Глава 35. Дрозд
23 января 2024 г. в 01:43
Сентябрь, 1986 год...
Сириус вернулся на площадь Гриммо, и в комнату тут же поспешил Кикимер, сияя такой дружелюбной улыбкой на своем уродливом лице, что Сириус опешил. Он не мог вспомнить, когда в последний раз Кикимер был хотя бы отдаленно рад его видеть.
— Хозяин Сириус дома! Мне приготовить ужин?
Сириус удивленно посмотрел на эльфа и покачал головой.
— Нет, Кикимер. Я просто пришел сказать тебе, что о медальоне позаботятся. И что тебе больше не нужно об этом беспокоиться.
Кикимер с облегчением кивнул, его плечи заметно расслабились.
— Спасибо, хозяин Сириус.
— Кикимер, — начал Сириус, опускаясь на колени и глядя эльфу в глаза. — Я больше не живу здесь. И больше не планирую сюда возвращаться.
Кикимер выглядел подавленным.
— Но как Кикимер будет служить самому благородному и древнему дому Блэков, если молодого хозяина не будет здесь?
Сириус слегка улыбнулся. Он забыл, насколько добрым мог быть с ним Кикимер, если тот не разочаровывал его дорогую мать, которую Кикимер буквально боготворил, как землю, по которой она ходила.
— Я не знаю, что я буду делать с этим домом, Кикимер. Но я не хочу здесь жить. Я буду жить в коттедже Блэков в Девоне со своим крестником, Гарри Поттером. Я останусь там, потому что мне там больше нравится.
— Хочет ли хозяин Сириус, чтобы Кикимер приехал туда и служил ему и молодому господину Гарри?
Сириус покачал головой.
— Нет, спасибо. Мы с Гарри прекрасно справляемся сами. Но я бы хотел, чтобы ты присматривал за этим домом. Держи его в чистоте. Чтобы он был пригоден для жизни. Убедись, что он безопасен, что означает отсутствие темных проклятий и темных предметов любого рода. Ты понял?
Кикимер кивнул.
— Да, хозяин Сириус.
— Я буду приходить навещать тебя раз в неделю. Если ты мне понадобишься для чего-нибудь еще, я сообщу. Ты можешь навещать меня, когда захочешь, и так часто, как захочешь, но мне не нужно, чтобы ты заботился о коттедже Блэков.
Кикимер с готовностью кивнул.
— Да, хозяин Сириус.
Он смотрел, как эльф торопливо уходит, и глубоко вздохнул. Он испытал небольшое облегчение от того, что Кикимер, похоже, достаточно простил его, чтобы подчиняться ему без презрения, но он все равно не хотел, чтобы эльф служил ему каждый день. Было бы лучше, если бы он остался здесь и позаботился о доме.
Он трансгрессировал в дом Римуса и застал своего друга укладывающим Гарри в постель. Римус удивленно посмотрел на часы: он и не подозревал, что уже так поздно.
— Дядя Бродяга! — воскликнул Гарри, запрыгивая на кровать.
Римус повернулся и улыбнулся Сириусу.
— Я уже начал думать, что мы тебя не увидим.
Сириус поцеловал Гарри на ночь, и они оба уложили его в постель. Сириус включил обычные гирлянды на потолке, и Гарри удовлетворенно вздохнул, прижимаясь к Мародеру в своей кровати. Сириус наполовину закрыл дверь и направился на кухню к Римусу, где открыл шкаф и достал бутылку огненного виски. Он налил два пальца в стакан и выпил его, после чего налил себе второй.
Римус лишь приподнял бровь.
— Поверь, мне это было необходимо, — сказал Сириус, закрывая бутылку и убирая ее обратно в шкаф. — У тебя есть какая-нибудь еда?
Римус кивнул и жестом указал на тарелку на стойке.
— На ней есть согревающие чары для тебя.
— Спасибо, — с благодарностью сказал Сириус, копаясь в макаронах, которые Римус приготовил на ужин. Он и не подозревал, насколько голоден.
Римус подошел к столу и поставил чайник, не торопясь заваривая себе чашку чая. Сириус с энтузиазмом поглотил пасту, очистил тарелку и поставил ее в раковину, допивая остаток виски.
Римус молча налил ему чашку чая. Сириус принял чашку от друга и с ней в руке направился в гостиную. Он пробормотал «оглохни» под нос, чтобы Гарри не смог разобрать ни одного слова, которое они с Римусом говорили, прежде чем он сел.
Римус сел рядом с ним.
— Итак, что происходит?
— Как Гарри себя чувствовал, когда я уходил? — спросил Сириус, делая маленький глоток горячего чая.
Римус пожал плечами, положив руку на спинку дивана и повернувшись так, чтобы посмотреть на своего друга.
— Если честно, он был немного замкнутым и в то же время навязчивым. Он всю ночь просидел у меня на коленях и заставлял меня читать ему сказки. Он почти ничего не говорил, кроме того, что целительница Тея заставила его пить противные зелья, а потом дала ему апельсиновый леденец. Когда мы ужинали, он все время хотел быть рядом со мной. Каждый раз, когда я вставал, чтобы взять что-нибудь, он шел за мной, касаясь рукой моей руки или бедра, как будто ему нужен был этот контакт. В итоге я взял его на руки и носил с собой, а он прижимался к моему плечу.
— Он сказал, что случилось?
Римус покачал головой.
— Нет. Он просто сказал, что скучает по маме и папе. Я обнял его, поцеловал и сказал, как сильно они его любят. С ним все в порядке, Сириус? С ним что-то случилось сегодня?
Сириус вздохнул и провел пальцами по волосам.
— После его приема у Кастелланос у меня были кое-какие дела в Косом переулке, затем мы пошли в дом моей матери. Я прикинул, что оттуда меньше пятнадцати минут езды на метро, так что у меня не было повода уклоняться от поездки. В общем, все выглядело одинаково, мрачно и уныло, но я увидел этот медальон в котельной, где спит Кикимер, и когда я подошел к нему... Гарри начал говорить, что его шрам болит.
— Его шрам? — воскликнул Римус, его глаза расширились. — Что это значит? Такое уже случалось?
— Нет, никогда, — сказал он ему. — Это его никогда не беспокоило, даже когда я нашел его в койке с кровоточащей головой. Кастелланос сказала, что при диагностике почувствовала небольшое магическое воздействие, но это был проклятый шрам от темной магии, так что она ожидала этого. Но он не причиняет ему боли. Это уникально для Гарри.
Сириус быстро объяснил, что произошло на площади Гриммо, что ему рассказал Кикимер и как он принёс медальон Дамблдору, который позвал Снейпа. Он объяснил, что Снейп, очевидно, тайно работал шпионом Дамблдора и Ордена Феникса, предоставляя информацию о Волан-де-Морте и его Пожирателях смерти в течение двух лет до падения Волан-де-Морта.
Римус просто смотрел на него.
— Это очень много для восприятия. Как ты держишься? — спросил он, потянувшись, чтобы сжать руку друга. — Я знаю, что ты все еще винишь себя за Регулуса.
— Я не виню себя, но виню себя, — осторожно сказал Сириус. — Я просто хотел бы сделать больше, чтобы вытащить его оттуда. Когда мать выгнала меня, я должен был взять его с собой к Джеймсу. Фи и Монти приняли бы его без вопросов.
— Он бы не пошел с тобой, Бродяга, — аккуратно сказал Римус.
— Ты этого не знаешь, — настаивал Сириус, глядя на своего друга. — Ему было всего четырнадцать, и... я мог бы обеспечить его безопасность.
Римус скользнул по дивану и обнял друга.
— Ты сделал для него все, что мог. Ты был доступен в школе, а он предпочел отгородиться от тебя. Он решил остаться с твоими родителями. Ты старался, Сириус.
— Может быть, я недостаточно старался, — сказал он, и на его глаза навернулись слезы. — Он был героем, Лунатик. Я все эти годы думал, что он… что он был убит ближайшим окружением Волан-де-Морта за то, что был трусом или за неспособность сделать что-то, о чем его просили, но он кое-что знал о Волан-де-Морте. Он знал что-то важное и пытался что-то с этим сделать; он пытался поступить правильно — и умер за это.
Римус крепко обнял своего друга.
— Он был героем, и я знаю, что это не меняет того факта, что он мертв, но это меняет то, как ты его помнишь, Сириус. Он был твоим младшим братом, и, в конце концов, он понял, что ты был прав. Он понял, что совершил ошибку, и не думай ни на секунду, что то, что он делал, было не для тебя. Он боготворил тебя. Когда ты вышел из дома, то первым делом убедился, что он знает, что ты его не бросил.
Сириус крепко обнял Римуса, и слезы полились по его щекам. Он оплакивал младшего брата, которого потерял столько лет назад, которого пытался спасти, но тот оттолкнул его.
Сириус стоял на углу площади Клермонт напротив дома номер двенадцать, засунув руки в карманы, и ждал, когда его младший брат выйдет на улицу. Каждый четверг в три часа дня Регулус непременно выходил из дома, шел к станции метро и садился в поезд до Косого переулка. Вальбурга и Орион даже не подозревали, что он пользуется магловской транспортной системой, и были бы вне себя от ярости, если бы узнали.
Но Регулуса она всегда восхищала.
Сириус показал ему, как им пользоваться, после первого года обучения в Хогвартсе. Регулусу нравилось опускать монеты в прорезь и просто путешествовать по подземке. Именно так Сириус узнал, что он отправится в тот четверг после обеда — Регулус был предсказуем.
Прошло не больше пятнадцати минут, прежде чем он увидел, как тощая фигура брата выскользнула из парадной двери. Он подождал, пока тот окажется почти перед ним, и только после этого заговорил, заставив мальчика подпрыгнуть в тревоге:
«Рег».
Регулус повернулся, глаза его расширились:
— Сири, что ты здесь делаешь? Если мама или папа увидят тебя...
— Не увидят. Они никогда не выглядывают на улицу, — сказал он, проводя пальцами по волосам. – Я просто... хотел убедиться, что с тобой все в порядке.
Регулус пожал плечами, засунув руки в карманы:
— Они не сердятся на меня.
Сириус кивнул и жестом показал брату, чтобы тот продолжал идти, пока они разговаривают:
— Мама действительно вычеркнула мое имя из семейного древа?
— Да. На стене и гобелене остался большой след от ожога.
Сириус кивнул, обнимая брата за плечи:
— Наверное, теперь все выглядит ровнее, ты знаешь, что следы от ожогов более размазаны, ведь теперь я и Энди отреклись от семьи.
Регулус немного улыбнулся:
— Тебе не стоит шутить, Сири.
— Извини.
— Где ты остановился? — спросил Регулус, глядя на Сириуса из-под длинных ресниц.
— У Джеймса. Его родители самые лучшие, они сказали мне, что я могу оставаться там столько, сколько захочу.
Регулус кивнул:
— Мама плакала, когда вычеркивала твое имя на гобелене.
Сириус удивленно посмотрел на брата:
— Она что?» — спросил он в шоке. Он и представить себе не мог, что его мать на самом деле расстроилась, увидев, что он уходит.
— Плакала. Отец сказал ей, что гневные слезы не помешают тебе стать еще большим разочарованием для них, чем ты уже стал, и что если фамилия Блэк хочет соответствовать своей репутации древнего и благородного дома, то мне придется стать первым сыном.
Сириус выглядел опечаленным:
— Редж, мне жаль. Я знаю, что своим уходом... Я просто ушел и оставил тебе еще больше ответственности, чем тебе хотелось бы. Но я не мог оставаться там – ты знаешь это.
Регулус кивнул, опустив глаза в землю:
— Я сказал маме, что это ее вина. Что это она тебя прогнала.
— Реджи, — тихо сказал он, побуждая брата поднять на него глаза. — Мне очень жаль. Я не хотел тебя бросать, ты же знаешь, да?
— Мама сказала, что ты это сделал. Она сказала, что ты заботишься только о своих друзьях-предателях крови и грязнокровках, с которыми ты водишься. Она сказала, что я хороший сын, верный сын, который не будет принимать глупых решений и совать свой член в грязнокровок и грязных магловских шлюх, как это делаешь ты.
Сириус на это фыркнул. В прошлом году на рождественских каникулах мать застала его в своей спальне за сексом с соседской магловской девчонкой и она была вне себя от ярости. Сириусу пришлось быстро выпроводить ее ради ее же безопасности, после чего он поцеловал ее на прощание и пообещал поговорить с ней позже. Он привел ее домой только для того, чтобы позлить свою мать, и, если честно, это того стоило.
— Редж, ты помнишь, что я говорил тебе несколько лет назад о крови?
— У всех кровь красная.
Сириус кивнул:
— Именно. Кровь красная, Регулус. У каждого человека кровь красная и эта кровь выглядит одинаково. Неважно, кто мы по происхождению. Я не лучше Джеймса только потому, что он, по мнению наших родителей, предатель крови, несмотря на то, что он чистокровный, и Джеймс не лучше полукровки Римуса, и Римус не лучше Лили или Мэри, которые являются маглорожденными. Речь идет о том, кто мы есть как люди, а не о том, что говорит наша родословная. Мне иногда стыдно, что мне потребовалось так много времени, чтобы полностью осознать это; понять, почему наши родители не правы.
Регулус медленно сглотнул, когда они свернули с улицы и направились к станции метро:
— Мама говорит, что Темный Лорд собирается исправить мир; сделать его лучше.
Сириус нахмурился:
— Этот так называемый Темный Лорд не собирается делать мир лучше. Он хочет избавить мир от всех, кто не является чистокровным. Он маньяк-геноцидник. Посмотри, что происходит последние несколько лет, ничего хорошего из следования за Волан-Де-Мортом не выйдет. Люди умирают.
— Мама сказала, что кузина Белла знает его. Что он щедрый и добрый, и что он знает, как сделать мир лучше, — продолжал Регулус, как будто Сириус и не говорил. — Когда я спросил, почему мы должны ему доверять, мама применила ко мне Круциатус за то, что я посмел ее переспорить.
Сириус вздохнул и обнял брата:
— Мне жаль, что меня не было рядом, чтобы остановить ее.
Регулус оттолкнул его, его глаза вспыхнули от гнева:
— Нет! Тебя там не было, Сириус! Ты ушел и теперь мама говорит, что я должен жениться на Алекто Кэрроу, когда мне исполнится семнадцать лет! Я должен продолжить род Блэков и я должен... — он запнулся, глаза его стали грустными. — Я должен следовать за кузиной Беллой и слушать, что она мне говорит. Что Темный Лорд вознаградит всех, кто служит ему.
— Редж, мне так жаль, — отчаянно сказал Сириус. — Ты не обязан делать то, что говорит тебе мама. Ты можешь противостоять ей. Пойдем со мной.
Регулус обернулся к нему:
— Я могу противостоять ей? Что, как ты? Она не будет наказывать меня за непослушание! Я не буду совершать ТВОИ ошибки! Я в Слизерине! Я теперь единственный наследник семейного поместья Блэков и я ПРАВИЛЬНЫЙ сын! А ты — ничтожество, отбросившее все это, и ради чего? Ради своей чертовой морали?
Сириус засунул руки в карманы:
— Да, я отбросил. И однажды, я надеюсь, ты поймешь, что эти моральные принципы — самое важное, ради чего я мог все это бросить. — он жестом указал на вход в трубу. — Я оставлю тебя здесь, но мое предложение открыто. Реджи, я всегда буду твоим старшим братом. Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, хоть что-нибудь, даже просто поговорить, я всегда буду рядом с тобой. Всегда. Не забывай об этом.
Регулус просто смотрел на него, а затем кивнул, отвернулся и направился к вокзалу, оставив Сириуса одного на людной лондонской улице, погруженного в свои мысли.
— Он так и не простил меня, Лунатик, не совсем, — признался Сириус. — После того дня мы почти не разговаривали. Именно Розье рассказал мне, что Регулус присоединился к Пожирателям смерти.
— Я помню, — тихо сказал Римус.
Сириус очень хорошо помнил тот день. В конце седьмого курса они вчетвером сидели во дворе часовой башни, когда к ним подошел Розье, насмехаясь. Он оскорбил Мэри Макдональд, с которой Римус тогда встречался, назвав ее грязнокровкой. Сириус встал, угрожая ему, и Розье просто проговорил.
— Отвали, Блэк, то, что твой младший брат пошёл и записался на правую сторону, не значит, что я перестану испытывать отвращение к той грязи, которую я вижу, разгуливая по этой школе!
Сириус побледнел:
— Что ты только что сказал?
Розье усмехнулся:
— Спроси своего младшего брата, кому он предан.
Сириусу потребовалось десять минут, чтобы найти брата и добиться от него правды. После этого он пробил дыру в стене их спальни, а Джеймс и Римус удерживали его, пока он плакал и кричал из-за предательства своего брата; о том, что это была его вина в том, что он решил последовать за Волан-де-Мортом; о том, что ему никогда не следовало уходить из дома, но он остался и позволил матери продолжать мучить его, чтобы обезопасить Регулуса — и когда Питер пришел после задержания и услышал о что произошло, он присоединился к групповым объятиям. Он сказал Сириусу, что Регулус теперь достаточно взрослый, чтобы самому выбирать, и что он ни в чем не виноват.
Но Римус знал, что его друг так и не простил себя.
— Я горжусь им, — признался Сириус, отстранившись от Римуса и потянувшись за чаем. — Его сердце было на правильном месте. Мне просто хотелось бы, чтобы он первым пришел ко мне. Может быть, я мог бы помочь ему… может быть, он был бы еще жив.
Римус кивнул.
— Я знаю, Бродяга. — Он сжал руку Сириуса в знак поддержки. — Но теперь, когда ты знаешь правду, становится ли от этого меньше боли?
Сириус покачал головой.
— Нет, не меньше, но я чертовски горжусь им. Он был героем, и я собираюсь сделать так, чтобы мир однажды узнал об этом.
Римус улыбнулся.
— Хорошо. — Он взглянул на часы. — Уже час, можешь просто ночевать здесь. Ты устал. Диван вполне удобный.
Сириус закатил глаза.
— Нет, спасибо, я буду спать с Гарри.
Римус улыбнулся, вставая и потягиваясь.
— Завтра я приготовлю нам большой завтрак. Может быть, мы сможем… — он замолчал, услышав крик, доносившийся из спальни Гарри.
Римус и Сириус оба вбежали в комнату, оба бросились к Гарри и сели по обе стороны кровати, мгновенно обхватив его руками, когда Мародер залаял, потирая голову о спину Гарри, чтобы успокоить его, в то время как Сириус и Римус держали его по обе стороны.
Сириус с облегчением обнаружил, что Гарри проснулся. В последний раз, когда Гарри так кричал во сне, Сириус не смог его разбудить, и это его напугало. Теперь Гарри прижимался к ним обоим, его маленькое тело дрожало от страхов, вызванных его кошмаром.
— Тс-с, — успокаивающе произнес Сириус, целуя голову Гарри, в то время как Римус сделал то же самое с другой стороны от него. — Дядя Бродяга и дядя Лунатик рядом, Сохатик, мы рядом.
Гарри всхлипывал в их объятиях, прижимаясь к ним обоим, его глаза потемнели от страха.
— Там был плохой человек, и он кричал, — кричал он, его маленькие руки сжимали их рубашки. — Женщина выкрикивала мое имя, и он причинил ей боль, а потом загорелся зеленый свет, и я остался совсем один. Я всегда один в темноте!
— Тс-с, — успокаивал Сириус, снова целуя его. — Ты не один, Гарри. Мы рядом.
— Мы рядом, маленький Сохатый, — сказал ему Римус, пока они, успокаивая, обнимали и укачивали ребенка.
Глаза Сириуса встретились с глазами Римуса над Гарри. Он знал, что его друг думает о том же. Гарри снилась ночь, когда Волан-де-Морт убил его родителей, и он понятия не имел, что именно смерть родителей ему снилась. Никто из них не собирался сообщать ему об этом. Ему это было бы ни к чему.
— Это был просто плохой сон, Гарри, — сказал Сириус, поглаживая его по спине. — Я здесь, и дядя Лунатик здесь, и Мародер здесь. Мы любим тебя и мы здесь.
Гарри, казалось, немного успокоился и повернул голову к Сириусу, зарываясь лицом в его шею.
— Спой мне, дядя Бродяга.
Римус улыбнулся, прижимая Гарри к себе, а Сириус начал негромко напевать.
— Дрозд поет в глухой ночи. Возьми эти сломанные крылья и научись заново летать. Всю свою жизнь ты ждал именно этого мгновения, чтобы возродиться. Дрозд поет в глухой ночи. Возьми эти глаза и научись заново видеть. Всю свою жизнь ты ждал именно этого мгновения, чтобы освободиться. Дрозд летит, дрозд летит в черноту этой ночи.
Гарри успокаивала песня, и он прижался к Сириусу, а Римус нежно поглаживал его по спине, пока ребенок засыпал. Мародер тоже успокоился и свернулся калачиком на краю кровати, спокойно наблюдая за Сириусом и Гарри.
Римус встал и поцеловал Гарри в макушку.
— С ним все будет в порядке.
Сириус кивнул, укладывая ребенка в кровать.
— Можно мне одолжить пижамные штаны?
Римус улыбнулся и через несколько минут вернулся с парой полосатых пижамных штанов. Сириус снял с себя рубашку и джинсы и переоделся в них, после чего забрался в кровать к Гарри и улыбнулся, когда Римус перебрался на другую сторону. Мародер лишь поднял голову от такого вторжения и снова устроился на краю кровати. Сириус притянул Гарри к себе, прижав его к сердцу, руки Римуса лежали на спине ребенка, успокаивающе поглаживая его, и вскоре они оба заснули с ребенком на руках и собакой у своих ног.