Трилогия Кисмет. Часть вторая: Второй шанс/The Kismet Trilogy. Part 2: A Second Chance

Август 1989 года... Гром прогремел в небе, заставив Невилла подпрыгнуть, а Гарри рассмеялся, устроившись в гамаке в домике на дереве. Невилл запрыгнул в гамак вместе с ним и усмехнулся в ответ. — Я каждый раз попадаю впросак. Гарри улыбнулся. — Я заметил, — сказал он, с усмешкой глядя на своего друга. — Два дня назад я был на свадьбе в Греции с дядей Сири, и в первый день, когда ты пришел поиграть, разразилась сильная гроза. Невилл улыбнулся ему и удобно устроился в качающемся гамаке. — Ничего страшного. Мне нравятся грозы. Они меня успокаивают. Гарри согласился, соглашаясь. Ему нравилось просто слушать грозу, смотреть, как молнии освещают небо, и наблюдать, как цвета неба резко меняются по мере того, когда гроза уходит за горизонт. — Мне тоже. Уже почти наступила полночь, молнии освещали ночное небо, но в домике на дереве горел тусклый свет. Невилл остался с ними на все выходные, к большому удовольствию Гарри и Невилла. Августа Долгопупс собиралась навестить старого друга в Париже, и Невилл спросил, может ли он остаться с Гарри и Сириусом вместо того, чтобы остаться со своим двоюродным дядей Элджи. Гарри и Сириус с радостью приняли его. После обеда они играли на улице и помогали Сириусу мыть мотоцикл. Сириус покатал Невилла на мотоцикле, а потом они втроем играли в футбол во дворе. Сириус зашел внутрь, чтобы приготовить ужин, а Гарри и Невилл играли с Мародером. Теперь Сириус был в доме, и они оба должны были спать, но их разбудила гроза. — Этот домик на дереве — лучшая вещь на свете, — сказал Невилл. — Я до сих пор не могу поверить, что Сириус построил его для тебя. Он самый крутой. Гарри был вынужден согласиться с этим утверждением. — Дядя Сириус — лучший. Невилл смущенно улыбнулся. — Тебе так повезло с ним, Гарри. — Я знаю, Нев, — сказал ему Гарри. — Иногда я думаю о том, насколько другой была бы моя жизнь, если бы я все еще жил с этими маглами. — Они тебе иногда снятся, да? — тихо спросил он, глядя на Гарри сквозь ресницы. — Они плохо с тобой обращались. Гарри заколебался, но потом кивнул. Он никогда не рассказывал никому из своих друзей о том, как плохо было до дяди Сириуса. Они снились ему еще до того, как его разбудила буря. — Иногда. Невилл кивнул. — Ты кричал во сне, что не хочешь оставаться один в темноте и... чтобы тебя не обижали, так что... мне стало интересно. — Он замолчал на мгновение. — Я не хотел тебя спрашивать, но ты говорил во сне и... неужели маглы действительно были такими плохими, Гарри? Гарри кивнул, намеренно не глядя на друга. — Они причиняли мне боль, — признался он, его лицо покраснело. — Иногда я занимался магией случайно, и меня называли уродом и наказывали за это. — Уродом? — Да, — сказал он, покраснев еще больше. — Дядя Сириус говорит, что все, что они мне говорили, — ложь и что я должен об этом забыть. Но иногда… иногда я не могу забыть. Невилл улыбнулся ему. — Я не думаю, что ты урод, Гарри. Я думаю, тебе просто не повезло, как и мне. Мы оба потеряли родителей. Твои умерли, но у тебя есть Сириус. А мои... ну, ты знаешь, и у меня есть бабушка. Сириус любит тебя и он самый лучший папа на свете, а бабушка любит меня и она отличная бабушка, а иногда и мама, но... они не наши настоящие родители. — Я даже не помню своих родителей, — сказал Гарри, когда гром заставил их обоих подпрыгнуть. Невилл кивнул, его глаза смотрели на бурю, пока он говорил. — Гарри, могу я тебе кое-что сказать? — Да? Невилл прикусил нижнюю губу, прежде чем посмотреть на своего друга. — Ты подумаешь, что я глупый. Гарри покачал головой. — Нет, не подумаю. Невилл сложил руки на коленях и заговорил. — Бабушка отвезет меня к родителям завтра, после того как заберет меня. — Аг-Ага. — А... я не люблю туда ходить. — Разве ты не хочешь увидеть своих маму и папу, Нев? Невилл покачал головой. — Ходить туда довольно ужасно. Мама и папа просто улыбаются мне и говорят о странных вещах. Бабушка говорит, что они меня любят и что им нравится, когда я прихожу в гости, но... Я не думаю, что они знают, кто я, на самом деле. Гарри заколебался, прежде чем заговорить. Невилл никогда раньше не рассказывал о своих родителях. Единственное, что Гарри знал, это то, что они все еще живы, но Невилл живет с бабушкой. Когда он спросил об этом дядю Сириуса, Сириус сказал ему, что с Фрэнком и Алисой Долгопупс случилось что-то плохое, когда Невилл был маленьким, и теперь они вынуждены жить в специальной палате больницы Святого Мунго. — Невилл, почему ты не живешь с родителями? — Они сумасшедшие. Глаза Гарри расширились от удивления. — Сумасшедшие? Невилл ковырялся в нитке, свисавшей с его рубашки, не встречаясь с Гарри взглядом. — Пожиратели смерти напали на нас, когда я был ребенком, и пытали моих маму и папу. Бабушка говорит, что они были очень храбрыми, но их разум был разрушен. Большую часть времени они действительно не помнят ни меня, ни того, кем они являются. Но они знают друг друга и любят друг друга. Бабушка говорит, что это хорошо. Но иногда, когда я прихожу туда, Гарри, я не знаю, что им сказать. Я прихожу сюда и вижу, какой замечательный Сириус, и... я думаю, был бы мой папа таким же замечательным, если бы не был сумасшедшим. Гарри сочувственно кивнул. — Уверен, он был бы таким. Невилл достал из кармана розовую обертку от жвачки. — Моя мама дарит мне их всякий раз, когда я ее вижу. Бабушка всегда говорит, чтобы я их выбросил, но... я их храню. Это глупо, правда? — Нет, это не так. Она твоя мама, Невилл. Я… я не помню своих родителей, не совсем. Дядя Сириус и дядя Римус всегда рассказывают мне о них, но я их не помню, — грустно сказал он. — Но на Хэллоуин мы ходим в Годрикову Впадину, на их могилы, и разговариваем с ними, и на их дни рождения мы тоже ходили в этом году. И мне не по себе, когда я туда иду. — Почему? Гарри пожал плечами, не сводя глаз с друга. — Потому что я хожу, чтобы увидеть их и почтить их память, а на самом деле я их не помню. Иногда... иногда я... я притворяюсь, что дядя Сириус — мой отец. Мне нравится думать, что это так. Невилл усмехнулся. — Он самый лучший папа. Иногда мне хочется, чтобы он был и моим папой. Гарри усмехнулся в ответ. — Самый лучший папа в мире! Но потом я вспоминаю, что у меня когда-то был настоящий папа, и мне становится не по себе от того, что я хочу, чтобы дядя Сириус и дядя Римус были моими отцами, хотя я не помню своего настоящего отца. Невилл покачал головой. — Нет, это не плохо, Гарри. — Не плохо? — Нет. Сириус и Римус вроде как твои отцы. Сириус живет с тобой, и они с Римусом заботятся о тебе и любят тебя, как и положено отцам. Твой отец тоже любил бы, но он умер. Я уверен, он бы понял, если бы ты считал их отцами. Я думаю, мой папа понял бы, что мне иногда хочется, чтобы Сириус тоже был моим папой. Гарри потер рукой урчащий живот. — Может, и понял бы. Мой отец, кажется, был самым крутым парнем. Дядя Сириус говорит, что однажды он сделал целый замок размером с кухонный стол полностью из сыра и зубочисток. Он украсил его колбасой и крекерами и позволил маме избавиться от него, только помогая ему его съесть. Невилл рассмеялся. — Звучит потрясающе! Мы должны сделать сырный замок. Гарри усмехнулся. — Не знаю, хватит ли у нас сыра. Глаза Невилла заблестели. — Держу пари, Сириус даже не рассердится. — Нет, он бы нам помог, — сказал Гарри с ухмылкой. — Нев? — Да? — Сириус тоже может быть твоим отцом, если хочешь. Глаза Невилла расширились от удивления, а его щеки стали розовыми. — Спасибо, Гарри. Гарри улыбнулся ему в ответ. — Ну что, пойдем на кухню и посмотрим, сможем ли мы сделать гигантский сырный форт? — Определенно. Три часа спустя они определенно построили гигантский форт. Он не был полностью сделан из сыра, но скреплялся зубочистками, а углы скреплялись толстыми ломтиками хлеба. Большую часть кухонного стола занимала смесь хлеба, сыра, крекеров и салями. Они использовали фрукты для дверей и окон, а также брокколи в качестве украшения, добавив крошечные деревья снаружи. Гарри схватил камеру и сфотографировал их работу, а затем они сели и начали ее есть. Именно там Сириус нашел их два часа спустя, спящими, свернувшись калачиком, на кухне в половине построенного ими форта. Его глаза расширились при виде этого, и он думал только о том, что ему никогда не следовало рассказывать Гарри о том, как Джеймс построил сырный форт, когда им было по двенадцать. Но он должен был признать, что они проделали отличную работу. Он взял виноградинку сверху, подошел к беспроводному проигрывателю и включил новый альбом Guns N’ Roses, который он купил в магловском Лондоне. Невилл тут же открыл глаза и заметил Сириуса. — Доброе утро. — Доброе утро, Нев, — с ухмылкой ответил Сириус, помогая ему выйти из форта. — Похоже, вы двое были заняты прошлой ночью. Невилл зевнул, потягиваясь. — Нас разбудила буря. Гарри вылез следом, совино моргая и поправляя свои кривые очки. — Привет, дядя Сири. — Хм, — сказал Сириус, скрестив руки перед собой. — Ну, это выглядит как довольно большой замок, хорошо спланированный, — сказал он, глядя на форт. — Однако вы сделали его довольно большим, а значит, я надеюсь, вы двое проголодались. — А мы не можем позавтракать вафлями? — спросил Гарри. Сириус покачал головой. — Не могу позволить, чтобы эта еда пропала зря, Гарри. Похоже, вы двое будете есть этот форт на завтрак и обед. — Он потянулся вперед и отломил кусок сыра. — По крайней мере, вы выбрали здоровую пищу, — сказал он, отправляя сыр в рот и постукивая палочкой по форту, чтобы сохранить свежесть и прохладу, и улыбнулся мальчикам. — Итак, какие планы на сегодня, ребята? Гарри и Невилл улыбнулись друг другу, а затем оба повалили Сириуса на землю и стали щекотать его, пока Сириус смеялся и пытался выпутаться из рук мальчиков. Когда ему наконец удалось вырваться, он широко улыбнулся им. — О, это означает войну. Все трое провели утро, играя в напряженную игру в салки, в которой были и прятки, и розыгрыши, и хитроумные ловушки, расставленные для того, чтобы их не поймали. Когда Невилл спрятался в форте, Сириус был вынужден съесть бутерброд с салями и сыром, чтобы найти его, но его лицо было залито водой, и Невилл сбежал. Сириус загнал Гарри в угол, но был поражен глупой веревкой, когда Невилл выстрелил в него из пистолета «Нерф» и отвлек его, чтобы Гарри мог сбежать. Сириус поднял Невилла, перевернул его вверх тормашками и понес через сад, пока он безумно хихикал, а Гарри смеялся. — Ладно, ладно — вы двое победили! — Да! — воскликнул Гарри, когда Сириус поставил Невилла на землю. — А теперь как насчет того, чтобы одеться на сегодня? Невилл улыбнулся Сириусу. — А может, Вы расскажете нам историю? Сириус взъерошил волосы Невилла. — Я не очень люблю рассказывать истории, малыш, это больше относится к компетенции Римуса. Невилл надулся. — Расскажите нам что-нибудь о наших родителях — Вы говорили, что они были друзьями. Гарри с готовностью кивнул. — Да, дядя Сириус, а как мои мама и папа дружили с мамой и папой Невилла? Сириус вздохнул и уселся на диван в гостиной во внутреннем дворике, улыбнувшись, когда оба мальчика подползли к нему с обеих сторон. Он обнял их обоих. — Эм, давайте посмотрим, хорошее воспоминание о них четверых? — Он на мгновение задумался, а потом улыбнулся. — Ну, когда Джеймс и Лили поженились, Фрэнк и Алиса были очень веселыми. Невилл улыбнулся ему. — Мои родители были на свадьбе мамы и папы Гарри? — Конечно, были! Они были друзьями, — сказал Сириус, усмехнувшись при воспоминании. — Алиса даже была подружкой невесты. Лили стояла перед зеркалом в полный рост в гримерке церкви и глубоко дышала. Она улыбнулась, когда руки Сириуса легли ей на плечи: — Ты просто прелесть, Эванс! Ее губы изогнулись: — Меньше чем через час я уже буду Поттер. Сириус усмехнулся: — Иногда в это трудно поверить. — Можешь повторить это еще раз, — сказала Алиса, осторожно заканчивая завязывать голубую ленту вокруг букета розовых яблоневых цветов Лили. — Помнишь, как сильно она пыталась это отрицать, когда всем было очевидно, что она влюбляется в него? — Ты имеешь в виду, когда Джеймс после игры снял свою потную майку для квиддича, а она перестала со мной разговаривать посреди разговора и уставилась на него широко раскрытыми глазами? Я видел, как она облизывала губы, а потом категорически отрицала это, — сказал Сириус, ухмыляясь своему другу. Алиса рассмеялась: — Или когда он ей приснился? — Я не слышал ни о каких снах, — сказал Сириус. — Может быть, нам нужно поделиться ими? — Нет! — сказала Лили, покраснев. — Совершенно не нужно, Алиса! Алиса улыбнулась: — Тебе и Джеймсу суждено было быть вместе, Лили. Мы все знали это еще на пятом курсе. Сириус кивнул: — Абсолютно. Джеймс знал это с самого первого момента. А теперь, говоря о Сохатом, я должен проверить его — это часть моей обязанности. Алиса, продолжай делать то, что делаешь, и охраняй ее спокойствие. Он вышел из гримерной как раз в тот момент, когда Мэри и Марлин, две другие подружки невесты, направились внутрь с бутылкой шампанского. Сириус усмехнулся, узнав Фрэнка Долгопупса возле гримерки жениха. — Фрэнк! — Привет, Сириус, я ждал тебя. — Как дела? — спросил Сириус, засунув руки в карманы. Фрэнк кивнул в сторону церкви: — Снейп в последнем ряду. Глаза Сириуса расширились от удивления: — Он действительно появился? — Я подумал, что кто-то должен знать. Я знаю, что он раньше дружил с Лили, но я понял, что он ей больше не друг, и я знаю, что они с Джеймсом не очень-то дружат, поэтому мне было интересно, почему он здесь. Сириус кивнул: — Предполагаю, чтобы увидеть Эванс. Не волнуйся за него, Фрэнк, он ничего не сделает. Но спасибо, что присмотрел. Фрэнк улыбнулся: — Естественно. Как поживает жених? — Почему бы тебе не зайти внутрь и не посмотреть? Сириус открыл дверь, Фрэнк последовал за ним внутрь и засмеялся, услышав Юфимию: — Джейми, если бы ты просто перестал ходить, я бы надел на тебя запонки! — Мам, — раздраженно сказал Джеймс, протягивая к ней запястья. — Как мне стоять на месте? Я же женюсь! Флимонт хлопнул сына по плечу и широко ухмыльнулся: — Так и есть. Она тоже чертовски хорошая женщина, Джеймс. — И выглядит она сейчас просто великолепно, — сказал Сириус, ухмыляясь, когда глаза его друга встретились с его взглядом. — Я пытался убедить ее пойти со мной на полдник, но она сказала, что не хочет портить платье. — Отвали, Бродяга, — сказал Джеймс с ухмылкой. — Ни за что на свете она не стала бы спать с тобой. Сириус усмехнулся: — У меня есть свои чары, Сохатый. — Джеймс выглядит немного нервным, да, приятель? — спросил Фрэнк, передавая ему бокал шампанского из бутылки, которую наливал Римус. — Мне страшно, меня немного тошнит, но я чертовски счастлив, — сказал он, делая глоток шампанского. Флимонт улыбнулся сыну: — Я чувствовал то же самое в день своей свадьбы и это был один из самых счастливых моментов в моей жизни. Ты должен испытывать ужас и тошноту, потому что ты настолько влюблен в эту девушку, что едва можешь дышать без нее. Сегодня ты женишься. Она и вы двое будете принадлежать друг другу. Ты будешь любить и лелеять ее и, Джеймс, не должно пройти ни одного дня, чтобы ты не сказали ей, почему она - самый важный человек в твоей жизни. Любой мужчина, которому посчастливилось найти любовь, должен каждый день благодарить свои счастливые звезды. Я знаю, что так и есть, — закончил он, когда Юфимия засияла ему вслед. — О, Монти, — сказала она, вставая на цыпочки, чтобы нежно поцеловать мужа. — Я действительно люблю тебя. — Я люблю тебя еще больше, — сказал он, снова целуя ее. Фрэнк улыбнулся им: — Я знаю, что благодарю свою счастливую звезду за то, что Алиса сказала «да». Мы женаты всего два месяца, а я до сих пор не могу в это поверить. — Нам, женатым парам, надо будет как-нибудь провести время вместе. Устроить вечеринку, поиграть в какие-нибудь игры? — сказал Джеймс с ухмылкой. Фрэнк усмехнулся в ответ: — Поговорим о наших женщинах. Сириус рассмеялся: — Рим, Пит, ребята, вы это слышали? Нас заменят женщинами и другими семейными парами? Питер ухмыльнулся: — Сохатый останется с нами, Бродяга, не волнуйся. Римус кивнул: — Лили уже знает, что, выйдя замуж за Джейми, она унаследует и нас. Джеймс ухмыльнулся и подвел троих своих друзей ближе, обняв их, прижавшихся друг к другу: — Парни, вы всегда будете моей жизнью, моими самыми надежными друзьями и братьями. Лили — любовь всей моей жизни, самый важный человек в моей жизни, не считая вас троих. Я люблю вас, ребята! — Оууу, — сказал Сириус, шумно целуя Джеймса в щеку. Джеймс с отвращением вытер щеку и обнял своих друзей: — Никаких поцелуев, придурок! Римус рассмеялся и крепко обнял Джеймса: — Лили в любом случае почетный Мародер. Мы любим ее и любим тебя. Поздравляю, приятель. Питер кивнул, крепко обнимая Джеймса: — Ты заслуживаешь этого больше, чем кто-либо другой. Надеюсь, вы оба невероятно счастливы вместе. — Спасибо, Пит, — сказал Джеймс, не в силах сдержать улыбку, когда повернулся к Фрэнку и раскрыл объятия. — Иди сюда, Долгопупс. Фрэнк улыбнулся и обнял Джеймса: — Быть женатым — это замечательно, Джеймс. Поздравляю. Сириус хлопнул в ладоши: — Так, мама, папа, давайте отведем нашего парня к алтарю вместе с Питом и Римом. А я должен найти прекрасную невесту и сопроводить ее к алтарю. Джеймс засиял: — Я женюсь на Эванс! Сириус усмехнулся в ответ: — Это точно. Он сжал руку своего друга, любовь в глазах Джеймса заставила его сердце сжаться. Видеть, что его лучший друг был таким счастливым, делало его куда счастливее, чем он мог выразить. Джеймс и Лили были созданы друг для друга и для него большая честь получить возможность стать такой важной частью их особенного дня. Он вернулся к Лили, чтобы проверить, все ли в порядке, и вошел внутрь как раз в тот момент, когда Мэри заговорила. — Я до сих пор не могу поверить, что ты наконец-то выходишь замуж за Джеймса Поттера после всей той шумихи, которую подняла, говоря, что никогда не пойдешь с ним на свидание. — О, тише, я была не права, ясно? — сказала Лили, широко улыбаясь. — И я никогда не была так счастлива, как когда мне доказали, что я ошибалась. — Ничего себе, — сказал Сириус, в ужасе глядя на Алису, Мэри и Марлин. — На нее, должно быть, наложено заклятие. По-моему, Эванс только что признала, что была не права. Неужели наступил конец света? Алиса рассмеялась и передала букет невесте: — У Поттера сердце разорвется, когда он узнает правду. Лили закатила глаза и сделала еще один глубокий вдох: — Тссс. Я ошибалась и я никогда не была так счастлива ошибаться, потому что Джеймс Поттер — все для меня. Я не могу дождаться, когда выйду за него замуж. Сириус поцеловал ее в щеку: — И поверь мне, любимая, он тоже действительно не может дождаться, когда женится на тебе, — он протянул ей руку. — Ты готова, Эванс? Лили приняла его руку с огромной улыбкой на лице: — Я никогда в жизни не была так готова, — она положила руку на живот. — Мое сердце колотится, я... напугана, нервничаю и меня немного тошнит. Я никогда в жизни ничего так сильно не хотела, как выйти замуж за Джеймса. — Твои родители гордились бы тобой, — сказал он, целуя ее в щеку. — И для меня большая честь, что ты попросила меня выдать тебя замуж вместо твоего отца. Лили улыбнулась ему: — Я не могу представить себе другого человека, которого можно было бы предпочесть на его роль, чтобы быть проведенной под венец. Алиса вытерла уголки глаз: — О, Лили, ты такая красивая! Давай поженим тебя! Лили широко улыбнулась и смотрела, как Алиса идет к алтарю вместе с Мэри и Марлин. Выражение лица Джеймса, когда он заметил Лили, было чистой любовью, сиявшей в его глазах удивлением и изумлением, и один взгляд на Лили показал, что она смотрит на Джеймса так же. Когда Сириус передал ее своему лучшему другу, вложив ее руку в его ладонь, Джеймс засиял, как рождественская елка, с любовью в глазах, когда он благодарил Сириуса: — Ты выглядишь потрясающе, — прошептал Джеймс. — Абсолютная прелесть, Эванс. Глаза Лили заблестели: — Ты и сам выглядишь очень эффектно, Джейми, а теперь тише. Я тут пытаюсь сменить фамилию на «Поттер». Глаза Джеймса расширились, их соединенные руки приблизились к его губам: — Я люблю тебя. — Я люблю тебя, — сказала она и Сириус смахнул слезы. В тот момент, когда священник объявил их мужем и женой, Джеймс подхватил жену на руки и глубоко поцеловал ее под аплодисменты в зале. — На приеме Фрэнк произнес отличный тост за то, чтобы завести новых друзей и состариться вместе, — сказал Сириус с улыбкой на лице. — Лили всегда дружила с Алисой, но мы не знали Фрэнка так хорошо, пока не закончилась школа. Он был на два года старше нас, и мы встретили его позже, когда участвовали в войне. Он был безнадежно влюблен в Алису. У него было такое странное выражение лица, когда она входила в комнату. — Он улыбнулся Невиллу. — Вот почему так замечательно знать, что, хотя они уже не в полной мере владеют своим разумом, их сердца по-прежнему узнают друг друга, как они узнают тебя. Невилл покраснел и уткнулся головой в руку Сириуса. — Иногда мне кажется, что они этого не делают. Сириус поцеловал макушку Невилла, а затем макушку Гарри. — Джеймс, Лили, Фрэнк и Алиса были четырьмя самыми храбрыми людьми, которых я когда-либо встречал. Мы даже можем назвать их властными парами. Они любили друг друга глубоко и полностью и вместе сражались плечом к плечу против Пожирателей Смерти и против всех, кто хотел причинить вред им или тем, кого они любили. И Лили, и Алиса были вне себя от ужаса, когда узнали, что беременны, а когда узнали, что должны родить почти в один день, стали еще лучшими подругами, цепляясь друг за друга, когда Джеймсу и Фрэнку приходилось выходить на бой, а им приходилось оставаться в стороне, чтобы обеспечить безопасность мальчиков. Фрэнк говорил, что они вели хороший бой, чтобы их мальчикам не пришлось этого делать. Я помню, как они стояли бок о бок, каждый держал на руках новорожденного... Они были друзьями и союзниками. Война причинила боль всем четверым. Волан-де-Морт убил Джейми и Лили. Его последователи, отчаявшись найти своего хозяина, пытали Фрэнка и Алису. Но вы, мальчики, стали результатом этих двух великих историй любви — никогда не забывайте об этом. Я не знаю, каково это — не помнить собственных родителей, но я знал ваших родителей, и вы, мальчики, должны гордиться тем, что являетесь их сыновьями. Невилл и Гарри обняли Сириуса. Гарри посмотрел на своего крестного, его зеленые глаза были мокрыми от непролитых слез. — Я люблю тебя, дядя Сири. Невилл кивнул, крепко обнимая Сириуса. — Спасибо, что сказали нам это. Сириус улыбнулся и крепко обнял их обоих.

~ ASC ~

Когда Невилл ушёл домой, а Гарри закрыл глаза в своей постели, он думал о словах Сириуса, касательного того, какими храбрыми были его родители. Он надеялся, что однажды он станет таким же храбрым, как они. Он не хотел бы их разочаровывать. Или Сириуса. Это было последнее, о чем он думал, засыпая. Он ползал по ковру, пока взрослые разговаривали вокруг него. — …И потом я сказал ей, что если она больше не хочет, чтобы я приносил ей цветы, то должна только сказать мне об этом, — упрямо настаивал Питер, скрещивая руки на груди. — А потом она сказала мне, что я для нее слишком милый! Что это вообще значит? Поэтому я ушел. — О, Питер, — сказала Лили, покачивая головой и кладя руку ему на плечо. — Ты слишком милый для нее. Мне жаль, что не получилось. Питер пожал плечами и улыбнулся ей: — Спасибо, Лили. Я действительно слишком мил для нее? Лили тепло улыбнулась ему: — Самый милый. Джейми больше не приносит мне цветов, — сказала она, глядя на мужа, который выпускал свой снитч и аплодировал всякий раз, когда Гарри ловил его в руке. — Хмм? Сириус хлопнул Джеймса по голове, держа в руке свернутую газету: — Ты не даришь своей жене цветы. Глаза Джеймса расширились, напоминая оленя, попавшего в свет фар: — Конечно дарю! Разве нет? — спросил он, когда Гарри забрался к нему на колени, пытаясь вырвать снитч из рук отца, который отвлекся. Лили наклонилась и поцеловала его, вздохнув, когда он обхватил ее шею и прижал к себе, углубляя поцелуй: — Я всё ещё люблю тебя. Ты в сохранности. Он глупо улыбнулся, когда она встала и поцеловал сына в лоб: — Ты слышишь, Гарри? Мамочка все еще любит меня. — Нич! — воскликнул Гарри, хватая руками воздух. Джеймс ухмыльнулся и снова позволил снитчу вылететь, улыбаясь, когда Гарри быстро схватил его: — Будущая звезда квиддича, Эванс. Лили рассмеялась и повернулась к Питеру: — Пит, не хочешь остаться на ужин? Я знаю, что сегодня ты должен был пригласить Шарлин на свидание. Питер покачал головой, засунув руки в карманы: — Нет, спасибо. Думаю, я просто пойду домой. Сначала по дороге загляну к маме. А где сегодня Рим? — Разбирается с адвокатом мистера Люпина. Я спросил его, не хочет ли он, чтобы я пришел, но он хочет сделать это один, — сказал Сириус, глядя в окно, как будто надеясь, что его друг уже идет к подъезду. Он тоже встал и поцеловал Лили в щеку. — Я пойду с тобой навестить твою маму, Пит, прежде чем отправлюсь домой. Питер кивнул: — Ей бы это понравилось, — он взъерошил волосы Гарри. — Пока, Сохатый II. Гарри что-то лепетал, протягивая руки к Питеру. Питер обнял его на прощание и Сириус сделал то же самое, а затем Гарри пополз обратно к отцу: — Па! Джеймс ухмыльнулся и поднял сына, поставив его на пол перед собой: — Я знаю, что ты уже скучаешь по Мародёрам, Гарри, я тоже. Лили села на пол рядом с мужем, вытянулась и обняла его за талию, положив голову ему на колени и улыбнувшись их сыну: — Мне так жаль Питера. Шарлин обращалась с ним просто ужасно. — Ммхм, — пробормотал Джеймс, нежно проводя рукой по волосам жены. — Она мне с самого начала не понравилась. — Я знаю, но Питеру она понравилась. Я не хотела ему ничего говорить, но, по-моему, она ему изменяла. — Он заслуживает лучшего. — Я бы хотела, чтобы он вернулся к Мэдисон. Им было хорошо вместе, — сказала Лили, вспоминая брюнетку, с которой Питер встречался почти восемь месяцев и которую привел на их свадьбу. Джеймс улыбнулся: — Детка, ты не можешь пытаться выдать замуж всех моих друзей. Пусть они найдут свое счастье сами. Лили улыбнулась ему и засмеялась, когда Гарри лег рядом с ней, положив голову на колено отца: — Я ничего не могу с этим поделать. Я хочу, чтобы все были так же нелепо счастливы, как я. К тому же я чувствую себя виноватой за то, что я такая счастливая, когда идет война, — она поцеловала Гарри в щеки, нос и лоб. — И ты делаешь меня таким счастливым, Гарри, да, делаешь. Он хихикнул и прильнул к маминым губам слюнявым поцелуем. Лили прижала его к себе, улыбаясь, а когда Джеймс раздвинул ноги, она снова устроилась спиной к нему, держа сына на руках, а руки Джеймса обнимали их обоих: — Иногда, Джейми, я просыпаюсь посреди ночи, вижу тебя, лежащего рядом со мной, и думаю: вот оно, счастье. Неужели я ошибаюсь, желая, чтобы оно было и у наших братьев? Джеймс поцеловал ее в ухо: — Нет, ты не ошибаешься. Просто я думаю, что у тебя еще много лет ожидания, прежде чем это случится. Если кто-то собирается сделать следующий решительный шаг, я бы отдал свой голос Питу. Сириус слишком похож на закоренелого холостяка: занимается сексом с ними и бросает, и мы оба знаем, как к этому относится Рим. — Я бы хотела, чтобы Лунатик видел себя таким, каким видим его мы. Любая женщина была бы счастлива иметь его рядом. Джеймс снова поцеловал ее в ухо, улыбаясь, пока Гарри играл с ожерельем на шее матери: — Я знаю, любимая, — он провел губами по ее шее. Лили наклонила голову, чтобы дать ему лучший доступ, улыбнулась Гарри и вздохнула, когда Джеймс начал посасывать ее мочку: — Джейми, Гарри здесь. Джеймс улыбнулся, прижимаясь к ее коже: — И что? Это только показывает ему, насколько сильно любят друг друга его родители. Лили повернулась и крепко поцеловала его: — В любом случае, Гарри пора вздремнуть. Может быть, нам тоже удастся немного вздремнуть, но будучи голыми. Джеймс широко улыбнулся и нежно поцеловал ее: — Мне нравится ход ваших мыслей, миссис Поттер. Лили передала Гарри своему мужу: — Почему бы тебе не пойти и не уложить его, пока я приготовлю ужин? — она поцеловала Гарри в щеку. — Папа собирается уложить тебя, Гарри. Мама увидит тебя, когда ты проснешься. Я люблю тебя. — Ма-ма! — сказал Гарри, улыбаясь ей. Джеймс подбросил Гарри в воздух, прежде чем прижать его к плечу и встать: — Давай, малыш, пора спать, — он поднялся по лестнице, прижимая Гарри к себе. — Когда ты уснешь, мама и папа лягут спать сами, обнаженными, — добавил он, усмехаясь про себя. — Па-па-па-па! Джеймс поцеловал Гарри в лоб, сидя в кресле-качалке в детской: — Давай, Гарри, пора спать, хорошо? — он прижал его к сердцу, осторожно покачивая стул взад и вперед. — Папа споет тебе. Гарри уставился на него широко раскрытыми зелеными глазами, когда Джеймс начал петь: — Есть места, которые я помню, Всю свою жизнь, хотя некоторые изменились, Некоторые навсегда и не в лучшую сторону, Некоторые утеряны навсегда, а некоторые остались, Все эти места имели свои моменты, С любимыми и друзьями, Я до сих пор помню, Некоторых умерших и некоторых живущих, В своей жизни я любил их всех. Но из всех этих друзей и любимых, Нет ни одного, сравнимого с тобой. И эти воспоминания теряют свое значение, Когда я думаю о любви, как о чем-то новом... Хотя я знаю, что никогда не потеряю любовь, К людям и вещам, которые были ранее, Я знаю, я буду часто останавливаться и думать о них, В своей жизни я люблю тебя больше всего.... Он поцеловал Гарри в макушку: — Я люблю тебя больше, Гарри. — осторожно положил его на спину в кроватку, улыбаясь ему сверху вниз. — А теперь спи, малыш. Гарри улыбнулся, опустив глаза, и Джеймс нежно провел рукой по животу, пока Гарри смотрел в любящие карие глаза. Когда Гарри открыл глаза, Мародер спал у него на ногах, и ему показалось, что его обхватили теплые руки. Он почти чувствовал на себе руки отца и потянулся к игрушке оленя, прижимая его к себе. Родители любили его, и он не знал, было ли это реальное воспоминание или нет, но оно было таким реальным, и он чувствовал себя таким любимым. — Я тоже люблю тебя больше всего, папа, — прошептал он, закрыв глаза и погружаясь в сон с широкой улыбкой на лице.