Трилогия Кисмет. Часть вторая: Второй шанс/The Kismet Trilogy. Part 2: A Second Chance

Январь, 1987 год... С наступлением января Сириусу казалось, что все идет хорошо. После Нового года он получил короткое письмо от Кастелланос, что удивило его, поскольку она ни разу не написала с тех пор, как он провожал ее еще в сентябре. Письмо представляло собой просто короткую записку. Сириус, Прости, я не писала. Здесь было так много работы и так душераздирающе. Я решила продлить свое путешествие, как ты, я уверена, уже понял. Я взяла годовой отпуск в больнице Святого Мунго, чтобы остаться и помочь организации. Не знаю, означает ли это, что я останусь здесь, в Шри-Ланке, на весь год или перееду куда-нибудь еще, но я просто хотела поздравить тебя с Новым годом. Надеюсь, у вас с Гарри все хорошо. Тея Он просто скомкал пергамент в руке и выбросил его в мусорное ведро. Сириус догадывался, что, когда Кастелланос уехала, она не вернется — и хотя он скучал по ней, он знал, что он не разочарован ее уходом. Он не был готов к каким-либо серьезным изменениям в своей жизни, в том числе и в отношениях. Гарри был его жизнью, и это была единственная важная вещь. Когда январь принес в Британию холодный ветер и метели, Сириус отправился в Хогвартс, чтобы забрать у Снейпа новую партию Волчьего противоядия. — Инструкции прежние, Блэк. Уверен, что даже такой простодушный человек, как ты, сможет им следовать, — усмехнулся Снейп, передавая зелье для Римуса. Сириус закатил глаза. — Послушай, Снейп, я не собираюсь притворяться, что ты мне нравишься, и не жду, что ты будешь притворяться, что я тебе нравлюсь, но ты варишь это для Римуса, а это ценнее, чем ты можешь себе представить. Снейп открыл рот, чтобы заговорить, но, похоже, передумал и только кивнул. Сириус вздохнул. — Я не собирался беспокоиться, фактически я отговаривал себя от этого, но это для Гарри, и я думаю, что это важно. Снейп только смотрел на него, одна заостренная бровь была поднята вверх. — Ты не услышал меня, Блэк, это зелье предназначено для Люпина, а не для отпрыска Поттера. Если только ты не решил позволить Люпину укусить ребенка, то, уверяю тебя, я не испытываю ни малейшего сочувствия к твоей глупости. Сириус снова закатил глаза и прикусил язык, чтобы не дать вырваться резкому замечанию. — Он не просто «отпрыск Поттеров», Снейп. — Он сделал глубокий вдох, прежде чем заговорить. — Ему шесть лет, и я знаю, как сильно ты ненавидел Джеймса Поттера, но я также знаю, как много ты когда-то значил для Лили. — Не смей говорить мне о ней! Ты и… ты одна из причин, по которой я потерял ее! — Не смеши меня, — снисходительно сказал Сириус. "Ты потерял ее, потому что предпочел темные искусства дружбе! Ты можешь продолжать и продолжать думать, что Джеймс настроил ее против тебя, но мы оба знаем, что ты сделал это сам, еще до того, как Джеймс действительно появился на сцене. На лбу Снейпа запульсировала жилка. — Ты — не будешь — говорить — со мной — о — ней! Сириус лишь на мгновение уставился на него, прежде чем покачать головой. — Нет, я хочу высказать это. Всего один раз, и ты меня выслушаешь. Гарри не помнит Лили и Джеймса, Снейп. У него нет воспоминаний о людях, которые любили его больше всего на свете. Дамблдор дал мне Омут памяти, чтобы подарить ему некоторые воспоминания, и я работаю над тем, чтобы собрать их воедино. Я не собирался спрашивать тебя, в основном потому, что ненавижу тебя и считаю огромным придурком, но Лили... когда-то давно ты был ее лучшим другом, Снейп. Годрик знает, что она в тебе нашла, но ты знал ее раньше меня, еще до того, как она приехала в Хогвартс. — У тебя хватает наглости просить меня поделиться воспоминаниями о Лили с отродьем Поттера? — Отродье Поттера — сын Лили, Нюниус, так что, возможно, тебе стоит вспомнить об этом! — воскликнул Сириус, его гнев теперь усиливался. — У него ее чертовы глаза! И ее абсолютная доброта! Все, что я хочу, чтобы он осознал, так это то, какой была его мать. Ты проводил с ней время, одно время ты был с ней лучшим другом, и я не хочу, чтобы ты показывал ему какие-то ужасные воспоминания о том, как ты потерял эту дружбу, а хочу, чтобы ты помнил хорошие времена. Разве это слишком большая просьба? Лили была бы польщена, если бы ты решил проявить такую доброту к ее сыну! Неужели ты говоришь мне, что ради тех отношений, которые у тебя с ней когда-то были, ты даже не подумаешь об этом? Снейп усмехнулся. — Она не была моим другом. Она была просто грязнокровной сукой. Кулак Сириуса вылетел вперед и ударил Снейпа в челюсть, заставив его вздрогнуть. — Единственным другом, придурок! Спасибо за зелье. Он вошел в камин и оставил Снейпа стоять в своем кабинете, в ярости указывая палочкой на огонь, а Сириусу пришлось думать о том, как удивительная женщина, которую он знал как Лили Эванс Поттер, вообще смогла подружиться с таким мерзким ублюдком.

~ ASC ~

После неудачной попытки попросить у Снейпа воспоминания о Лили, Сириус решил, что, возможно, лучшее начало, которое он может сделать, — это собрать и каталогизировать свои собственные воспоминания. Именно там Римус и нашел его однажды днем неделю спустя, когда Гарри впервые остался ночевать в «Норе». Он сидел за кухонным столом, перед ним стоял резервуар Омута памяти, а перед ней стояли маленькие бутылочки. — Что ты делаешь, Бродяга? — спросил Римус, присаживаясь за стол напротив друга. Сириус кивнул в сторону омута памяти. — Пытаюсь решить, стоит ли мне упорядочить их в хронологическом порядке и каким-то образом записать, или лучше оставить их сюрпризом, когда Гарри будет их просматривать. Римус улыбнулся и взял в руки одну из бутылок. — От кого они? — Пока что от меня. Я хотел посмотреть, как все пройдет, прежде чем начать собирать у других, понимаешь? Я имею в виду, что это всего лишь копии чьих-то воспоминаний, но я хочу собрать их как можно больше. Римус кивнул, повертев в руках маленькую бутылочку. — Могу я спросить, какие у тебя первые воспоминания? Сириус взял бутылочку у Римуса и налил в резервуар. — Это моя первая поездка на поезде в школу. Они оба подняли глаза на стук, доносящийся из окна, и с удивлением увидели большую коричневую амбарную сову. Сириус открыл окно и впустил сову внутрь, чтобы она согрелась, и, осторожно отцепив пакет от лапы, принес ей небольшую миску с водой. — Это из Хогвартса, — сказал он, неся посылку к столу. — Интересно, что мне прислала Минни? — Может быть, от Дамблдора, — сказал Римус, а Сириус лишь закатил глаза. Римус усмехнулся. — Ты прав, скорее всего, это от Минервы. Она, наверное, просто проверяет, как ты там. Сириус ухмыльнулся, и при этой мысли его охватил прилив тепла. Ему даже нравилось, когда МакГонагалл находила время, чтобы проведать его. Он открыл посылку, задаваясь вопросом, что именно она ему прислала, прежде чем его глаза расширились при виде бутылочек, содержащих серебристо-сине-белый водоворот воспоминаний. Он в шоке потянулся за письмом и вытащил его из конверта. Блэк, Это для Лили. Больше никогда не говори со мной об этом. Снейп — Черт возьми! — воскликнул Сириус, протягивая письмо Римусу. — Он действительно прислал мне свои гребаные воспоминания! Охренеть! — Кто? — спросил Римус, пробежав глазами по словам и расширив глаза в недоумении. — Снейп? Ты попросил Северуса Снейпа дать тебе воспоминания для Гарри, и он согласился? Что, черт возьми, Мерлин, ты с ним сделал? Сириус фыркнул. — Похоже, он действительно послушал меня хоть раз. — Должно быть, миру приходит конец, — сказал Римус, заставив своего друга громко рассмеяться. — Нет, — сказал Сириус с улыбкой. — Думаю, я просто донес до него, что он пытается сделать что-то, чтобы загладить вину за все, что произошло между ним и Лили. Он сожалеет об этом, любой может это видеть. И я сказал ему, что он был первым человеком, который узнал Лили и подружился с ней, и это важное воспоминание, которым Нюниус должен поделиться с ее сыном. Я никогда не думал, что он на самом деле… Интересно, какие они. Римус поднял первую бутылку с небольшой улыбкой на лице. — С точки зрения организации, если бы ты собирался записывать бутылки в журнал записи, нам бы точно пришлось сначала их просмотреть, верно? Сириус приложил язык к щеке. — Да, я думаю, что да, но только в организационных целях. Римус открыл бутылку и, поколебавшись, вылил ее в Омут памяти. — У тебя здесь уже есть одно воспоминание, может, сначала удалить его? Сириус покачал головой. — Нет, это просто моя первая поездка на поезде, когда я встретил Джеймса и Лили. Мы можем просмотреть его после того, как посмотрим воспоминания Снейпа. Римус кивнул и вылил воспоминания в резервуар, а затем они оба улыбнулись и наклонились вперед, погружаясь в воспоминания. Северус Снейп стоял неподалеку и смотрел на Лили своими темными напряженными глазами. Засаленные черные волосы лезли ему в глаза и он так крепко держался за тележку, что костяшки пальцев побелели от напряжения. Его мать, Эйлин, довольно простая на вид женщина, стояла позади него с суровым выражением лица. Подругу он нигде не увидел, но его взгляд упал на маленького тощего мальчика, стоявшего неподалеку от родителей. У него были торчащие во все стороны черные волосы и круглые очки. Он практически подпрыгивал на ногах. — Смотри, мама! Вот он! — воскликнул Джеймс, отвлекая внимание Снейпа от платформы, где он искал Лили. Юфимия забавно покачала головой. Она не могла сдержать бурного восторга своего одиннадцатилетнего сына: — Джеймс, иди сюда! — настаивала она, пытаясь привести в порядок его беспорядочные волосы. — Ты мог хотя бы причесаться сегодня утром! Джеймс вырвался из ее хватки и широко улыбнулся. — Нет, так лучше! Ты так не считаешь, папа? Флимонт лишь широко ухмыльнулся, засунув руки в карманы и пританцовывая на пятках ног. — Ты изменишь свое мнение, когда станешь старше. Оставь его, Фи, он в порядке. Еще один сильный гриффиндорец! — Монти! Ты же не знаешь, что он будет в Гриффиндоре! Он умный молодой человек, может быть, Когтевран — это его факультет, — настаивала Юфимия, бросая на мужа отчаянный взгляд. Флимонт подмигнул сыну: — Гриффиндор, — прошептал он, заставив Джеймса рассмеяться, — надо, чтобы дедушка гордился тобой. Джеймс рассмеялся, когда его мама игриво ткнула отца локтем в ребра. — Шляпа всегда знает, что лучше, Джеймс. Не слушай своего отца. Флимонт снова подмигнул: — Маленький секрет, Джейми: Шляпа учитывает твое мнение, но я буду гордиться любым факультетом, если это будет тем, что ты захочешь. Юфимия собирала ворс и собачью шерсть с задней части рубашки Джеймса. — Джейми! Как ты уже успел так испачкаться, мы же только что вышли из дома? — Мама, — в отчаянии сказал он, вырываясь из ее рук. Когда она только уставилась на него, он вздохнул и обхватил ее руками, — со мной все будет хорошо, мама! Я найду друзей, буду хорошо учиться и много-много играть в квиддич. Юфимия крепко обняла сына, целуя его в щеки. — Что я буду делать, если ты не будешь постоянно болтаться по дому? — Она поцеловала его в лоб. — Я люблю тебя, мой дорогой мальчик. Джеймс покраснел от смущения и полез обнимать отца. — Я тоже тебя люблю, мама! Ну и ну — ты же не собиралась больше никогда меня видеть! Флимонт засмеялся и крепко обнял сына. — Веди себя хорошо — Он поцеловал сына в щеку и на мгновение прижал его к себе. — А вот и твоя подруга Лили, Северус, — сказала миссис Снейп, оторвав его довольно ревнивый взгляд от мальчика, обнимающего своего отца, чтобы посмотреть на Лили с ее родителями и сестрой. Он придвинулся ближе, чтобы слышать, что она говорит. Он наблюдал за тем, как Лили закусила нижнюю губу и крепко сжала руку отца. Перед ними промелькнул большой красный паровоз с надписью «Хогвартс-экспресс». — Я вижу там Северуса, Лили. Он не волнуется о том, что уезжает на поезде, — сказал Дикон Эванс, указывая на то место, где стоял Снейп, подслушивая разговор ее семьи. Лили улыбнулась отцу. — Я знаю, папа. Я вижу его. Дикон опустился на колени перед дочерью, аккуратно заправляя ее длинные рыжие волосы за уши. — Ты нервничаешь, милая? Она кивнула, украдкой взглянув на свою сестру Петунию, которая была старше на три года, стоящую рядом с их матерью, раздраженно скрестив перед собой руки. Её мать, Сесилия, поймала её взгляд и тепло улыбнулась ей, а Лили осторожно сглотнула. — Туни все еще сердится на меня. Дикон оглянулся на свою старшую дочь и вздохнул: — Петуния — очень упрямая девушка, как и кое-кто другой из моих знакомых, — добавил он, заставив Лили покраснеть, — но сегодня речь идет о тебе, Лили, а не о Петунии. Ты получила замечательный подарок. То, чего никогда не было ни у кого в нашей семье. Дар волшебства. — он поцеловал её в лоб и улыбнулся, когда она бросилась ему на шею и крепко обняла. — Я люблю тебя, милая. — Я люблю тебя, папочка, — прошептала она, уткнувшись лицом в его плечо. Когда он встал, нежно погладив ее по голове, она повернулась, чтобы броситься в объятия мамы. Сесилия обняла ее и поцеловала в макушку. — Теперь будь хорошей девочкой, Лили. Учись хорошо и практикуйся. — Я буду, мама, я обещаю. Сесилия улыбнулась и нежно провела пальцем по щеке дочери. — И не забывай веселиться, — она тронула нос Лили, заставив ее улыбнуться. — Обязательно. — Я люблю тебя, Лили, — сказала Сесилия, целуя ее в щеку. — Я люблю тебя, мама! Лили повернулась к сестре. Петуния все еще скрещивала руки перед собой, и на ее лице было такое презрительное выражение, словно рядом пахло чем-то ужасным. Лили просто обхватила сестру за талию и крепко обняла ее. — Я буду очень скучать по тебе, Туни! Петуния фыркнула, пытаясь оттолкнуть сестру, но Лили лишь крепче обняла её, заставив Снейпа фыркнуть, пока Петуния продолжала попытки вырваться. — Честное слово, Лили! Отпусти! Лили отстранилась и посмотрела на сестру. — Разве тебе не грустно, что ты не увидишь меня до Рождества? — Нет. — Мне жаль, Туни, мне жаль! Послушай..., — она поймала руку сестры, когда та оттолкнула ее, и крепко держалась за нее, хотя Петуния пыталась вырвать ее из своей хватки, — может быть, когда я буду там, — нет, послушай, Туни! Может быть, когда я буду там, я смогу пойти к профессору Дамблдору и убедить его изменить свое решение! — Я не — хочу — идти! — сказала Петуния и вырвала свою руку из хватки сестры. — Ты думаешь, что я хочу поехать в какой-то дурацкий замок и учиться быть... — ее бледные глаза блуждали по платформе, по кошкам, мяукающим на руках хозяев, по совам, порхающим и улюлюкающим в клетках друг друга, по студентам, которые уже в длинных черных мантиях грузили чемоданы на алый паровоз или приветствовали друг друга радостными криками после целого лета разлуки. — Ты думаешь, я хочу быть уродиной?» Глаза Лили наполнились слезами, когда Петунии удалось отдернуть ее руку: — Я не уродина. Это ужасно. — Вот куда ты пойдешь, — со смаком сказала Петуния, — в специальную школу для уродов. Ты и этот мальчик Снейп... чудаки, вот кто вы оба. Это хорошо, что вас отделяют от нормальных людей. Это для нашей безопасности. Лили посмотрела в сторону родителей, которые с искренним удовольствием оглядывали платформу, наслаждаясь происходящим. Затем она снова посмотрела на сестру, и ее голос стал низким и яростным. — Ты же не думала, что это школа для таких уродов, когда писала директору и умоляла его взять тебя! Петуния побагровела: — Умолять? Я не умоляла! — Я видела его ответ. Он был очень любезен. — Тебе не следовало читать, — прошептала Петуния. — это было мое личное дело — как ты могла...? Лили выдала себя, бросив полу взгляд в сторону стоящего рядом Северуса. Петуния задохнулась. — Этот мальчик нашел его! Вы с этим мальчиком пробирались в мою комнату! — Нет — не крались! — теперь Лили перешла к обороне. — Северус увидел конверт и не мог поверить, что магл мог связаться с Хогвартсом, вот и все! Он сказал, что в почтовой службе должны работать волшебники под прикрытием, которые заботятся о... — ...О том видимо, что волшебники везде суют свой нос! — сказала Петуния, теперь она была такой же бледной, как и покрасневшей. — Уродина! — прошипела она сестре, и устремилась туда, где стояли ее родители. Лили тоже подошла к родителям, чтобы обнять их в последний раз, пообещав писать домой каждую неделю, и ее сердце немного разбилось, когда старшая сестра подчеркнуто проигнорировала ее. Она схватила свою тележку. Помахав на прощание рукой, она направилась к Снейпу, едва избежав столкновения с тощим темноволосым мальчиком в очках, который чуть не врезался в тележку, пытаясь залезть в поезд. — Извините! — воскликнул он, остановившись, чтобы улыбнуться ей. Лили улыбнулась в ответ, стараясь, чтобы он не увидел слез, грозящих вытечь из ее глаз. Улыбка озарила все его лицо, и было невозможно не улыбнуться в ответ. — Все в порядке, ничего страшного. Мальчик широко улыбнулся, поправляя очки. — Я просто очень хочу сесть в поезд. Я Джеймс. — Лили, — сказала она, принимая его руку, — ты уже бывал в Хогвартсе? Он кивнул, подпрыгивая на носочках, как будто у него было слишком много энергии, чтобы стоять на месте. — Один раз с мамой, но это было летом, и студентов там не было. Я первокурсник. Жду не дождусь, когда меня определят в Гриффиндор и я смогу посмотреть матчи по квиддичу! Это будет самый лучший год в моей жизни! А ты тоже первокурсник? Лили не могла не улыбнуться ему в ответ. — Да. А что такое квиддич? — Только самый лучший вид спорта во всем мире! Вот увидишь! Пойдём, ты можешь посидеть со мной, если хочешь! — сказал он ей. Лили указала на место, где стоял Снейп, неловко наблюдая за ними. — Мой друг ждет меня. — Он тоже может прийти, — сказал Джеймс, помахав Снейпу рукой. Снейп лишь зыркнул на него, и Джеймс пожал плечами, снова повернувшись к Лили. — Ну, если вы не сможете найти купе, я освобожу вам место. — Спасибо, Джеймс. Джеймс помахал на прощание рукой и с помощью мальчика постарше осторожно потащил свой чемодан по ступенькам к поезду. Лили направилась к Снейпу. — Это был Джеймс. Он тоже первокурсник. Он рассказал мне о Гриффиндоре, другом факультете. — Слизерин — единственный факультет, который имеет значение, Лили, — коротко сказал ей Снейп, — поверь мне, ты не захочешь оказаться ни в каком другом. — Ты еще даже не знаешь, будешь ли ты в Слизерине, Сев! Он пожал плечами, убирая волосы с глаз: — Я просто знаю. Что такого сказала тебе Петуния, что ты так расстроилась? Лили пожала плечами, так как слезы снова угрожали ее глазам: — Я знаю, что ты мог слышать ее, Сев! Она ненавидит меня, и это твоя вина! Ты пронюхал и нашел то письмо от Дамблдора. Рот Снейпа раскрылся от удивления: — Я не виноват, что она оставила его лежать открытым в мусорной корзине в таком виде. И она тебе не нужна, Лили! — Она моя сестра! — Она всего лишь..., — Он быстро поймал себя на слове; Лили, пытающаяся незаметно протереть глаза, не слышала его, — пойдем, найдем купе. Лили покрепче ухватилась за ручку своего сундука и направилась к алому паровозу, стараясь, чтобы не пролитые слезы не затуманили ей глаза. Когда воспоминания закружились вокруг них, Сириус и Римус снова оказались на платформе Девять и три четверти, но на этот раз там стоял именно Сириус. Сириус стоял на платформе и с тоской смотрел на Хогвартс-экспресс. Он уже много лет мечтал попасть в школу и о возможности покинуть гнездо, вырвавшись из дома сумасшедших родителей. Возможность окунуться в мир приключений. — Сириус, ты вообще меня слушаешь? — потребовала Вальбурга Блэк, положив руки на бедра. Сириус закатил глаза и посмотрел на мать. Ее длинные черные волосы были заколоты в тугой пучок, а серые глаза смотрели на него с раздражением. То, что она была невероятно красива, делало выражение ее лица еще более неприятным. — Да. Веди себя хорошо; Будь хорошим слизеринцем; Держись подальше от неприятностей, иначе ты приведешь меня прямо домой. Я ничего не упустил? Глаза Вальбурги сузились: — Не умничай со мной, мальчик! Сириус медленно вдохнул и выдохнул. — Да, мама. Вальбурга на мгновение уставилась на него. — Я ожидаю, что ты сделаешь все возможное, Сириус. Чтобы принести славу Древнейшему и Благородному Дому Блэков, как верный слизеринец и первородный сын Ориона Блэка, ты будешь делать то, что лучше для этой семьи. Держись подальше от неприятностей и от тех, кто ниже тебя. Заводи дружбу с нужными людьми. Помни, ты — Блэк. Нет более высокой чести. Сириус только кивнул, с тоской глядя на паровоз впереди. — Да, мама. Вальбурга кивнула, похоже, удовлетворенная его ответом. — Хорошо. К концу недели я жду от тебя письмо, в котором ты расскажешь мне о Слизерине, о своих друзьях и хороших семьях, из которых они родом. Toujours Pur, понял?. — Да, мама. — Увидимся на Рождество. Сириус кивнул, схватил свой чемодан и поспешил прочь. Он вскочил в поезд, без посторонней помощи затащил свой чемодан и двинулся искать купе, в котором можно было бы сесть. Открыв дверь одного из них, он увидел тощего мальчика в очках и с грязными волосами, растянувшегося на скамейке. Он легонько постучал по дверному косяку, чтобы привлечь его внимание: — Здесь есть место еще для одного или ты держишь все купе для себя? Мальчик ухмыльнулся и жестом пригласил его войти внутрь. Он притащил с собой багаж, и вдвоем они запихнули его на стеллаж, после чего он сел рядом с мальчиком, вытянув ноги на скамейку так, что они оказались лицом друг к другу. — Теперь я понимаю, почему ты растянулся: так гораздо удобнее, приятель. Мальчик наклонился вперед и протянул руку. — Я Джеймс. — Сириус, — сказал он, проводя пальцами по своим слегка лохматым темно-черным волосам. Джеймс подумал, что его мать сочла бы его общение с кем-то социально приемлемым, — итак, Джеймс, ты первокурсник? — Ага. Не могу дождаться, когда начну изучать настоящую магию! Кажется, что каждый раз, когда я хочу что-то сделать, мама и папа всегда говорят мне, что нужно подождать, пока я не стану достаточно взрослым. Кроме квиддича. Я обожаю квиддич! Я могу всю жизнь провести на метле! Рот Сириуса подергивался от удовольствия. — Летать — это очень здорово. Ты собираешься играть в команде своего факультета? Джеймс с нетерпением кивнул: — Еще бы! Я очень хороший охотник. Правда, очень плохо, что для того, чтобы играть, нужно быть на втором курсе! На какой позиции ты играешь? Сириус пожал плечами, почесывая подбородок. Обычно он играл только с Регулусом, поэтому трудно было сказать, какая позиция ему нравится. — Обычно на позиции защитника, но я не хочу играть в школьной команде. Я буду просто наблюдать. — Ты не любишь играть в квиддич? — воскликнул Джеймс, его рот был открыт в тревоге. — Это практически кощунство! Сириус рассмеялся, скрестив руки перед собой. Мальчик излучал восторг при одном только упоминании о квиддиче. Джеймс тут же принялся рассказывать ему о своих любимых командах (Паддлмир и Холихедские Гарпии) и о своей новой метле (Нимбус-1000) и ее многочисленных преимуществах. Их разговор о квиддиче был прерван, когда дверь купе открылась, и они оба посмотрели на стоявшую там рыжеволосую девушку: — Привет, Лили! — воскликнул Джеймс. — Заходи! У девушки были длинные рыжие волосы, заправленные за уши, и ярко-зеленые глаза, которые наполнялись слезами, когда она поспешно пыталась их вытереть: — Спасибо. — С тобой все в порядке? — спросил Сириус, вопросительно подняв бровь. С чего бы ей плакать? Может быть, ей страшно уезжать из дома, подумал он. Он был уверен, что не все так счастливы уехать от семьи, как он. Она кивнула: — В порядке. — Вот и все! Мы отправляемся в Хогвартс! — воскликнул невысокий мальчик с сальными черными волосами, входя в купе позади Лили. Лили кивнула, опустив глаза, но, несмотря на это, она наполовину улыбнулась. — Тебе лучше быть в Слизерине, — сказал мальчик с сальными волосами. Джеймс быстро поднял голову и поморщился. — Кто хочет быть в Слизерине? Думаю, я бы ушел, а ты? — спросил он Сириуса, который все еще лежал рядом с ним на сиденье. Сириус полу-серьезно улыбнулся им. У Слизерина всегда была плохая репутация из-за желания Салазара Слизерина сделать его «чистым» домом, состоящим только из чистокровных. Его собственный семейный девиз, подумал он, toujours pur — всегда чистый. — Вся моя семья живет в этом факультете уже несколько веков. — Вот это да! — воскликнул Джеймс, широко раскрыв глаза. — А я-то думал, что с тобой все в порядке! Сириус усмехнулся. Мальчик ему очень нравился, и он надеялся, что не будет судить о его семье, прежде чем у него появится шанс показать ему, кто он на самом деле: — Может быть, я нарушу традицию. Куда ты направишься, если у тебя будет выбор? Джеймс поднял невидимый меч: — Гриффиндор, где обитают храбрые сердцем! Как мой папа! — сальновласый мальчик издал небольшой пренебрежительный звук, заставивший Джеймса повернуться к нему. — У тебя с этим проблемы? — Нет, — сказал он с усмешкой, — если ты предпочитаешь быть мускулистым, а не умным... — Куда ты надеешься попасть, раз ты ни то, ни другое? — Сириус прервал его, раздраженный грубостью мальчика. Джеймс был его первым потенциальным другом, и он не собирался позволять какому-то сопляку проявлять к нему неуважение. Джеймс разразился хохотом, заставив Сириуса ухмыльнуться. По крайней мере, он развлекает потенциального друга, подумал он. Лили сидела, раскрасневшись, и с неприязнью смотрела с Джеймса на Сириуса. — Пойдем, Северус, найдем другое купе. — Ooooo... — Джеймс и Сириус подражали ее возвышенному голосу, а Джеймс пытался поставить Снейпу подножку, когда они проходили мимо. — Увидимся, Снейп! — воскликнул Сириус, когда они открыли дверь купе. Дверь захлопнулась за ними, и Сириус повернулся, чтобы ухмыльнуться Джеймсу. — Какой неприятный тип! А вот рыжая показалась мне милой, ты ее знаешь? Джеймс покачал головой: — Нет, просто столкнулся с ней возле поезда. Она показалась мне довольно милой. Но у нее плохой вкус на друзей. Сириус, неужели вся твоя семья действительно была в Слизерине? Сириус кивнул, его глаза соответствовали его фамилии, когда поезд тронулся. — Да, мама сказала мне, что я должен продолжить семейную традицию. — Но Гриффиндор — гораздо лучше факультет! Он для храбрых и мужественных, и там лев, а не змея, который, несомненно, является лучшим животным! — сказал Джеймс, ухмыляясь. — Мы просто должны быть в одном факультете! Сириус непринужденно пожал плечами. — У каждого из нас свой путь, и моя мама считает, что я должен следовать семейной традиции, которая начинается с того, что я становлюсь слизеринцем. — Мой папа сказал мне, что Шляпа учитывает твое мнение, — сказал Джеймс с ухмылкой, — если ты хочешь быть в Слизерине, ты можешь им стать, но если ты предпочитаешь быть в Пуффендуе или, скажем, в Гриффиндоре, как я, тогда скажи об этом шляпе. Думаю, она должна прислушиваться к твоим желаниям. Сириус удивленно уставился на Джеймса: — Правда? — Мой отец не лжет. — Надо же, а я и не знал, что это дает тебе возможность выбора. Как всегда говорит мне моя дорогая мама — «Самый древний и благородный дом Блэков рождается и воспитывается в факультете Слизерин», но, возможно, я буду тем, кто нарушит эту традицию. — Ты — Блэк? Ты должен знать моих дядю Карли и тетю Дори! Сириус кивнул. — Карлус Поттер, да, это значит... не твой ли отец изобрел зелье для волос в двадцатые годы? Разве он не супер-старый? Джеймс пожал плечами и улыбнулся. — Не очень старый, но да, определенно старше. Мама считала, что им не суждено иметь детей, потому что они так долго пытались, но ничего не вышло, а потом появился я. Маме было пятьдесят восемь, когда она меня родила. — Черт возьми, — сказал Сириус, — значит, ты единственный ребенок? Джеймс кивнул, заложив руки за голову. — Ага. А ты? — Младший брат, Регулус. Ему девять. В основном, заноза в заднице. Джеймс рассмеялся. Он всегда хотел иметь брата. — Я думаю, было бы здорово иметь брата. Как-то одиноко, когда у тебя есть только родители, с которыми можно играть. Слушай, а ты любишь музыку? Сириус сморщил нос. — В ней есть свои моменты. Мне нравятся оркестровые крещендо и все такое, наверное. Джеймс на мгновение уставился на него. — Ну, классика хороша для, знаешь, балов и прочего, но я имею в виду рок-н-ролльную музыку. Сириус покачал головой: — Я не знаю, что это такое. — Битлз, чувак? Ты серьезно? — Да, я Сириус, но я не знаю, что такое «Битлз», кроме насекомых. Джеймс закатил глаза от неуместной шутки и вскочил, чтобы залезть в багажник и найти свой беспроводной проигрыватель: — Ха, ха! Дружище, они тебе понравятся! Просто подожди! Римус рассмеялся, перегруппировав два воспоминания по-новому, назвав их первой поездкой на поезде. — Джеймс действительно любил музыку. Ты видел воспоминание Снейпа, как он просто наблюдал за Джеймсом со своими родителями, а затем за Лили с ее родителями? Сириус кивнул. — Он выглядел ревнивым. Его мама даже едва признала его, чтобы отправить в школу. Джеймс ему сразу не понравился, еще до того, как он что-то сделал. Джеймс даже пригласил его в свое купе, а он практически насмехался над ним. Жалкий мерзавец. Римус уставился на бутылки, все еще стоявшие на столе. — Я думаю, он выглядел одиноким, и я думаю, что Лили была его единственным настоящим другом, что делает тот факт, что он оттолкнул ее, еще печальнее. Я заметил, что в самый первый раз, когда ты встретил Северуса, ты был придурком, как я мог не знать это? Сириус пожал плечами. — Он был придурком с самого начала! Издевался над Джеймсом за то, что он хотел учиться в Гриффиндоре. — После того, как Джеймс высмеял его за то, что он хочет учиться в Слизерине, — раздраженно сказал Римус. Вы двое уже создавали проблемы. Сириус усмехнулся. — Мы знали, что этот мерзавец нам не понравился, Лунатик, это все, что я могу сказать. — Однако это отличные первые воспоминания, Сириус. А что второе у тебя здесь? — спросил Римус. — О, я думаю, это Распределение, — рассеянно сказал Сириус, взяв еще одну бутылку из посылки, которую прислал Снейп. — А ты не хочешь посмотреть, что еще Снейп нам оставил? Римус кивнул. — Определенно.