~ ASC ~
Пока Сириус развлекался, Гарри, Рон и Джинни играли у пруда, смеялись и радовались солнечному свету. Джинни сидела на берегу, запустив ноги в воду. — Без Фреда и Джорджа здесь будет так странно. Рон кивнул, бросив квоффл через воду Гарри, который поймал его. — Думаю, будет очень тихо. Гарри улыбнулся. — Ты привыкнешь. Не то чтобы ты никогда их больше не увидишь. Рон закатил глаза. — Мы это знаем! Джинни пожала плечами. — Мне нравится, когда все мои братья дома со мной. Рон закатил глаза. — Ей нравится внимание. Знаешь ли ты, что все, что ей нужно сделать, это хлопнуть глазами, и Билл даст ей все, что она захочет? Чарли тоже! — Я не хлопаю глазами, Рональд Уизли! — воскликнула Джинни. — Да ладно, Джинни, Билл и Чарли тебя балуют! — Вот и нет! — Вот и да! — Нет! — Да! — Эй! — воскликнул Перси, споткнувшись о корень на пути к пруду. — О чем вы двое кричите? Неужели вы думаете, что Гарри захотел прийти и послушать ваши препирательства? Джинни выглядела пристыженной. — Нет. Прости, Гарри. Перси улыбнулся ей и наклонился, чтобы поцеловать ее в макушку. — Хорошая девочка. Рон высунул язык, и Джинни выплеснула воду в его сторону, попав ему в лицо, отчего он заплевался, а Гарри рассмеялся. Перси погрузил пальцы ног в прохладную воду. — О чем был спор на этот раз? — О том, что Джинни всегда добивается своего, потому что она обводит Билла и Чарли вокруг пальца! Перси вздохнул. — Это неправда, Рон. Просто... ну, она единственная девушка. Рон уставился на него. — Так почему мы должны относиться к ней по-другому? Она не ведет себя как девчонка! Вчера она точно так же валялась в грязи со мной, Фредом и Джорджем; и тоже испачкала ноги. Она даже испачкала одну и ударила им Фреда прямо в лицо. Джинни хихикнула и улыбнулась Гарри. — На ней был червяк, и он свисал с его носа. Гарри рассмеялся, представив себе эту картину. Перси хихикнул. — У каждого из нас есть свои особые навыки, Рон. Рон фыркнул и запустил ноги в воду, чтобы охладиться, а затем нахально ухмыльнулся старшему брату. — В любом случае, я бы предпочел, чтобы Джинни была со мной дома. Мама будет ждать, что ты присмотришь за Фредом и Джорджем. Перси уважительно хмыкнул. — Клянусь, этим двоим лучше вести себя хорошо! У меня нет времени наблюдать за ними круглосуточно. И профессор МакГонагалл не собирается мириться с их махинациями. Гарри улыбнулся. — Я не знаю, дядя Сири говорит, что тетя Минни любит шалости. Перси посмотрел на него. — Если ты говоришь о МакГонагалл, то она этого не вынесет, Гарри, поверь мне. А Чарли будет заниматься только квиддичем, поскольку в этом году он капитан команды Гриффиндора. Думаю, он все еще работает над специальным проектом с профессором Кеттлберном, который будет занимать большую часть его времени, когда он не играет. Все это ляжет на меня. Мерлин, помоги мне. Рон усмехнулся. — Не могу дождаться, чтобы увидеть, что они сделают в первую очередь. Джинни снова брызнула Рона водой. — Держу пари, сначала они разыграют Перси. Ухмылка Рона расширилась, когда он брызнул в сестру. — Я тоже.~ ASC ~
Сначала они разыграли Перси. Гарри открыл письмо от Рона и, смеясь, прочитал его вслух Сириусу в первую неделю сентября. Гарри, Фред и Джордж — Гриффиндорцы! Они очень рады, как и мама с папой — то есть все члены семьи! И у них все идет как по маслу. Перси написал домой, рассказывая маме и папе, что на приветственном пире после распределения Фред постоянно стряхивал на Перси крошечные капельки взбитых сливок. Я не знаю, как и что именно произошло, но в итоге Перси получил в лицо целый пирог с кремом, и прямо посреди Большого зала разгорелась драка за еду. Судя по всему, даже у профессора Дамблдора в бороде был какой-то заварной крем! Перси говорит, что профессор МакГонагалл назначила им две недели наказания, но без потери баллов, так как это была только первая ночь. Близнецы подумали, что это было самое лучшее занятие, и на следующий день на уроке зельеварения заставили крошечные взрывающиеся облачка выпрыгнуть из котлов своих одноклассников. Судя по всему, профессор зельеварения был в ярости и снял с них баллы за экзамен. Мама пришла в ярость. Она послала им громовещатель и сказала, что если они не научатся вести себя хорошо, то она сразу же отправит их домой. Мы с Джинни смеемся уже несколько дней. Нам не терпится увидеть, что они сделают дальше! В любом случае, маме нужно навестить тетю Мюриэл в следующую пятницу на чай – есть ли шанс, что мы сможем навестить вас, потому что нам правда не хочется туда ехать? Дайте нам знать, как только сможете. Рон Сириус широко улыбнулся, когда Гарри закончил читать письмо. — Похоже, у Минни полно дел. Мерлин, как бы мне хотелось полетать на стене во время той драки за еду! — сказал он, смеясь. — Мы сами устроили одну драку, когда учились в Хогвартсе, но это было за завтраком на четвертом курсе. Но устроить такое во время приветственного пира — и это на первом курсе! — Сириус захихикал. — Эти двое — нечто другое. Гарри усмехнулся. — Похоже, миссис Уизли расстроена. — О, я так и думаю, — улыбнулся Сириус. Он знал, что у Молли определенно полно дел с Фредом и Джорджем Уизли. — Давай, напиши Рону ответ, Гарри. Они с Джинни могут приехать к нам в пятницу. Гарри улыбнулся. — Отлично!~ ASC ~
2 ноября 1989 года... Сириус сидел за кухонным столом и составлял список покупок на неделю. Был ноябрь, и, хотя снег еще не выпал, наступил сильный холод и напомнил Англии, что зима не за горами. Гарри, Рон и Джинни находились снаружи в домике на дереве. Сириус укутал их от холода и поместил согревающее заклинание в главном доме, где они играли. Он мог видеть свет через кухонное окно. Завтра ему исполнится тридцать, и он не мог в это поверить. На самом деле он изо всех сил старался не думать об этом, если был полностью честен с самим собой. Тридцать, куда, черт возьми, делось время, подумал он. Он поднял голову, когда открылась задняя дверь, и тепло улыбнулся Джинни. — Привет, Джинни, перерыв в туалет? Джинни покачала головой и осторожно сняла ботинки, пальто, перчатки и тапочки. Она забралась на стул рядом с ним. — Мальчишки — глупые! Сириус ухмыльнулся. — Ну, я могу быть необъективен, потому что я тоже мальчик. Джинни закатила глаза, как будто это было слишком очевидно, чтобы она тоже могла с этим согласиться. — Нет. Ты мужчина. По словам тети Мюриэль, это означает, что ты даже глупее мальчиков. Сириус поперхнулся чаем. — Спасибо? Джинни лишь пожала плечами и собрала волосы в высокий хвост. — Можно я потусуюсь с тобой? — Разве я не глупый? Она застенчиво улыбнулась. — Нет, я не имела в виду..., — она смахнула чёлку с глаз. — Рон и Гарри — глупые. — Ах, — сказал Сириус, вставая. — Может, я сделаю тебе горячее какао, а ты расскажешь мне, почему они глупые? Карие глаза Джинни засияли. — Да, пожалуйста. Сириус направился к буфету, чтобы найти шоколад. — Что же такого сделали мальчики, чтобы заслужить статус дураков? Она драматично вздохнула. — Рон пытается научить Гарри играть в шахматы. Гарри сказал, что Тед учил его, но он играл всего несколько раз, так как у него не очень хорошо получается. Рон любит шахматы. Ему даже удалось победить Билла, а Билл абсолютный лучший во всем. — А-га, — сказал Сириус, отмеряя ванильное мороженое, чтобы добавить его в какао. — Я предложила Гарри попробовать взять слона, но Рон сказал ему, что это глупо, и чтобы он меня не слушал, потому что я всего лишь девочка, а девочки даже не знают, как правильно выстраивать стратегию. И тогда Гарри не послушал меня! И Рон сделал именно то, что я пыталась сказать Гарри, что он собирался сделать в первую очередь! И знаешь, что он мне сказал? — потребовала она, уперев руки в бедра. — Он сказал, что если бы я не отвлекала его, он бы сделал лучший выбор. А потом Рон сказал, что дом на дереве — это зона только для мальчиков и что я должна пойти поиграть с куклами. Бровь Сириуса слегка приподнялась, когда она скрестила руки на груди. Он всегда считал Джинни чем-то вроде сорванца и даже не мог представить ее играющей в куклы. — У тебя вообще есть куклы? Джинни бросила на него взгляд. — Нет! Сириус усмехнулся, смешав ее напиток и добавив сверху порцию взбитых сливок, прежде чем поставить его перед ней. — Мальчики могут быть глупыми, но у тебя шесть старших братьев, Джинни, я не думаю, что это для тебя сюрприз. Джинни с ликованием посмотрела на горячее какао и сунула мизинец в сливки, слизывая их на вкус. — Я знаю. Но когда Рон меня достает, я просто иду играть с Фредом и Джорджем, пока они меня не достают. Но теперь они все ушли. Он опустился на колени рядом с ней. — Я знаю, что ты скучаешь по своим братьям. Но ты всегда можешь написать им письмо. Я уверен, что они будут рады получить от тебя весточку. Она вздохнула. — Это не то же самое. А Билл вообще в Южной Америке! — Вы с Биллом близки, да? — спросил Сириус, вспоминая, как Билл и Джинни почти три года назад подружились с Гарри и, следовательно, познакомили их с семьей Уизли. Она кивнула. — Билл — лучший! Когда он приходил из школы, он играл со мной, читал мне сказки, учил меня фокусам и чарам. — Она наклонилась поближе, чтобы шепнуть Сириусу. — Он научил меня нескольким заклинаниям. Он говорит, что когда-нибудь я стану великой ведьмой. А еще он научил меня летать. Чарли показал мне несколько трюков на метле, но только когда мамы не было рядом. Мама говорит, что девочки не должны летать на метлах. Сириус улыбнулся и встал, чтобы сесть обратно на свое место. — Я думал, твои братья не разрешают тебе играть в квиддич. Джинни скривила лицо. — Не разрешают. Но Билл и Чарли позволяют мне летать с ними, но только тогда, когда они рядом, чтобы наблюдать и контролировать меня. Чарли говорит, что такое маленькое существо, как я, может быть унесено ветром. — Джинни пристально посмотрела на него, словно говоря, что едва ли верит, что это произойдет. — Но никакого квиддича, и я могу летать с ними только тогда, когда они меня инструктируют. Я слишком хрупкая для других видов полетов. Сириус засмеялся. — По-моему, ты не выглядишь хрупкой. Джинни широко улыбнулась и сделала глоток какао. — Папа говорит, что я его маленькая принцесса, но даже он знает, что нельзя говорить, что я хрупкая! Сириус, ты можешь рассказать мне историю? Я больше не хочу тусоваться с глупыми мальчиками. — Я не очень люблю рассказывать истории, это больше нравится Римусу. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Он вздохнул и провел пальцами по волосам. — Какую историю? Она лучезарно улыбнулась. — Любовную историю. Он поморщился. — Я действительно не знаю ни одной из них. Джинни надулась, ее мягкие розовые губы в форме сердечка и шоколадно-карие глаза уставились на него. — Пожалуйста! Сириус вздохнул и провел рукой по щетине на подбородке. — Ладно, ладно, дай мне минутку. Он постучал пальцами по столу. Черт побери, если эта маленькая вертихвостка не может очаровать рога козла, подумал он. Она едва успела замолчать с тех пор, как вошла на кухню, и он был полностью ею очарован. Любовную историю, подумал он... Джинни перебралась к нему на колени и улыбнулась ему, поставив перед собой горячее какао. — Очень хорошую любовную историю! — Хм... Он действительно не знал ни одной истории о любви, подумал он, а потом улыбнулся: ну, одну он действительно знал... — Ну что, ты готова? Она с готовностью кивнула, на ее лице сияла улыбка. Сириус улыбнулся в ответ. — Жил-был мальчик по имени Джим, и ему нравилась одна девочка из его класса по имени Лайла. Вначале Джим и Лайла были друзьями, они ладили, им нравилась одна и та же музыка, и они любили одни и те же шутки и хорошо проводили время вместе, но Джим не ладил со своим лучшим другом, мальчиком по имени… Снайдер. Лучший друг Джима Стар, тоже не любил Снайдера, и вместе они как бы издевались над ним, плохо с ним обращались. Снайдер тоже не был невиновен в этом, он часто отвечал Джиму и Стар как мог. Он завидовал им. Их популярности и тому, насколько они умны. Но больше всего он завидовал их дружбе с Лайлой. В любом случае, Джим и Лайла были друзьями, но чем больше Джим не ладил со Снайдером, тем больше Лайле переставал нравиться Джим, и однажды Джим понял, что ему не просто нравится Лайла. Он любил ее. С большой буквы «Л», и он не знал, как ей об этом сказать. Он встал, держа Джинни на бедре, подошел к буфету, чтобы взять коробку шоколадного печенья, и положил ее на стол, усадив ее поудобнее на колени. — Не зная, как сказать ей об этом, Джим не выдержал. Поэтому он пытался делать что-то, чтобы привлечь ее внимание. Глупые вещи на самом деле. Он взъерошивал волосы, когда она смотрела в его сторону, чтобы выглядело так, будто он только что сел на метлу. Он был большим героем квиддича, видишь ли, он улыбался и предлагал ей лучший из всех десертов во время каждого приема пищи, он цитировал любовные строки из их любимой музыкальной группы «Битлз». Она все это игнорировала. Затем однажды он наконец набрался смелости пригласить ее на свидание, и Лайла подумала, что это шутка. Она сказала ему, что ни за что не пойдет с ним на свидание. Джим был раздавлен. Но когда он рассказал Стар о том, как сильно она ему отказала, Стар сказала ему, что, возможно, она просто напугана, и Джим решил, что это означает, что у него еще есть шанс. Сириус надкусил печенье, прежде чем продолжить. — Джим стал приглашать ее на свидания при любой возможности: за завтраком, в учебном классе, во время работы над проектами, пытаясь выманить у нее свидание, несмотря ни на что — и каждый раз она говорила «нет» со все большей и большей убежденностью. Однажды, когда он грубил Снайдеру, Лайла ворвалась к нему и потребовала прекратить, а Снайдер сказал ей что-то настолько мерзкое, настолько обидное, что Джим пришел в ярость. Он потребовал от Нюни-Снайдера извинений, и Лайла разозлилась еще больше и сказала, что Джим такой же плохой, как и Снайдер, и что она скорее пойдет на свидание с гигантским кальмаром, чем с ним. Джим был раздавлен, но начал понимать, что, может быть, он и впрямь придурок и, если он поумнеет и перестанет так плохо относиться к Снайдеру, хотя Снайдер этого очень, очень заслуживал, может быть, она даст ему шанс. Так он и сделал. В течение следующего года он не только перестал быть хулиганом, но и начал мешать другим быть хулиганами; научил их почему неправильно запугивать людей. Он даже извинился перед Снайдером, который отказался от его извинений и обвинил его в том, что он потерял дружбу с Лайлой, хотя Снайдер сделал все это самостоятельно. Джим продолжал флиртовать с Лайлой каждый день, и однажды Стар заметила, что Лайла тоже смотрит на Джима. — Лайла любила его? — Тс-с, это моя история, — с улыбкой сказал ей Сириус. — Лайла не хотела признавать, что влюбилась в Дже-Джима, но это было так, и чем больше он рос и взрослел, тем сильнее она падала, пока однажды не поняла, как много Джим стал для нее значить, и, наконец, они пошли на свидание. Они влюбились друг в друга, и Джим пел ей ее любимые песни. Они весело проводили время вместе и с друзьями, и однажды Джим сделал ей предложение, и это был самый счастливый день в ее жизни. Свадьба была красивой, но немного грустной, потому что родители Лайлы погибли за несколько месяцев до этого, и они с сестрой отдалились друг от друга. Сестра приехала на свадьбу, но это было не то воссоединение, на которое надеялась Лайла, поэтому она попросила лучшего друга Джима Стара, который также был ее хорошим другом, провести ее к алтарю, что он и сделал с гордостью. Они пообещали любить и беречь друг друга, пока смерть не разлучит их, и стали мужем и женой. — И они жили долго и счастливо? — спросила Джинни с небольшой улыбкой на лице. Серые глаза Сириуса на мгновение стали печальными. Они жили долго и счастливо... чуть больше трех лет после свадьбы, а потом на них обрушилась трагедия. Он выкинул эту мысль из головы и изобразил яркую улыбку. — Да, они жили долго и счастливо. Джинни лучезарно улыбнулась ему. — Мне нравятся истории со счастливым концом. Сириус улыбнулся ей в ответ. — Мне тоже. Теперь ты готова вернуться к мальчикам в дом на дереве? Джинни покачала головой. — Я бы предпочла остаться с тобой. Он засмеялся. — Ладно, рыжая, если ты останешься со мной, ты должна будешь помогать мне готовить, и правила такие: громкая музыка обязательна, и ты можешь нарезать мясо. — Что мы будем готовить? — Я собираюсь попробовать приготовить пастуший пирог из остатков еды. Я никогда раньше его не делал, так что это будет эксперимент. Джинни усмехнулась. — Я уже знаю, как его приготовить. Глаза Сириуса расширились от удивления, а затем он улыбнулся. — Конечно, знаешь, твоя мама — Молли Уизли. Ладно, давай включим какую-нибудь мелодию и начнем рубить. Ты можешь показать мне, что нужно делать. Джинни вскочила со стула. — Сириус? — Да, дорогая? — Я не думаю, что ты глупый человек. Сириус рассмеялся. — Спасибо, миледи. Джинни ухмыльнулась ему. Да, она действительно была маленькой озорницей, подумал он.~ ASC ~
В день Рождества 1989 года Римус столкнулся с большой проблемой, возникновения которой он никогда не ожидал. Он пришел в дом Тонксов в Шордиче на рождественские праздники вместе с Гарри и Сириусом, все еще чувствуя себя слегка затронутым полнолунием всего две недели назад. У него начался тяжелый зимний период, который, как он любил притворяться, его не беспокоил, но он знал, что сейчас у него гормональная волна. Каждую зиму Римус переживал от пяти до десяти дней невероятного гормонального возбуждения. Он был до крайности озабоченным, и в такие моменты, как сейчас, когда он был очень одинок, его рука напрягалась, пытаясь сдержать сильное волчье желание секса. Его желание спариваться с кем-то казалось сильнее, чем когда-либо. Из-за этого находиться среди людей было довольно сложно, но он не хотел пропустить Рождество с Гарри. Он также не хотел пропустить рождественский ужин с семьей Тонкс, но он не был готов к переменам в Нимфадоре. Молодая женщина, которая с ликованием спешила к ним, бросилась в объятия Сириуса, чтобы поприветствовать его, а затем сделала то же самое с Римусом, — она не была той маленькой игривой девочкой, которую он знал. Ее волосы были до плеч и взлохмачены, и теперь она носила их совершенно ярко-розового цвета с мягкими лавандовыми прядями, которые затемняли их. Ее глаза, темно-серые, присущие роду Блэков, были очерчены длинными темно-фиолетовыми ресницами, а какая-то женская тайна сделала веки дымчатыми и темными. Она пользовалась помадой в тон волосам. В ее ушах были бронзовые кольца и свисающие звезды, а на шее висело бронзовый чокер. На ней были узкие синие джинсы с высокой талией, она была босиком с розовыми крашеными пальцами, на трех из которых были бронзовые кольца; фиолетовый свитер с V-образным вырезом, открывавший небольшое декольте и оставлял ее плоский живот обнаженным, обнажая свисающее кольцо в виде звезды на пупке. Ее руки обхватили его в знак приветствия, и тело Римуса откликнулось: Нимфадора Тонкс стала невероятно красивой молодой женщиной. Она пахла свежей малиной и жевательной резинкой с оттенком ванили, и этот аромат щекотал его нос, когда он осторожно отстранился от нее, целомудренно целуя ее в щеку и желая ей счастливого Рождества. Он обнаружил, что наблюдает за ней, когда она крепко обняла Гарри, покрывая его лицо поцелуями, пока ребенок хихикал. Она была такой счастливой и беззаботной, и Римус в ужасе закрыл глаза, представив, как прижимает ее спиной к стене гостиной и погружается в ее рот, а его руки забираются под ее джемпер, поглаживая маленькую грудь. Ради Мерлина, она же ребенок, с ужасом сказал он себе. Ребенок, да еще и друг, и ему совершенно не следовало даже думать о том, что творится в его голове. Он подвинулся, раздраженный тем, что обнаружил у себя полную эрекцию, и закрыл глаза, пытаясь заставить ее исчезнуть; однако он уже пятый день находился в этом гормональном тумане и знал, что это маловероятно. Он извинился и пошел в туалет, наложил на дверь заглушающее заклинание и быстро сбросил джинсы, а его руки тут же крепко обхватили член. Он старался не думать о ней. Он действительно старался. Но образ этих пухлых розовых губ, обхватывающих его член, пришел ему в голову, пока он доставлял себе удовольствие, а когда кончил, он проклял себя за то, что находил удовольствие, думая о ней. Он привел себя в порядок и быстро оделся, обзывая себя ужасными именами. Она была ребенком — ладно, еще через несколько месяцев она по закону станет взрослой в семнадцать — но она все еще была ребенком. Она была доброй и чистой, и последнее, что ей нужно, — это оказаться рядом с тьмой, которую он держал внутри себя. Он был абсолютно противен самому себе. Римус глубоко вздохнул, успокаиваясь, прежде чем выйти обратно в гостиную, и один взгляд на Нимфадору заставил его эрекцию вернуться в полную силу. Его кровь гудела, отдаваясь в нем, как будто он был настроен на каждое ее движение, и он покраснел от этой мысли. Он использовал заклинание, надеясь скрыть его как можно лучше, с трудом заправил его в пояс и стянул джемпер, плотнее обтягивая джинсы. Он улыбнулся Андромеде, когда она протянула ему бокал эльфийского вина. Мерлин, как бы отреагировала Андромеда, если бы узнала об опасных мыслях Римуса, касающихся ее единственной дочери? Она была бы в ужасе и отвращении. О Годрик, он был чудовищем. Он потягивал вино и улыбался всем, надеясь скрыть свои мысли. Сириусу потребовалось всего пятнадцать минут, чтобы добраться до него. — Ты в порядке, приятель? Римус покачал головой. — Нет, я не очень хорошо себя чувствую. Не возражаешь, если я уйду пораньше? Сириус обеспокоенно посмотрел на друга. — Ты сильно покраснел. Иди домой, отдохни. Римус кивнул и попрощался, стараясь не вдыхать сладкий аромат Нимфадоры, когда она обняла его на прощание, прижавшись к нему своей восхитительной упругой грудью. Он едва добрался до своей спальни, когда вернулся домой, стягивая джинсы и отчаянно сжимая свой член. Ее запах все еще был свеж в его носу, и он думал о том, как выглядела ее круглая попка в этих узких джинсах, пока с наслаждением накачивал себя, лаская свои яйца и стоная, когда кончал. Он был плохим, плохим человеком, подумал он. Очень плохим человеком, и по мере того как его эрекция снова росла в его руке, он не мог остановить мысли о Нимфадоре, и он проклинал себя за это. Что, черт возьми, ему теперь делать?