Серебряные оковы

Шпили храма Вокин пылали как само солнце. Их блеск слепил всякого, кто неосторожно поднимал взгляд к небу, заставляя щуриться, смаргивать непрошенные слезы и острую резь. Храмовый район всегда полнился людьми: кто-то спешил вознести богине свои молитвы, кто-то искал нужное здание, кто-то просто прогуливался, наслаждаясь видами. Мелкие воришки больше промышляли на Променаде, а здесь было гораздо спокойнее. Каменная скамья нагрелась за день от солнца, что уже неуклонно падало в морские воды, но Энви ничего этого не видела из-за крыш домов, гнездившихся друг на друге. Она оглянулась назад, снова встречаясь взором с храмом, и безотчетно прошептала слова единственной известной ей молитвы, говоря богине, что ей очень, очень нужен хороший заказ с щедрым гонораром, что она пустит его на благое дело и позже воздаст ей сполна. Хотя Вокин не благоволила шпионам, Энви надеялась, что ее желание подзаработать богиня услышит и воспримет с благосклонностью. В закатном мареве и грузном знойном воздухе минуты тянулись медленно, тяжко. В этой части улицы не было ни единого фонтана, от которого хотя бы немного веяло прохладой, и в который можно было бы кинуть монету на удачу предприятия. Энви разжала пальцы, расправила складки на тонкой белой рубахе и выдохнула, ссутулившись, сгорбившись от внезапно навалившейся на плечи тяжести мыслей. Что у нее собственно было, кроме зацепки на этот заказ? Пара симпатичных нарядов, которые еще можно было пустить в дело. Деньги на дорогу в оба конца до Свечной цитадели или на дорогу в один конец до Врат Балдура. Не густо. У нее есть несколько связей в Калимпорте, но до него за такую сумму не добраться. Из водоворота мыслей ее вытащил шелест тканей, раздавшийся за спиной. На свободную половину скамьи сел молодой мужчина в черном плаще – совершенно неподходящей одежде для столь жаркого дня. Он достал из внутреннего кармана трубку, крепко забил ее табаком и взмахнул рукой, отчего на пальце зажглось небольшое, едва заметное пламя, в ту же секунду окутавшее содержимое трубки. «Либо у него есть лицензия, либо он неместный и не знает наших законов» – тут же подумала Энви. – За такой скромный трюк меня никто не покарает, не переживайте, госпожа, – голос мужчины был негромким, но летящим, с призвуком смеха внутри. – Я не переживаю, с чего вдруг, – она отвернулась и принялась разглядывать арки ближайшей галереи, колонны, поддерживавшие ее своды, и портики над входами. – Да и лицензия у меня имеется, – теперь он точно посмеивался. – Но мы ведь с вами не это пришли обсуждать, не так ли? Энви поежилась. – Я вас не знаю, может нам вовсе нечего обсуждать. – Не стоит так ершиться, Энвиэль, или мне можно называть тебя Энви? Эльфийка развернулась к мужчине. Темные волосы спадали волной на одну половину лба. Карие глаза смотрели с усмешкой, которую можно было бы принять за тепло, не будь она так подкована в чтении людских эмоций. Он выдыхал дым, прикусывая дерево трубки. Кончики пальцев загрубели и потемнели от постоянного контакта с табаком, что совсем не вязалось с привычной лощеностью и изнеженностью магов Аткатлы. – Вы нездешний, – с подозрением проговорила она. – Верно, – теперь он улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами. В уголках глаз залегли лучики мелких морщинок, забавных и даже очаровательных. Мужчина был определенно красив, и это еще больше вызывало вопросы. Для калишита он был слишком бледен, для Глубоководья – слишком суров, для Элтуреля – слишком жив. – Вам известно мое имя, а мне ваше – отнюдь нет, может хотя бы соизволите представиться? Собеседник выпустил еще одно облачко дыма и хохотнул. – Какие сложные фразы, какой изощренный язык! Ты точно нам подойдешь. Энви подавила желание срочно и глубоко выдохнуть от облегчения. Чем бы ни обернулся этот заказ, она его только что получила. По крайней мере одна часть ее молитвы была услышана. Но показать свою радость – значит выдать свое бедственное положение, а это не пристало людям ее профессии. Она должна была держаться максимально непринужденно и внимательно одновременно, не показывать своих чувств, но и не казаться застывшей статуей. Тонкое искусство, которое само собой оттачивалось годами. Мужчина смотрел ей прямо в глаза, ни на секунду не отводя взгляда, то и дело выпуская в воздух все новые и новые кольца дыма. Когда тот наконец иссяк, таинственный заказчик, а может просто связной, вытряхнул пепел из трубки, убрал ее все в тот же внутренний карман и наконец заговорил. – Карвел. – Приятно познакомиться, – тут же выпалила Энви. Он снова ухмыльнулся, а затем резко сделался серьезным. – Ну что ж, можем обсудить детали. Пойдем. Карвел грациозно поднялся на ноги и направился к галерее, которую Энвиэль так пристально рассматривала несколько минут назад. Расстилающийся над городом закат сделал Храмовый район чуть менее многолюдным: теперь тут оставались преимущественно жрецы, да и те спешили к вечерней, самой главной молитве. Поэтому, когда Карвел и Энви повернули за одну из широких колонн, никто не заметил, как перед ними мелькнуло голубоватое свечение портала, в который оба быстро шагнули. *** – Наша предыдущая наемница перестала выходить на связь примерно месяц назад. Так что первым делом тебе нужно будет найти ее – живой или мертвой, неважно. По возможности выясни подробности ее исчезновения. А затем жди дальнейших указаний, – Карвел говорил быстро и четко, не размениваясь на эпитеты и эвфемизмы, чтобы Энви сразу поняла: перед ней человек дела. – По прибытии тебя найдет наш связной, Асеир. Калишит, давно осевший в Нижнем городе. На следующей неделе получишь деньги на дорогу до Врат Балдура и ключи от дома, где до тебя жила Атáла. Энви сидела в дорогом кресле, обитом зеленой парчой, и смотрела, как Карвел перебирает бумаги на столе. Кабинет, в котором они оказались, был небольшим, но отделанным со вкусом: деревянные панели на стенах, резной кессонный потолок, пара небольших картин с какими-то замысловатыми сюжетами на стенах. Двери в комнате не было: волшебник либо входил сюда через портал, либо прятал ее где-то за одним из книжных шкафов, хотя следов на полу Энви не заметила. Свет исходил от магических ламп, развешанных по стенам, и десятка свечей на столе, и от этой смеси голубого с желтым комната казалась странно холодной, неприязненной и совсем не подходящей столь приятному на вид владельцу. – У меня будет какая-то легенда? Карвел поднял на нее взгляд и немного презрительно усмехнулся. – Зачем? Красивая девица во Вратах Балдура, решившая пробиться наверх, – дело не абы какое редкое. А с таким личиком о прошлом тебя вряд ли кто-то спросит, – с ухмылкой ответил Карвел. – И все же, – Энви не нравилась эта пренебрежительность в его словах, что она подчеркнула явным нажимом в голосе. – Ладно, конечно, будет, – Карвел поднял на нее быстрый, но уже серьезный взгляд, не прекращая поисков нужного документа на столе. – Атала тоже была эльфийкой, так что можешь выдать себя за ее сестру. Остальное тебе расскажет Асеир, а на время путешествия будет достаточно заботе о почившей и немного слез для тех, кто будет чрезмерно расспрашивать. Он склонился к ящикам слева и принялся методично открывать один за другим, мельком изучая содержимое. – Завтра направлю к тебе Янару, одну из моих помощниц. Она восстановит барьер в твоей голове. – Хорошо, – обрадовалась Энви. Гитзерайский барьер не раз спасал ее от проникновения в разум непрошенных гостей. – А чем Атала занималась во Вратах? – вопрос должен был заполнить возможную паузу, а заодно и прояснить важный момент. Карвел снова посмотрел на нее в упор, медля произнести хотя бы слово, зато улыбаясь хищной улыбкой сильного. – Я думаю, ты и сама догадываешься, красавица. У нее в гардеробной наверняка остался ворох платьев разной степени пристойности, так что ты легко займешь ее место, – короткий миг тишины вдруг начал бить, давить и душить Энви. – На коленях перед аристократами Врат. Но тебе вроде не привыкать, не так ли? Карвел наконец нашел нужную бумагу и убрал ее в карман плаща. Эльфийка быстро сглотнула и улыбнулась одной из своих отточенных, изумительных улыбок, демонстрируя готовность служить и подчиняться. – Да, мой господин, – она слегка наклонила голову и опустила взгляд. – Вот и чудно, – мужчина обошел стол и приблизился к Энви. – Атала не была такой покорной, постоянно пререкалась, спорила, задавала лишние вопросы, за что наверно и поплатилась. Но ты, мой дивный эльфийский цветок, совсем другое дело. Вижу, твои предыдущие хозяева хорошо тебя обучили. Он провел пальцем по линии ее подбородка, цепляя его и приподнимая на себя. Смешинки в глазах, которые почти понравились ей час назад, вдруг стали злыми и острыми, но Энви не поежилась, не сжалась и не закрылась. Он хотя бы красив, так что можно попробовать получить удовольствие. – Скажи мне, Энвиэль, мечтала ли ты когда-нибудь увидеть Сулданесселар? Город твоих предков? – вопрос застал ее врасплох. Она ожидала чего угодно – пальца во рту, звона пряжки ремня, резкого рывка на себя – но точно не этого. – Д-да, – неуверенно ответила Энви. – Сколько тебе было, когда тебя выкрали? – Карвел все еще улыбался и водил ладонью по ее щеке. – Я точно не знаю, меньше года. – Тц, тц, тц, какая должно быть была трагедия для твоих родителей – дитя, утраченное так вскоре после рождения. – Я их не помню, – она не отводила от Карвела взгляда, все время оставаясь начеку, даже когда вопросы били точно в цель и разбегались больными уколами по всем нервам внутри. – И вот уже много лет ты мотаешься по Побережью мечей, пытаясь скопить достаточно денег, чтобы окончательно выкупить свою свободу… – от последнего слова челюсти ее сжались, и Карвел моментально ощутил это. – Ну-ну, красавица, не напрягайся так, мы уже почти все обговорили, осталось только обсудить финансовый вопрос. Дыхание, что на секунду сбилось, вновь вернулось в норму, зрачки обратно сузились, уступая место стальным радужкам, и сердце перестало выдавать один лишний стук, как только речь зашла о деньгах. Он протянул ей документ, который так тщательно искал, и Энви увидела контракт, сложный, витиеватый, но вполне для нее понятный, а в конце него сумму. Приличную сумму. – Это, плюс деньги на текущие расходы – билет на корабль, жилье, немного обновок, – Карвел по-прежнему не отпускал ее лица, мягко и почти бережно водя большим пальцем вдоль скулы. – Где подписать? Мужчина тихо рассмеялся и откинулся чуть назад, оперевшись бедрами на письменный стол. – Какая прыткая! А ведь я еще не сказал, что ты нанята, – он потянулся к завязкам плаща и тот соскользнул с плеч на стол, накрывая устроенный там беспорядок, – думаю, сперва придется убедить меня, что лучше кандидата не найти. Ожидала ли она этого? Вполне. В городе, почти целиком населенном людьми, молодая эльфийка всегда была диковинкой. Поэтому похотливые взгляды, чужие руки на своем теле и скабрезности вперемешку с несвежим дыханием уже давно стали для нее привычными. Но они не стали от этого менее отвратительными. Карвел был хотя бы хорош собой, а еще силен и властен. Если она справится с этой его маленькой прихотью, он даст ей работу, а если она справится и с ней, то может выдаст еще заказ-другой. Так что ничего страшного. Он хотя бы хорош собой, хотя бы. Энви протянула руку и дотронулась до его запястья, нежно провела пальцами по открытой коже, затем устремилась выше по предплечью. Карвел довольно улыбнулся, резко притянул эльфийку к себе и крепко прижал. – Хорошая девочка. Большинство твоих коллег так банально сразу тянется к члену, что мне это стало наскучивать. – Мне всегда нравились мужчины, которые открыто говорят о своих предпочтениях, – она потерлась носом о его щеку и посмотрела сквозь ресницы. И ему явно пришелся по вкусу этот маленький жест, этот маленький комплемент. Карвел ухмыльнулся и накрыл ее губы своими, требовательно вторгся языком внутрь, обдавая ее мерзкой горечью табака. Они целовался жестко, надменно, вполне ощущая себя хозяином положения. Ей все равно некуда бежать, у нее все равно нет другого выхода, кроме как согласиться. Он успел справиться о ее положении, узнать, сколько стоит перекупить ее долг, и сколько ей еще придется на него работать. Так что он мог взять сейчас все, что хотел. А как не захотеть такую соблазнительную куклу? Он потянул ее рубашку вверх, не желая утруждать себя пуговицами, и наслаждался тем, как она нежно огладила его по рукам, спине, шее, спустилась вниз по груди, очерчивая сквозь ткань столь не свойственные магам крепкие мышцы, сжала пальцы на талии, не спеша притрагиваться к брюкам. Ему и правда показалось это чем-то чуть менее обычным, словно в ней была какая-то холодная сдержанность, которую ему разрешалось растопить. – Будь со мной нежен, и я сделаю все, что попросишь, – горячий шепот раздался у самого уха Карвела, и он прикрыл глаза от вкрадчивости ее голоса, накрыл ее грудь ладонью и несильно сжал, вызвав короткий поверхностный вдох. Ловкие пальцы наконец достигли ремня, прошлись самыми кончиками по его краю и легонько потянули. Затем вдруг двинулись выше и принялись путаться в завязках его колета, надетого поверх льняной туники, так что последней ослабла петля под самой шеей. Это было похоже на молчаливое послание, и Карвел прочел его без труда: Энви хоть и выглядела женственной, но слабой точно не была, предпочитая пускать в ход кружащие голову способности, а смертоносные придерживать до нужного момента. Она откинула колет в сторону, дернула вверх его тунику и только после этого принялась расстегивать ремень, но не успела. Уже в следующую секунду Карвел резко поменял их местами, оказался за спиной у эльфийки, одной рукой высвобождая свою эрекцию, а другой стягивая брюки с девушки. – Упрись руками в стол, – скомандовал он. Иллюзия растаяла как ни бывало. Впрочем, кто бы ожидал иного? Карвел прекрасно отдавал себе отчет в том, кто она такая и чем занимается, так что может ему и понравилась пара ее приемов, но главным все равно оставалось другое. Он развел ее ноги в стороны, бесцеремонно ощупал одной рукой промежность, другой уже направляя член внутрь. Толкнулся быстро, болезненно, и сразу взял быстрый темп. Энви послушно выгнула спину и принялась сопровождать его движения короткими выдохами и негромкими стонами. Поток мыслей попытался отключиться, покинуть ситуацию и дождаться ее окончания где-то за пределами. Обычно это помогало забыться, но сейчас никак не получалось. Она чувствовала, как усиливается хватка на ее плече, слышала, как часто он дышит у нее за спиной, как звонко разносится эхо от шлепков влажной кожи. Карвел не продержался долго. Спустя всего несколько минут торопливых, неровных фрикций он кончил, выплеснув сперму на внутреннюю сторону ее бедра, и уперся головой ей в спину промеж лопаток. Отдышавшись, он одобрительно хлопнул ее по заднице и отстранился. – Одевайся и подпиши контракт. Ни единой эмоции не отобразилось на лице Энви, пока она натягивала брюки, вытерев себя салфеткой, которую Карвел бросил в ее сторону. Все так же молча она подняла рубашку, надела ее и подошла к столу. Плащ уже вернулся обратно на плечи своего владельца, и Карвелу оставалось только вручить ей перо. Когда на бумаге высохли чернила, он открыл портал и сказал: – Ну все, иди, у меня еще много дел. Энви шагнула в мерцающий овал и оказалась все там же, в Храмовом районе, под сводчатым потолком одной из галерей. Она прижалась спиной к холоду колонны и замерла. Зрение потеряло фокус, мысли остановились, и только сердце гулко колотилось в груди. *** – …Так я и получила балдурский заказ. Все та же маленькая комната, все тот же вязкий, мутный воздух вокруг, все та же тьма за окном, хоть будто бы и слегка поредевшая, чуть менее смелая после того, как над ней пронесся свет освобожденного аасимара. Связь между личинками оборвалась, и Энви обратно надела кольцо Омелума. Астарион сидел на краю кровати в «Последнем свете» и нервно перебирал пальцами край простыни. Он подыскивал нужные слова, но на самом деле совершенно не знал, что полагается говорить в подобных ситуациях. «Мне очень жаль»? Вряд ли ей нужна была его жалость. Он еще не до конца понимал, зачем она показала ему этот отвратительный эпизод, но эльфийка выглядела так, словно это было лишь началом. – Тогда я еще не знала, на кого работаю. Карвел показался мне обычным волшебником, возможно одним из приближенных Совета шести. А мне очень нужны были деньги, – она поверхностно и быстро вдохнула, – когда всю жизнь работаешь на таких людей, нельзя просто уехать и скрыться. У них везде есть связи, свои глаза и уши. И если ты должен им большую сумму, то тебя найдут даже посреди пустынь Калимшана, зарытым с головой с песок. А я как раз была им должна. Много должна… Отсутствующим взглядом она окинула комнату и уставилась в окно, за которым был виден только белый купол защитного заклинания Изобель и большое дерево, не тронутое проклятьем, у самого берега. – Но это было лишь предисловие. И если оно тебе не понравилось, то сама история тебя и вовсе разозлит, – она покачала головой, предрекая бурю, затем тяжело вздохнула и заговорила еще быстрее, словно пытаясь поскорее вылить из себя все, что так долго держала взаперти, – Я не знала, на кого работаю до одной ночи. Пару месяцев назад в мой дом постучался молодой человек. Я видела его впервые. Он выглядел болезненно бледным, избегал смотреть мне в глаза. Сперва я подумала, что он чем-то напуган. Мы несколько минут проговорили у входа, мне казалось, он никак не может решиться войти. И тогда я сама его пригласила. Астарион молниеносно поднял взгляд бордовых глаз на нее. – Вампир, – он проговорил тихо, но твердо. – Отродье. Но тогда я этого не знала, – Энви отвернулась и прикусила губу, – он не причинил мне зла, да и не стал бы без приказа своего хозяина. Он сказал, что мой заказчик очень доволен той работой, что я выполняла для него прежде во Вратах. И что теперь он поручает мне гораздо более важное дело. Энви перевела дыхание и с усилием сглотнула, страшась того, что собиралась сказать. – Он сказал, что один вампир в Аткатле недавно получил письмо от некоего лорда из Врат Балдура. – Касадор, – с отвращением прошипел Астарион. – Этого я тогда тоже не знала. Как и вампир из Аткатлы, Мрел Алкам. – Это о нем говорил Бальтазар? – спросил Астарион. – Да, – кивнула она и продолжила, – в письме лорд говорил, что в скором времени он собирается обрести невероятное могущество, и это изменит баланс сил между городами. – Ритуал, – в голове Астариона понемногу стала складываться цельная картина, и она ему совсем не нравилась. Как и предупреждала Энви. – И здесь я совершила свою главную ошибку, – она вновь посмотрела на эльфа, и тот, словно почувствовав ее взгляд, ответил тем же, – я припомнила, что единственный вампир в Аткатле, про которого я слышала, входил в состав Витой руны, сообщества «живых мертвецов». И я усмехнулась, что уж не сама ли Руна посылает меня на такое задание. Лицо юноши сковал ужас, хоть через секунду он и взял себя в руки. Но этого хватило, чтобы я поняла, что попала в цель, – она сделала паузу, прежде чем вынести себе приговор, – и в ловушку. Астарион молчал. Смесь страха, понимания, злости и отвращения начала закручиваться внутри него в тугую спираль. – Вампир из Аткатлы был встревожен таким сообщением, и потому мне надлежало выяснить, кто послал это письмо, – продолжала она, хотя эльф уже и сам обо всем догадался, – довольно быстро я узнала имя вампирского лорда, а дальше дело не шло. Никто ничего не слышал про артефакт, заклинание или ритуал, который позволил бы вампиру обрести еще больше сил. Во Вратах Балдура я потянула за все ниточки, какие могла, поговорила с арфистами, Киной и всеми некромантами города. Я разослала письма всем знакомым по всему Побережью мечей и дальше, от Лускана до Калимшана. Никто ничего не знал. – А потом случился наутилоид, – подытожил Астарион. – Да, – она снова покачала головой, будто признавая свою вину. – И теперь тебе велено убить Касадора. – Да. – А затем доставить свиток в Аткатлу. – Да. – А что будет, если ты этого не сделаешь? Энви обняла себя руками, опустила взгляд и тяжело выдохнула. – Я даже представлять не хочу. Астарион поднялся на ноги и принялся мерить шагами комнату в отчаянной попытке расставить все факты на нужные места и не нарушить последовательность. Шрамы и ритуалы, вампиры и шпионы – всего было слишком много, слишком быстро, просто слишком. Ему хотелось крикнуть «Почему ты не сказала мне раньше?», хотелось пристыдить ее, убежать, наказать своим гневом и отсутствием, но тут же из ниоткуда всплывал вопрос «За что?», ведь действительно, что она сделала или могла бы сделать такого, чем заслужила бы подобного отношения? Он мог бы обвинить ее в том, что она медленно, по капле выуживала из него информацию о Касадоре и ритуале, но ведь это не было правдой: почти все, что он рассказывал, он рассказывал добровольно, скорее, чтобы облегчить душу, чем утолить ее любопытство. Он мог бы сказать, что она скрывала от него свою истинную цель пребывания во Вратах Балдура, но разве на то не было причин? Она не видела цельной картины до вчерашнего вечера точно так же, как он сам. Что она могла бы ему сказать? «Я приехала во Врата, чтобы найти Касадора, как удачно, что ты – его отродье, а теперь расскажи, что он задумал». Так? А стал бы он сам доверять такие знания первой встречной? После разговора с Рафаилом в голову лезли только перспективы Вознесения: солнечный свет, беспрепятственно струящийся по коже, вкус земляники и молока, вернувшийся спустя два столетия мертвой жизни, теплота в руках и дыхании, черты лица, вновь отраженные гладкой поверхностью зеркал. И сила. Великолепная, неоспоримая, бесконечная. Казалось абсолютно логичным желать ее для себя. Не полагаться на личинку и не бояться больше ничего и никогда. Но теперь, когда к сладко манящей перспективе примешались новые открытия, приходилось спешно обдумывать и другие варианты с их последствиями. – Гейл сказал, что Бальтазар мог служить Руне даже будучи мертвым, они и на такое способны? – спросил вампир. Но эльфийка только пожала плечами. – Все, что я знаю о Руне, это лишь сборник слухов и домыслов. Возможно, Гейл осведомлен куда лучше меня. В конце концов, Руна – общество максимально тайное, исполнители почти никогда не знают, на кого в итоге работают. Неведение – благо. И было бы благом для меня, если бы я попридержала язык в тот вечер.