Трилогия Кисмет. Часть вторая: Второй шанс/The Kismet Trilogy. Part 2: A Second Chance

Римус сел за стол с двумя чашками чая. — Итак, что у тебя на повестке дня по воспоминаниям? Сириус открыл одну из своих бутылок, на его лице появилась улыбка. — Одно из редких воспоминаний о том, как Джеймс и Лили ладили до того, как она нашла его полным придурком. Римус засмеялся, наблюдая, как его друг вливает воспоминания в Омут памяти. — Значит, тогда еще в начале первого года обучения, — усмехнулся он. Сириус фыркнул. — Второй день вообще-то. Затем он направил палочку в воспоминание… Сириус вошел в общую комнату Гриффиндора вместе с Джеймсом, Римусом, Питером и Кингсли. Он встал рядом с Лили, Доркас, Дианной, Марлин и Мэри, прислушиваясь к их разговору. Доркас Медоуз тепло улыбнулась Лили, поправляя галстук девушки: — У моего папы это ужасно получается, и я поправляю ему галстук уже шесть лет. Он будет совершенно беспомощен, пока я в школе. Староста, пришедший накануне вечером, парень по имени Эйдан Кросс, прислонившись к стене, ждал их, когда они займут место в общей комнате. — Доброе утро, первокурсники! — сказал он, одарив их яркой улыбкой. Его длинные светлые волосы были перетянуты кожаным шнурком, а серые глаза лукаво блестели. — Я провожу вас в Большой зал, а профессор МакГонагалл раздаст всем карты и расписания. Сириус последовал за другими первокурсниками Гриффиндора через портретное отверстие в Большой зал замка. Он выглядел гораздо менее грозно, чем вчера вечером. Потолок сегодня выглядел вполне нормально, но Лили удивлённо вскрикнула, когда вокруг них начали летать совы, и в тревоге отпрыгнула назад, натолкнувшись на Джеймса. Джеймс рассмеялся и схватил её за руку, чтобы успокоить: — Подожди, Эванс, это почта! — Почта? Джеймс кивнул, широко улыбаясь: — Да, — Он опустился на скамейку и принялся за завтрак, а Лили заняла место рядом с ним за гриффиндорским столом. — Совы? Джеймс кивнул, доедая бекон. — Разве твои мама и папа не пользуются совами? Лили покачала головой, когда Сириус сел по другую сторону от Джеймса. — Нет, мои родители совсем не волшебники. Они пользуются услугами почтальона. Я знала, что совы доставляют послания, но видеть их так много одновременно — зрелище не из приятных. — Ты маглорожденная? — удивленно спросил Сириус, потянувшись за стаканом апельсинового сока. Голос отца, повторяющего, что «маглы — это грязь», звучал в его голове, пока он смотрел на Лили. Лицо Джеймса озарилось: — Блестяще! Этот придурок даже не слышал о «Битлз»! Эванс, ты должна рассказать ему, какие они замечательные! И Элвис! Не говоря уже о «The Rolling Stones» и «The Animals»! Этот придурок думает, что я все это выдумал! Сириус закатил глаза: — Я не говорил, что ты все это выдумал, просто я никогда не слышал магловской музыки до вчерашнего дня, когда ты включил ее в поезде. — Его семья чистокровная, а значит, его знания о маглах, скажем так, удручающе скудны, - сказал Джеймс, ухмыляясь. — А если серьёзно, насколько мощными являются «The Beatles?» Лили рассмеялась от волнения: — Битлз — это здорово. У меня дома в спальне висит плакат с изображением Пола. — Видишь, Сириус? Я же тебе говорил! А правда, какой твой любимый альбом? Ой! — воскликнул он, когда белая сова, сидящая перед ним, укусила его за пальцы. — Прости, Платон! Я тебя не заметил! — Он потянулся за кусочком своего тоста и отщипнул кусочек, чтобы отдать сове, пока разворачивал пергамент, его уши горели красным. — Я сказал ей, что напишу в конце недели. Сириус усмехнулся, глядя на него: — О, твоя мамочка уже скучает по тебе, Поттер? Джеймс проигнорировал его, читая письмо вслух: «Дорогой Джейми, Мы с папой надеемся, что у тебя будет замечательный первый день занятий. Мы послали Платона просто для того, чтобы передать тебе привет и чтобы ты вспоминал о нас. Напиши к выходным и отправь Посейдону письмо; мы хотим все знать. Мы тебя любим! С любовью, Мама и Папа» — Она ненормальная, — пробормотал Джеймс, сворачивая пергамент, уши которого все еще горели. — А по-моему, неплохо, — сказала ему Лили, добавляя в овсянку с ягодами щедрую порцию сливок. — И, между прочим, я люблю «Abbey Road», а также «Revolver», «Rubber Soul» и «Help». И, конечно же, «Sgt. Pepper's Lonely Hearts Club Band», но, честно говоря, я люблю их все. Улыбка Джеймса расширилась: — Лили Эванс, мне кажется, что мы только что стали лучшими друзьями. — Лили? — раздался голос сзади, и они оба повернулись к Снейпу, который стоял там, неловко засунув руки в карманы. — Снейп, верно? — сказал Сириус с ухмылкой. — Вижу, зеленый и серебряный тебе идут. Лида взглянула на него: — Его зовут Северус. Джеймс поднял руки вверх в знак капитуляции. — О, как ужасно грубо с нашей стороны. Я бы извинился, Нюниус, но я и так вижу, что ты болван. Лили ударила его по руке, ее зеленые глаза пылали. — Кажется, я знаю, кто этот болван, Джеймс Поттер! — Она полностью развернулась и улыбнулась своему другу. — Как тебе Слизерин, Сев? Это все, на что ты надеялся? Он кивнул, глядя на мальчиков, которые теперь разговаривали между собой: — Мы можем поговорить? Лили схватила яблоко. — Что происходит? Северус пожал плечами, его руки по-прежнему были в карманах, и он продолжал смотреть на Джеймса и Сириуса, которые явно подслушивали: — Мы ведь все еще друзья, верно? Лили посмотрела на него с недоумением. — Конечно, мы все еще друзья! Почему ты думаешь иначе? Снейп оглянулся на стол Слизерина, затем на Большой зал, где все студенты весело завтракали. — Нас разделили наши факультеты, Лили. Все изменится. Лили рассмеялась над его страдальческим выражением лица. Она понятия не имела, как может повлиять на что-то пребывание в разных гостиных. — Ты просто смешон! То, что мы находимся в разных частях замка, не означает, что мы не можем дружить и не будем видеться. У нас все равно будут общие занятия, мы сможем вместе учиться и видеться вне уроков. Он скрестил руки перед собой, украдкой глядя на нее сквозь сальные волосы. — Гриффиндор и Слизерин должны быть врагами. — Тогда заклятыми враги, по крайней мере, в нашем случае, — сказала она, заставив его улыбнуться. Почему они враги? — Не враги, конечно, — осторожно сказал Снейп. — Но мы должны быть осторожны. Некоторым может не понравиться, что я общаюсь с тобой. Лили приподняла бровь: — Кто они и почему тебя волнует их мнение? — Лили, — сказал Снейп в раздражении. — Магический мир совсем другой. Петуния думает, что мы ненормальные, потому что у нас есть магические способности, но в этом мире другая — это ты. — Я? — удивленно спросила она, скрестив руки перед собой. —Чем я отличаюсь? Снейп выглядел неловко и шаркал ногами, пока говорил: — Потому что ты маглорожденная, а некоторые люди, в частности чистокровные, считают это... отталкивающим. Я просто хотел предупредить тебя на случай, если кто-то скажет что-то, ну, знаешь, грубое. — Ты ведь не чистокровный, не так ли? — спросила она, не в восторге от того, как это слово сорвалось с её языка. Снейп покачал головой: — Нет, не чистокровный, я полукровка, но это всё равно намного лучше, чем кто-то, кто происходит из не магического происхождения. — Ты хочешь сказать, что теперь тебе стыдно быть моим другом? Ты говорил мне, что неважно, маглорожденная я или нет! — Oi! — сказал Джеймс, поворачиваясь на своем месте. — Эванс, этот парень не дает тебе покоя? — Поттер, уходи, - сказала она, даже не повернувшись к нему, ее взгляд был устремлен на Снейпа. — Ну, а ты? — Нет! Нет! Я бы никогда! — пробормотал он, откидывая волосы с глаз. — Я просто... я просто хотел, чтобы ты знала. Лили на мгновение уставилась на него: — Хорошо, теперь я знаю. И что теперь? Снейп улыбнулся ей: — Теперь мы остаемся друзьями, несмотря ни на что. — Я все еще не понимаю, почему это что-то меняет, Сев, но если тебе станет легче от того, что я это теперь знаю, то ладно. Он кивнул. — Надеюсь, у нас будет первый совместный урок. Лили улыбнулась, глядя, как он возвращается за свой стол. Она посмотрела на двух мальчиков, когда Джеймс заговорил рядом с ней. — Честно говоря, приятель, ты должен послушать «The White Album», я включу его тебе позже. Сириус лишь усмехнулся и переключил свое внимание на Лили: — Итак, Лили, откуда ты знаешь этого сальноволосого парня? — спросил он, откидывая с глаз свои черные волосы. — Он не сальноволосый, его зовут Северус Снейп! — воскликнула она, взяв ложку с овсянкой. — Он живет недалеко от меня. — Значит, ты знала его до вчерашнего дня? — спросил Джеймс, убирая свою тарелку. Лили кивнула: — Мы встретились в парке. Он увидел, как я колдую, и сказал мне, что я ведьма. Я понятия не имела, ведь я маглорожденная и все такое, а потом он рассказал мне о Хогвартсе и о том, как я получу письмо. Я думала, что он все выдумывает, но потом письмо действительно пришло. — Мне всегда было интересно, как маглорожденные узнают об этом? То есть, думают ли они, что письмо — это розыгрыш? спросил Сириус, посмотрев на Джеймса в поисках подтверждения. — Я имею в виду, действительно, как они узнают? — Ко мне домой приходил профессор Дамблдор, — сказала Лили, доедая овсянку. — Он поговорил со мной и моими родителями и рассказал нам все о школе. — Великолепно, — сказал Джеймс, широко улыбаясь. — Я уже много лет доставал родителей вопросом, почему я до сих пор не могу поступить в Хогвартс. Сириус рассмеялся, схватил еще немного бекона и огляделся, не заметил ли кто-нибудь, как он взял его, прежде чем отправить его в рот: — Мои родители просто спорили, что Хогвартс для меня лучше, чем Дурмстранг. Джеймс выглядел оскорбленным: — Как они вообще могут спорить об этом! Дурмстранг даже в сравнение не идет! Сириус пожал плечами. — У них есть свои причины. Но они решили, что Хогвартс — лучший выбор, потому что наша семья всегда была слизеринцами. — Он усмехнулся. — Спорим, я получу громовещатель, когда мама узнает, что я в Гриффиндоре. — Что такое «Громовещатель»? спросила Лили, не сводя глаз с Сириуса. — А есть другие магические школы? Джеймс кивнул, улыбаясь ей: — О да, школы есть по всему миру. Но Хогвартс, безусловно, лучшая из них. И громовещатель — это не то, что ты захочешь получить, поверь мне! Это ярко-красное письмо, которое кричит на тебя. Сириус вздохнул: — Я лучше напишу домой и сообщу новости. — Если хочешь, можешь воспользоваться Посейдоном. — Спасибо, приятель, но у меня есть сова. — Мисс Эванс? Лили повернулась на звук своего имени и улыбнулась профессору МакГонагалл: — Доброе утро, профессор. — Доброе утро, вот Ваше расписание и карта школы. Ваше первое занятие сегодня утром - у меня. Я с нетерпением жду встречи со всеми вами. МакГонагалл раздала первокурсникам остальные расписания, заново знакомясь с именами и лицами. Лили с интересом рассматривала карту школы. Она проигнорировала Джеймса и Сириуса, которые сейчас препирались по поводу того, стоит ли Сириусу писать домой сегодня вечером или подождать до конца недели, и повернулась к Марлин: — Хочешь пойти со мной на трансфигурацию, Марлин? — С удовольствием, — с улыбкой ответила Марлин. — Постараемся не заблудиться вместе. — Честно говоря, Бродяга, ты еще не успел сходить ни на одно занятие, а уже вел себя как большая задница перед Снейпом. Неудивительно, что он тебя ненавидит, — сказал Римус, покачав головой. — Он тоже тебя ненавидит, ты же знаешь! — запротестовал Сириус. Римус закатил глаза. — Да, но мне кажется, что основная ненависть досталась мне только из-за того, что я общался с тобой и Джеймсом. Сириус пожал плечами. — Наверное, так и есть. В любом случае, я просто думаю о своих первых воспоминаниях с Джеймсом и Лили, о встрече с ними и знакомстве с ними, и я подумал, что было бы интересно поделиться ими. Как мы познакомились, понимаешь? — Я думаю, ты начинаешь отлично, Сириус. И я действительно думаю, что тебе следует наклеить на них ярлыки, как я, очевидно, уже делал для тебя. Можешь перечислить их в хронологическом порядке, как тебе удобнее. В любом случае, он сможет просматривать их, когда захочет или сколько захочет, в любом порядке. Это будет то, чем он будет дорожить вечно. Сириус улыбнулся. — Надеюсь, что так и будет. После того, как Римус ушел домой, Сириус все еще сидел перед Омутом памяти, его собственные воспоминания наводняли его разум, и он понял, что были некоторые воспоминания, которые Гарри не нужно было видеть. Иногда ему хотелось стереть эти воспоминания из своего мозга, как бы важны они ни были для определения его собственных отношений с Лили Эванс и Джеймсом Поттером. Вспомнив об этих воспоминаниях, он осторожно вставил одно из них в Омут памяти, недоумевая, почему ему так необходимо мучить себя просмотром этого воспоминания, ведь оно разворачивалось перед ним. Сириус уже третий день учился в Хогвартсе, когда в Большой зал влетел красный конверт и упал прямо на его тарелку. Сириус шумно сглотнул. — Видимо, мама получила мое письмо, — мрачно сказал он. Джеймс в ужасе раскрыл рот: — Тебе лучше открыть его, приятель. Покончим с этим. Питер кивнул, не сводя глаз с красного конверта: — Еще хуже, когда ты его игнорируешь. Мой отец однажды проигнорировал письмо от своей мамы, это было ужасно! Края конверта дымились от ярости, и Питер осторожно открыл клапан, стараясь не обжечь пальцы, и тут же закрыл уши руками, когда гневные крики матери Блэка заполнили Большой зал. «СИРИУС ОРИОН БЛЭК! КАК ТЫ ПОСМЕЛ БРОСИТЬ ВЫЗОВ ДОМУ СВОИХ ПРЕДКОВ! КАК ТЫ ПОСМЕЛ СТАТЬ ГРИФФИНДОРЦЕМ, А НЕ СЛИЗЕРИНЦЕМ?! НАМ С ТВОИМ ОТЦОМ НИКОГДА НЕ БЫЛО ТАК СТЫДНО ЗА ТЕБЯ! Я ТРЕБУЮ, ЧТОБЫ ТЫ НЕМЕДЛЕННО ПЕРЕШЕЛ НА СЛИЗЕРИН, ДАБЫ НЕ ПОДВЕРГАТЬ ДАЛЬНЕЙШЕМУ ПОЗОРУ ДРЕВНЕЙШИЙ И БЛАГОРОДНЕЙШИЙ ДОМ БЛЭКОВ! И КАК ТЫ СМЕЕШЬ ПОДСЫПАТЬ ЗУДЯЩИЙ ПОРОШОК ВО ВСЕ БОКСЕРСКИЕ ТРУСЫ СВОЕГО БРАТА?! ОН УЖЕ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ ЧЕШЕТ СЕБЯ! ЭТО НЕУМЕСТНО! И Я ЗНАЮ, ЧТО ЭТО ТЫ УБРАЛ МОЙ ШАМПУНЬ И ЗАМЕНИЛ ЕГО НА ЗЕЛЕНУЮ КРАСКУ ДЛЯ ВОЛОС! СИРИУС БЛЭК, ТЫ БУДЕШЬ НАКАЗАН, КОГДА ВЕРНЕШЬСЯ ДОМОЙ! ЧТО КАСАЕТСЯ ПОТТЕРА — НЕ СВЯЗЫВАЙСЯ С ЭТИМ ПРЕДАТЕЛЕМ КРОВИ! ТЫ - БЛЭК! ВЕДИ СЕБЯ КАК БЛЭК! TOUJOURS PUR!» Письмо взорвалось, а Сириус лишь нервно рассмеялся, когда окружающие начали хихикать над ним. Он провел пальцами по волосам и извиняюще улыбнулся. — Простите все, моя мама — настоящий лучик солнца, правда? Джеймс усмехнулся и хлопнул его по спине: — Ты подсыпал зудящий порошок в ящики своего брата и покрасил мамины волосы в зеленый цвет? Сириус озорно усмехнулся, в его глазах плясали искорки подавляемого смеха: — Подумал, что им нужно что-то на память обо мне. Джеймс расхохотался, когда его глаза встретились с глазами Римуса: — Что ты на меня так смотришь, Римус? Сириус ведь не собирается перестать быть моим другом, не так ли? — спросил он, внезапно обеспокоенно взглянув на Сириуса. Сириус покачал головой: — Нет, конечно, нет. Она не знает, чем я занимаюсь в школе, и ей это не нужно. — Мистер Блэк? — воскликнула профессор МакГонагалл, стоявшая позади них. Сириус повернулся, чтобы ухмыльнуться ей: — Это я. Профессор МакГонагалл лишь поджала губы: — Идите за мной, пожалуйста. Сириус пожал плечами, встал и вышел за ней из Большого зала. Она повела его по коридору и поднялась по лестнице к огромной статуе горгульи. — «Карамельные ириски», — сказала она, и статуя раздвинулась, открыв винтовую лестницу. Сириус последовал за ней и оказался в большом овальном кабинете, заставленном крутящимися предметами, сотнями книг и прекрасным красным фениксом, восседающим над большим письменным столом, за которым сидел Дамблдор. Сириус вздрогнул, увидев стоящую у стола мать. — Привет, мам. Вальбурга Блэк повернулась на каблуке и пристально посмотрела на него. Ее темные волосы были убраны в высокий пучок, а серые глаза сузились в сторону Сириуса. Если бы она не выглядела всегда убийственно, то могла бы быть привлекательной. — Вот мой предательский сын! Профессор МакГонагалл положила руку ему на плечо и слегка сжала в знак ободрения: — Избрание в Гриффиндор, леди Фалмут, не является предательством. Профессор Дамблдор тоже встал, сложив руки перед собой: — Дорогая моя, Вальбурга, Вы не можете ворваться в школу и требовать, чтобы я забрал Вашего сына из такого благородного факультета. Распределяющая шляпа всегда направляет наших учеников туда, где им самое место. Вы это знаете. — Он сделал что-то с этой шляпой, просто чтобы позлить меня! Его место в Слизерине! — потребовала она, положив руки на бедра. — Всем Блэкам место в Слизерине! — Сириус, — доброжелательно сказал Дамблдор, на его лице появилась улыбка. — Ты обманул шляпу? — Нет, — быстро ответил Сириус, не сводя глаз с разъяренной матери. — Джеймс Поттер сказал мне, что шляпа слушает мои собственные мысли и что... что если я не хочу быть в Слизерине..., — он запнулся, и последние слова прозвучали так тихо, что их услышала только МакГонагалл. — Я мог бы выбрать не его... — Держись подальше от этого Поттера, Сириус Блэк! Его родители — грязные предатели крови, они общаются с отвратительной мерзостью, как маглы и грязнокровки, а он, очевидно, уже навевает ужасные мысли в твоей голове! Ты — будущий Виконт Фалмутский, и я не позволю тебе разбрасываться жизнью с таким отребьем! — Вальбурга! Мне не нравятся подобные разговоры в моей школе! — воскликнул Дамблдор. — Мистер Блэк, Вы просили Шляпу не помещать Вас в Слизерин? Сириус кивнул, не сводя глаз с Дамблдора: — Шляпа сказала мне, что мне не место в Слизерине. Вальбурга пришла в ужас от его заявления и машинально сделала шаг в сторону, словно от него исходила какая-то зараза: — Очевидно, я недостаточно постаралась, чтобы донести до тебя важность рода Блэков, мальчик! Рука МакГонагалл по-прежнему лежала на его плече, и Сириус почувствовал себя очень уверенно. — Сириус учится в Гриффиндоре, и я не могу не гордиться тем, что он в моем факультете. Его мать лишь бросила взгляд на МакГонагалл: — Могу я побыть с сыном наедине? Дамблдор кивнул, жестом приглашая МакГонагалл следовать за ним к выходу: — Конечно. Минерва, пойдемте завтракать? Сириус просто ахнул, когда дверь в кабинет Дамблдора закрылась за ними, и повернулся, чтобы посмотреть на мать. — Зачем ты послала мне громовещателя, если собиралась просто прийти и устроить сцену? Его шея болела от удара, и он старательно слизывал кровь с губ. — Не спрашивай меня, Сириус, — холодно сказала она. — Да, мама. Вальбурга на мгновение уставилась на него. Она наложила на них чары уединения, закрыв их от посторонних глаз и ушей портретов в комнате. — Мне никогда не было так стыдно, как в тот момент, когда пришло твое письмо и ты сообщил нам, что тебя зачислили в Гриффиндор — да еще и с Поттером! — Он чистокровный! — Который общается с маглами! Юфимия Поттер известна тем, что сотрудничает с магловскими благотворительными организациями и фондами, и это отвратительно! Его дед хотел помочь маглам в их войне! Ты не должен разговаривать с этим мальчиком, Сириус, ты меня понял? — Когда он не ответил, она снова дала ему пощечину — Ты меня понял? — Он мой сосед по комнате! Я не могу обещать, что не буду с ним разговаривать! Глаза Вальбурги ожесточились: — Я сыта по горло твоими умными замечаниями. А те выходки, которые ты устроил перед уходом из дома, были незрелыми и детскими! Лучше попроси прощения, потому что, когда ты вернешься домой на Рождество, я могу пообещать, что ты будешь наказан соответствующим образом. — Это была всего лишь шутка, — сказал он, и его сердце заколотилось в груди, когда её палочка направилась на него. — Империус! — сказала она, и он почувствовал знакомое ощущение полного расслабления, когда напряжение покидает его тело. — Попроси у меня прощения, Сириус. Он почувствовал, как его тело выгнулось, и он упал на колени. Почему она хотела, чтобы он просил прощения? Ах да, ведь он подшутил над своим младшим братом. Но должен ли он умолять? Когда эта мысль пронеслась у него в голове, заклинание снялось, и он встал; она так сильно ударила его сзади взмахом своей палочки, что он снова упал на землю. — Я надеялась, что ты уже перестал сопротивляться, — сказала она ему, когда он поднялся на ноги. Ее взгляд переместился на закрытую дверь кабинета Дамблдора, прежде чем ее палочка снова направилась на него. — Круцио! Сириус прикусил язык так сильно, что от боли пошла кровь, но он знал, что лучше не кричать. Ему казалось, что его внутренности разрываются на части, когда он пытался бороться со своим телом, чтобы оставаться неподвижным. Это длилось всего тридцать секунд, но ему показалось, что это длилось вечность, и когда она выронила свою палочку, на глаза навернулись слёзы. — Вымоли у меня прощение, — повторила она холодным голосом. Сириус затаил дыхание, стоя перед ней на коленях, из уголка его рта капала кровь: — Прости меня, мама. Прости, что я разыграл тебя и Регулуса. Прости, что я опозорил самый древний и благородный дом Блэков. Прости, что я гриффиндорец. Пожалуйста, пожалуйста, прости меня, — умолял он, опустив глаза в пол. Вальбурга взяла его подбородок в руку и заставила подняться на ноги. — Так-то лучше. Ты должен научиться уважать старших, Сириус. И помни, что я говорила о семье Поттеров. Подружись с благородными семьями, входящими в состав факультета Слизерин, и поверь мне, я буду знать. Твоя кузина Нарцисса будет отчитываться передо мной, и не думай, что она не расскажет мне, что именно ты задумал. Понятно? Сириус кивнул, в его глазах стояли слезы: — Да, мама. Она притянула его к себе и крепко обняла: — Я не люблю наказывать тебя, Сириус. Почему ты заставляешь меня? — Когда он ничего не ответил, она отстранилась. — Иди доедай свой завтрак. Бросив последний взгляд на мать, он поспешил вниз по лестнице и вышел из кабинета Дамблдора, тяжело дыша. Он шагнул в один из ниш и прислонился к стене, закрыв глаза. Во рту всё ещё ощущался вкус крови, и он поморщился, поняв, что сильно прикусил язык, так что он всё ещё кровоточил. Он поспешно вытер кровь с губ и вышел из ниши, чуть не сбив Лили на пол. Он схватил ее за плечи, чтобы поддержать. — Черт! Прости, Эванс! — сказал он, схватив ее сумку с книгами и перекинув ее через плечо с небольшой улыбкой. — Все в порядке, — сказала она, улыбнувшись ему в ответ. Она нахмурилась, глядя на него. — Сириус, у тебя губа кровоточит. — Да, — сказал он, слизывая кровь. — Я прикусил язык. Лили на мгновение уставилась на него: — У тебя начинает толстеть губа. — Я также прикусил губу. Ее зеленые глаза смотрели только на него: — Знаешь, то, что твоя мама сказала в Громовещателе... ты не позорник. Я думаю, она была просто разочарована тем, что ты не идешь по стопам семьи. Он фыркнул. Разочарование — не то слово, которое он бы использовал. — Слушай, если увидишь Джеймса, скажи ему, что я жду его за обедом. Сириус не обратил на неё внимания и направился по коридору в общую комнату Гриффиндора. Он едва успел дойти до своей кровати и упасть на нее, чтобы дать волю слезам, сжимая в руках подушку и всхлипывая. Воспоминание все еще заставляло его гримасничать. Он почти позволил матери убедить его оттолкнуть своих новых друзей. Он вспомнил, каким несчастным он себя сделал в тот первый месяц учебы. На второй неделе занятий он даже подрался, все еще разрываясь между тем, чтобы радоваться новым друзьям или слушать маму. Он откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Ему не нужен был Омут Памяти, чтобы воспоминания поглотили его. Снейп, Розье и Эйвери окружили Лили и Мэри, когда они выходили из теплиц после грязного урока травологии, на котором им отчаянно хотелось помыться. Девушки шли впереди Сириуса, Джеймса, Римуса и Питера, возвращавшихся в замок. — Было приятно немного поработать руками, не так ли? — спросила Эйвери, глядя на девушек. — Немного поработать в саду старым добрым магловским способом. Лили пожала плечами: — Да, это было приятно, но сейчас я хочу привести себя в порядок. У меня даже шея в грязи от этих прыгучих луковиц. Мэри сочувственно кивнула: — Одна из них пролетела прямо над моей головой! Лили хихикнула, вспомнив, как она перепрыгнула через голову Мэри и упала на Питера, который закричал, как девчонка. — Это было уморительно! Крик Питера был таким высоким! — усмехнулся Розье. — Тебе не следовало смеяться над ним. — Даже ему это показалось смешным, — сказала Мэри, улыбаясь ему. — Все смеялись. Поттер сказал ему, чтобы он взял себя в руки, ведь это было всего лишь растение! — Но некоторые из нас ему не уступают, — угрожающе сказал Розье, плюнув на землю перед ними. — Что это значит? — спросила Лили, остановившись на месте. Эйвери ухмыльнулся: — Это значит, что такие грязнокровки, как ты, не имеют права смеяться над своими господинами. — Не называй ее так, Эйвери, — мягко сказал Снейп. — Ты знаешь, что она такая, Северус. Честно говоря, я даже не знаю, как ты можешь выносить ее вонь? — Что ты мне только что сказал? — потребовала Лили и ее шея начала краснеть. Она никогда раньше не слышала этого термина, но по тому, как уничижительно он его произнес, она поняла, что это нехорошо. — Я сказал, что ты маленькая грязнокровка, которая должна проявлять к начальству — своим господинам — чертово уважение! — Эйвери сплюнул. — Ты извинишься перед Эванс и МакДональд, — потребовал Джеймс, стоявший позади них, и его глаза потемнели от возмущения. Эйвери фыркнул и посмотрел на Розье, который только рассмеялся. — Почему я должен извиняться? Они такие, какие есть, Поттер! Мерзкие — маленькие — грязнокровки. Кулак Джеймса впечатался в лицо Эйвери. Лили задохнулась от шока, когда мальчики повалились друг на друга, сжимая кулаки. Когда Розье ударил Джеймса ногой по рёбрам, Сириус прыгнул вперёд и ударил его по лицу, а профессор Стебль поспешила на крики, используя свою палочку, чтобы разнять их четверых. — Магловская дуэль! Что вы делаете, мальчики? Задержите всех и снимите по десять баллов с Гриффиндора и Слизерина! — кричала она, пока Джеймс вытирал кровь с уголка рта. Эйвери и Розье вскочили на ноги и посмотрели на Джеймса и Сириуса, после чего пошли вперед, увлекая за собой Снейпа, который повернулся и пробормотал извинения Лили, когда его оттаскивали. — Стоило потерять баллы, — пробормотал Джеймс, помогая Сириусу подняться на ноги. — Придурки. Спасибо, что пришел мне на помощь, приятель. Сириус кивнул, вытирая грязь с одежды. — Конечно, нечестная борьба, когда кто-то бьет тебя по ребрам, — сказал он, ткнув Джеймса в его чувствительное место, и наблюдая, как тот вздрогнул. —Ты будешь жить? — Думаю, да, — сказал он с ухмылкой. Он повернулся к Лили и Мэри, и выражение его лица протрезвело. — Мне очень жаль, что вам, девочки, пришлось это услышать. Эйвери и Розье должны получить нечто большее, чем содержание под стражей. Это было чертовски неуместно. Мэри кивнула, ее глаза расширились: — Спасибо, что пришел нам на помощь, это было очень благородно с твоей стороны, Джеймс. Джеймс обнял каждого из них за плечи. — Рыцарство живет и здравствует! Джеймс достал из кармана носовой платок и попытался вытереть кровь с губ. Лили сжалилась над ним и помогла ему, не сводя глаз с его окровавленной губы. — Джеймс, я знаю, что он сказал плохо, но боюсь, что я не поняла его. Джеймс замер на месте, его рука накрыла ее руку: — Это очень плохое имя для таких, как вы с Мэри, для тех, кто происходит из не-магической среды. В основном оно означает «грязная кровь», что является полной чушью. Неважно, откуда вы родом, важно, что вы ведьмы — обе — и, что самое главное, гриффиндорцы, и мы держимся вместе. — Вот, вот, — воскликнул Римус, улыбаясь своему другу. —Отлично сказано, Джеймс! Мэри встала на носочки и поцеловала в щеку Сириуса, а затем Джеймса: — А говорят, что рыцарство умерло. Спасибо, мальчики. — Она взяла Лили за руку и потянула ее к себе. — Пойдем, примем душ перед ужином. Лили кивнула, ее зеленые глаза смотрели на Джеймса и Сириуса: — Да, спасибо вам обоим. Когда они возвращались в замок, Лили украдкой оглянулась на них и удивилась, почему двое едва знакомых ей мальчиков защищали ее, а ее лучший друг оставался в стороне. Двадцать минут спустя Джеймс все еще разглагольствовал о том, какими полными придурками оказались Слизеринцы. — Ты можешь поверить Эйвери и Розье? — восклицал Джеймс, вытирая полотенцем мокрые волосы. Римус пожал плечами. — Они — ничтожества. Я рад, что ты вмешался, Джеймс. Я и сам к ним подбирался. Джеймс бросил полотенце в корзину. — Отвратительно, вот что это было! Я не понимаю, как люди могут так выражаться. Лили и Мэри такие милые! Я бы даже не узнал, что они маглорожденные, если бы они нам не сказали. Почему это вообще имеет значение? — Просто некоторые люди лучше, чем другие, — сказал Римус, застегивая брюки. Питер покачал головой, расчесывая мокрые волосы: — Я в это не верю. Но вы двое были очень храбрыми, когда били тех парней. — Мне было приятно, — признался Джеймс, разжимая и сжимая кулак. — Я никогда раньше никого не бил, но они это заслужили. Сириус кивнул. — В следующий раз подтяни большой палец, будет не так больно. — Он стянул рубашку через голову и увидел, что Джеймс снова смотрит на его спину. — Завидуешь моим боевым шрамам, Поттер? Джеймс поймал себя на том, что смотрит на него, и покачал головой. — Нет, просто интересно, зачем ты пытался сделать себя еще уродливее. Ты и так напугаешь тролля. Сириус рассмеялся и бросил в Джеймса свое мокрое полотенце. — Отвали, Поттер! Джеймс рассмеялся и поймал полотенце, прежде чем оно попало ему в лицо. — Я умираю от голода! Я могу съесть целого гиппогрифа прямо сейчас! Римус кивнул, вставая: — Нам пора идти ужинать. — Встретимся там, — сказал Сириус, доставая свою расческу. — Я подожду с тобой, — сказал Джеймс и, натянув на ноги носки, плюхнулся на кровать. Римус и Питер ушли, а Джеймс некоторое время смотрел на Сириуса. — Ты в порядке, приятель? Сириус продолжал расчесывать волосы, не глядя на Джеймса: — Да, а что? Джеймс пожал плечами. С тех пор как появился громовещатель, он заметил, что его друг заметно изменился. Он казался немного замкнутым и уже не так часто шутил с ними. В половине случаев он даже не садился с ними за стол. Он знал, что учится в школе всего две недели, но с самого момента знакомства почувствовал в Сириусе родственную душу. Ему было неприятно видеть его в таком подавленном состоянии. — Не знаю, просто ты странно себя ведешь. Сириус повернулся и посмотрел на него, его серые глаза были безучастны. — Слушай, Поттер, правда в том, что я не знаю, хочу ли я дружить с тобой. Глаза Джеймса расширились от удивления. Этого он ожидал меньше всего. — Что? Ты шутишь? — Я Блэк, Поттер. Я не могу дружить с таким, как ты — с тем, кто происходит из семьи предателей крови. Мать Люпина — мерзкий магл. Ради Мерлина, даже разговаривать с ним преступление в моей семье! Питер ничего, но он маленькая плаксивая сучка. А про Бруствера даже не начинай, не то, чтобы он действительно с нами общался, но я думаю, что будет лучше, если мы будем просто соседями по комнате и ничего больше, хорошо? Джеймс просто уставился на него, его глазам было больно: — Ты, черт возьми, серьезно сейчас говоришь? — Я — Сириус Блэк, да. Рот Джеймса слегка дернулся от этой шутки: — После таких слов можно и пошутить. — Когда Сириус ничего не ответил, глаза Джеймса сузились. — Серьезно, приятель, ты решил, что мы не можем быть друзьями, что, черт возьми, с тобой не так? Ты сегодня защищал Эванс и МакДональд! Ты даже не постеснялся вскочить и помочь мне, а потом продолжаешь называть маму Римуса грязнокровкой! Что с тобой не так? — Мне не понравилось видеть двух против одного, — сказал Сириус. — Ты лжешь, — сказал ему Джеймс. Сириус пожал плечами, опустив глаза. — Ты мне не нужен, так что... просто оставь меня в покое. Так будет лучше. Для нас обоих. Он схватил свою палочку и выбежал из комнаты, а Джеймс в шоке уставился ему вслед, даже не понимая, что произошло. Сириус закрыл глаза, вспомнив, как сильно он пытался оттолкнуть своих новых друзей, сделать то, что требовала его мать, и как чертовски сильно Джеймс Поттер зарылся ему под кожу. Сириус лежал в своей кровати. Плотные красные шторы, закрывавшие кровать (чтобы не видеть соседей по комнате), были грубо раздвинуты Джеймсом, который тут же плюхнулся на край кровати. — Прячешься, приятель? — Нет, — ответил Сириус, спихивая его с кровати. — Отвали! Джеймс просто сел обратно, скрестив руки перед собой. — Нет. Мне скучно. — Ну так иди и найди Римуса, Питера или Кингсли. Я занят. — Занят? Не похоже, что это очень весело. — сказал Джеймс, прислонившись спиной к одному из столбов. — Итак, если не считать того, что ты вдруг решил стать заносчивой маленькой сучкой, почему мы не можем быть друзьями? — Ты мне не нравишься, Поттер. Джеймс фыркнул: — Вот это ложь, если я когда-либо ее слышал, Блэк. Я замечательный. Меня все любят. Сириус закатил глаза: — Правильно, продолжай так думать. Джеймс просто уставился на него. Сириус демонстративно не смотрел на него, его руки были скрещены перед грудью в защитной манере, и было видно, что он старается не показывать, как он раздражен. — Это из-за кошмара, который приснился тебе прошлой ночью? — спросил Джеймс. Джеймс слышал, как его друг ворочался во сне, бормоча «нет» под нос и извиняясь, но когда Джеймс разбудил его и спросил, все ли в порядке, тот ответил «да» и перевернулся на спину. — Ты — любопытный болван, ты знаешь об этом? Не твоё дело, что мне снится! Он пожал плечами: — Иногда разговоры о плохих снах помогают. Однажды мне приснился кошмар, в котором огромный дракон влетел на крышу нашего дома и все поджег. Это было ужасно! Я проснулся в слезах, а когда рассказал об этом маме и папе, мне стало легче. — Мы не собираемся держаться за руки и заплетать друг другу чертовы волосы, Поттер. Я же сказал тебе, мы не друзья. Уходи! — потребовал Сириус, снова пиная Джеймса ногой. Джеймс проигнорировал его и протянул свои длинные ноги через кровать Сириуса так, что его ступни могли неоднократно ударить его по ребрам. — Нет. Пока ты не скажешь мне, почему. — ПОТОМУ ЧТО МАМА ТАК СКАЗАЛА, ЯСНО? — крикнул Сириус, слезая с кровати и выходя в окно. Джеймс остался на месте, наблюдая за спиной друга. Мама Сириуса сказала ему... Внезапно все приобрело смысл, и Джеймс впился глазами в спину Сириуса. — Потому что я предатель крови, так что ли? У нас у всех красная кровь, знаешь ли. Сириус только кивнул, его глаза были закрыты. — Послушай, Джеймс, так будет лучше. Для всех. — Не для тебя, — упрямо сказал Джеймс, поднимаясь на ноги. — Ты чертовски несчастен! Чем твоя мама будет хуже, если ты решишь дружить со мной? Давай, Сириус! Сириус продолжал смотреть в окно. — Моя кузина Нарцисса учится на пятом курсе Слизерина. Она будет шпионить за мной и расскажет моим родителям. Они узнают. — Я провел все прошлое лето под домашним арестом, — сказал Джеймс с улыбкой. — Не играть в квиддич — это, конечно, отстой, но в целом все было не так уж плохо. К тому же, мы можем найти подпольные способы общения. — Джеймс, — сказал Сириус, открывая глаза. — Нет. — Ты действительно делаешь все, что хочет твоя мать, да? — разочарованно сказал Джеймс. — Ну, я хочу, чтобы ты знал, что я отличный друг, и ты упустишь это, если сделаешь это. Сириус снова закрыл глаза и прикусил нижнюю губу, морщась от того, что она все еще была нежной. — Я не хочу с тобой дружить, Поттер. Джеймс вздохнул: — Ладно. Тогда сиди здесь и размышляй в одиночестве, чертов придурок! Сириус услышал, как за ним захлопнулась дверь, и поморщился. Это было к лучшему, подумал он. Так и должно быть. — У нас всех течет красная кровь, — прошептал Сириус про себя. Эти шесть маленьких слов Джеймса Поттера были теми словами, которыми он жил и которые влияли на него всю его жизнь.