Трилогия Кисмет. Часть вторая: Второй шанс/The Kismet Trilogy. Part 2: A Second Chance

— Разве ты не хочешь посмотреть, что еще нам оставил Снейп? Римус кивнул. — Определенно, но давай посмотрим на Распределение, Бродяга. Это похоже на хорошее воспоминание, которое я хотел бы пересмотреть. Сириус пожал плечами и вылил в резервуар свое второе воспоминание. Когда поезд замедлил ход и они прибыли на станцию Хогсмид, Сириус последовал за Лили и её другом с сальными волосами, сошедшими с поезда. Они подошли к лодкам, предоставленными огромным волосатым мужчиной с рокочущим голосом. Сириус был уверен, что тот сказал, что его зовут Хагрид, и это сразу же вызвало улыбку на лице Сириуса. Он оказался в лодке с тремя девочками, которых не узнал, потеряв Джеймса из виду в суматохе при высадке, но вскоре узнал, что девочек зовут Мэри, Дори и Гестия. Затем они понеслись к замку по сверкающему Черному озеру, движимые магией. Сириус вошел вслед за ними в Большой зал, с нетерпением оглядываясь по сторонам. Его взгляд остановился на высокой стройной женщине с темно-каштановыми волосами, стянутыми в пучок, и квадратными очками на кончике носа. На ней было темно-зеленое бархатное платье, застегнутое у шеи, и черная мантия. Она смотрела на всех довольно строго, но он уловил блеск в ее глазах, который тут же заставил его улыбнуться. К его удивлению, она улыбнулась ему в ответ, а затем вернула свое строгое выражение лица, оглядывая будущих студентов. — Добрый вечер. Я профессор МакГонагалл. Я глава факультета Гриффиндор, заместитель директора школы, а также преподаватель трансфигурации. Я приветствую всех вас в школе чародейства и волшебства Хогвартс. Я надеюсь увидеть некоторых из вас в своем факультете и с нетерпением жду возможности стать вашим учителем. Вскоре вы последуете за мной в Большой зал, где вас распределят по факультетам. У каждого из них своя уникальная история и происхождение, где вы найдете новых друзей и почувствуете гордость за свой факультет. Их четыре: Гриффиндор, Когтевран, Пуффендуй и Слизерин. Обратите внимание, что вы можете заработать баллы за хорошее поведение и учебу, а также по любой причине, которую учитель сочтет подходящей. Любое нарушение правил приведет к потере баллов. В конце семестра факультет, набравший наибольшее количество баллов, будет награжден Кубком Факультета на грандиозном празднике и торжестве. Ее глаза пробежались по нервно ерзающим ученикам, прежде чем взгляд снова остановился на Сириусе. Он лишь усмехнулся. Было в ней что-то такое, что заставляло его улыбаться. Он чувствовал, что она не так строга, как кажется на первый взгляд, но в то же время был уверен, что с ней не стоит шутить. — А теперь следуйте за мной, — объявила она и повела студентов в Большой зал. Глаза Сириуса расширились, когда они вошли в великолепный зал. Потолок был украшен чарами, напоминающими ночное небо за окном, и усыпан плавающими свечами. По всему залу стояли четыре длинных стола, за которыми сидели студенты, и один большой стол в передней части зала, за которым сидели профессора. Они прошли по центру зала и остановились в толпе вокруг профессора МакГонагалл, где на табурете сидела старая грязная шляпа. К его удивлению, она начала петь. Когда он слушал, как она перечисляет качества четырех факультетов, его мысли снова вернулись к Слизерину. Действительно ли он хотел быть именно там? Слизерин: Факультет для хитрых и чистокровных; факультет, в котором находилась вся его семья. Слизерин — место, где можно было использовать свой интеллект, чтобы продвинуться в мире. Это был неплохой факультет, но достаточно ли он хитер для него? Он так не считал. Когтевран: Здесь ценились остроумие и интеллект. Они любили учиться, отвечать на загадки и философствовать о жизни. Было ли это о нем? Он не был уверен. Гриффиндор: Для храбрых и мужественных; для тех, кто проявляет рыцарское отношение к другим. Он определенно не был очень храбрым, подумал он. Пуффендуй: Для трудолюбивых. Для тех, кто стремится к справедливости, признанию и преданности. Звучит неплохо. Но так как он никогда не видел справедливости в своей жизни, то, возможно, этот факультет ему тоже не подходит. Сириус уставился на шляпу и сглотнул. Слизерин был его родным домом. Факультет, в котором, как все ожидали, он будет жить и преуспевать. Но он знал, что это не то место, которое ему нужно. На самом деле, ни один из четырех факультетов, о которых пела шляпа, не был похож на место, где он мог бы быть. Его глаза нашли Джеймса, который в восторге указывал на шляпу. Неужели отец Джеймса прав? Действительно ли шляпа приняла во внимание его мысли? Он снова поднял глаза на профессора Макгонагалл, не слушая её слов. Иметь её в качестве главы своего факультета было бы неплохо, не так ли? Но все в семье Блэков учились в Слизерине. Его ладони вспотели, и он, поджав нижнюю губу, положил их в карманы. Профессор МакГонагалл развернула пергамент в своих руках и начала читать имена вслух: — Сара Андерсон! На табуретку вскочила маленькая девочка с вьющимися каштановыми волосами. Шляпа была надета на ее голову, в зале воцарилась тишина, а затем... — Когтевран! — Лайонел Эйвери! — Слизерин! — Сириус Блэк! Сириус шагнул вперед, не отрывая взгляда от своих ног, пока двигался к табурету. Его ладони обильно вспотели, и он закрыл глаза, когда шляпа опустилась на них. Он подпрыгнул, когда шляпа заговорила ему в ухо. — Хм, сложно. Ты хочешь проявить себя, но не хочешь быть похожим на остальных членов своей семьи. Здесь много ума, интеллекта, преданности... но куда тебя пристроить? — Только не в Слизерин, — подумал Сириус, — я не хочу быть похожим на свою семью. — Слизерин — не тот факультет, в котором ты можешь оказаться, в этом я уверена, но с твоей смелостью лучше... — ГРИФФИНДОР! Последнее слово было выкрикнуто на весь зал, и Сириус не смог сдержать огромной ухмылки, которая расплылась по его лицу, когда он направился к своему месту. Несколько учеников Гриффиндора похлопали его по спине, когда он занял свое место за столом, испытывая огромное облегчение и одновременно ужас. Его родители будут не в восторге от того, что он выбрал не Слизерин, а другой факультет. Его глаза встретились с глазами Джеймса, который широко улыбался и показывал ему два больших пальца вверх. Он вполуха слушал имена других студентов: Браун, Бербидж, Кемпбелл, Кэрроу и Кэрроу, Кейси, Чанг, Дэвис, Диггори... и тут он оживился, услышав: Лили Эванс. Он наблюдал, как милая рыжеволосая девочка из поезда нервно приподнялась на табурете, и шляпка упала ей на лицо. Прошло менее пяти секунд, прежде чем шляпа назвала Гриффиндор, и она поспешила вперед, чтобы сесть рядом с ним. — Привет, похоже, мы станем соседями по комнате! — воскликнула она, широко улыбаясь. Он улыбнулся в ответ, на его лице появилась огромная улыбка: — Похоже на то. Твой друг Нюниус будет разочарован. Улыбка Лили померкла: — Это Северус. Не нужно быть таким грубым, — сказала она, отворачиваясь от него. Он пожал плечами и снова повернулся к шляпе, пока назывались новые имена: Фоули, Филдс, Флинт, Фортескью, Гуджон, Джонс, затем Дианна Кейн тоже стала гриффиндоркой. Она села напротив Сириуса с широкой ухмылкой на лице. — Гриффиндорцы, да? Фантастика! Сириус усмехнулся и повернулся к шляпе, когда Макгонагалл назвала Кендрика, Ли Лестрейнджа, а затем Люпина — Римус был следующим выбранным гриффиндорцем. Сириус наблюдал, как мальчик со шрамом в форме полумесяца над бровью направился к столу Гриффиндора. Он занял место рядом с Лили и улыбнулся. У него были темные золотисто-каштановые волосы и золотисто-карие глаза. Сириус улыбнулся ему: — Привет! Я Сириус, а это Лили. — Римус, — сказал он, добродушно улыбаясь. — Приятно познакомиться. Это оказалось более нервным, чем я ожидал». Сириус понимающе кивнул, отводя взгляд. Его глаза остановились на Джеймсе, который все еще практически подпрыгивал на ногах. Ему было интересно, стоит ли этот энергичный мальчик когда-нибудь на месте? Он надеялся, что тот будет в Гриффиндоре. Он никогда не встречал никого, кто был бы так полон жизни и энергии, как этот тощий мальчишка, и так решительно настроен на то, чтобы его определили в этот факультет. Профессор МакГонагалл продолжала называть имена: Мейсон, затем Мэри МакДональд, Марлин МакКиннон и Доркас Медоуз — все они стали гриффиндорцами, когда Сириус опустился на скамью, чтобы освободить место для трёх новых девочек. Монро перешла в Пуффендуй, Нотт - в Слизерин, Паркинсон перед Питером Петтигрю стал седьмым гриффиндорцем. Сириус радостно воскликнул, когда Питер занял свое место рядом с ними, а затем был вызван Джеймс Поттер. — Гриффиндор! Шляпа закричала, и Сириус захлопал громче всех, широко ухмыляясь, когда Джеймс занял свое место рядом с ними. — Ты был прав, приятель! Джеймс широко улыбнулся: — Я же говорил, что это мой факультет! Имена продолжали звучать вместе с профессором, поместив двух мальчиков-близнецов по фамилии Превитт в Когтевран, прежде чем были отсортированы Розье, Роул, Сэмпсон и Скамандер. Кингсли Бруствер, также стал гриффиндорцем; Шафик, а затем Северус Снейп. Сириус наблюдал, как Лили встала на скамейку, чтобы посмотреть, как ее друг примеряет шляпу. — Слизерин! Лили села, ее глаза были грустными: — Нас развели по разным факультетам! Сириус обнял ее, чтобы успокоить. Она выглядела совершенно раздавленной: — Все в порядке, Лили. Это не значит, что ты никогда его не увидишь. Мы по-прежнему будем вместе ходить на занятия и все такое. Я уверен, что вы по-прежнему будете друзьями. Она кивнула, украдкой взглянув на Снейпа, который даже не смотрел в ее сторону. Теперь, когда все люди были рассортированы, его желудок начал урчать, и он задумался о том, как долго еще все будет продолжаться. Он слушал в пол-уха, как сортируют Спиннет, Вэнс, Уилкс, а затем, наконец, Забини и Зусак. Затем человек в темно-розовой мантии с фиолетовыми лунами встал перед Большим залом. Его длинная белая борода была заправлена в пояс, и он улыбнулся залу. — Добрый вечер всем. Для новых учеников я — профессор Альбус Дамблдор, директор этой школы. Я приветствую всех вас в этом замечательном году, где, я уверен, мы проведем много времени и многому научимся. Я должен сделать несколько важных объявлений. Через две недели состоятся тренировки по квиддичу для команд факультетов. Объявления об этом будут развешаны в общих комнатах ваших факультетов. В школьных командах могут играть только второкурсники и старше. В коридорах запрещено использовать магию. А Запретный лес, конечно же, запрещен. В этом году Хагрид посадил на территории школы большое дерево, которое называется Гремучая ива. Я советую всем ученикам подходить к нему с осторожностью, так как это дерево очень одинокое и не любит, когда кто-то находится рядом с ним. Если вы подойдёте к нему, дерево ударит вас. А теперь вы можете подкрепиться. Он поднял руки, и на всех столах тут же появилась еда. Сириус наблюдал за тем, как расширились от удивления глаза Лили. — Вот это да! Он рассмеялся и принялся за еду. Он не мог перестать улыбаться. Римус широко улыбался, когда они вернулись на кухню. Все они выглядели такими молодыми, прибыв в Хогвартс. Он взял еще одну бутылку. — Я до сих пор не могу поверить, что Снейп действительно отправил тебе какие-то воспоминания, и если они хотя бы вполовину так же хороши, как первые…? Сириус широко улыбнулся. — Я знаю. Я действительно впечатлен. Нам стоит взглянуть еще на одно воспоминание Снейпа. Римус ухмыльнулся, он чувствовал себя неправильно, просматривая воспоминания, присланные Снейпом, но в данный момент его любопытство было сильнее, чем чувство морали. — Да, стоит, — и он вылил в резервуар еще одно воспоминание Снейпа. Они оба упали головой в солнечный свет воспоминаний, их ноги нашли теплую землю. Когда Сириус выпрямился, он увидел, что находится на почти пустынной детской площадке с приглушенным вечерним освещением. Единственный огромный дымоход доминировал над далеким горизонтом. Две девочки раскачивались взад-вперед и Северус Снейп с интересом наблюдал за ними. Он был худеньким мальчиком, не старше девяти или десяти лет, и смотрел на них из-за кустов. Его черные волосы были слишком длинными, а одежда настолько не сочетаема, что это выглядело намеренным: слишком короткие джинсы, потертое большое пальто, которое могло бы принадлежать взрослому мужчине, и странная рубашка, похожая на кофту. Для своего возраста он был невысок, худощав и жилист. Он не в первый раз сталкивался с сестрами Эванс — Петунией и Лили, но впервые наблюдал за ними так долго. Он уже давно подозревал, что Лили похожа на него - волшебница. Но он был уверен, что сегодняшний день окончательно доказал это. На его тонком лице читалась нескрываемая жадность, когда он наблюдал за тем, как маленькая рыжая девочка взмывает все выше и выше, чем ее сестра. — Лили, не делай этого! —взвизгнула Петуния. Но Лили отпустила качели на самой высоте их дуги и взлетела в воздух. Она буквально взмыла в небо с громким смехом; ее длинные рыжие волосы развевались на ветру. Вместо того чтобы разбиться об асфальт детской площадки, она парила в воздухе, как артист на трапеции, задерживаясь слишком долго и приземляясь слишком легко. — Мама говорила тебе не делать этого! — снова закричала Петуния. Она остановила качели, протащив каблуки своих сандалий по земле с хрустящим, скрежещущим звуком, а затем вскочила на ноги, уперев руки в бедра. — Мама сказала, что тебе нельзя, Лили! — Но я в порядке, Петуния, — сказала Лили, все еще хихикая. — Туни, посмотри на это. Посмотри, что я могу сделать. Петуния нервно оглядела пустынную детскую площадку и подошла ближе к сестре. Лили подобрала упавший цветок с куста, за которым притаился мальчик. Петуния пошла вперед, явно разрываясь между любопытством и неодобрением. Лили подождала, пока Петуния подойдёт достаточно близко, чтобы ее можно было разглядеть, и протянула ладонь. Цветок сидел, раскрывая и закрывая лепестки, как какая-то причудливая многостворчатая устрица. — Прекрати! — взвизгнула Петуния. — Это не причинит тебе вреда, — сказала Лили, но закрыла рукой цветок и бросила его обратно на землю. — Это неправильно, — сказала Петуния, но ее глаза проследили за полетом цветка на землю и задержались на нем в немом изумлении. — Как ты это делаешь? — добавила она, и в ее голосе прозвучала явная тоска. — Это же очевидно, не так ли? — воскликнул Снейп, не в силах больше сдерживать себя. Он выскочил из-за кустов, пока девушки оглядывались в поисках голоса. Петуния вскрикнула и побежала назад к качелям, а Лили, хотя и была явно напугана, осталась на месте. Тусклый румянец залил бледные щеки Снейпа, когда он посмотрел на Лили. Возможно, выскакивать на них было не самой лучшей идеей. — Что очевидно? — спросила Лили, глядя в его сторону прекрасными миндалевидными изумрудно-зелёными глазами. Снейп попытался скрыть нервное возбуждение при мысли о том, что наконец-то поговорит с девушкой. Бросив взгляд на удаляющуюся Петунию, которая теперь была рядом с качелями, он понизил голос: — Я знаю, кто ты. — Что ты имеешь в виду? — спросила Лили с изумленным видом. — Я девочка. — Да, но ты также... ты ведьма, — прошептал он. Лили выглядела оскорбленной: — Я не ведьма! Это не очень приятная вещь, которую можно сказать кому-то! Она повернулась и, задрав нос, направилась к сестре. — Нет! — воскликнул Снейп, — его щеки покраснели еще сильнее. —Я... я не это имел в виду. Сестры смотрели на него с неодобрением, обе держались за один из столбов качелей, как будто это было безопасное место. — Ты ведьма, — сказал он Лили, — ты ведьма. Я наблюдал за тобой некоторое время. Но в этом нет ничего плохого. Моя мама — ведьма, а я — волшебник. Смех Петунии был как холодная вода: — Волшебник! — вскрикнула она; к ней вернулось мужество, когда она оправилась от шока, вызванного его неожиданным появлением. — Я знаю, кто ты такой. Ты тот самый Снейп! Они живут в Паучьем тупике у реки, — сказала она Лили, и по её тону было видно, что она считает этот адрес плохой рекомендацией. — Почему ты шпионишь за нами? — Не шпионил, — сказал Снейп, чувствуя себя неуютно и сально под ярким солнечным светом. — В любом случае, я бы не стал за шпионить за тобой. Ты — магл, — злобно добавил он. — А до маглов никому нет дела. Хотя Петуния, очевидно, не понимала этого слова, она вряд ли могла ошибиться в тоне. — Лили, пойдем, мы уходим! — пронзительно сказала она. Лили сразу же повиновалась сестре и, уходя, бросила взгляд на мальчика. Снейп с горьким разочарованием смотрел вслед уходящим маглу и ведьме, оставившими его в одиночестве. Сцена растворялась и вновь формировалась вокруг них на той же площадке. Лили Эванс сидела на земле в небольшой чащобе деревьев, скрестив ноги. Сквозь стволы проглядывала освещенная солнцем река. Тени, отбрасываемые деревьями, образовывали бассейн прохладного зеленого оттенка. Северус сидел напротив нее. Он уже снял пальто и его плащ выглядел в полумраке не так странно, как в первый день знакомства. — Я знал, что ты мне веришь. Лили на мгновение уставилась на него. — Я этого не говорила. Просто... ты все время говоришь, что я ведьма, и... это звучит неправильно. Ведьмы должны быть зелеными, злыми и страшными. Когда на меня льют воду, я не таю. Снейп закатил глаза: — Маглы хотят, чтобы ты так думала, но это совсем не так. Разве ты не чувствуешь свою магию? Лили нахмурилась. Она протянула руку к траве, наблюдая, как растут травинки, чтобы дотянуться до нее: — Но если я не ведьма, то как же еще я могу создавать такие вещи? Неужели я сошла с ума? — Нет, ты не сошла с ума. Это потому, что ты ведьма, Лили, — настаивал Северус. — А я — волшебник. Мы особенные, Лили. Я не знаю, почему ты мне не веришь. Ярко-зеленые глаза Лили смотрели неуверенно: — А почему Туни не может этого сделать? Северус пожал плечами. — Не все могут. Лили прикусила губу: — Северус... Я не знаю, хочу ли я уезжать в школу. Папа говорит, что школы-интернаты очень дорогие, а магическая школа... — Но если ты не поедешь и тебя поймают за магией, Министерство будет преследовать тебя, — быстро сказал Снейп, его голос немного повысился. — Министерство? — Магии, — сказал Северус, надувая грудь, — И Министерство может наказать тебя, если ты занимаешься магией вне школы, ты получишь письма. — Но я занималась магией вне школы! — воскликнула Лили и ее глаза расширились от тревоги. — Я не получала никаких писем из Министерства магии! — С нами все в порядке. У нас еще нет палочек. В детстве их выдают и ты ничего не можешь с этим поделать. Но как только тебе исполнится одиннадцать, — он серьезно кивнул, — и тебя начнут обучать, тогда ты должна быть осторожна. Лили подобрала упавшую веточку и покрутила её в воздухе: — Палочка? Северус кивнул: — Волшебная палочка. Вот увидишь, Лили. Это будет удивительно. Ты встретишь множество таких же, как ты и я, но для этого тебе должно быть одиннадцать. Лили уронила веточку и наклонилась к нему. — Это ведь правда, не так ли? Это не шутка? Петуния говорит, что ты мне врешь. Петуния говорит, что никакого Хогвартса не существует. Это правда, не так ли? — Он реален для нас, — сказал Северус, — не для нее. Но мы получим письмо следующим летом, ты и я. — Правда? — прошептала Лили. — Определенно, — сказал Северус, и даже с его плохо уложенными волосами и странной одеждой он производил необычное впечатление, сидя перед ней, полный уверенности в своей судьбе. — А сова действительно прилетит? — прошептала Лили. — Обычно, — ответил Северус. — Но ты маглорожденная, поэтому кто-то из школы должен будет прийти и объяснить это твоим родителям. — А это что-то меняет, если ты маглорожденный? Северус заколебался. Его черные глаза, жадно вглядывающиеся в зеленоватый мрак, пробежались по бледному лицу, темно-рыжим волосам: — Нет, — сказал он, — это не имеет никакого значения. — Хорошо, — сказала Лили, расслабившись. — В тебе уже много магии, — сказал Северус, — я это видел. Все время, пока я наблюдал за тобой... Его голос прервался: она не слушала, а растянулась на лиственной земле и смотрела на полог листвы над головой. Он наблюдал за ней так же жадно, как и на детской площадке. — Как дела у тебя дома? — спросила Лили. Между его глазами появилась небольшая складка: — Прекрасно — ответил он. — Они больше не спорят? — О да, они спорят, — сказал Северус. Он набрал в кулак листьев и начал их рвать, явно не понимая, что делает, — но пройдет совсем немного времени, и я уеду. Еще один год. — Разве твой отец не любит магию? — Ему вообще мало что нравится, — признался Северус, — он ненавидит, что она у меня есть, как и моя мама. Лучше держаться от него подальше. — Северус? Маленькая улыбка исказила рот Северуса, когда она произнесла его имя: — Да? — Расскажи мне еще раз о Дементорах. — А зачем тебе о них знать? — спросил Снейп, его губы поддергивались. — Потому что ты сказал мне, что если я буду использовать магию вне школы... — За это тебя не отдадут Дементорам! Дементоры — это люди, которые делают очень плохие вещи. Они охраняют тюрьму для волшебников, Азкабан. Ты не попадешь в Азкабан, ты слишком... Он снова покраснел и нарвал ещё листьев. Позади них раздался шорох, заставивший их обернуться — Петуния, спрятавшаяся за деревом, потеряла опору. — Туни! — сказала Лили с удивлением и радостью в голосе, но Северус уже вскочил на ноги. — Кто теперь шпионит? — крикнул он. — Что тебе нужно? У Петунии перехватило дыхание, она была встревожена тем, что ее поймали: — Что это на тебе надето? — спросила она, указывая на грудь Северуса. — Блузка твоей мамы? Глаза Снейпа сузились. Раздался громкий треск, и вдруг прямо на голову Петунии упала ветка. Лили вскрикнула. Ветка ударила Петунию по плечу, и она, шатаясь, отступила назад и разрыдалась. — Туни! Но Петуния уже убегала. Лили бросилась к Северусу: — Это из-за тебя все случилось? — Нет Он выглядел одновременно вызывающе и испуганно. — Это ты сделал! — она отступала от него — Ты сделал это! Ты сделал ей больно! — Нет — нет, я не делал этого! — настаивал Снейп. Лили бросила на него последний испепеляющий взгляд, после чего выбежала из зарослей вслед за сестрой, оставив Северуса с несчастным и растерянным видом. Возле дома она схватила сестру за руку: — Туни — подожди! Петуния фыркнула: — Он забивает тебе голову всякой ерундой, Лили! Магии не существует! В следующем году ты не поедешь в какой-нибудь волшебный интернат под дурацким названием Хогваш! Ты будешь здесь, в реальном мире Коукворта, со мной. Лили смотрела, как сестра поворачивается и уходит в дом, и прикусила губу, прежде чем потянуться к увядающему тюльпану в палисаднике. Одно прикосновение пальца вернуло его к цвету, и она не смогла сдержать улыбку, расплывшуюся по лицу. Волшебство определенно существует, и она это знала. Оглянувшись назад, на видневшуюся вдали детскую площадку, она подумала, что Северус никак не мог всё это выдумать. Он не мог... Магия просто должна быть настоящей. Римус удивленно уставился на Сириуса. — Посмотри, каким ограниченным он был уже тогда. Бедная Лили, она действительно доверяла ему, понимаешь? Она всегда об этом жалела — что не помирилась с ним. Сириус покачал головой. — Я до сих пор не могу поверить, что он подарил это мне для Гарри. Посмотри, какой маленькой была Лили и ее сестра… они действительно были близки, но даже тогда было видно, что Петуния завидовала тому, на что способна ее сестра. Римус кивнул, почесывая подбородок, собирая новые воспоминания и маркируя бутылки. — Это действительно потрясающе, Бродяга. Гарри очень повезет, если однажды они будут храниться у него. — Надеюсь на это, — сказал он, разглядывая бутылки с новыми этикетками. — Я почти боюсь увидеть, какие еще воспоминания оставил нам Снейп. Римус улыбнулся и взял одну из бутылок, принадлежавшую Сириусу. — Что ж, давай проверим одно из твоих и посмотрим. Теперь, когда я попал в ловушку этого путешествия по дорожкам памяти, я заинтригован. Сириус усмехнулся и стал наблюдать, как его друг вливает в Омут памяти свое следующее воспоминание. — Я сомневаюсь насчет этого. Но ты можешь помочь мне решить, стоит ли делиться этим или нет. Римус кивнул и наклонил лицо к воспоминанию. После пира Сириус поспешил по лестнице в свою гостиную, за ним по пятам следовали остальные мальчики. Войдя в просторную комнату, он с улыбкой посмотрел на пять кроватей. Их чемоданы уже стояли у каждой кровати и он с радостью обнаружил, что его кровать находится справа. Рядом с ним у окна сидел Джеймс, с другой стороны — Питер, затем Римус, а крайний слева, возле двери в ванную, — Кингсли. Джеймс поспешил вперед и запрыгнул на свою кровать. — Это здорово! — Определенно — засмеялся Питер, запрыгивая на свою кровать. — Это так здорово, что нас всех распределили в Гриффиндор! И я первым встретил Римуса в поезде, а ты — Сириуса! Джеймс с нетерпением кивнул: — Точно, Пит! Кисмет! Сириус захихикал, присаживаясь на свою кровать. — Я, конечно, рад оказаться в Гриффиндоре, хотя знаю, что мои родители будут не в восторге. Как ты думаешь, они заметят, если я не напишу им домой? Римус фыркнул с порога: — Если они такие же, как мои, то точно заметят. Я уже почти склоняюсь к тому, чтобы начать писать домой, только чтобы меня не доставали. Джеймс рассмеялся: — Я обещал маме, что напишу к концу недели, думаю, это будет достаточно скоро. К тому времени мне уже будет что рассказать! Сириус растянулся на кровати, закинув руки за голову. — Как ты думаешь, занятия будут трудными? Джеймс покачал головой: — Нет, я думаю, мы справимся. Мы узнаем расписание завтра за завтраком, мне это сказал староста Кросс. Эй, а как ты думаешь, почему Запретный лес, ну, знаешь, запретный? Бровь Сириуса слегка приподнялась: — Разве там не должно быть темных существ? Питер почесал голову. — Кентавры, единороги и прочее, но я также слышал, что там есть целая армия гигантских пауков и оборотней. Джеймс рассмеялся: — Гигантские пауки? Не может быть, чтобы это было правдой! — Он посмотрел в окно башни. — Наверное, оборотни, а может быть, и вампиры. Думаю, однажды я захочу это изучить. Сириус сел, подозрительно глядя на Джеймса: — Ты нас обманываешь. — Нет, правда! Держу пари, там действительно здорово. И, наверное, страшно. Вы не хотите? — спросил он, повернувшись, чтобы посмотреть на них и его глаза плясали от возбуждения. — Думаю, прежде чем отправляться исследовать запретные места на территории школы, нам стоит сначала выяснить, где находятся наши классы и, возможно, как найти дорогу в самом замке, — предложил Кингсли, с улыбкой покачав головой. — Приключения оставьте на потом, — сказал он, направляясь в ванную. Джеймс широко улыбнулся, когда дверь закрылась. — Полагаю, он прав. А что это за дерево? Если к нему так опасно подходить, зачем вообще было сажать его на территории школы? Неужели никто больше не находит это странным? Питер кивнул: — Да, это странно. Должно быть, оно обладает каким-то важным гербологическим свойством или чем-то в этом роде. — Я устал от всей этой еды, — сказал Сириус, громко зевая. Пойду-ка я спать. Он стянул с себя рубашку, и взгляд Джеймса упал на длинные белые шрамы, пересекающие его спину. — Сириус, что, черт возьми, случилось с твоей спиной? — А? — спросил Сириус, натягивая рубашку обратно. — А, да ничего. — Извини, я не хотел лезть не в свое дело», — быстро сказал Джеймс. Он знал, что у него есть ужасная привычка просто болтать, о чем бы он ни подумал. Сириус покачал головой: — Нет, все в порядке. Просто они старые. Я даже не помню, как они у меня появились. Спокойной ночи. Он закрыл занавески на кровати и закрыл глаза, притворяясь спящим и не думая о любопытстве соседей по комнате. Римус кивнул, когда его друг вытащил его из воспоминаний. Он понял, о чем спрашивал его друг. — Ты не знаешь, хочешь ли ты, чтобы Гарри знал, насколько похожим было ваше детство. — Когда Сириус не ответил, он потянулся вперед, чтобы коснуться руки друга. — У тебя все еще остались шрамы на спине, Бродяга. — Сейчас они настолько поблекли, что их почти не видно. А мои татуировки закрывают большую часть шрамов. Пока он говорил, Римус встал, чтобы приготовить себе чашку чая. — Это приятное воспоминание, Сириус. Видно, что Джеймс уже жаждал приключений. Уверен, Гарри хотел бы это увидеть. Думаю, как можно больше показать ему — это всегда хорошо. Сириус улыбнулся своему другу. — Надеюсь, ты прав.