Трилогия Кисмет. Часть вторая: Второй шанс/The Kismet Trilogy. Part 2: A Second Chance

Апрель-май 1986 года... Сириус приземлился в Хогсмиде, идя по знакомой тропе к воротам Хогвартса и улыбаясь знакомому гримасничающему лицу Аргуса Филча, завхоза. Он хотел поговорить с Дамблдором, но сначала направился в больничное крыло, чтобы позволить мадам Помфри осмотреть его. — Спасибо, что снова сделала это, Поппи, — сказал он ей, пока она проверяла его пульс и осматривала его ребра на предмет признаков недоедания. Мадам Помфри улыбнулась ему, осматривая его с помощью своей палочки. — Без проблем, Сириус. Он выпил зелья, которые она ему предлагала, лишь частично слушая, как она объясняла, как это поможет его зубам, то — его силе и что одно из них полно белковых антител. Он хотел сделать все возможное, чтобы снова стать здоровым, поскольку пребывание в тюрьме было не лучшим местом для загара и укрепления тела, когда тебя запирают в темной камере без окон и кормят кашей и тушеным мясом. Когда она загрузила его зельями на несколько дней, чтобы решить все проблемы и залечить синяки с порезами на запястьях и лодыжках, после чего сказала, что скоро он вернется к нормальной жизни и он направился в кабинет Дамблдора, чувствуя себя намного лучше. Он улыбнулся МакГонагалл, когда винтовая лестница открылась и она сошла с нее. — Минни! МакГонагалл закатила глаза при этом имени, но позволила ему обнять себя. — Сириус, Вы снова становитесь похожим на себя прежнего! Мне нравится Ваша прическа, — сказала она ему с улыбкой. Сириус усмехнулся и провел пальцами по волосам, которые так и падали многослойными волнами. — Спасибо. Это был мой первый шаг к тому, чтобы снова почувствовать себя прежним. Еще раз спасибо за все. МакГонагалл улыбнулась и легонько сжала его руку. — Пожалуйста. Дамблдор ждет Вас. — Он всегда знает, да? МакГонагалл улыбнулась. — Думаю, мы оба предчувствовали, что Вы скоро приедете. Сириус улыбнулся и направился вверх по лестнице в кабинет Дамблдора, засунув руки в карманы. — Профессор, — сказал он, входя внутрь и закрывая за собой дверь. — С Альбусом все в порядке, Сириус. Я уже говорил это раньше, я не был Вашим профессором уже много лет, — с улыбкой сказал ему Дамблдор. Его голубые глаза сверкнули на него из-за очков-полумесяцев. — Верно, — с улыбкой ответил Сириус. — Я здесь по поводу своего крестника. Пальцы Дамблдора заплясали, пока он говорил. — Я подумал, что Вы можете быть здесь. — Я хочу увидеть его. — Он в безопасности, Сириус. Он живет с сестрой Лили и ее семьей в Суррее. — Я знаю это, — сказал Сириус, садясь напротив Дамблдора. — Римус рассказал мне и я помню, как Хагрид говорил мне, что Вы планировали отправить его именно туда. Но, насколько я помню Петунию Эванс, она не была полна очарования и ненавидела Лили. Последнее, чего она, должно быть, хотела, это чтобы сын ее отчужденной сестры был навязан ей, особенно после смерти их родителей. Дамблдор кивнул, наклонившись вперед, его очки-полумесяцы сползли на край носа. — Лили Поттер пожертвовала собой ради своего сына, Сириус. Вы были там, Вы видели, как она умерла перед кроваткой Гарри. — когда Сириус только кивнул, Дамблдор продолжил. — Это старая магия, забытая магия. Ее кровь защитила его от вреда и я думаю, что именно так он победил Волан-де-Морта. Мир называет его Мальчиком-Который-Выжил. Они утверждают, что он герой. Поэтому я отправил его к единственному живому человеку, в котором течет кровь его матери, — Петунии Дурсль. — Но Волан-де-Морт мертв! Я сам выбросил его тело из детской! — воскликнул Сириус, скрестив руки на груди. — Его тело — да, но... Я не думаю, что он действительно исчез, Сириус. Вы были в Азкабане, неужели его последователи считают, что он действительно исчез? — спросил Дамблдор, продолжая постукивать пальцами. — Никто так и не нашел тело, Сириус. Сириус колебался. В те первые несколько месяцев, когда он надеялся выбраться и узнать правду о Питере, он слушал внимательно. Другие заключенные, те, кто были последователями Волан-де-Морта, кричали разные вещи. Он даже помнил голос своей кузины Беллатрисы, которая кричала, что, когда Волан-де-Морт воскреснет, мир погрузится во тьму, как никогда прежде. — Были разговоры о… некоторые говорили, что он зашел в смерти дальше, чем кто-либо другой. Я не знаю, что они имели в виду под этим, но большинство были убеждены, что он на самом деле не ушел. По крайней мере, они об этом орали, когда они впервые прибыли, — сказал он. — А потом они затихли, как и все остальные. — Именно, — осторожно сказал Дамблдор. — Волан-де-Морт углубился в темные искусства дальше, чем кто-либо, кого я когда-либо встречал и я не думаю, что он действительно исчез, но как скоро он вернется и вернется ли вообще, неизвестно. Считается, что Пожиратели смерти забрали его тело из Годриковой впадины, но во всем этом хаосе... никто толком не знает. Я хочу, чтобы Гарри был в безопасности, а жизнь с Петунией Дурсль дает ему кровную защиту, не похожую ни на какую другую. Я знаю, что ты хочешь для него того же. Сириус кивнул, пересаживаясь в кресло. — Да, я хочу, чтобы он был в безопасности, но я его крестный отец, а Джеймс и Лили сделали меня законным опекуном Гарри, если с ними что-то случится. У меня есть документы, подтверждающие это. Он должен быть со мной. Дамблдор улыбнулся. — Сириус, если честно, Вы действительно готовы взять на себя ответственность за воспитание пятилетнего ребенка в одиночку? — Я буду готов, если понадобится, Альбус, — искренне ответил ему Сириус. — Я работаю над тем, чтобы снова привести свою жизнь в порядок, но я хотел, чтобы Вы знали, что я хочу видеть Гарри. Я не говорю, что собираюсь ворваться туда и забрать его у его тети и дяди. Я просто хочу видеть его, быть частью его жизни. Если он счастлив и в безопасности с ними, кто я такой, чтобы забирать его от всего этого? Я не хочу нарушать его жизнь, я просто... Я хочу, чтобы он знал меня. Я хочу быть его частью. Дамблдор кивнул. — Пока давай вернем Вас в мир. Вам все еще нужно найти жилье; возможно, устроиться на работу, чтобы наладить свою жизнь после стольких лет заточения. Но я уверен, что Вы найдете место в жизни Гарри, Сириус, не волнуйтесь об этом. — Это то, что я планирую сделать, — сказал ему Сириус. — Но я хотел, чтобы Вы знали, что я планирую увидеться с Гарри. Я знал, что Вы взяли его под защиту, но не знал, что это значит с точки зрения приема посетителей или охраны. — Я никогда не говорил, что Вы не можете его видеть, — сказал ему Дамблдор. — Только шаг за шагом, хорошо? Сириус кивнул в знак согласия. Он покинул Хогвартс, чувствуя себя значительно лучше. Меньше всего ему хотелось забрать Гарри из дома, который он любил. Он не хотел разрушать жизнь ребенка, но не собирался позволять Петунии Эванс Дурсль держать его подальше от своего крестника, равно как и Дамблдору. Не то чтобы Дамблдор пытался держать его подальше, подумал Сириус, он заботился о благе мальчика и ценил это. Дамблдор был хорошим человеком. Но он хотел получить возможность узнать Гарри, рассказать ему все о своих родителях, научить его быть Мародером, а больше всего — показать мальчику, как его любит семья, которую выбрали для него родители. Сириус вернулся в Гринготтс после того, как покинул Хогсмид. Дамблдор был прав, ему нужно было выяснить, где он будет жить. Если он хотел, чтобы Гарри проводил с ним время, он хотел, чтобы у его крестника было свое собственное пространство, может быть, даже собственная спальня, чтобы он мог приходить и оставаться с ним, может быть, какое-то время на выходных. Римус был прав, он не смог бы этого сделать, если бы остался в крошечном коттедже Люпинов с двумя спальнями в Рексеме. Он знал, что Римус также не хотел бы чтобы он видел подвал, в котором он запирался в полнолуние, по крайней мере, не сразу. Чтобы разобраться, ему нужно было поехать в Гринготтс и привести в порядок свое поместье. Его дядя Альфард умер, когда ему было семнадцать лет и оставил ему небольшое состояние и все свое имущество, что привело в ярость его мать, которая лишила его богатства семьи Блэков более года назад. Ему потребовался час, чтобы привести в порядок все свои бумаги, полученные от гоблинов. Затем он направился в дом, в котором жил его дядя Альфард, чтобы проверить, действительно ли он пригоден для проживания. Альфард Блэк всю жизнь был холостяком, но он приглянулся Сириусу, когда был молод, и был одним из немногих членов семьи, которые продолжали разговаривать с ним, когда его определили в Гриффиндор, а через несколько лет, когда его собственная мать отреклась от него и вычеркнула его имя из семейного древа, дядя Альфард все еще был рядом. Он всегда был добр к нему, но Сириус все равно не ожидал, что старый хрыч оставит ему все. Он использовал ключи от двухэтажного коттеджа в Сидмуте, в Девоне, на побережье. Скалы, возвышающиеся над пляжем Ла-Манша, находились всего в десяти минутах ходьбы, а густой лес, окружающий коттедж, был настолько уединенным, что никто не узнал бы о доме, если бы не искал его. Ему стало интересно, живут ли Моррисоны в желтом коттедже справа. Он помнил эту пожилую пару еще с тех пор, когда был подростком; они всегда были добрыми. Один только внешний вид, свежий воздух и красивые пейзажи заставили Сириуса решить, что именно здесь он хочет жить. После почти пяти лет, проведенных в темной, промозглой камере без окон, он хотел иметь любую возможность насладиться внешним миром; жизнь в деревне, несомненно, предоставит ему такую возможность, подумал он, вдыхая свежий воздух. Сириус зашел внутрь, закашлялся от пыли и зажег свою палочку, чтобы осмотреть комнату. Домовой эльф умер через несколько недель после смерти его дяди и по его мнению, с тех пор здесь никто не убирал и не трогал это место. Пройдя в большую кухню, он увидел, что мебель в гостиной накрыта простынями. Рядом с кухней находилась солнечная комната, заваленная коробками. Он поднялся наверх, где была большая главная спальня и две большие спальни на другой стороне коридора. Одна большая ванная в конце коридора и отдельная ванная комната в крыле хозяина, которую, как он знал, его дядя установил себе за несколько лет до своей смерти. Вернее, они с Джеймсом сделали это для него, как он помнил, летом перед пятым курсом. В одной из спален была лестница, ведущая на чердак, где тоже было полно пыльных коробок и покрытой простыней мебели. — Что ж, — сказал он, закатывая рукава. — Пора приниматься за работу. На очистку дома от пыли и паутины, накопившейся почти за восемь лет, ушла целая неделя. Он завтракал с Римусом, а потом сразу же возвращался в коттедж в Девоне и работал до самой ночи, чтобы привести дом в порядок. Но когда он закончил, дом сверкал. Полы из твердых пород дерева были начищены до блеска, стены были чистыми и незагрязненными, пахло лимонной сосновой свежестью. Он купил краски и материалы и перекрасил гостиную в белый и нежно-голубой цвета, подчеркнув все натуральное дерево. Он купил новую мебель, удобные кресла и диван синего и белого цвета. Кухню он решил оставить в радостном золотисто-желтом цвете, просто перекрасил ее и починил темный плинтус, вспомнив, как они с Джеймсом тем же летом тщательно приклеивали каждый серый камешек к стене. отполировал деревянные ставни, пропуская солнечный свет на кухню. Он оставил солнечную комнату закрытой, решив в другой раз порыться в ящиках. Наверху он покрасил главную спальню в не совсем белый цвет и купил себе новую двуспальную кровать, прежде чем приступить к работе над тем, что, как он думал, станет спальней Гарри, когда его крестник придет к нему в гости. В спальне был небольшой балкон с видом на заднюю часть коттеджа, на лес, скалы и Ла-Манш. Это была самая большая из двух комнат, и он решил покрасить ее в серый цвет, а стену, у которой стояла кровать, он покрасил в темно-серый цвет. Он купил новую двуспальную кровать, так как комната требовала этого, купил покрывало Гриффиндора и подходящие простыни. Он повесил на стену плакаты Гриффиндора и несколько старых плакатов Джеймса по квиддичу, придав комнате красные акценты, чтобы сделать ее ярче. Затем он добавил фотографии: Джеймс и Лили; Джеймс и Сириус; Джеймс, Сириус и Римус. Он повесил несколько фотографий четырех Мародеров, чтобы Гарри знал, кто друзья его родителей, несмотря на то, как сильно ему хотелось нахмуриться при виде лица Питера. Он нашел одну фотографию Джеймса, Сириуса, Юфимии и Флимонта, поэтому тоже вставил ее в рамку и повесил на стену. Другими были детские фотографии Гарри: Гарри с родителями, Гарри с Сириусом и Римусом, Гарри с родителями, Гарри с Сириусом и Римусом, Гарри только с Сириусом, Гарри на детской метле и т. д. Вскоре он сделал фотостену воспоминаний для своего крестника. Он снова отправился в Косой переулок, добрался до магазина детских игрушек и набил целый сундук игрушками, включая игрушечную метлу, а затем нашел магазин магловских игрушек и купил еще больше игрушек, включая футбольный мяч и к своему восторгу, детский мотоцикл. Он также купил несколько пар одежды и несколько пар пижам, а женщина в магазине радостно помогла ему, когда он сообщил ей возраст своего крестника. Он развесил новую одежду, сложил другую в комод и аккуратно нарисовал Гарри Дж. Поттера на сундуке, в котором хранились игрушки, стоящем в конце кровати. Он положил на кровать чучело белого оленя, чучело черного пса и чучело золотисто-коричневого волка и улыбнулся своей работе. Все выглядело великолепно и привлекательно и он не мог дождаться, когда Гарри увидит это. Он прекрасно понимал, что, возможно, переборщил — конечно, переборщил, особенно с игрушками, но он упустил четыре года жизни Гарри. Он планировал наверстать упущенное любым доступным ему способом. И если он немного избалует ребенка, то, по его мнению, в этом нет ничего страшного. Он сделал на двери небольшую табличку с надписью: «Комната Гарри, Сохатик». К концу второй недели он перевез в коттедж все свои вещи и заново подтвердил статус всех защитных чар. Дядя Альфард, будучи Блэком, и без того страдал паранойей, поэтому коттедж был совершенно не просматриваемым, невидимым, и найти его было невозможно: каждый вход охранялся мощными защитными чарами и антитрансгрессирующими чарами. Знание местоположения позволяло войти на территорию, но если кто-то не был там раньше, собственность оставалась невидимой, если доступ не был предоставлен Блэком. Камин в гостиной официально не был связан с Министерством магии, но он был похож на него: если бы вы знали его местоположение и получили доступ, вы могли бы его найти. Сириус сам усилил чары и купил свежие продукты, сам приготовил ужин и спокойно поел в одиночестве. Стук во входную дверь застал его врасплох. Кроме Римуса, никто не знал, что он решил поселиться здесь. Он вытянул палочку и осторожно двинулся к входу, выглядывая из-за занавесок, и вздохнул с облегчением, когда узнал Джорджа Моррисона, стоящего на крыльце. — Мистер Моррисон, — сказал он, открывая дверь старому соседу своего дяди. Мистер Моррисон кивнул ему. — Я сказал Маргарет, что это ты переехал. Слышал, что ты в тюрьме, парень. Сириус кивнул, почесывая затылок. — Сидел. Меня выпустили. — И теперь ты будешь жить здесь? Сириус снова кивнул. — Да, сэр. Дядя Альфард оставил его мне и я хотел бы остаться здесь. Мистер Моррисон на мгновение уставился на него. — Альфард Блэк был хорошим человеком. Он думал, что ты особенный. Ты всегда был добр к нему и я помню, как ты и твои друзья помогли мне и Маргарет после той большой бури. Мы рады, что ты живешь здесь, Сириус. — Спасибо, мистер Моррисон, — сказал он с улыбкой. — Ты уже взрослый мужчина, сынок, зови меня Джордж. Ты будешь жить здесь один? Сириус покачал головой. — Не всегда. Мой крестник тоже будет часто бывать здесь. Ему пять лет. Мистер Моррисон кивнул. — Хорошо, хорошо. Этому месту нужна молодежь. Добро пожаловать домой, Сириус. — Спасибо. Сириус смотрел, как мистер Моррисон возвращается в свой коттедж и улыбался. Он был очень рад, что решил приехать сюда и сделать его своим домом. Если он захочет, у него будут дружелюбные соседи, а если нет, то коттедж Блэка будет достаточно далек от них. Ему не терпелось показать Гарри свой дом. Вечером, ложась спать, он разделся и снова посмотрел на себя в зеркало. Его лицо больше не выглядело испуганным. Его глаза посветлели, темные круги исчезли и зелья, которые дала ему Поппи, очевидно, помогли, поскольку его зубы вернулись в норму, а десны зажили и потеря веса казалась менее радикальной, хотя он знал, что это все равно займет некоторое время. Он продолжал отжиматься и приседать каждое утро и вечер, но чувствовал, что выглядит хорошо. Он не выглядел устрашающим и это было для него самым важным. Он не хотел пугать Гарри. Он забрался в кровать и улыбнулся. Завтра утром он собирался увидеть своего крестника.

~ ASC ~

Сириус проснулся на следующее утро, сделал зарядку, принял душ, оделся, заправил лохматые волосы за ухо, распустил их набок, после чего съел плотный завтрак. Он закрыл за собой дверь и отправился за зону защитных чар, чтобы трангсрессировать. Он бесшумно появился в Суррее и направился к Литтл Уингингу. Он трансформировался в свою собачью форму и поскакал по улице, направляясь к дому номер четыре по Тисовой улице. Тем утром он решил сначала просто осмотреть дом. Это были интересные несколько недель, когда он пытался наладить свою жизнь и научиться жить заново, что оказалось гораздо сложнее, чем он ожидал. Дамблдор сказал ему, что Гарри хорошо жить со своими тетей и дядей и последнее, чего хотел Сириус, — это забрать своего крестника из счастливого дома. Защита крови действительно была очень сильной и очень древней ветвью магии и если Петуния действительно взяла Гарри в свой дом, она должна была несколько измениться по сравнению с той сопливой мисс Совершенство, которую он помнил по свадьбе Джеймса и Лили. Но Дамблдор сказал ему, что он может приехать и он это сделает. Но сначала он должен был познакомиться с Гарри в его пушистой форме. В конце концов, каждый маленький мальчик хотел иметь собаку, а Гарри всегда любил своего «Блодю». Он перепрыгнул через маленькую калитку на задний двор дома номер четыре, жадно обнюхивая окрестности, прежде чем его глаза посмотрели сквозь стеклянные двери беседки и увидели, как семья завтракает. Это зрелище заставило его улыбнуться. Гарри сидел на стуле за столом и ел тост. Его маленькие ножки раскачивались взад и вперед на стуле. Его черные волосы торчали во все стороны точно так же, как и у Джеймса, а ярко-зеленые глаза, принадлежавшие Лили, были скрыты за круглыми очками. Он выглядит точно так же, как Джеймс, подумал Гарри, размышляя, не являются ли очки верным признаком того, что Гарри унаследовал ужасное зрение своего отца и деда. Напротив него сидел пухлый светловолосый мальчик, набивавший полный рот беконом. Вернон Дурсль читал газету, а Петуния, похоже, пыталась заставить сына пользоваться салфеткой, но, судя по всему, довольно безуспешно. Сириус подкрался к дому чуть ближе и навострил уши, чтобы послушать через открытое окно, через которое в дом проникал прохладный майский воздух. Он наблюдал, как Гарри доедает свой тост и спрыгивает со стула. Он пододвинул табуретку к раковине и принялся мыть посуду для завтрака. Он уже занимается домашними делами и это хорошо, подумал Сириус. Петуния прививает ему чувство ответственности. Но затем его улыбка исчезла, когда он увидел, как Гарри потянулся к тяжелой сковороде, полной жира от бекона, которая, естественно, весила слишком много для его маленького тела и опрокинулась, расплескивая горячий жир ему на руки. Он вскрикнул и уронил сковороду, на глазах у него выступили слезы. Петуния схватила Гарри за руку, дернула его к раковине и засунула руку под холодную воду. — Не смей ныть! — Мальчик! — прорычал Вернон. — Посмотри, какой беспорядок ты устроил! Кто, по-твоему, будет его убирать? Гарри закусил губу, по его лицу потекли слезы и Вернон подошел к нему. — Тетя сказала тебе не плакать, мальчик! — Простите, дядя Вернон, — тихо сказал Гарри, сдерживая слезы, пока тетя протирала его руку полотенцем, смоченным прохладной водой. — Он в порядке, Вернон, — сказала Петуния, отпуская руку Гарри. — Это не ожог, просто небольшое покраснение. Это был скорее шок, понимаешь? Вернон подхватил Гарри за заднюю часть безразмерной рубашки, в которую тот был одет и понес его к задней двери, открыл ее и швырнул Гарри на траву. — Поливай цветы, мальчик! Петуния уберет за тобой и ты проведешь остаток дня в своей постели, если еще раз натворишь дел! Он захлопнул за собой дверь и Гарри фыркнул, поднявшись на ноги и прижимая к себе свою красную руку. Бродяга осторожно подошел к мальчику и остановился, когда Гарри заметил его. Гарри замер, потянувшись за шлангом и наблюдал, как Бродяга приближается к нему. Когда собака наклонилась вперед и лизнула его руку, на лице Гарри появилась легкая улыбка. Бродяга снова лизнул его руку и лицо Гарри расплылось в широкой улыбке. Гарри осторожно протянул руку и почесал его за ушами, а Бродяга взвизгнул от удовольствия, положив две массивные лапы на грудь Гарри и лизнув его щеку. Гарри хихикнул и положил руки на лапы собаки, чтобы удержать его на месте. — Ты большой щенок! Бродяга уткнулся мордой в шею Гарри и мальчик крепко обнял его, смеясь, пока его лицо снова лизали. Сириус перевёл взгляд на покрасневшую руку Гарри и с удовлетворением увидел, что всё действительно в порядке, краснота уже исчезает, но шок от горячих брызг, наверное, ранил его больше, чем сама травма, подумал он. — Парень! Почему ты не поливаешь сад? — крикнул Вернон из дома. Гарри вскочил на ноги. — Иди. Если дядя Вернон увидит тебя, у нас обоих будут неприятности. Бродяга только наблюдал за ним, следуя за ним по двору, пока он поливал розовые кусты из крошечной лейки и растения в горшках, а затем, к его удивлению, большой сад, полный лилий. Когда Гарри закончил, он убрал лейку, вернул шланг на место, а затем пошел сидеть на траве в углу. Бродяга принес палочку и бросил ее Гарри на колени. Гарри подобрал ее и позволил ей полететь через двор, смеясь, когда Бродяга побежал за ней, игриво тявкая. Он принес ее Гарри, который почесал его за ушами, взял палку и бросил ее снова. Через двадцать минут Бродяга рухнул на землю рядом с Гарри, наслаждаясь звуками детского смеха, когда он боролся с ним и облизывал его лицо. — Немедленно отойди от этой блохастой шавки! — вскрикнула Петуния, выбегая из дома, а Дадли ковылял позади нее. — Он дружелюбный, тетя Петуния, — сказал ей Гарри, обхватив собаку, которая уткнулась ему в шею. — Он не причинит Вам вреда. — Кыш! — взвизгнула Петуния, замахиваясь на собаку руками. Она схватила Гарри за руку и потянула его прочь. — Быстро в дом! Если через десять минут собака все еще будет там, я позвоню в приют! Ты должен готовиться к школе! Гарри с грустью смотрел на собаку, пока тетя тащила его в дом. Сириус подождал, пока они окажутся внутри, а затем выскочил из сада, пройдя несколько кварталов, прежде чем снова превратиться в себя и трансгрессировать. Дамблдор был прав, с Гарри все в порядке, но в этом милом ребенке было что-то такое, что, как он был уверен, он упустил. Ожог встревожил его, но Петуния облила его холодной водой и покраснение уже сошло. Не говоря уже о том, что его крестник выглядел так, словно был единственным ребенком в этом доме, у которого были обязанности по дому. Он был худым, а одежда, которую он носил, явно была ему великовата, что не могло не вызывать удивления, но Джеймс всегда был худым и тощим ребенком, пока ему не исполнилось тринадцать или около того, так что это не могло быть поводом для беспокойства. Но ему определенно не понравилось, как Вернон Дурсль разговаривал с его крестником. Сириус решил, что на следующий день вернется в собачьей форме, прежде чем принимать необдуманные решения. В конце концов, он даже не знал, вспомнит ли о нем Гарри, не говоря уже о том, захочет ли он идти с ним. На следующее утро он снова перепрыгнул через ворота и стал наблюдать, как семья завтракает. Гарри снова ел тосты, а когда закончил, снова забрался на табурет, чтобы помыть посуду. Он вытер кухонный стол, а затем снова вышел на улицу, чтобы полить цветы в саду и горшечные растения в горшках во внутреннем дворике. Бродяга пробрался сквозь кусты роз и залаял и лицо Гарри практически разорвалось от радости. Он бросился к собаке с распростертыми руками и крепко обнял ее, смеясь, когда собака лизнула его в лицо. — Пойдем, парень, мне нужно закончить, — сказал ему Гарри, заканчивая поливать растения. Закончив, он взял палку и снова стал играть в «апорт». Гарри рассмеялся, когда Бродяга подпрыгнул в воздух, чтобы поймать палку, на полной скорости подбежал к Гарри и повалил его на землю, чтобы побороться, пока Гарри хихикал. Он был обеспокоен тем, что напал слишком сильно, когда увидел, что Гарри заметно вздрогнул, когда тот упал на землю, но когда он лизнул его лицо, Гарри улыбнулся и медленно сел, с виду все было в порядке и начал бороться с собакой. хихикая. Затем они оба легли на прохладную утреннюю траву и Бродяга прижался к своему мальчику, который крепко обнял его. — Кому ты принадлежишь, парень? — спросил Гарри, почесывая живот Бродяги. — Мне приснился сон, что у меня когда-то была такая собака, как ты. Я называл его Бродягой. — Бродяга залаял на это имя и лизнул Гарри в лицо. — Бродяга? — повторил Гарри и пес снова залаял, заставив Гарри улыбнуться. — Тебе нравится это имя? — он рявкнул в третий раз и снова лизнул Гарри. — Я буду звать тебя Бродяга. Я рассказал дяде Вернону о своем сне и о том, как Бродяга превратился в человека. Дядя Вернон сказал, что это глупо и это был всего лишь сон. Собака заскулила и снова лизнула его. — Тебя будут звать Бродягой, — сказал Гарри, улыбаясь и снова крепко обнимая собаку. — Ты можешь быть моим другом. Бродяга ткнулся носом в Гарри, пока он смеялся до тех пор, пока Петуния снова не прибежала с визгом и не прогнала его. Сириус провел целую неделю, навещая Гарри в образе собаки. Он играл с ним каждое утро после работы по дому и продолжал внимательно следить, пока Гарри не ушел в школу. Гарри, как он убедился с первого дня, был в порядке, но он не был уверен, что ему нравится то, что он видит. Помимо мытья посуды на завтрак и работы в саду, Сириус наблюдал за тем, как Гарри мыл пол на кухне, помогал готовить завтрак и подметал траву после того, как Вернон Дурсль подстриг газон. Каждый день, когда Гарри видел Бродягу, его лицо расплывалось в широкой улыбке и он крепко обнимал собаку. Каждый день Гарри рассказывал ему что-то новое. Сириус понял, что Дурсли по большей части его игнорировали, а Гарри, похоже, отчаянно нуждался в друге. После целой недели наблюдения за крестником Сириус решил, что пора перестать быть домашним питомцем и навестить его как следует. Оставив Гарри в то последнее утро, он трансгрессировал в Хогсмид и подошел к воротам Хогвартса. Хагрид поприветствовал его, заставив улыбнуться. — Хагрид, ты как раз тот человек, которого я искал! Хагрид улыбнулся ему. — Что я могу для тебя сделать, Сириус? Сириус усмехнулся. — Я хотел спросить, не знаешь ли ты, что случилось с моим байком? Два часа спустя Сириус, мурлыча под нос, завел неиспользованный мотоцикл Triumph Bonneville 1970 года выпуска, который он оставил на попечение Хагриду и отправился в сторону Суррея, прибыв в Литтл-Уингинг чуть позже часа дня в субботу. Он снял шлем, знакомый запах кожаной куртки навеял воспоминания и заставил его улыбнуться. Он припарковал байк позади новой блестящей машины на подъездной дорожке и направился к номеру четыре, позвонив в звонок. Он сунул руку в задний карман своих поношенных синих джинсов, палочку убрал во внутренний карман кожаной куртки. Футболка с Ramones, которую он носил, была свободно заправлена в джинсы. Он возился с крошечной бриллиантовой шпилькой в левом ухе и серебряным обручем на верхушке того же уха, пока не услышал шарканье в доме, прежде чем дверь открылась и улыбающееся лицо Петунии Дурсль быстро потеряло весь свой цвет.