Трилогия Кисмет. Часть вторая: Второй шанс/The Kismet Trilogy. Part 2: A Second Chance

13 мая 1986 года... После мороженого Сириус купил в больнице Святого Мунго необходимые зелья и крема, а также витамины и дополнительные зелья вместе с руководством по правильному питанию для детей возраста Гарри. После этого они отправились за покупками одежды в магловский Лондон и вскоре у Гарри было около тридцати новых нарядов и шесть новых пар пижам, а также носки, нижнее бельё и рубашки. Сириус понимал, что переборщил, но он хотел, чтобы у Гарри был свой гардероб; что-то, что, как он знал, принадлежало ему и только ему. Он хотел, чтобы Гарри чувствовал себя нужным и любимым, и в данный момент его не воновало, сколько денег он потратит на него, чтобы помочь ему почувствовать это. Он хотел, чтобы Гарри больше никогда ни в чем не нуждался. Они зашли в паб пообедать, и Сириус заказал Гарри гамбургер с картошкой, который тот съел с улыбкой, с интересом макая картошку в густой соус. Когда они вернулись в коттедж, Сириус усадил Гарри на диван в гостиной, а сам задумался над тем, что рассказал ему целительница Кастелланос. Ему действительно нужно было знать, как его крестник получил эти рубцы. Сириус с детства знал, какой вред может нанести ремень (и то, с помощью заклинаний от палочки), но он хотел знать, что такого сделал Гарри, что Дурсли избрали столь жестокое избиение. И самое главное — случалось ли это раньше? Сириус протянул Гарри игрушку лани, которое он купил для него в тот день и улыбнулся. — Гарри, я хочу поговорить с тобой о чем-то очень важном. Гарри прижал лань к себе, устремив торжественный взгляд зеленых глаз на Сириуса. — Твои родители сделали меня твоим крестным отцом, а это значит, что они хотели, чтобы я позаботился о тебе, если с ними когда-нибудь случится что-то плохое. — Автокатастрофа? — Автокатастрофа? — спросил Сириус, его глаза затуманились от растерянности. Гарри кивнул. — Тетя Петуния сказала, что мои мама и папа погибли в автокатастрофе и что их обнаружили вместе со мной. Сириус поджал губы. — Нет! Нет, Гарри, все было не так. Он провел пальцами по волосам, заправляя их за уши, и повернулся на диване боком, чтобы оказаться лицом к крестнику. Он и представить себе не мог, что Гарри даже не знает, что случилось с его родителями. — Гарри... твои мама и папа были двумя самыми храбрыми людьми, которых я когда-либо знал. Но был один плохой человек по имени Волан-де-Морт. Он был злым волшебником, Гарри, причинявшим боль людям, и… он пришел за твоими мамой и папой. Глаза Гарри расширились, рот слегка приоткрылся, но он ничего не сказал. — Джеймс и Лили, твои родители, они пытались спрятаться от него, чтобы уберечь тебя, но он нашел их. Твой отец, он пытался защитить тебя и твою маму, но плохой волшебник убил его, а потом отправился за тобой и твоей мамой. Твоя мама пыталась спасти тебя, и любовь, которую испытывали к тебе твои мама и папа, защитила тебя от злого волшебника. Но она не защитила их, и твоя мама тоже была убита. Этот шрам, — сказал Сириус, осторожно прижимая палец к молнии. — Это все, что ты получил, когда злой волшебник пытался тебя убить. Только этот шрам. — О, — тихо сказал Гарри. — Как я попал в дом тети Петунии и дяди Вернона? Сириус улыбнулся, нежно убирая волосы Гарри с глаз. Ему было приятно видеть, что мальчик больше не вздрагивает, но его глаза все еще смотрели на него с опаской, как будто он не был до конца уверен, полностью ли он ему доверяет.. — Я был так зол, когда узнал, что твои мама и папа умерли. Я знал, что кто-то сделал что-то плохое, чтобы найти их, потому что никто не знал, где они прячутся, кроме их друзей. Поэтому Хагрид, наш друг, отвез тебя в безопасное место, а я попытался выяснить, почему твои родители были убиты. Но меня... меня обманули и заперли. Тогда Дамблдор привел тебя к маминой сестре, Петунии, и попросил ее присмотреть за тобой. — Тебя заперли? В чулане, где нет света и полно пауков? — спросил Гарри более высоким голосом, чем обычно. — Вроде того, но мой важный друг, твоя тетя Минни, — сказал Сириус, ухмыляясь, когда слова сорвались с его губ. Разве МакГонагалл не обрадуется, если Гарри назовет ее так? Он внутренне захихикал от этой мысли. — Она помогла выяснить, что меня обманули, и добилась моего освобождения. Поэтому я пришел найти тебя, чтобы узнать, нравится ли тебе жить с тетей Петунией и дядей Верноном, или, может быть, ты вместо этого хочешь переехать и жить со мной? — Жить с тобой? — спросил Гарри, широко раскрыв глаза. — Жить здесь? Сириус кивнул, усаживая мальчика к себе на колени. — Ты бы хотел остаться здесь со мной, Гарри? Гарри улыбнулся ему, его яркие глаза были полны доверия. — Да, пожалуйста. Я постараюсь не быть неблагодарным. — Тсс, я не хочу слышать это от тебя. Я так благодарен, что ты здесь со мной. — Он поцеловал Гарри в макушку и улыбнулся, когда Гарри прислонился к нему спиной. — Гарри, ты можешь сделать кое-что для меня? Гарри повернулся и посмотрел на него, широко раскрыв глаза, соглашаясь. Сириус осторожно провел пальцами по густой копне волос. — Ты можешь рассказать мне, откуда у тебя эти отметины на спине? Те, которые никто не должен был видеть. — Когда Гарри задрожал, Сириус притянул его ближе и обнял. — Я обещаю, что никто и никогда больше не причинит тебе такой боли, Гарри. Здесь ты в безопасности. Но ты должен рассказать мне, что произошло, чтобы я мог убедиться, что никто больше не причинит тебе вреда. Гарри обхватил Сириуса за шею и прижался к нему, пока Сириус нежно проводил руками по плечам Гарри и верхней части его спины. Они сидели таким образом так долго, что Сириус был убеждён, что он не собирается с ним разговаривать, но затем услышал шепот возле своего уха. — Я сжег бекон, потому что Злыдень загнал меня на дерево. — Кто такой Злыдень? — Собака тети Мардж. Он плохой пес. Не такой, как ты. Ты хороший пес. Ему не нравится никто, кроме тети Мардж. Она сказала ему съесть меня и я убежал, потому что он хотел бекона. Я залез на дерево, а дядя Вернон так сильно тряс дерево, что я упал. И поранил руку, — сказал Гарри, держа руку так, будто она все еще болела. Сириус взял руку, которую держал Гарри и нежно поцеловал то место, которое Гарри тер, после чего Гарри мило ему улыбнулся. — Тетя Мардж схватила меня за больную руку и потащила в дом. Она сняла ремень и отдала его дяде Вернону. Она сказала, что меня нужно научить, как быть хорошим мальчиком, как вести себя прилично. Затем она усадила меня на стул, а дядя Вернон ударил меня. Я заплакал, а она ударила меня по щеке, — сказал Гарри со слезами на глазах, когда Сириус нежно поцеловал его в щеку. — Я пытался не плакать, но было так больно. И тетя Мардж сказала дяде Вернону, что он бил меня не очень сильно, поэтому он бил меня снова и снова, а затем вошла тетя Петуния и закричала. Она оттолкнула тетю Мардж, стащила меня со стула и потащила в ванную. Она промыла мне порезы и взяла с меня обещание никому не рассказывать о случившемся. Она сказала, что дядя Вернон очень рассердится, если я расскажу. Затем она заставила меня пойти к моему чулану и заперла меня внутри. Она не позволила мне выйти на завтрак. Мне пришлось ходить в туалет на своей кровати, — сказал он, краснея от слез на глазах. — Тетя Петуния была очень сердита. — Кто такая тетя Мардж, Гарри? — спросил Сириус, чувствуя легкое облегчение от того, что Петуния, по крайней мере, увидела ужас в поступке ее мужа, по крайней мере, с точки зрения смущения, а не реального беспокойства. Он все еще был в ярости от того, что она ничего не сделала, чтобы остановить это, и заперла племянника в чулане, чтобы морить его голодом и заставлять сидеть в собственных нечистотах Мерлин знает сколько времени, как будто это он был виноват в том, что его избили. — Сестра дяди Вернона. Она говорит, что я неблагодарный маленький ребенок, который заслуживает гнилого дерьма. Тетя Петуния очень рассердилась, когда я спросил, что такое «гнилое дерьмо». Сириус кивнул, надеясь, что Гарри не чувствует его гнева. — Это не очень приятно, Гарри. А... а тетя Петуния и дядя Вернон часто запирали тебя в чулане? — Уг-угу. Дядя Вернон запирал дверь каждый вечер после ужина и я никогда не выходил, пока не наступало время завтрака. Тетя Петуния дает мне пять минут, чтобы сходить в туалет, а потом я должен приготовить завтрак. «Только не сжигай бекон или никаких тостов для меня» — торжественно сказал ему Гарри. — Я расстраиваюсь, когда не получаю тостов, у меня тогда болит животик. — Ты много ел, Гарри? Я имею в виду, что ты ел в доме тети Петунии и дяди Вернона? Гарри пожал плечами. — Если я сжигал еду, то должен был съедать ее, потому что я дрянь и я могу есть только мусор. Иногда теплый хлеб и куски сыра. Однажды я съел клубнику, — сказал Гарри, его голос был полон удивления, как будто клубника была самой волшебной вещью, которую он только мог себе представить. — А когда я упал в школе и ушиб колено, мисс Эмили дала мне красный леденец. — Сохатик, посмотри на меня, — сказал Сириус, дождавшись, пока взгляд Гарри упадет на него. — Ты не дрянь. Ты особенный, невероятно любимый маленький мальчик, который не заслуживает ничего, кроме самого лучшего в жизни. Я хочу, чтобы ты помнил это. Гарри лишь уставился на него своими большими зелеными глазами. — Гарри, а дядя Вернон больше никогда не обижал тебя после того дня с тетей Мардж? — осторожно спросил Сириус. Гарри сморщил нос. — Иногда, когда я задаю вопрос, он вот так держит меня за шею, — он протянул вперед свою маленькую руку и положил на шею Сириуса, пытаясь обхватить ее. — Он держит меня и мне становится больно, и я не могу дышать. Иногда он просто отпускает меня или бросает в чулан или к стене. Мне всегда больно, поэтому я не задаю вопросов. — Ты можешь задавать мне миллион вопросов каждый день, если захочешь, — сказал Сириус, целуя Гарри в лоб. Гарри потянулся, чтобы коснуться губ Сириуса кончиками пальцев, вздрогнув, когда Сириус поцеловал их. — Почему ты прижимаешься ко мне губами? Сердце Сириуса немного разбилось, когда он снова поцеловал его в лоб. — Это поцелуй, — он поцеловал руку Гарри и улыбнулся ему. — Это значит, что я люблю тебя. Иногда это помогает избавиться от боли, иногда просто означает «привет» или «до свидания», но это всегда означает любовь. Гарри улыбнулся и нежно прикоснулся губами к щеке Сириуса. — Вот так? Слезы навернулись на глазах Сириуса, когда он вспомнил, как свободно Гарри целовал их всех в детстве. Римуса, Джеймса, Лили и Питера — он говорил «слёк», — прежде чем поцеловать в лицо или в губы. А сейчас бедный мальчик даже не знал, что это такое. — Именно так, Гарри, слёк, — сказал он, улыбаясь. — Так ты называл их, когда был маленьким. — Почему? — спросил Гарри, глядя на него полными недоумения глазами. — Слёк? — Чмок, — сказал Сириус с улыбкой. — Это другое слово, обозначающее поцелуи, и твоя мама всегда говорила, что хочет «чмоков», а ты не мог так сказать, поэтому говорил «слёк», — сказал он ему. Гарри нежно поцеловал Сириуса в щеку и улыбнулся. — Слёк, дядя Бродяга. Сириус в свою очередь поцеловал его в щеку. — Как и тебе, Сохатик. Камин засветился зеленым светом и Гарри крепче обхватил его за шею. Сириус нежно провел рукой по его спине. — Все в порядке, это всего лишь летучий порох, помнишь, кружения? Гарри усмехнулся этому воспоминанию, держась за Сириуса, когда тот встал. Из костра вышел высокий худощавый мужчина с длинной белой бородой. — Альбус! — удивленно воскликнул Сириус, — Я не ожидал тебя увидеть. Дамблдор кивнул, осторожно отряхивая мантию. — Я знаю, но я хотел лично рассказать тебе о своем дне в Министерстве. Привет, Гарри. Гарри зарылся лицом в плечо Сириуса. Сириус нежно погладил его по спине и осторожно усадил на диван, слегка польщенный тем, что Гарри попытался удержаться, прежде чем согласился сесть сам. — Гарри, это профессор Дамблдор. Он директор Хогвартса. Это школа, в которой учились я, твои родители и дядя Лунатик. Можешь поздороваться? — Здравствуйте, сэр, — тихо сказал Гарри, беря в руки игрушку лани, прижимая ее к себе. Дамблдор тепло улыбнулся, его глаза заискрились таким дружелюбием, что Гарри улыбнулся в ответ. — Привет, Гарри, очень рад снова видеть тебя. А что это ты так крепко держишь в руках? — Лань. Ее зовут Лили. Сириус улыбнулся и пожал плечами Дамблдору. — Патронусом Лили была лань, а Джеймса — олень, и я подумал, что он хотел бы иметь эти игрушки в качестве напоминания, понимаешь? — Дамблдор кивнул и скрестил руки. — Итак, что происходит? Ты ходил в Министерство магии? Дамблдор кивнул. — Да. Я объяснил Корнелиусу, что Петуния Дурсль получила опеку над Гарри, поскольку она была его единственной кровной родственницей, и что опекун, выбранный его родителями, был незаконно заключен в тюрьму. Теперь, когда Вы признаны невиновным и с Вас сняты все обвинения, Вы являетесь его законным опекуном, а значит, сможете получить статус. Корнелиус объяснил, что это будет простая формальность, и менее чем через двадцать четыре часа Вы сможете претендовать на единоличную опеку. — Что он сказал о том, как обращались с Гарри? — спросил Сириус, глядя на Дамблдора. — Я не шутил, Альбус, я хочу, чтобы они были наказаны. — Я понимаю, Сириус, но эта часть займет немного больше времени. Сегодня днем я получил копию его медицинской карты от целительницы Алтеи Кастелланос. Если оставить в стороне рубцы на его спине и недоедание, у Вас есть еще доказательства жестокого обращения с ним? Сириус кивнул. — Он только что рассказал мне кое-что из этого перед твоим приходом. Физическое и психологическое насилие — напоминает мне мой дом. Слава Мерлину, что они маглы, потому что если бы у них был доступ к Круциатусу — они бы, наверное, использовали и его. — Сириус, никто не станет использовать это на ребенке, — строго сказал Дамблдор, его глаза потемнели от ярости. — Даже не шути по этому поводу. Сириус подумал, что, вероятно, лучше не рассказывать Дамблдору о том, как часто Вальбурга Блэк использовала этот метод в качестве наказания, когда он был ребенком. — Ладно, в любом случае — что происходит? — Департамент мракоборцев расследует это дело. Чем больше у нас будет фактов, тем больше преступлений мы сможем на них повесить. Но Аластор говорит, что их могут оштрафовать и, возможно, посадить в тюрьму, если мы будем настаивать на этом. — Азкабан? — с надеждой спросил Сириус, и образ кита, съежившегося в одиночестве под дементорами в темной камере, был более приятным для глаз, чем должен был бы быть. — Маловероятно, — ответил ему Дамблдор. — Магловская тюрьма. Аластор планирует передать дело магловским правоохранительным органам, а затем заставить их следить за этим делом. Он вывернет все так, что никто не станет искать Гарри или выяснять, где он сейчас находится. Но они будут наказаны. Гарри встал, взял Сириуса за руку и сжал ее. — Мне надо пописать. Сириус улыбнулся и поднял Гарри с дивана. — Я же говорил тебе, малыш, что не нужно просить. Иди. — Гарри бросился вверх по лестнице, а Сириус смотрел ему вслед, поворачиваясь обратно к Дамблдору. — Они лишили его права на туалет, Альбус. Настолько, что в первую ночь здесь он обмочил постель, потому что боялся пойти в туалет без разрешения. А потом он испугался, что я засуну его лицо в испачканные простыни. Такого страха быть не должно. — Нет, — сказал Дамблдор грустным голосом. — Не должно быть. Сириус, я знаю, что ты не хочешь этого слышать, но мне очень жаль, что я поместил туда Гарри. Я думал, что, как сестра его матери, она будет защищать его и относиться к нему как к племяннику, если не как к собственному ребенку. В то время я считал, что это лучший выбор для ребенка. — Иногда, Альбус, твой выбор дерьмовый. Ты должен был отдать его Римусу. Дамблдор кивнул. — Я старый человек, Сириус, и иногда этот выбор действительно дерьмовый. — Он потянулся за летучим порохом и оглядел коттедж. — Здесь очень мило. Охрана сильная, и кажется, что ты хорошо защищен. Если тебе когда-нибудь понадобится что-нибудь для Гарри, пожалуйста, не стесняйся спрашивать. — Спасибо, — сказал ему Сириус, наблюдая, как он исчезает в огне. Он подобрал плюшевых животных Гарри и направился наверх. Пора было принять ванну. Сириус знал, что Гарри, скорее всего, не нужно принимать ванну, но он хотел сохранить распорядок дня. Показать Гарри, что купание — это нормально, что это весело и нужно для того, чтобы помыться. Он хотел, чтобы он воспринимал рутину, которую он для него создавал, как норму. Ему также нужно было намазать спину кремом перед сном, вспомнил он. Им обоим нужно будет привыкать к распорядку дня.