой вопрос я прокричала, – бочки с водой теперь не помощники. – Ох, – я приложила руки к груди, ощущая, как от мокрых рукавов мокнет и моя рубаха. Армин поднялся ко мне на крышу. – Ворота открыли, – констатировал он, глядя назад. Я обернулась – толпа людей пропадала за щелью поднятых ворот. – Наконец-то. Оказалось, Эрвин сумел прийти к согласию с гражданами и солдатами гарнизона. Беженцы, что ворвались в город буквально чудом, устроили настоящую кровавую баню в пригороде, прежде чем попасть в саму Гермину. Ворота были каким-то образом открыты, и тогда началось самое страшное – беженцы огромной толпой ввалились в город и потребовали открытия ворот – но полицейские были уведомлены, что открывать ворота они не имеют права. Большинство из них поднялись на стену и отрубили все возможности забраться на нее без УПМ – лифты были намеренно повреждены. Склады военных пытались взять приступом, солдаты Гарнизона Розы пытались подняться на стену, но всё это было отсечено надзором военных, что заняли выгодную позицию сверху. Пушки навели на своих же. И после всего этого Эрвин Смит, тот, кто поспособствовал массовым убийствам в пригороде меньше месяца назад, сумел открыть ворота для беженцев. Жителям города обещали, что брешь будет закрыта, земли Розы останутся в руках человечества, а беженцы вернутся домой. Прежде чем поток беженцев позволил нам вывести лошадей на эту сторону, солнце поднялось над стеной. Мы, чуть вымотанные, но с первой победой помчались к замку Утгард, где, согласно рассчетам Эрвина, следовало искать людей, кто знает о местоположении бреши. Прибыли мы катастрофически поздно. Трое титанов нашли нас раньше, чем мы добрались до замка. Разведчики оборонялись в башне Утгарда, но не справились с угрозой. Позднее мы узнаем, что командор сбежал из расположения Разведки в тот самый момент, когда узнал новость о прорыве стены, и потому подмога не пришла к солдатам в Утгарде вовремя. К сегодняшнему утру все города Розы уже должны знать о прорыве стены, но у нас было катастрофически мало сведений. Отряды, что искали титанов, были уничтожены в Утгарде, унеся разведданные с собой в могилу. Отправляли ли они кому-то посыльных со своими сведениями не было ясно, но с учетом того, что тела разведчиков нашли в замке – они встретились на самой середине, и это было хорошим знаком. – Мы отправляем несколько посыльных в ближайшие укрепленные города – Хлорбу, Яркелл и Трост. Если эти разведчики отправляли весть, то она должна была отправиться в один из этих городов, – несмотря на сутки без сна, голос командора был так же пронзителен в своей силе и уверенности, – мы не знаем, есть ли брешь – наши сведения говорят о возможности появления титанов и в отсутствие бреши. Но мы знаем, что титаны за Розой есть, и мы обязаны защитить население от них. Мы разделяемся на группы и отправляемся патрулировать южные территории Розы. В случае обнаружения бреши необходимо срочно передать данные об этом соседним группам и действовать по ситуации. К полуночи, в случае отсутствия какой-либо опасности для гражданских, все должны прибыть к замку Разведки и передать полученные сведения о их участке. В случае обнаружения опасности для гражданских придется действовать по ситуации. – Денек будет непростым, – заметил Армин, прежде нас с компанией четверых разведчиков отправили в назначенный район. Имир с Абелем и Ханджи должны были отправиться в замок уже сейчас и заключить Райнера: опасность, что он представлял, была слишком большой, чтобы таскать его туда-сюда за собой. – Мы обязательно найдем для тебя титана, раз не в эту вылазку, то в следующую, – заметила Ханджи, – Не переживай. У тебя, конечно, есть возможность договориться с нами, и встать на сторону элдийцев. Но тебе придется нас хорошо уговаривать, потому что не в моих интересах переживать о том, как под боком обитает вражеский диверсант. – Элдийцев?! – переспросил Райнер через железяку меж своих зубов. Ханджи, что стояла рядом, обратила взгляд на меня. – А кого же еще? Микаса, я же не перепутала кто элдийцы, а кто – марлийцы? – спросила женщина, хлопнув меня по плечу. В глазах потемнело и я отступила на шаг назад. Резкая боль в груди не дала толком вдохнуть, и я запаниковала, выпятив глаза. – Черт возьми, да что с тобой? – как сквозь вату расслышала я. Когда разведчица потащила меня в сторону за руку, она что-то промычала в понимании. – Ну-ка ложись, – она за плечи уложила меня на землю, – грудная клетка болит? Я только смогла промычать согласие, потому что от давления на грудь стало ужасно больно. Ханджи приложила ухо ко мне, снова на что-то надавливая так, что я едва сдержала вскрик. – Не надо, – смогла наконец сказать я. – Ребра сломаны, – констатировала Зоэ, – едешь с нами. Садись в повозку к Райнеру. Вздох был ужасно болезненным – моего коня привязали к коню Имир, отсекая возможность не выблевать кишки по дороге. Райнер сначала смотрел на меня с недоумением, периодически пытаясь спросить о чем-то Ханджи. – И как давно разведкорпус знает о мире за стенами? – его слова можно было разобрать, но Зоэ не стала отвечать на вопрос, – Микаса? Ты-то откуда это знаешь, почему тебя спрашивали? После осмотра разведчицей дышать стало тяжелее, не то, что говорить. Меня хватало только на короткий ответ. – Заткнись, все потом. – Знаю я ваше потом – титанам скормите, – пробурчал он, поглядывая на отряд Эрвина Смита, что был виден отсюда. – Пока у нас в планах протестировать на тебе все, что накопилось за эти годы, – сообщила Зоэ, – но, возможно, ты бы хотел более быстрой смерти. Паренек посмеялся грустно. – И вы считаете меня извергом, – пробормотал он грустно. Ханджи, которая правила повозкой, повернулась к нам. – Конечно, – ответила она, – но ты можешь поделиться важными сведениями, и они могут окупить ту информацию, что мы собираемся выяснить опытным путем. Тогда все будет быстро. – Пытать собираетесь? – продолжил он. – Нет, зачем. Ты из всей троицы самый понятливый, как мне кажется, и не станешь ради призрачных вещей геройствовать. Или мы для тебя островные демоны, и это дело принципа? – Я... – Судя по тому, как ты вел себя в корпусе, – проговорила Имир, – грош цена твоей Марли. – Быть может, он просто хороший актер, – заметила Ханджи, – но за ...сколько лет? Пять? За пять лет, должно быть, Райнер уже понял, что мы ничем не хуже тех людей, что родились и жили с ним на одной земле. Жители стен даже не знают, что мир их ненавидит. – Откуда вы знаете? – Как откуда? Никто и не знает. Ты сам все видел. Этой информацией располагают только единицы. – Нет, откуда вы это знаете? – Я рассказала, – пробурчала я. – А ты откуда узнала? – повернулся ко мне Райнер. – Я же сказала – потом. Я прикрыла глаза. – Микаса, значит, – Райнер долго на меня посмотрел, – А как в стены попала? Ответить было выше моих сил. – Микаса родом из под Шиганшины, она не из Марли прибыла, – заметила Ханджи, – Хотя ты мог бы стать тем человеком, кто прибыл к нам ради спасения своего народа, а не ради уничтожения ни в чем не повинных людей. – С чего бы? – Ты элдиец, – констатировала разведчица, – неужели ты считаешь такую участь справедливой для своего народа? – Элдийская кровь, как зараза, распространяется от родителей к детям не глядя ни на что. Это нужно остановить. – Это вот так ты думаешь, да? – Элдийцев используют как живое оружие, и это оружие ужасно. Имир посмотрела на Райнера с усмешкой. – Но ты то оружие, которое может за себя решать, не так ли? – спросила она. – В том и дело. Если не будет этого оружия, будет другое. Опаснее, смертоноснее и куда хуже чем это, – заметила Ханджи. – Куда важнее то, что геноцид элдийцев не закончит борьбу. – Люди мирно умрут внутри стен. – А как же ты? Ты тоже элдиец. Когда враг в стенах исчезнет, что с тобой и элдийцами Марли сделают? – Здесь вы меня скормите титану при удачной возможности. В Марли я... – Почетный марлиец, – пробормотала я: боль, отрезвляя разум, подкидывала короткие воспоминания, одно из которых я только что озвучила, – но ты никогда не будешь им своим. – Но здесь – вполне сможешь, если докажешь, что не навредишь нашим гражданским, – продолжила за меня Ханджи, – мы тебе не враги по признаку рождения, Райнер. Ни тебе, ни твоим родственникам, которых за людей не считают за морем. Здесь ты равен нам и равен любому. Но ты пришел из-за моря, чтобы убивать нас. – И вы меня, что ли, отпустите? – Ты дурак, или как? – уточнила Имир. – Еще бы тебя слушать, – шифтер отвернулся. – Нет, конечно нет, – ответила наконец капитан, – Я хочу гарантии, а не беспокойство на свою голову. Если же ты постараешься, мы попытаемся дать тебе позволительную свободу до тех пор, пока не будем уверены, что ты на нашей стороне. – Позволительную... свободу? Это так называется "быть заложником"? Что скажешь, Имир? – Не могу больше слушать твой сварливый тон из-под затычки, – ответила она, – в отличие от тебя, ко мне вопросов быть не может. – Залогом твоей верности была Криста, которая сейчас мертва. Побеспокойся, что ли. Имир посмотрела на него с нехорошей ухмылкой. – Лучше бы ты умер, а не она, – Имир отвернулась, а затем поспешила обогнать нашу процессию, – я надеюсь, что тебя наконец скормят кому надо, и все это закончится. Райнер, услышав это, обомлел, и сказать ничего не смог. В его голове, кажется, появилось мерзенькое осознание, от которого глаза вдруг стали безжизненными и мокрыми. Он отвернулся на другую сторону и больше ничего не спрашивал. А Имир, оказывается, уже была в курсе о новой цели Разведкорпуса. В замке нас встретили трупы. Замок обороняли, и несколько пятен на траве подсказывали о том, что здесь недавно были пылающие тела титанов. Близ конюшен лежала целая гора трупов, завернутых в ткань. Я насчитала две дюжины. Откуда столько? Конни сидел во дворе, прислонившись огромным синяком к каменной стене. – Ты что здесь делаешь? – спросила я, присев к сокурснику. Мне пришлось помахать рукой перед его глазами, чтобы он обратил на меня внимание. – Ми...каса? – наконец узнал он. – Ну-ка бегом в больничное крыло! – махнула рукой Ханджи, – ты тоже, с травмой головы! Конни не понял, что речь о нем. – Пойдем, – я потянула пацана на себя, слегка, чтобы он понял, что происходит, – надо идти к лекарю. Конни обернулся в сторону трупов, но ничего не сказал, только посмотрел на меня с такой тоской, что я прикусила язык. – Быстро, – Абель обхватил Спрингера за плечи и затолкал в каменный проем, – у нас много дел. Надо сделать перевязку. Пока мне накладывали повязку, пришла весть, что командующий Пиксис смог организовать пропуск людей через Стохесс и Яркелл, но так как он готовил оборону столицы, прибыть на место событий вовремя не успел, и Гермина, которая первой узнала о прорыве Розы, уже полыхала во всю. Конни сидел, смотря в пол, пока Абель осматривал его зрачки. – Как он? – Из нехорошего – он сильно ударился головой и сломал руку. Все остальное не выглядит значительным. – Саша... – пробормотал Конни. – Что – Саша? – переспросила я. – Саша... умерла. Только сейчас я разглядела шеврон в его руках. – Что? Конни только помотал головой, так ничего и не сумев произнести. Я взяла кусок кожи, что когда-то был карманом. Ноги сами понесли меня к конюшням. Я откинула уже десяток покрывал, но это была не она. Склонившись над трупом, закрытый полностью багровой от крови тканью, я убрала покрывало с лица. Оно было залито кровью тоже, но оно было узнаваемым. Вдох не получился, я просто прижала руки к груди, ощущая, как боль разрывает меня изнутри и снаружи. Я упала на траву, сжимаясь в комочек, который так ныл, что сил больше не было. – Держись. Я подняла глаза – небо уже было серым от сумерек, – на меня глядела Имир. – Идем, – девушка протянула мне руку, и помогла подняться, – ты не можешь пролежать здесь еще полдня, когда такое творится. В глазах ее читалось невысказанное. Ты не имеешь права оставлять все на нас, оплакивая свои потери.