***
Будильник трезвонил так настойчиво, что Изуку больше не мог его игнорировать. Он шарил рукой по своей кровати, добрался до прикроватной тумбы и с удивлением отметил, что его телефон не реагировал на манипуляции. Пришлось разлепить глаза, чтобы разобраться, в чём проблема. Это разбудило охотника окончательно, так что осознание, что звонит чужой телефон, пришло быстро. Кацуки здесь не было, так что и телефон свой отключить он не мог. Прислушавшись совсем немного, Изуку понял, что он принимал душ. Вставать не хотелось и дотянуться не получится, так что парень понадеялся, что раздражающая мелодия вот-вот заглохнет, но этого не происходило. — Ну Каччан! — раздосадованно проворчал Изуку, поднимаясь на дрожащих руках. Спину стянуло болью, так что он поморщился, но встал и подошёл к чужой заправленной постели. Телефон действительно разрывался, но, как оказалось, не от будильников, а от звонков. Номер не определился, поэтому Деку чуть посомневался, прежде чем ответить. Но ведь ничего страшного, если он это сделает, верно? — Алло? — Алло, Кацуки? — спросил незнакомец. — Не совсем… А кто спрашивает? — Это Масару, его отец. Это же номер Кацуки? — как-то неуверенно переспросил мужчина. Изуку чуть сгорбился, но не от боли, а от раздражения. Как же ему хотелось послать этого ублюдка далеко и надолго. — Я бы хотел поговорить с ним. Он сейчас занят? «Да, занят. А ты пошёл к чёрту и больше не звони ему», — мысленно проговорил Деку, сжимая телефон в руках. Хуже, если Кацуки узнает об этом звонке. Только подумав об этом на периферии сознания, Изуку осознал, что стало слишком тихо. Он осторожно обернулся, стараясь контролировать свои эмоции, когда увидел вышедшего из ванной Кацуки. Тот был в одном полотенце, весь распаренный и расслабленный после горячего душа. Вышел, потому что слышал звонки? На его лице отразилось лёгкое удивление: не каждый день по его телефону говорили вместо него. — Кто звонит? — Кацуки провёл пятернёй по влажным волосам и направился прямиком к нему. О нет. Изуку незаметно сглотнул, благодаря всех богов, что у его друга не было острого слуха. Он махнул рукой, дескать, ерунда, ничего серьёзного, а после ответил заждавшемуся собеседнику серьёзным тоном: — Спасибо, но Ваше предложение его не интересует, до свидания, — он скинул и лишь после протянул телефон другу. — Будь добр выключать звук, — фыркнул он весьма убедительно, так что Кацуки сделал больший акцент на недовольстве Деку, нежели на звонке. — Я так сладко спал, у меня чертовски болит спина, а твой телефон не затыкался. Мне пришлось вставать! — весьма эмоционально произнёс он, из-за чего Кацуки еле сдержал смешок. О боже, он снова включил режим стервозной девчонки? — И, клянусь, если бы звонили по работе или вдруг ты решил заказать еду с курьером, я бы всё понял, даже обрадовался, потому что чертовски голоден… Но сраное предложение взять кредит?! И ради этого я вставал?! Если бы только Кацуки мог слышать, как колотится сердце Изуку от этой глупой импровизированной игры, он бы сразу обо всём догадался. В прошлый раз Масару объявился так же неожиданно, предложил поговорить и назвал место встречи. Там же его собственный сын почти что стал его личным палачом. Кацуки ненавидел отца так сильно, что готов был пренебречь всеми законами мира и впервые убить вместо вампира человека. Изуку молился, лишь бы Масару не предпринял второй попытки, но внутри него всё с треском оборвалось, когда звонок действительно прошёл повторно. — Заблокируй номер, — повелительно наказал Изуку, обескуражив своим тоном друга. — Я не шучу. — И когда ты стал такой сучкой, Деку? Не выспался? — посмеиваясь, поинтересовался Кацуки, но действительно отклонил вызов, после чего кинул номер в чёрный список. — Иди в постельку, стервочка, мне пора собираться. — Я так зол, что больше не усну. Пойду приготовлю нам поесть, — Изуку незаметно выдохнул. Он был на волосок от провала, но хорошо, что Кацуки поверил ему. — Там мышь повесилась — что ты готовить собрался? — Повешенную мышь. Какие-то проблемы? — хмуро процедил Деку и обернулся к другу. Тот прыснул в кулак, не переставая удивляться, как младший менялся в поведении, когда злился. А ещё он вёл себя так, когда пил алкоголь. Кацуки пожал плечами, а Изуку наконец заглянул в холодильник. Действительно, запасы оказались весьма скудными, а кушать хотелось. Порыскав по нескольким полкам, он выудил несколько порций лапши быстрого приготовления и чипсы со вкусом батата и сыра. К этому «богатому» набору он также решил сварить оставшееся одинокое яйцо. Кацуки одевался, мельком поглядывая на озадаченное лицо Изуку. Чаще всего он источал ангельскую милоту, вежливость и наивность; если и настаивал на чём-то всерьёз, то не отступал, но подбирал слова мягко. Но порой он становился непробиваемым бараном, характерным до ужаса. Кацуки обычно не перечил ему в такие моменты, но его пробивало на смех, хотя отдалённо он понимал, что случилось нечто серьёзное, чтобы Изуку стал закатывать свои драма-квин концерты. Он всегда старался это скрыть, но Кацуки знал его слишком много лет. Вероятно, Изуку так себя вёл из-за его похода к колдунье. По крайней мере, Кацуки грешил на это. Тот ведь волновался, что это ничем хорошим не закончится. — Нам нужны продукты, — буркнул Изуку, когда его сожитель уселся за стол. — Закажешь? — Придётся, — уже спокойнее ответил он и подвинул порцию лапши, в которой лежала половинка яйца. Вторая была в его порции. А ещё рядом стояла миска с чипсами. Изуку взял небольшую горсть и бросил её в свою тарелку. — Приятного аппетита. — Угу, — коротко ответил Кацуки. — Злишься из-за того, что я сказал? — М-м? — не совсем понял Изуку. — По поводу чар. — А… Ну, мне бы не хотелось, чтобы ты навредил себе. Аояма говорил, что видел охотников и с большим количеством тату, но это их так сильно истощало, что они по итогу просили убрать из них магию. Но ты и сам понимаешь: убрать это намного сложнее, чем нанести… — Знаю, — согласился охотник. — Я просто поинтересуюсь, всё ли с ними в порядке. И возможно ли как-то усилить чары солнца. — Из-за Стикса? Потому что на него не сработала магия? Кацуки коротко кивнул. На дне его зрачков таились непонимание и злость. Неужели охотники ничего не могли сделать с древними вампирами? Наверняка способ существовал. Если они, как и сказал Хитоши, объединятся, продумают план и поймают Стикса, то ему уже не поможет многовековой опыт и сила. Интересно, сможет ли он регенерировать, если ему пронзить сердце? В одной из книжек, которую Кацуки читал, когда попал на службу к охотникам, говорилось, что в прошлом для убийства кровопийц использовались серебряные ножи, однако оказалось, что этого недостаточно, чтобы умертвить их. Уже через пару часов или даже в следующую ночь вампир разрывал могилу и вылезал из-под земли, сбегая. Тогда в борьбе с вампирами стали использовать несколько иной метод. Их стали хоронить прямо с кинжалом в сердце, чтобы они не могли излечиться. — Жаль, что мы не можем официально пользоваться огнестрельным оружием, — печально донеслось от Изуку. — Странно это слышать от тебя. — Всё же Деку отличался своим миротворческим настроем, да и не особо признавал такой вид оружия. Серебряные пули обошлись бы слишком дорого, к тому же, это слишком шумно и привлечёт людей. Именно поэтому, если пистолеты и шли в действие, то в подпольных центрах, где над пойманными вампирами ставили разные эксперименты, стараясь выявить более эффективные методы борьбы с ними. — Вампиры двигаются быстрее, чем пуля успевает долететь до них. И это замечание тоже не лишено смысла. Такие ситуации случались, и самое ужасное, если выпущенная пуля вместо тела вампира попадала в гражданского или в другого охотника. — Знаю, но после встречи со Стиксом я только и думаю о том, что сделал бы с ним, если бы он попытался навредить тебе или Очако с Тоши. Я боюсь не за себя, а за вас. Не знаю, как буду жить с этим осознанием, если вы погибнете. В таком случае я бы предпочёл умереть первым, — разбито заключил Изуку. Теперь Кацуки понимал, что конкретно его так беспокоило. — Пусть пойдёт на хуй этот Стикс, — твёрдо ответил Кацуки и даже стукнул кулаком о стол, словно бы привлекая к себе внимание. — Харе пороть эту чушь, он до тебя не доберётся, понятно тебе? Выбрось из головы эту хуйню, пока я не выбил её из тебя силой. — Это мало похоже на попытку успокоить, Каччан, — с полуулыбкой сказал Изуку. — Я и не успокаиваю. Я тебе не Очако, чтобы тереться об тебя и приговаривать, какой ты несчастный, — фыркнул Кацуки и поднялся из-за стола. — Но меня бесит, что какой-то ублюдочный вампир довёл тебя до состояния унылого дерьма. Собери себя в кучку и шевели извилинами. Мы поймаем его, а потом ты лично пронзишь его сердце, пока он будет жалобно скулить и молить о пощаде. — Ужас, никакой романтики! А он ведь был красавчиком! — Фу, — с отвращением выдохнул Кацуки, услышав, как после этого заливисто засмеялся Изуку. Что ж, раз его пламенная речь подняла ему уверенность и настроение, то этого достаточно. Деку действительно чуть расслабился, так что решил пошутить, разрядив неожиданно гнетущую атмосферу. Кацуки вышел из-за стола и достал пару купюр из кармана. Он скидывался деньгами с Изуку за эту квартиру, а ещё на продукты. Так уж вышло, что они соседствовали с самого детства. Их семьи жили в одном и том же многоквартирном доме, после они ходили в одну школу и колледж. В то же время они оба попали к Айзаве, где их всему научили и предоставили кров. Теперь, переехав в этот город, они не стали изменять традиции и поселились в одной квартире. Для них это оказалось удобнее и дешевле. — Кстати, Каччан, тебе не показалось, что между Очако и Хитоши что-то есть? — с лёгким любопытством поинтересовался Изуку. — Чё? Предлагаешь посплетничать? — Кацуки не особо любил обсуждать других, да и не видел в этом смысла. — Может, самую малость? Тебе самому не интересно? — Мне пофиг, если они трахаются, — в ответ Изуку надулся и сложил руки на груди, так что Кацуки закатил глаза, всовывая ноги в ботинки. — Но если тебе так интересно, то нет, мне не показалось. Я за ними не слежу. Спроси прямо, — пожал он плечами, как будто в этом не было ничего такого. — Или тебе Очако нравится? — Нет! — Шинсо? Они оба? Хочешь тройничок? — забавлялся Кацуки. — Что? Нет! Боже, Каччан! Это просто интерес, — вдруг взорвался он смущением. — И почему ты порой такой вредный? Я уже жалею, что спросил. Ты ведь теперь начнёшь расспрашивать Тоши? — А как же? — ухмыльнулся Кацуки. — Должен же я утолить интерес одного грёбаного девственника, который стесняется спросить, в отношениях ли его друзья. — Изуку подавился возмущённым выдохом. И надо ведь! Столько колкостей услышал за последний час! И это вся благодарность за вкусный обед, который он буквально приготовил из говна и палок? — Я пошёл. До встречи в штабе. Будет больно — оставайся дома. Изуку кивнул, соглашаясь. Кацуки знал его достаточно хорошо, чтобы понимать, что он предпочтёт закидаться обезболивающими и прийти, нежели отсиживаться в стороне. Особенно когда это касалось колдуньи и результата встречи с ней. Деку наверняка навязался бы пойти вместе с ними, но адекватно расценивал, как перенапряжение скажется на его травме. Скоро предстоит очередной патруль, нельзя становиться обузой. Хоть Айзава и не позволял им выходить на охоту по одиночке, это не означало, что Кацуки послушается. Если ему что-то взбредёт в голову — его не остановить. Кацуки вышел из квартиры и сел в машину. Хитоши написал адрес, попросив забрать его. В этом доме точно проживала Очако, потому что они все помогали разгрузить ей коробки с вещами, а вот жильё Хитоши и Шоты располагалось чуть ли не в двух шагах от штаба. И учитывая, что его нужно забирать не из дома, предположения Деку, вероятно, совсем не беспочвенны. Его чуйка как всегда поражала. Впрочем, возможно, всё потому, что самому Кацуки было неинтересно выяснять, кто с кем спит.***
— И как у тебя получилось проснуться? — всё удивлялась Очако, пока над ней нависал Хитоши. Он вымылся и оделся. Бельё они так и не постирали, но не сказать, чтобы Хитоши успел сильно пропотеть на охоте. Наоборот, подмёрз. — После патруля, собрания и нескольких заходов… Обычно тебя и пушкой не разбудишь. — Я не спал, — спокойно ответил он, не отстраняясь. — Что? — Я слишком распалён, — признался он с холодным блеском в глазах. Что-то таилось в его взгляде такое, что прошибало ужасом насквозь. — Чем? — чуть заторможенно спросила Очако. — Стиксами. Интересно, кто кого вскроет: я их или они меня, — так же ровно произнёс он, как будто говорил об обыденных вещах вроде «а не устроить ли нам пробежки по вечерам». Девушка обескураженно приоткрыла рот, её сердцебиение участилось. Слышать такое было далеко не просто. Она зарылась пальцами в волосы Хитоши, чуть влажные после душа, пытаясь осознать услышанное. Охотник так спокойно говорил о своей возможной смерти, возможно, продумывал свои действия на случай боя со Стиксом. Очако не знала, что ответить. Казалось, любой её ответ прозвучит нелепо. Поведение Хитоши казалось безумным — сам Хитоши выглядел безумным. Под его глазами уже залегли тёмные круги из-за бессонной ночи. Он не воспользовался возможностью и не поспал. А ещё он бы ушёл, ничего не сказав, так что это разбивало сердце Очако, потому что она понимала, что его поступок исходил не из проявления заботы. Скорее, Хитоши не видел бы смысла действовать иначе. Очако казалось, что в какой-то момент между ними всё поменялось, что они сблизились и могли бы, вероятно, называться парой влюблённых. Уж Очако точно подходила под этот параметр. Но это лишь выдуманная ею сказка. Проснувшись и увидев, каким отстранённым выглядел охотник, как сухо он отреагировал на её пробуждение и что говорил после, она понимала, что он только вёл себя как возлюбленный. На самом деле походило на то, словно он натягивал маску ради получения выгоды, её тела, тогда как его интересовало лишь убийство вампиров. Весьма пугающий вывод. Но одновременно с этим Очако не могла игнорировать тот факт, что Хитоши берёг её и действительно подмечал те эмоции, которые не замечали другие. Хотелось бы ей спросить: «Я или вампиры? Кто распаляет тебя сильнее?», но она боялась произносить это вслух, ещё больше боялась услышать ответ не в свою пользу. — Будь осторожен, — всего лишь произнесла она. — Нельзя перенапрягаться, тебе лучше вернуться домой и отдохнуть после встречи с колдуньей. Айзава разозлится, если узнает. Хитоши не шелохнулся, пока его щёку оглаживали нежно и даже немного робко. Ему иногда думалось, что Очако его остерегается. Возможно, после той ночи, когда он, резвясь, перерезал горло вампиру. Это не убило его, но в этом и заключался весь смысл: раскалённый металл, а именно так ощущалось серебро для вампиров, истязал чужую плоть по прихоти Хитоши. Охотница же не подозревала, что у её напарника имелись садистские наклонности. Какая-то часть в ней задавалась вопросом, чем же в таком случае отличается Хитоши от тех, кого он убивал? Это даже не месть кому-то конкретному — он поступал так со всеми, даже если обращённый перед ним на вид совсем ребёнок. Хитоши поднялся и направился в прихожую. Он ничего не ответил девушке, потому что то, что вертелось на кончике его языка, могло её обидеть. «Не указывай мне». «Я сам знаю, что для меня лучше». «Хочешь позаботиться обо мне, когда не в состоянии позаботиться о себе?» Да, этого действительно не стоило произносить вслух. Хитоши молча вышел из квартиры и сел в ожидающую его машину. Кацуки смотрел на него с недовольством, впрочем, это не неожиданность. Он почти всегда так зыркал. — Поехали, — скомандовал Хитоши, на что ему в лицо прилетел фак. Парень чуть отпрянул и посмотрел на друга с небольшим раздражением. Кацуки не отставал в проявлении своего возмущения. Весь такой энергичный, аж бесил. День у Хитоши явно начинался дерьмово. — Я, блять, похож на твоего личного шофёра? Вежливость не для тебя, патлатый? Ладить с ним трудно, очень. Возможно, Шинсо действительно стоило взять машину у Очако, а после заехать за ней, но он не хотел садиться за руль после бессонных суток. Пусть он и находился в здравом уме, но организм истощался всё сильнее, это хорошо ощущалось. Он нуждался в хорошем сне. — Обиделся, что я не пожелал тебе «доброго дня»? — несколько насмешливо фыркнул он, продолжая, — почему ты вечно нарываешься, Бакуго? Мне казалось, наши подростковые перепалки давно закончились. К тому же, несмотря на твоё вечное тяфканье, ты всё равно делаешь, как я тебе говорю. Тяфканье? Кацуки готов был взорваться, или ещё лучше, взорвать этому парню его тупую башку. Хитоши невероятно выбешивал его, особенно вот в такие моменты, когда он вёл себя как последний кусок дерьма. Хотелось поступить как в GTA: покинуть автомобиль, схватить наглеца за шкирку и выкинуть на асфальт, возможно, накидать ему парочку пинков сверху. Ух, как бы возликовала его душа! — Ведёшь себя как ёбаный напыщенный индюк. Хотя насчёт ёбаного я не уверен. Круглолицая не дала? — хмыкнул Кацуки. — Или у тебя колпак течёт из-за Стикса? — Уж о его маниакальном желании доминировать над кровососами знали все, кому доводилось с ним взаимодействовать. Машина тронулась с места, так что Хитоши повёл бровью, удивившись, что их конфликт так легко сошёл на нет. Взрывной пацан прокачал свои способности по управлению гневом? — Если так, то остынь и попей травок, нехуй кидаться на других. «Вообще-то это ты кинулся на меня», — хотелось Хитоши так ответить, но вместо этого он промолчал. Они ехали в полной тишине. Никому не хотелось заговаривать первому, потому что, казалось, любое слово заставит их снова поругаться. Атмосфера была такая… угнетающая. Хитоши стал столь чувствителен из-за недостатка сна, голода и стресса. Кацуки, наоборот, вырубился тотчас, как его голова коснулась подушки, после его заботливо накормили, так что в целом он был удовлетворённым. Стикс его тоже волновал, но не настолько, чтобы сводить себя с ума мыслями о нём. Навигатор привёл их почти что на окраину города. Дальше следовал лес и невысокие холмы. Они остановились у сувенирного магазинчика, за окном которого располагались расписные вазы с искусственными в них цветами. Сверху свисало несколько рождественских украшений. Рановато, конечно, но парни в принципе сомневались, что сюда всерьёз кто-то захаживал. Магазин не выглядел заброшенным, как они могли себе представить, но обычно колдуны накладывали магию на свои мастерские, на свои дома. Для обычных гражданских такие места становились менее привлекательными, порой даже отпугивающими. Даже если они замечали подобные «сувенирные магазины», то думали, что зайдут в него позже и проходили мимо, а после и вовсе забывали о своём намерении. Улица оказалась довольно оживлённой. На одной из площадок дети шумно играли в мяч, несколько женщин в возрасте обсуждали сериалы, а через дорогу мастера чинили вывеску пекарни. Кацуки ещё не был здесь, так что заинтересованно огляделся. Его татуировки чуть гудели, словно откликаясь на чужеродные силы, но это не то же самое, когда он встречал вампиров. Впрочем, средь бела дня их не встретить. — Сюда бы Изуку или Очако, — нарушил тишину Хитоши, похоже, угомонившись за это время. — Здесь большая концентрация… чего-то. Он тоже не мог дать характеристику тому, что почувствовал, но здесь ощущалась смесь сил, принадлежащих, возможно, демоническим существам. Шинсо знал, кто мог бы с этим справиться. Очако в прошлом как раз собиралась охотиться на них; ещё её обучали охоте на оборотней, но те редко убивали людей ради пропитания или веселья, поэтому к ним относились более нейтрально. Очако и подавно. Она почти что приравнивала их к людям по образу жизни. Хитоши хотел натаскать её со временем, научить расправляться с вампирами, привить жажду крови. Конечно, его истории о том, что многие оборотни являлись насильниками, пугали её. По этой же причине она правда хотела бы контролировать их популяцию, но сейчас они отвечали за вампиров под командованием Айзавы. Кацуки первым подошёл к двери и толкнул её от себя, но она не поддалась, тогда он потянул её в свою сторону, но та снова не сдвинулась. Более того, даже не скрипнула. Кацуки подумал о том, что здесь наложены чары, скрывающие звуки. Однако проблема всё ещё оставалась актуальной: здесь закрыто. Кацуки постучался, на секунду подумав, не было ли какого-то шифра у этой колдуньи. — К ней же не по записи приходят? — обернувшись, спросил Кацуки, и Хитоши пожал плечами. — Шота не говорил такого. Они к ней просто приехали, и она их впустила. Постучи ещё, — предложил он, услышав раздражённый выдох. Была ли эта Мэй на месте? Она могла уйти. И мысль об этом удручала. Они ведь проделали такой длинный путь, чтобы оказаться здесь. Однако Кацуки не успел и руки поднять, как дверь отворилась. Из помещения вышел некто, одетый в лёгкую чёрную мантию-кофту. Его лицо скрывал большой капюшон, рукава закрывали руки почти до кончиков пальцев, но даже так виднелись татуировки. Охотникам удалось встретиться с незнакомцем взглядом: на них посмотрел молодой красивый парень, на шее которого также торчал кусок татуировки красного цвета. Кацуки не стал пялиться или преграждать путь, так что вошёл внутрь магазина. Его это не касалось, их не посылали сюда выискивать подозрительных типов, похожих на ассасинов из одноимённой игры. К тому же излишнее внимание могли воспринять агрессивно, а им лучше не наживать новых врагов, пока они не разберутся со старыми. А вот Хитоши считал иначе. Он явно заинтересовался, так что задержался у входа. Даже с его фиговым зрением он заметил необычайно яркие радужки глаз у этого парня, совсем не естественные для обычного человека. Ему хотелось узнать причину такого цвета; той силы, что плескалась в этом загадочном незнакомце. Тоши не впервые такое наблюдал: у многих охотников глаза подсвечивались из-за татуировок, позволяющих им видеть в ночи. Но то было в тёмное время суток, а сейчас — яркий солнечный день. — Эй, ты. Ты охотник? — внезапно сорвалось с языка Хитоши, когда он посмотрел на удаляющуюся спину. Парень замер на долю секунды и пошёл дальше, но тут его ощутимо дёрнули за плечо, заставляя обернуться. Глаза отдавали в желтизну, как у какой-нибудь змеи, разве что зрачок был обычным, круглым. — Я с тобой говорю. Уголки губ чужака вздёрнулись в лёгкой усмешке. Он развернулся и продолжил свой путь как ни в чем не бывало. Хитоши не стал больше его преследовать. Он хмыкнул и зашёл в сувенирную лавку, сразу же замечая там молоденькую девчонку. И её называли нимфой? Как-то не особо верилось. Походила на обычную гражданскую. Аояма хотя бы странно одевался, его кожа вечно мерцала из-за каких-то блёсток, а ещё он постоянно шушукался с зачарованными предметами. Он был с лёгкой придурью, если говорить точнее. Мэй показывала Кацуки несколько кинжалов-заготовок, так что тот не обратил внимание на чуть взвинченное состояние друга. — Кто тот парень? — спросил Хитоши, прерывая колдунью. Кацуки посмотрел на него как на идиота. Они пришли сюда явно по другим вопросам, да и стоило, опять же, вести себя, чёрт побери, прилично. Хитоши видел, как на него смотрит друг, словно спрашивал: «чувак, да что с тобой не так?». Хотелось бы ему самому знать ответ на этот вопрос, но пока что его от всего воротило так сильно, что хотелось послать весь мир. Ему не хотелось быть любезным, не хотелось притворяться тем, кем он не являлся — он просто желал как можно быстрее получить ответы на все свои вопросы, а после разделаться со Стиксами. Диалог между этими двумя вдруг продолжился, а Хитоши нахмурился от ощущения, словно что-то шло не так. — А ещё в следующий раз напишите мне заранее, если собираетесь приходить, — она отдала визитку Кацуки, так как он стоял ближе, и заметила, как он повёл бровью. — Иначе вам придётся стоять под дверью и, возможно, не один час. — Лайн? — Ну да, век современности. Не пользуешься мессенджерами, малютка? — с лёгким изумлением поинтересовалась колдунья, так что Кацуки цокнул языком на это обращение, но согласно кивнул, говоря о том, что всё понял. Перечить и ругаться с этой девушкой он явно не собирался. — Ты не ответишь? — Хитоши подошёл ближе, его тело ощущалось таким ватным, как будто его одурманили. — Тот, кто вышел, похож на охотника. Кого он ловит? Мэй перевела взгляд на наглеца, смотрела спокойно и даже чуть равнодушно. Хитоши чуть покачнулся, ему вдруг показалось, что он выпал из реальности на пару секунд. Когда он пришёл в себя, то услышал: — Лайн? — Да, век современности. Не пользуешься мессенджерами, малютка? Его сердце тревожно забилось, прежде чем он поднял голову и против воли повторил заданный ранее вопрос: — Ты не ответишь? Тот, кто вышел, похож на охотника. Кого он ловит? Уж слишком походило на зачарование от вампира, но это ведь просто невозможно! Дело рук колдуньи? Неужели она мстила за его небрежность? Мэй взглянула на него в очередной раз, напряжённо так, потемневшими глазами. Хитоши словно ударило хлыстом, когда Кацуки вновь спросил «Лайн?». Разгадка пришла быстро: он попал в петлю времени, и теперь она повторялась с завидной регулярностью. Голова раскалывалась от боли, чувство паники всё больше охватывало его. Как выбраться из этого состояния? Это вообще реально? Стоял ли он неподвижно или был без сознания? Что творилось с его телом? Хитоши давно не ощущал себя столь немощно. Он стоял неустойчиво — казалось, вот-вот рухнет и распластается на полу. Думал даже самостоятельно туда опуститься, чтобы стало полегче и его перестало мутить. — Ты вроде говорил, что тебе нужен клинок, — сказал Кацуки другу, — вот этот вполне достойный, как по мне. Он повертел его в руках, убеждаясь, как тот удобно ложился в ладонь. Хитоши снова промолчал, так что Кацуки повернулся к нему, замечая, как тот застыл у порога совершенно безмолвно. Он зашёл сюда, не сказав ни слова, даже не поздоровался. И где его манеры, в самом-то деле? Айзава явно фигово справился с его воспитанием. — Шинсо, — позвал он в очередной раз. — Хитоши? Но тот смотрел на него невидящим взглядом, будто зачарованный вампиром: его глаза совсем остекленевшие, как у полудохлой рыбы. Хитоши шумно выдохнул. Походило на то, словно ему не хватало воздуха. И охотник внезапно двинулся: он нащупал дверную ручку за спиной и быстро выбежал наружу. Двигался так быстро, словно его облили кипятком. — Эй! — крикнул ему вслед Кацуки, ничего не понимая. — Какого хрена? — он посмотрел на Мэй, но выражал общее недовольство, не пытаясь предъявлять какие-либо претензии. Но он не мог не спросить. — Это ты его так?.. — Нет. Полагаю, мой прошлый клиент, но нет причин переживать, — загадочно улыбнулась она. — Скоро придёт в себя. Твой друг глубоко ранен, его ждёт весьма прискорбное будущее. Кацуки не знал, как реагировать на это известие. Ждала ли хоть кого-то из них тихая, размеренная жизнь? Вряд ли. — Так ты ещё и провидец? — Не совсем, — Мэй указала на место чуть выше двери. Там висел жестяной амулет, в центре которого располагался белый камень, по краям его обрамляли рунические знаки. На вид ничего примечательного. Вроде, он не менял цвет, от него не исходила энергия, но каким-то образом он передал некие сведения о будущем Хитоши. — Мой друг подарил мне его. Индивидуальный заказ, — улыбнулась она. — Я не занимаюсь предсказаниями, но мне интересно посмотреть на приходящих сюда: их намерения и эмоции, что их ждёт в конце их пути. — М-м, — как-то неоднозначно протянул Кацуки. Любопытство одолевало его, на языке вертелись вопросы вроде «сколько мне осталось жить?» или «а что ждёт меня?», но в то же время ему не хотелось знать ответы. Услышать, что его ждало прискорбное будущее, как и Хитоши, было бы весьма угнетающе. Он ведь сутками станет думать об этом, прокручивать в своей голове. Похоже, эти мысли отразились на его лице, потому что колдунья вдруг засмеялась и протянула свою руку к Кацуки, приподнимая его лицо за подбородок. — Чё… Фиг ли ты руки распускаешь? Реакция ещё больше развеселила Мэй, но она не стала смеяться над ним. Кацуки же больше проворчал, нежели действительно разозлился, а после отвернулся, разрывая физический контакт. Он не испугался, потому что слишком хорошо знал, что маги не станут вредить без веских на то причин. Так что выбегать отсюда так, как сделал это Хитоши минутами раньше, ему не придётся. — Вы с ним слишком разные. Тебе не нужно бояться, — вдруг заверила его девушка. — Но ты должен помнить, что однажды и тебя призовут к ответу. Правильных и неправильных решений не существует, а смерть порой является спасением. Кацуки смотрел с небольшим раздражением, но только лишь потому, что ненавидел все эти загадочные вещи. Ему потом сиди и думай над чужими словами, пока колдунья будет беззаботно посапывать. — Ну а теперь раздевайся. Ты ведь за этим сюда пришёл? Одна из твоих малюток нуждается в реабилитации. — Мн, типа того, — чуть обескураженно донеслось от Кацуки, пока он действительно снимал с себя верх, даже не подвергая сомнению чужие слова. Конечно, он обмолвился в самом начале, что его интересуют чары, тогда как его коллегу — оружие. Мэй нетерпеливо обошла охотника, задирая майку выше и открывая себе обзор на его спину. Кацуки дёрнулся, скорее от неожиданности, когда его кожи коснулись тёплой рукой. Татуировка загудела, словно отвечая на зов сильной магии. Это так хорошо ощущалось, особенно когда и остальные его чары завибрировали. Это немного смущало Кацуки, и не потому, что его трогала женщина. Ему всё казалось, что дверь вот-вот отворится, и в неё заглянет парочка любопытных глаз. Ну а ещё его не устраивало, что ему не поясняли, что именно с ним делали. Но тут, словно прочитав его мысли, Мэй заговорила: — Чары солнца ослабли, ты давно не подпитывал их, верно? — охотник чуть нахмурился. Он не помнил, чтобы Аояма что-то говорил о подпитке. — Или ты не знаешь, как это делать? Только не говори, что тебе ничего об этом не рассказывали. Любой маг знает о том, что нужно солнцу. — Может, и рассказывали, — признался Кацуки, но особо ничего такого не вспоминалось. Аояма велел не перенапрягаться, прогуливаться на свежем воздухе и не патрулировать каждую ночь. — По правде говоря, я сюда за этим и пришёл. Я бы хотел усилить свои чары. Настолько, чтобы они ушатали и Стикса… — он чуть обернулся к ней. — Это возможно? — Возможно многое, — ответила она с лёгкой улыбкой. — Другое дело, какую цену ты готов за это заплатить? — Сколько это будет стоить? — Хм-м, помимо основной оплаты, полагаю, где-то половину твоей жизни. — Половину моей жизни? — непонятливо отозвался он в ответ. — Я могла бы усилить твоё солнце достаточно, чтобы Стиксы оббегали тебя по широкой дуге, но прошлый такой желающий умер во время усиления. У него осталось меньше жизни, чем требовалось. Подобная магия сильна, но недолговечна. Нельзя держать всю власть в руках вечно: в конце концов, каждый смертен. Даже вампиры. Так что сначала тебе не помешало бы обратиться к провидцу. Скажем, если тебе подарено шестьдесят лет, то ты доживёшь до тридцати. Кацуки шокировано распахнул глаза. Это было очень заманчивое предложение. Он в принципе не особо рассчитывал прожить долгую счастливую жизнь, опять же потому, что мало охотников доживали до двадцати, не говоря уже о тридцати. — Сколько тебе сейчас? — Двадцать три. — И того, если тебе отведено пятьдесят лет, то останется жить всего около двух лет. Если и того меньше, то считай себя уже мертвецом. — Это точные расчёты? — казалось, он в шаге от того, чтобы согласиться — настолько ему хотелось стать неуязвимым, защитить своих друзей. — Ты сказала, что проводила этот обряд всего единожды. — И у меня достаточно методов, чтобы узнать, почему он закончился провально. Но я проведу его, если решишься и принесёшь мне кровь Стикса. — Я только что сказал, что мне нужна сила против Стикса, потому что я беспомощен перед ним, а ты говоришь, чтобы я принёс его кровь? — он спрашивал это чуть едко, потому что знал, что достать его кровь слишком сложно. Кацуки мог умереть ещё до обряда, тогда какой смысл решаться на что-то подобное? Мэй тихо захихикала, а после пожала плечами и встала перед Кацуки, указывая на проход вглубь помещения. Она пошла туда первой, пока охотник медлил и сомневался. — Я помогу напитать её прежней силой. — Я использовал её несколько раз этой ночью. — Я знаю. Иди сюда. Кацуки посмотрел на вход. Пусть Хитоши тот ещё говнюк, но Кацуки переживал за него. Необычно для него вот так исчезать. Мэй вскользь упомянула, что её прошлый клиент что-то сделал с Хитоши. Что и для чего? — Поторопись, Кацуки. У нас нет целого дня. И ему пришлось шагнуть вперёд, подчинившись. Если она реагировала столь спокойно, то, вероятно, и ему нет смысла переживать? Во всяком случае Хитоши не маленький мальчик и умеет о себе позаботиться. Тем более днём.