Трилогия Кисмет. Часть вторая: Второй шанс/The Kismet Trilogy. Part 2: A Second Chance

Июнь 1986 года... После того как Гарри всю неделю помогал в обустройстве класса, Сириус решил потихоньку вводить в свой распорядок дня некоторые ежедневные обязанности для Гарри. Каждое утро после завтрака он показывал Гарри, как заправлять постель, прежде чем одеваться. А перед каждым приемом пищи он поручал Гарри накрывать на стол. Это были мелочи, но ему хотелось, чтобы Гарри привык их выполнять, и он видел, как мальчик стремится помочь всем, чем может. Он помнил, как ему нравилось помогать Юфимии и Флимонту, когда они взяли его на воспитание. Быть полезным было более эффективно для психического здоровья, чем можно было себе представить. На третий день Гарри даже не пришлось просить, он сам заправил постель (пусть и немного комковато, но он это сделал) и забрался на стул, чтобы собрать посуду для завтрака, еще до того, как Сириус сообразил, что они будут есть. Это заставило его улыбнуться. Они хорошо приспособились друг к другу, и он надеялся, что Гарри наконец-то осознал, что это его дом. В тот день после завтрака Сириус снова повез Гарри к целительнице Кастелланос для второго осмотра. Они добрались до больницы Святого Мунго и Гарри хихикал, глядя на кружащееся в огне пламя, после чего они вышли на территорию больницы и направились в детское отделение. Помощник целителя сразу же пропустил их внутрь и Сириус сел рядом с Гарри на высокий мягкий стол, когда дверь закрылась. — Гарри, ты помнишь целительницу Тею? — спросил Сириус, жестом показывая, чтобы тот снял рубашку, готовясь к осмотру. Гарри кивнул, стянул с себя рубашку и передал ее Сириусу. — Да. — Она собирается проверить тебя еще раз и просто убедиться, что все в порядке, хорошо? Я не хочу, чтобы ты волновался. Гарри улыбнулся ему, как бы говоря, что он не волнуется. Когда дверь открылась и вошла Кастелланос, Сириус широко улыбнулся. Он забыл, насколько она красива, или убедил себя, что она на самом деле не так красива, как он помнил. В любом случае, он ошибся. Сегодня ее золотисто-светлые волосы были заколоты назад заколкой, а распущенные пряди обрамляли ее лицо. Она тепло улыбнулась им обоим, закрывая за собой дверь. — Привет, Гарри, как ты сегодня? Гарри слабо улыбнулся ей. — Хорошо. Кастелланос удовлетворенно посмотрела на него. — Рада это слышать. Как он ест, мистер Блэк? — Хорошо. Думаю, у нас сложился хороший распорядок дня. Он завтракает, затем перекусывает, обычно примерно через три часа, обедает около часа, немного спит и иногда перекусывает, когда просыпается. Ужинаем мы около шести, а спать он ложится в восемь тридцать или девять. — объяснил ей Сириус, тепло улыбаясь. — И он почти всегда моет свою тарелку. Закуски иногда включают печенье или мороженое, но обычно он ест сыр, крекеры или фрукты. — Отлично, — сказала она, сделав несколько пометок в своем блокноте, прежде чем положить его на стол у двери. Она достала из рукава свою палочку и улыбнулась Гарри. — Гарри, я проверю тебя, как и в прошлый раз, ладно? Гарри кивнул и последовал ее указаниям, пока она проверяла его сердцебиение. Она пощупала его ребра, посмотрела на тонкие шрамы на спине — почти зажившие, но легкие отпечатки все еще были видны и, вероятно, останутся на всю жизнь. Она проверила его уши и горло. Она взвесила его и измерила рост, с улыбкой записывая результаты. Когда она закончила, то протянула ему рубашку, и он натянул ее обратно через голову. — Все выглядит очень хорошо. Гарри прибавил четыре килограмма за шесть недель с тех пор, как я его видела, и это отличное начало. В идеале, если бы он смог прибавить еще четыре-шесть килограммов, это было бы замечательно. Вы говорили, что у его отца было похожее телосложение? Сириус кивнул, наблюдая за тем, как она вынимает перо из-за уха и берет свой блокнот. — Джеймс всегда был тощим и худым, пока нам не исполнилось тринадцать. Потом он начал полнеть. — Семейная история должна приниматься во внимание при определении его веса, — объяснила Кастелланос, делая пометки. — Он поправляется, и я вижу улучшение в его питании и поведении, я бы сказала, что Вы очень хорошо справляетесь, мистер Блэк. — Сириус. — Хм? — спросила она, глядя на него поверх блокнота, на котором писала. — Меня зовут Сириус. Она лишь мгновение смотрела на него. — Как я уже сказала, мистер Блэк, Гарри отлично выглядит. Продолжайте в том же духе. Соблюдайте диету с питательными веществами: фруктами, овощами, кальцием и белком. Принимает ли он витамины? Сириус кивнул. — Каждое утро, верно, Сохатик? — Красные конфеты? — спросил Гарри, его зеленые глаза сияли. — Мне они нравятся, целительница Тея. — Видишь, каждое утро, — сказал Сириус с улыбкой. — Хорошо. Я вижу, что он хорошо развивается. Если только не появится что-то, что Вас беспокоит, я не думаю, что мне нужно снова видеть Гарри в течение следующих трех месяцев. Я проверю, как у него дела, к тому времени, когда ему исполнится… шесть лет? — На кивок Сириуса она улыбнулась. — К тому времени у нас будет для него несколько зелий иммунизации. Шесть лет — это обычный возраст, когда мы применяем несколько ключевых зелий, таких как зелье от драконьей оспы и обсыпного лишая, которые помогают укрепить иммунитет ребенка к болезням. А также зелье от скрофунгулуса и исчезающей болезни. Они не помешают ему заразиться ими, но если он заразится, в его организме уже будет антитело, борющееся с болезнью, что в будущем может пойти ему только на пользу. Я попрошу сотрудников стойки регистрации дать Вам некоторую литературу о них к нашей следующей встрече. К тому времени, мистер Блэк. — Кастелланос, — сказал Сириус, положив руку на дверь, чтобы помешать ей открыть ее. — Я писал о том, что скоро ли будет тот день, когда я смогу навестить твоего брата, по поводу сама знаешь чего, для сама знаешь кого? Кастелланос повернулась, чтобы посмотреть на него. — Я поговорю с ним сегодня вечером и сообщу Вам подробности. — Спасибо, — сказал он с усмешкой, протягивая руку и осторожно заправляя прядь ее волос за ухо. — Может быть, мы сможем поговорить об этом однажды вечером, может быть, за ужином? Кастелланос лишь холодно посмотрела на него. — Увидимся на следующей встрече с Гарри, мистер Блэк. Затем она поспешно вышла, закрыв за собой дверь. Сириус покачнулся на пятках. Это был не тот результат, на который он надеялся, но он полагал, что у него утратилась практика. Кроме того, она ведь не сказала «нет». Он снова повернулся к Гарри и улыбнулся. — Готов идти домой, малыш?

~ ASC ~

В пятницу у Гарри был первый учебный день с профессором Лунатиком, как дядя Бродяга ласково посоветовал ему обращаться к новому учителю. Гарри был взволнован перспективой пойти в школу, которая на самом деле не была школой. Он позавтракал овсянкой с ягодами и улыбнулся, когда Сириус помог ему выбрать одежду на день. — Я буду отсутствовать большую часть дня, Гарри, — сказал ему Сириус, помогая застегнуть клетчатую рубашку, которую он надевал. — Но дядя Лунатик будет здесь. Увидимся за ужином, хорошо? Гарри кивнул. — Хорошо. Он почистил зубы, обнял Сириуса на прощание и посмотрел, как тот уезжает на мотоцикле, после чего направился в солнечную комнату, где с этого момента ему предстоит учиться. Римус уже был там и писал на доске, которую он помог построить Сириусу. — Доброе утро, Гарри, — сказал Римус, улыбаясь ему. — Доброе утро, профессор Лунатик. Римус улыбнулся. — Гарри, тебе не обязательно называть меня профессором. — Дядя Бродяга тоже мне так сказал, — сказал Гарри, садясь в кресло. Римус ухмыльнулся. — Ну, если ты хочешь, конечно, но слово «дядя» работает точно так же, — он стряхнул мел с рук и улыбнулся. — Итак, я знаю, что на этой неделе мы работали над чтением, дочитывая истории «Чарли и шоколадная фабрика» и «Ветер в ивах», но я думаю, что сегодня нам стоит начать с письма. Гарри кивнул, глядя на алфавит, который Римус написал на доске как заглавными, так и строчными буквами. Рядом с алфавитом он также написал список случайных слов и имен: Гарри Джеймс Поттер, Сириус Орион Блэк, Римус Джон Люпин, Бродяга, Лунатик, Сохатик, Сохатый, Лили, Персефона, а также такие слова, как собака, кошка, дом, класс, школа, карандаш, перо, крестный отец, дядя. Гарри с интересом уставился на доску. — Подойди к доске, Гарри. Я хочу, чтобы ты написал для меня свое имя, ты можешь это сделать? — спросил он, протягивая ребенку кусочек синего мела. Гарри с улыбкой принял мел и аккуратно вывел свое имя на доске. Римус усмехнулся. — Отлично. Похоже, у нас отличное начало. К концу первой недели Римус сосредоточился в основном на навыках письма и чтения. Гарри писал предложения по запросу и произносил новые слова в конце каждого урока. На второй неделе Римус начал учить его цифрам, различая римские и арабские цифры, и был удивлен тем, что Гарри без проблем справился с этим. К третьей неделе Римус составил общее расписание занятий с девяти утра до трех часов дня. Утром они занимались математикой, делали перерыв на улице около половины десятого, а затем переходили к письму и литературе, где Гарри читал вслух любую историю, которую они использовали в данный момент, а затем изучали новые слова дня и структуру предложений. После обеда они проводили полчаса на улице, бегали, играли и делали все, что хотел Гарри, прежде чем он ложился спать. Пока Гарри дремал, Римус работал над следующим уроком. Он решил преподавать Гарри историю, поскольку мальчик обожал рассказы, а что такое история, если не замечательные истории? Он всегда был увлечен историей, а поскольку его мать была маглом, а Хоуп Люпин в детстве делилась с ним своей любовью к истории, у него было довольно много знаний по этому вопросу. Он хотел преподавать их бок о бок — то есть магловскую и магическую историю, — чтобы дать Гарри глубокое понимание мира. После того как Гарри просыпался, они перекусывали, а затем Римус проверял его правописание. Последние тридцать-сорок минут они проводили вместе, изучая начальные основы латыни. Сириус и Римус решили, что не хотят перегружать Гарри, поэтому Римус будет заниматься с ним каждый понедельник, вторник, среду и каждую вторую пятницу с девяти до трех. В те дни, когда у Гарри не было занятий, он проводил время с Сириусом или Римусом либо дома, либо гулял с ними, куда им нужно было пойти или чем заняться. Пока что у них двоих это получалось вполне успешно. Гарри также проводил некоторое время в доме Римуса: несколько часов в течение недели, играя с ним в лесу или просматривая его книги. Он просился в гости и Римус улыбался, зная, что Гарри теперь достаточно комфортно с ним, чтобы хотеть проводить время только с ним и приходить для этого в его дом. Сириус даже помог Римусу превратить его свободную комнату во вторую спальню для Гарри, когда они решили, что Гарри пора устроить ночевку. На одной стене Римус нарисовал карту мира, а Гарри сам выбрал постельное белье и покрывало. Сириус большую часть времени проводил вдали от дома, пока Римус был с Гарри. Когда он был дома, то сидел в саду и слушал магловский рок, работая над своим мотоциклом. Он разобрал свой Triumph Bonneville T120 1970 года выпуска, купил для него новые детали, полностью переделал двигатель и добавил к нему специальные приспособления, такие как механизмы безопасности для поездок с Гарри. Он расширил сиденье, добавив съемное детское кресло. Он покрасил мотоцикл в черный цвет с серебряными вставками и отполировал хром до блеска, прежде чем поиграть с подвесками. Он увеличил давление и скорость мотоцикла с помощью чар парения и левитации, комбинируя их для улучшения баланса мотоцикла. Чары невидимости все еще действовали немного не так, как обычно, но только на короткое время. Сириус возился с чарами, встраивая их в двигатель и добавляя чары разочарования, чтобы уменьшить шансы быть замеченным, если заклинание невидимости сработает. Он получал от этого удовольствие. Верная своему слову, Кастелланос прислала ему сову о щенках своего брата на следующий день после визита Гарри к целителю. Его собака должна была родить со дня на день, и он пообещал прислать Сириусу сову, как только она родит. Прошло всего два дня, как сова прилетела, и Сириус отправился в дом, чтобы навестить щенков. Аполлон Кастелланос радушно встретил его, когда Сириус постучал в его входную дверь. У него были такие же светлые волосы, как и у его сестры, но они были темнее, и Сириус определил, что он на несколько лет старше. — Входите, входите! — поприветствовал он, пропуская Сириуса внутрь. — Извините за беспорядок, но сейчас в доме так много животных, что мне и Медее трудно за всем уследить. Щенкам сейчас нужно много внимания. Сириус последовал за ним в заднюю часть дома, улыбаясь маленькой брюнетке, которая встала и вытерла руки о штаны. — Привет, Вы, должно быть, Сириус. Тея рассказала нам о Вас. Я Медея, жена Аполлона. Сириус с улыбкой пожал ей руку. — Приятно познакомиться. Тея рассказала тебе обо мне, да? Медея рассмеялась. — Она сказала, что ты пригласил ее на свидание. — Да, — усмехнулся Сириус. — Она мне так и не ответила. Аполлон усмехнулся, потянувшись вниз, чтобы почесать уши крупного ретривера с золотисто-коричневой шерстью. — Она может быть упрямой, когда захочет, — признал он. — Это Зевс, он гордый отец щенков. Его подруга — Афродита, моя золотая красавица, которая спит вон там. Вчера у нее родилось десять щенков. — Десять? — удивленно спросил Сириус, следуя за Аполлоном к кровати, которую тот приготовил для собаки. Она мирно спала, прижав к себе десять щенков. — Да. В среднем у ретриверов рождается от восьми до двенадцати щенков, видимо, нам повезло, — Аполлон улыбнулся. — И как бы мы с Медеей ни любили животных, у нас еще есть две кошки, поэтому мы не можем держать еще десять собак. У нас нет места для одной. Мы согласились взять двух. Мы думаем, что обе будут женского пола... мы еще не решили, если честно. Сириус кивнул и усмехнулся, наклонившись, чтобы посмотреть на щенков. — Они прекрасны. — Каждый щенок представлял собой интересную смесь золота и бронзы, некоторые были светлее и темнее других, а некоторые имели рыжеватый оттенок шерсти. — Тея упоминала, что Вы смотрите для своего сына? — Да. В конце июля ему исполнится шесть. Он... формально он мой крестник, и до того, как я оформил над ним опекунство, он жил в плохом состоянии, был немного застенчив и многое пережил. Собака может помочь ему во многих отношениях, а также дать ему верного друга, которого он будет любить. Медея тепло улыбнулась. — Он будет в восторге. — Я тоже так думаю. Меня очень интересует один из этих щенков, если вы хотите продать его, когда они подрастут, — сказал Сириус. — Я хочу самца. Аполлон усмехнулся, продолжая почесывать Зевса за ушами. — У нас в помете семь самцов, так что выбирайте сами. Почему бы Вам не зайти к нам на следующей неделе и не посмотреть еще раз, может быть, подержать и покормить нескольких, прежде чем Вы примете решение? Сириус улыбнулся, глядя на очаровательных щенков перед собой. — Звучит здорово. Может быть, ты подскажешь мне, как мне добиться от Теи ответа в этот день? Медея рассмеялась и переплела свою руку с рукой Сириуса. — О, милый, Вы тут сам по себе. Тея слишком упряма для этого. Аполлон ухмыльнулся. — И еще как, — он открыл ящик со льдом и достал два пива, предложив одно Сириусу. — Что Вы хотите узнать о моей сестре? Когда через час Сириус уходил, он был очень доволен Алтеей Кастелланос. Аполлон рассказал ему, что он был четвертым ребенком из пяти в семье Кастелланос, Тея была самой младшей. У них было три старших брата: Ахеронт, Аристокл и Адонис. Они выросли в Афинах и переехали в Англию, когда их отец Александрос был нанят Министерством магии в качестве посла Греции по международным магическим связям, когда Алтее было четырнадцать лет, но все дети Кастелланосов продолжали учиться в Институте Дурмстранг. Алтея всегда мечтала стать детским целителем и была принята в Академию целителей сразу после окончания школы. Их братья Ахерон и Аристокл владели рестораном на Абрикосовом переулке в Манчестере под названием «Греческая пятерка», который славился лучшей греческой кухней во всей Британии. Аполлон объяснил, что он и Медея время от времени работали там вместе со своим братом Адонисом, который также владел баром «Неясность», расположенный прямо на улице рядом с «Греческая пятерка». Алтея была единственной из них, кто решил заняться чем-то другим. Она была не замужем и жила в Лондоне, недалеко от больницы Святого Мунго, в одной квартире со своей лучшей подругой и коллегой-целительницей Прией Дарой. Ей было двадцать три, и она была гордой тетей девятерых детей, поскольку у их братьев Ахеронта и Аристокла были большие семьи. Аполлон также упомянул, что его сестра питала слабость к магловским фильмам, мороженому «Семь вуалей» и была чрезвычайно упрямой. Сириус решил, что Аполлон одобряет его и будет иметь это в виду, когда в следующий раз увидит ее снова, что, как он надеялся, произойдет в ближайшее время. А пока он раз в неделю навещал Аполлона и Медею, чтобы проведать щенков. Он обнаружил, что Аполлон тоже увлекается мотоциклами, и пока они играли с собаками, то часто уходили в обсуждение того, как дышит вентиляция двигателя в Triumph Bonneville 70-го года, чего так не хватало в 68-м, и насколько лучше были маленькие маслонаполненные катушки зажигания в Triumph 70-го года. Медея только закатывала глаза, когда они вдвоем начинали говорить о мотоциклах. Приятно было встретить человека, который так же, как и он, интересовался внутренней механикой автомобилей и мотоциклов. Он познакомился с Ахероном и его женой Афиной, когда они зашли пообедать в «Греческую пятерку» и Сириус узнал, что еда там потрясающая. Ахеронт рассказал ему все о своих четырех детях: Адаре, Алиде, Александросе и Арчере, младшему из которых всего девять месяцев. Аполлон рассказал, что у его брата Аристокла и его жены Ванессы пятеро детей: близнецы Эрос и Дездемона, Адам, Тад и маленькая Зора, которая родилась в марте. Аполлон был дружелюбен, как и его братья, и Сириус впервые с одиннадцати лет почувствовал, что у него появился новый друг. Сириус также вернулся к тренировкам. Три дня в неделю ему нечем было заняться с девяти до трех, поэтому нужно было поддерживать себя в активном состоянии. Он чувствовал, как его кричащие, недостаточно задействованные после многих лет заключения мышцы начали восстанавливать свою выносливость благодаря регулярным занятиям, и это помогло ему почувствовать себя лучше. Каждое утро, проснувшись, он отжимался и приседал, а мышцы рук напряженно работали, когда он чинил свой мотоцикл, поднимая шины и запчасти и перестраивая сарай на заднем дворе для хранения инструментов. Он развесил по стенам картинки с мотоциклами и подумал, что это место действительно начинает казаться ему домом. Он также взялся перекапывать сад за домом, избавляясь от мертвых растений и сажая новые семена. Тед отправил ему конверт, полный семян для посадки различных цветов и виноградных лоз, с запиской, в которой обещалось, что Андромеда даже не притронулась к семенам, что рассмешило Сириуса. Ему было интересно, что же такого было в его кузине, что она так невзлюбила растения. Сириус также отправился в Гринготтс, где организовал личный счет для Гарри и передал остальную часть состояния Поттера в траст, пока Гарри не исполнится семнадцать лет. Он договорился с Римусом Люпином, как профессором Гарри Поттера, о прямом переводе средств из поместья Поттеров. Поговорив с МакГонагалл о достойной зарплате профессора на основе годового оклада, Сириус подсчитал, что если Римус будет обучать Гарри четыре дня в неделю, каждую неделю в течение года, то Сириус должен будет платить ему примерно шестьдесят четыре галлеона, четыре сикля и один кнут в день. Он договорился, что еженедельно будет перечислять в банковское хранилище Римуса двести пятьдесят шесть галлеонов, шестнадцать сиклей и четыре кнута. Протест Римуса был встречен без внимания. Сириус знал, что Джеймс и Лили ожидали бы, что он сделает не что иное, как принудит Люпина заплатить за его обучение, и он не собирался позволять своему другу отговаривать его от этого. Он знал, как тяжело было Римусу с момента окончания Хогвартса. Отец оставил ему небольшой коттедж, когда его не стало, и Римус с трудом мог себе это позволить. Никто не хотел нанимать его, потому что ему нужно было свободное время, чтобы справиться с полнолунием; слишком много больничных — и они считали плохой чертой сотрудника, когда он никогда не объяснял причину. Сириус не собирался смотреть, как его друг пытается свести концы с концами, когда он мог помочь, а Флимонт Поттер покинул хранилище Поттеров с миллиардами (если не триллионами) галлеонов. Джеймс всегда говорил, что он и еще шесть поколений смогут жить на проценты и все равно будут богаты. Поэтому оплата обучения Гарри Римусом Люпином из хранилища поместья Поттеров не только имела смысл, но Сириус знал, что Поттеры бы полностью одобрили это. Но сюрприз для него случился в конце июня, когда из Министерства Магии прибыла сова: Уважаемый мистер Сириус Блэк, Пожалуйста, будьте в офисе административной службы Визенгамота в три часа дня в эту пятницу, 27 июня. Искренне, Дарси Флорас Административная служба Визенгамота Департамент магического правопорядка Министерство магии Сириус в замешательстве уставился на письмо. Зачем кому-то из Административной службы Визенгамота понадобилось разговаривать с ним? Он получил компенсацию за незаконное заключение после освобождения из Азкабана. Зачем им нужно было с ним видеться по какому-либо поводу, особенно спустя два месяца после того, как его освободили? Когда он показал это Римусу, тот был не менее озадачен. — Понятия не имею, Сириус. Но Визенгамот занимается не только судебной системой. И там написано, что в административном отделе, наверняка, есть какие-то бумаги, которые тебе нужно подать или решить вопрос с опекой над Гарри. Эта мысль все еще заставляла его слегка нервничать. Что-то пошло не так? Была ли проблема с его опекой, которая была очень четко указана в завещаниях Джеймса и Лили Поттер? Он уже оформил все бумаги. Он был уверен в этом. Но ему было не по себе от всего этого. Когда в пятницу днем Сириус вышел из лифта на второй уровень Министерства магии, он глубоко вздохнул, прежде чем направиться в офис административной службы Визенгамота и улыбнулся женщине, сидящей за стойкой регистрации, заставив ее улыбнуться в ответ с почти мечтательным выражением в глазах. Сириус использовал это только в своих интересах. — Привет, дорогая, я пришел на встречу к Дарси Флорас, назначенную в три часа. Женщина покраснела, поймав на себе взгляд, и Сириус ухмыльнулся. Было приятно осознавать, что он все еще способен очаровывать женщин своей внешностью. Он всегда считал это сильным качеством. — Мисс Флорас сейчас Вас примет, мистер Блэк. Он подмигнул ей, и она покраснела, наблюдая за тем, как его зад в обтягивающих джинсах направляется в офис. Дарси Флорас, симпатичная брюнетка в квадратных очках, улыбнулась ему, когда он постучал в дверь ее кабинета. — Ах, да, мистер Блэк, пожалуйста, входите. Сириус вошел в ее кабинет, с интересом оглядывая книжные полки и бумаги, которыми, казалось, был завален ее стол. — Милый кабинет. — Спасибо, — ответила она, тепло улыбнувшись ему. — Пожалуйста, присаживайтесь. — Как только он сел напротив нее, она скрестила руки на столе и улыбнулась ему. — Сегодня мне нужно обсудить с Вами два разных вопроса и оба они требуют Вашей подписи. Сириус только кивнул, откинувшись в кресле. — Можете ли Вы сказать мне, о чем идет речь? Флорас улыбнулась, ее мягкие карие глаза в замешательстве загорелись. — Разве Вы не знаете? О, мне ужасно жаль, мистер Блэк, я думала, что причина очевидна. — Когда он продолжал смотреть на нее, она покраснела, и от улыбки, которую он ей подарил, у нее задрожали колени. Он был слишком красив для его же блага — и он это знал. — Речь идет об опеке над Гарри Джеймсом Поттером и о поместье Блэков. — Простите, Вы только что сказали «поместье Блэков»? Флорас кивнула, перекладывая папки на своем столе, пока не нашла то, что искала. — Верно. Вы — Сириус Орион Блэк, сын Ориона и Вальбурги Блэк? — Когда он только кивнул, Флора открыла папку и начала читать вслух: «Последняя воля и завещание лорда Ориона Блэка, виконта Фалмута. В случае моей смерти я завещаю все свое имущество и состояние своей жене Вальбурге, оставив траст для моего сына, Регулуса Арктура Блэка, который он не получит до своего семнадцатилетия. Если по каким-то причинам времена останутся тяжелыми и Регулус не успеет вступить в наследство, то все поместье и титулы Древнего и Благородного Дома Блэков, дом и состояние, будут переданы моему старшему сыну, Сириусу Ориону Блэку». Она подняла на него глаза и протянула ему копию завещания. — Оно попало на мой стол в конце прошлой недели, поскольку его отложили в сторону из-за Вашего заключения. — Из-за моего... прошу прощения, мой отец оставил все мне? — Да, — сказала Флорас, постучав пальцами по завещанию. — Теперь Вы единственный наследник семейного поместья Блэков. — Моя-моя мать? — спросил он, совершенно сбитый с толку таким неожиданным поворотом событий. Флорас на мгновение выглядела грустной, но она скрыла это. — Мне очень жаль сообщать Вам, мистер Блэк, но она умерла в прошлом году. В сентябре, после ее смерти, появилось завещание, в котором говорилось, что после ее смерти вступает в силу воля лорда Ориона Блэка. Поскольку Ваш брат и отец скончались шестью годами ранее, Вы были единственным оставшимся в живых наследником. Однако Вы были заключены в Азкабан. Когда Вас освободили, гоблины из Гринготтса немедленно отправили сообщение о том, что Вам нужно заявить о своем наследстве, и бумаги были повторно отправлены, поскольку находились в доверительном управлении лорда Сигнуса Блэка. Я прошу прощения, что это заняло так много времени, но, боюсь, оно было отложенным из-за Ваших необычных обстоятельств. Сириус слушал ее лишь отчасти. Его мать была мертва. Вот почему на суде присутствовала его тетя Друэлла, а не Вальбурга; она была там, чтобы узнать правду. Когда он приехал на площадь Гриммо, ему показалось, что там немного пыльно, но он так хотел забрать свои вещи и убраться оттуда, что не обращал внимания ни на что другое. Он помнил, что Кикимер вел себя странно, но в этом не было ничего необычного. Если бы он жил в этом доме совсем один, и ему не с кем было бы поговорить, кроме портрета его умершей матери, это объяснило бы многие вещи. Он ждал, пока через него пройдет какая-то форма горя. Его мать умерла. Женщина, родившая его, умерла… но он не почувствовал ничего, кроме чувства облегчения. На самом деле она не была его матерью — только биологически. Его настоящей матерью была Фи, и когда Юфимия Поттер умерла от драконьей оспы, он несколько дней бесконтрольно рыдал, чувствуя, будто его сердце разбилось на миллионы кусочков и вырвалось из груди. Они с Джеймсом утешали друг друга, а когда меньше чем через неделю умер Флимонт, они напились до беспамятства, чтобы скрыть свое горе. Он закрыл глаза и сосредоточился на словах, которые говорила женщина перед ним. — Итак, если Вы распишитесь здесь, мы обо всем позаботимся. — Простите, что подписать? — спросил Сириус, снова обращая внимание на симпатичную брюнетку. — Боюсь, я прослушал. Флорас сочувственно улыбнулась ему. — Мне нужно, чтобы Вы только подписали здесь, что Вы слышали и видели завещание, и тогда я смогу дать Вам ключ от хранилища и документ на дом. Сириус кивнул, расписался и принял ключ и документы, которые она ему передала. — Спасибо. А что касательно Гарри? Флорас перетасовала бумаги и нашла то, что искала. — Это документы, подтверждающие Вашу официальную опеку над Гарри Джеймсом Поттером. Все в порядке, в завещании Джеймса и Лили Поттер указано, что после их смерти законным опекуном их сына будет Сириус Орион Блэк. Мне нужно, чтобы Вы подписали здесь, что Вы официально оформили все документы на опекунство, и все. — Похоже, так мало документов требует много работы, — пробормотал он, беря перо и подписывая свое имя. Флорас кивнула, закатив глаза. — Расскажите мне об этом. Она встала и с улыбкой протянула руку. — Спасибо, что зашли, мистер Блэк, или, лучше сказать, лорд Фалмут. Теперь все в порядке. Сириус принял ее руку, взяв со стола ключ и документ на дом в Лондоне. — Да, спасибо. Когда он трансгрессировал обратно домой, то застал Римуса на кухне, готовящего ужин. Гарри вскочил на ноги, когда Сириус переступил порог дома, и бросился к нему в объятия. Сириус подхватил его на руки, заставив рассмеяться, и понес на бедре на кухню. — Хорошо ли ты провел день в школе с дядей Лунатиком? Гарри улыбнулся и охотно принялся рассказывать Сириусу все, что узнал за день: новую историю о девушке по имени Дороти, которая отправилась в страну под названием Оз, разговорную латынь — est tempus ad prandium? (пришло время обеда?) - и что в местечке под названием Месопотамия жил знаменитый царь по имени Гильгамеш. Сириус кивал, улыбаясь Гарри, который с интересом рассказывал. Гарри действительно нравилась школа, и Сириус улыбался, видя это. Особенно ему понравилось, как Гарри приветствовал его, когда он вернулся домой после отсутствия. Когда Римус объявил, что ужин готов, Сириус велел Гарри подняться наверх и умыться. Пока тот спешил умыться, Сириус положил папку на стол. — Моя мать умерла. Римус, который в это время накладывал в миску для Гарри пасту с курицей «Альфредо», остановился и уставился на него. — Что? — Моя мать умерла. Кажется, в сентябре. — Ох, — тихо сказал Римус, продолжая наполнять миску Гарри и ставя ее на стол, прежде чем схватить вторую миску для Сириуса. — Ты грустишь? Сириус покачал головой. — Меня это даже не волнует. — Он встал, хлопнул кулаком по столу и повернулся, чтобы посмотреть на своего друга. — Я злюсь на себя за то, что мне все равно. Она была моей матерью, разве я, черт возьми, не должен чувствовать… я не знаю… что-то? — Не думаю, — мягко сказал Римус, ставя миску с едой на стол. — Ее не было рядом с тобой. Нет ничего плохого в том, чтобы не грустить, когда она так с тобой обходилась. Сириус кивнул, закрыв глаза. — Я знаю, но я вспоминал, как я горевал по Фи и Монти, и… мне жаль, что я не буду горевать по ней. Но все, о чем я могу думать, это то, как она выгнала меня из этого дома. Римус вздохнул и посмотрел на друга. — Она не заслуживала тебя, Сириус. Когда в первый день летних каникул Сириус вошел в свой дом, он глубоко вздохнул, когда за ним закрылась дверь, погрузив его в полумрак парадной. Большой портрет, который отец подарил его матери годом ранее, в натуральную величину, сразу же начал кричать при виде него. «ТЫ МНЕ ПРОТИВЕН! НИ ОДИН МОЙ РЕБЁНОК НЕ БУДЕТ ГРИФФИНДОРЦЕМ!» Сириус проигнорировал портрет так же, как и делал прошлое лето, когда Орион повесил его. Он вспомнил, как отец лишь подмигнул ему. — Слушая её вопли, ты точно отпугнёшь от этого места грабителей или убийц; даже защита не понадобится. Регулус рассмеялся: — Отец, не дай маме услышать это от тебя! Теперь Сириус салютовал портрету двумя пальцами, таща сундук по лестнице в свою комнату. Портрет снова взвизгнул и он услышал, как Вальбурга, Орион и Регулус болтают о том, как замечательно прошёл учебный год Регулуса, почти не обращая на него внимания. Так ему больше всего нравилось. Он задумался о том, как долго ему придётся ждать, пока он сможет увидеть Джеймса. Он плюхнулся на кровать и уставился в потолок, ухмыляясь, глядя на блондинку-магла в джинсах, сидящую на мотоцикле Gilera 125 Strada 1973 года выпуска. Джеймс нашёл для него плакат в прошлом году, когда ездил в Нью-Йорк с Флимонтом. Сириус с удовольствием воспользовался заклинанием приклеивания и повесил плакат на свой потолок назло матери, которая возненавидела бы его не только за наготу блондинки, но и за то, что это была магл. Магл с большой грудью, подумал он, глядя на неё. Дверь в его квартиру открылась, он лишь приподнял бровь, сложив руки за головой: — Привет, мам, поняла, что я тоже вернулся домой? Вальбурга Блэк стояла, сцепив руки на бедрах и скривив губы в усмешке: — Как ты думаешь, какое СОВ ты принесешь домой? — Не могу сказать; я ведь получу свои результаты только через несколько недель, не так ли? — Я полагаю, что ты хорошо учишься, хотя Регулус говорит, что ты, кажется, проводишь много времени, будучи наказанным. Почему я узнаю об этом только сейчас? Твой руководитель должен писать мне, чтобы я сообщала, когда ты выходишь за рамки дозволенного. Я напишу Дамблдору об абсолютной некомпетентности МакГонагалл в вопросе информирования меня о твоем благополучии, — пожаловалась она, с отвращением оглядывая комнату. Её взгляд упал на другой магловский плакат, на котором была изображена рыжая девушка в фиолетовом бикини, опирающаяся на BSA Thunderbolt 1964 года выпуска. — И почему ты должен украшать свои стены этими ужасными магловскими машинами? — Я думаю, что они классные, — сказал он ей. — МакГонагалл не пишет тебе, потому что знает, что тебе это безразлично. Я всегда получаю хорошие оценки и я уверен, что мои экзаменационные оценки будут такими же. Вальбурга только уставилась на него: — Мы с твоим отцом говорили о твоем выборе и поведении. В ноябре тебе исполнится семнадцать лет. — О, ты помнишь о моем дне рождения? Это большая честь для меня. Конечно, сейчас только июнь. Не успел он моргнуть, как она уже пересекла комнату и ударила его рукой по щеке. Он сел на кровати и схватил ее за руку: — Я уже не ребенок, подумай еще раз, прежде чем бить меня. Ее глаза на мгновение расширились от страха, но затем она скрыла это: — В ноябре тебе исполнится семнадцать лет, и тебе, как старшему сыну и наследнику древнейшего и благороднейшего Дома Блэков, пора задуматься о своем будущем. Темный Лорд обратился ко мне и твоему отцу с предложением помочь ему построить лучший мир. Ты должен подумать о том, как ты хочешь помочь ему, Сириус. Ты принесешь честь своей семье. — Этот так называемый Тёмный Лорд набирает приспешников, чтобы те убивали и пытали маглов и маглорождённых. Нет, спасибо. Глаза Вальбурги потемнели: — Он хочет построить мир, в котором чистокровного волшебника будут превозносить — ему будут поклоняться — и относиться к нему с уважением! Пришло время, чтобы ты понял, что значит быть Блэком. Мы с твоим отцом решили, что ты женишься на Алекто Кэрроу. Ей пятнадцать лет, и она член Священной 28. Вы поженитесь, когда ей исполнится шестнадцать». Рот Сириуса открылся в ужасе: — Или нет. — Нет, женишься. Я устал видеть, как мой старший сын делает ужасный выбор. Плохо, что ты попал в Гриффиндор, а не в Слизерин,ещие и водишься с Поттерами – предателями крови, которыми вся семья была на протяжении веков, — но видеть тебя с этим полукровкой Люпином и Регулусом — это говорит нам о том, что рыжая, с которой ты обнимался на прощание на вокзале, — грязнокровка! Тебе должно быть стыдно! — Не называй её так! — воскликнул Сириус, его гнев нарастал. — Она замечательная девушка и я в любой день предпочту ее тебе. Глаза Вальбурги сузились: — Ты женишься на Алекто Кэрроу. — Нет, не женюсь. — Ты женишься на ней или я передам Темному Лорду сообщение о том, где живет эта твоя рыжая грязнокровка и мы посмотрим, как быстро ты передумаешь. Сириус встал, возвышаясь над ней, и направил свою палочку ей в сердце. Ему было всё равно, что он несовершеннолетний; если понадобится, он воспользуется ею: — Если ты дотронешься до неё, я убью тебя. Губы Вальбурги скривились в жестокой улыбке: — В тебе есть черная кровь, мой дорогой мальчик. Toujours Pur. Сириус опустил палочку, испытывая чувство отвращения. Он не был похож на свою семью. Он не позволял себе этого: — Я не такой, как ты. — Круцио! Сириус рухнул на землю, прикусив губу, чтобы не закричать, когда проклятие поставило его на колени. Когда она подняла палочку, он с облегчением вздохнул, переводя дыхание. — Ты женишься на Алекто Кэрроу. Вы произведете на свет не менее двух чистокровных наследников, желательно мужского пола. Ты с отличием окончишь школу и вступишь в ряды Тёмного Лорда в качестве гордого члена древнейшего и благороднейшего Дома Блэков, — потребовала она, направив на него свою палочку. — И ты раз и навсегда порвёшь все связи с этим мальчишкой Поттером и его родителями-предателями. Я ясно выразилась? Сириус вытер кровь с губ и сплюнул на землю перед ней: — Пошла ты! Проклятие ударило его во второй раз и он закричал, когда оно пронеслось сквозь него. Он чувствовал себя так, словно его внутренности горели, словно кто-то держал их посреди пылающего пламени и в то же время раздавливал камнями. Его глаза уловили движение в дверном проеме и он встретился взглядом с братом, который с широко раскрытыми глазами наблюдал за происходящим, спрятавшись в стороне. Когда она наконец позволила ему вздохнуть, он задыхался и перевернулся на бок. — Пора бы тебе начать проявлять уважение к нашей семье, — потребовала она, глядя на него с ненавистью и презрением. — Ты позорище! Сириус поднялся на ноги, ухватившись за каркас кровати, чтобы устоять на дрожащих ногах: — Лучше быть позором, чем таким же, как ты, — когда она подняла свою палочку, он схватил её и вырвал из её рук. — Я больше не ребенок, которым ты можешь управлять. Империус перестал действовать на меня, когда мне исполнилось двенадцать, и это последний раз, когда ты применяешь ко мне Круциатус, так что я надеюсь, что тебе это чертовски понравилось! В ноябре мне исполнится семнадцать лет и я буду сам распоряжаться своим будущим и своей судьбой. Я не стану жениться на чистокровной сучке только для того, чтобы размножаться с ней. И я не откажусь от дружбы с предателем крови Поттером, так как это было бы несколько лицемерно с моей стороны, ведь я дружу и с маглорождёнными, и с чистокровными. — Это твое последнее предупреждение, Сириус! Если ты хочешь быть частью этой семьи, ты будешь делать то, что я прикажу! Сириус уставился на нее: — Тогда я не хочу быть частью этой семьи. Я не был ее частью уже очень давно. То, что ты пытаешься заставить меня сейчас, — это чертова трата нашего обоюдного времени. — Ты мне противен! Сириус лишь пожал плечами: — Так мне сказал твой ворчливый портрет, когда я вошел в дверь. — Убирайся! Забирай свои вещи и убирайся из моего дома! Тебе здесь больше не рады! Сириус лишь на мгновение уставился на неё, а затем просто схватил сундук, который он тащил вверх по лестнице, и потащил его за собой, пока мать кричала на него всю дорогу вниз. Он бросил палочку у подножия портрета и последнее, что он услышал, было то, как его мать выжгла его имя на фамильном гобелене. Он вышел обратно на лондонскую улицу и больше не оглядывался. — Она не была моей матерью, Лунатик, — сказал он, когда Гарри прибежал обратно на кухню и сел за кухонный стол. — Мать не будет относиться к своему ребенку так, как она относилась ко мне. Он взял у друга тарелку с макаронами и сел напротив крестника. Он подал Гарри порцию салата, призывая его съесть свежие овощи. Он улыбнулся, глядя на Гарри, а затем на Римуса. У него была семья, и он ни разу не пожалел о том, что выбрал семью, которая у него была, а не семью, из которой он происходил. Ни разу.