Римус скрестил руки перед собой, пока Гарри поднимался по лестнице, а Сириус укладывал их багаж в гостиной, устроившись на диване.
— Думаю, это была хорошая поездка для вас обоих. Вы хорошо провели время?
— Это было очень необходимо. Мне нужен был небольшой перерыв, и я просто хотела поехать куда-нибудь, увидеть и узнать что-то новое, а быть там с Гарри было просто уморительно. Гарри тоже был полон вопросов, что было забавно. — Он усмехнулся, вспоминая. — Ты помнишь, что находится на стенах Помпеи?
Римус на мгновение озадачился.
— На стенах? Ты имеешь в виду граффити? О чем ты, Сириус?
— Позволь мне перефразировать, — сказал Сириус с ухмылкой, вспомнив вопросы Гарри. — На стенах
борделей Помпеи?
Римус все еще выглядел озадаченным.
— Ну, там были изображения различных половых актов. Некоторые историки считают, что это было сделано для того, чтобы клиенты сами выбирали, как их будут обслуживать проститутки.
— Ага.
— О чем ты, Сириус?
Сириус просто улыбнулся.
— Гарри был полон вопросов, Лунатик, — сказал он со смехом. — Видел бы ты лицо магловского гида, когда Гарри спросил, почему кто-то хочет засунуть свой член в чужой рот.
Римус покраснел.
— О, Мерлин!
Сириус рассмеялся, его глаза заблестели.
— А потом он захотел узнать, почему женщина стоит на руках и коленях, а мужчина засовывает свой член ей в задницу.
— О, Мерлин, Сириус, что ты сказал?
Почему ты не закрыл ему глаза?
Сириус засмеялся, вытирая слезы смеха с глаз.
— Я сказал ему, что секс — это для взрослых и что, когда он подрастет, я подробно объясню, что это значит. Он спросил меня, насколько взрослым, и я сказал ему, что когда у него появится желание поцеловать девочку или мальчика, тогда и поговорим. Его реакцией на это было громкое «фууу».
Римус засмеялся.
— О, Боже, Бродяга, мысль о том, чтобы поговорить с ним о сексе...
Сириус пожал плечами.
— Думаю, это будет забавно.
— Только ты можешь считать, что это
забавно, — с раздражением сказал Римус.
Сириус широко ухмыльнулся.
— Нет, подумай об этом, Лунатик. Он будет в той неловкой стадии, и ему будет совершенно неприятно, что мы обсуждаем это с ним. И ты знаешь, что у меня есть все намерения сделать этот разговор самым подробным в истории подробных разговоров.
Римус закатил глаза.
— Я боюсь спрашивать.
Сириус подмигнул.
— Я хочу, чтобы он был полностью подготовлен, Лунатик. Я планирую не только рассказать ему, что куда входит, но и о безопасном сексе, а также о том, как правильно ублажать своего партнера. Я хочу, чтобы он знал об оральном сексе, об оргазме, о мастурбации и о позах. Как бог секса, мой крестник должен пользоваться моими знаниями и опытом и, следовательно, сам стать богом секса, когда придет его время.
Римус уставился на него.
— У меня нет слов.
— Римус, Римус, Римус, если мой юный отпрыск не знает, как хорошо доставлять удовольствие партнеру и как приятно чувствовать себя удовлетворенным, значит, мой собственный опыт был напрасен! Если не считать моих собственных удовольствий. — Он пошевелил бровями. — И я получил огромное удовольствие от каждого из них.
Римус покачал головой.
— И сколько лет будет Гарри, когда ты сообщишь ему эту информацию? Помнится, у тебя случился первый сексуальный контакт на втором курсе.
— Да, но мне было тринадцать, а у Гарри день рождения позже, и он созреет позже. Во всяком случае, я так думаю. И я не знаю, наверное, где-то на втором или третьем курсе. Когда я начну замечать, что он смотрит на девочек, наверное, или мальчиков, или проявляет какие-то признаки сексуального интереса, я полагаю.
Римус усмехнулся.
— Пока ты во всем этом разобрался.
— В основном да, — сказал он с ухмылкой. — Итак, чем ты занимался, пока нас не было? Какие-нибудь интересные перепихоны?
Римус рассмеялся и покачал головой.
— Нет. Я ни с кем не был с тридцати лет, и в данный момент меня никто не интересует, — добавил он, упорно отгоняя мысли о Нимфадоре. — Я играл с Мародером и проводил время в саду. Я немного почитал. Я расслабился. На самом деле было мирно и приятно провести некоторое время в одиночестве. Я встретил Хагрида в Косом переулке, и мы выпили в Дырявом Котле. У него появился новый щенок, ещё одна борзая. Он назвал его Клык. Ему всего четыре месяца, и он был самым маленьким в помете.
Сириус улыбнулся.
— Звучит мило и хорошо для Хагрида.
— А еще я залез в твое хранилище, чтобы купить вот это, — сказал Римус, хватая конверт с журнального столика в гостиной и передавая ему. — Я увидел объявление в магловской газете и знал, что ты будешь разочарован, если не купишь билеты. Я верну тебе деньги за свой собственный, но я подумал, что мы могли бы взять Гарри в качестве подарка на его день рождения.
Сириус с интересом вскрыл конверт, и его глаза расширились от удивления, когда он увидел там три билета.
— Билеты на концерт? — Его улыбка расширилась. —
Аэросмит? Превосходно, Римус! Первый настоящий концерт Гарри!
— Именно об этом я и думал, — с улыбкой сказал Римус. — Я знаю, как сильно ты любишь их и их новый альбом. Когда я увидел, что они выступают в Дублине в августе, я решил, что не могу упустить такой шанс.
Сириус немедленно поспешил к беспроводному проигрывателю, роясь в альбомах на полке, пока не наткнулся на их первый альбом Aerosmith и не поставил его на место, улыбаясь, когда началась музыка.
— Годрик, я помню, как впервые услышал их на шестом курсе.
— Лили слушала их в общей гостиной, не так ли?
Сириус кивнул.
— Да. Кажется, Мэри подарила ей альбом.
Римус усмехнулся, вспоминая тот день.
Сириус, Римус, Джеймс и Питер вошли в общую гостиную Гриффиндора как раз в тот момент, когда Лили, Мэри и Марлин раскачивались в центре комнаты. Они втроем выкрикивали слова песни, которую Сириус никогда раньше не слышал:
— Пой вместе, пой через годы, Пой, ради смеха или сквозь слёзы, Пой сегодня, ведь жизнь коротка, Может быть, завтра добрый Лорд заберёт тебя... Да, Пой вместе, пой через годы, Пой, ради смеха или сквозь слёзы, Пой сегодня, ведь жизнь коротка, Может быть, завтра добрый Лорд заберёт тебя..., Мечтай, Мечтай, Мечтай, Мечтай, Пока не сбудется мечта..., Мечтай, Мечтай, Мечтай, Мечтаааай
На последней ноте Марлин держала свою бутылку сливочного пива как микрофон и практически визжала на последних нотах. Доркас спускалась по лестнице, заткнув пальцами уши:
— Боже, Мерлин, я думала, что нахожусь в безопасности в нашей гостиной, но, очевидно, это не так.
Марлин сделала грубый жест рукой и продолжила петь.
Лили громко подпевала вместе с Марлин. Если это было возможно, то она пела еще хуже. Она пела очень плохо и не в такт, но явно получала огромное удовольствие.
— Йоу, Эванс! — воскликнул Джеймс, подойдя к беспроводной сети, чтобы проверить ее. — Что это?
— «Аэросмит», — сказала ему Марлин, улыбаясь. — Разве они не великолепны? Они из Америки.
Джеймс с интересом посмотрел на альбом:
— Мне нравится эта песня, мне нравится ритм.
Лили направила свою палочку на проигрыватель и включила «Dream On»:
— Слова этой песни просто прекрасны, — сказала она, усмехнувшись, когда Мэри взяла ее за руку и закружила.
— Моя жизнь — там, на книжных страницах, У глупцов и у мудрых учиться, — пела Лили, когда Мэри закружила ее в танце. Лили рассмеялась, когда оказалась в объятиях Сириуса. — Привет, Блэк.
— Привет, Эванс, — с ухмылкой ответил он, закружив ее в танце, а затем снова заключил в свои объятия и поцеловал в лоб, заставив ее рассмеяться.
— Не знала, что ты так здорово танцуешь, — сказала она с ухмылкой.
Сириус снова закружил ее в объятиях:
— Я брал уроки.
Затем он развернул ее и прижал прямо к Джеймсу, а ее руки легли ему на грудь, чтобы удержаться. На мгновение её пальцы задрожали на его груди, а затем Джеймс взял её руки в свои и повёл её к следующим ступеням с огромной ухмылкой на лице.
— Мы оба. — он закружил ее по кругу и снова заключил в свои объятия. — Они, конечно, не «Битлз», но мне нравится этот «Аэросмит».
Лили улыбнулась ему, смирившись с тем, что будет танцевать с ним. Надо признать, он был хорош, и она не так уж и возражала против Джеймса, когда он был таким спокойным. Не говоря уже о том, что от него очень приятно пахло лесом, кедром и свежестью. Она поймала себя на том, что наклонилась ближе, и сморщила нос.
— Брат Мэри познакомил ее с музыкой на рождественских каникулах. Она очень хотела поделиться с нами. Они просто великолепны. Но я тоже предпочитаю «Битлз».
Джеймс улыбнулся ей:
— Видишь, Эванс, мы созданы друг для друга.
Лили закатила глаза, не обращая внимания на то, как затрепетал ее желудок от его слов. Она обернулась, чтобы посмотреть на Сириуса:
— Зачем ты толкнул меня в него?
Марлин рассмеялась:
— О, бедная Лили; ее заставили танцевать с самым сексуальным парнем в школе.
Питер засмеялся, протягивая руку Мэри, которая приняла ее и присоединилась к танцу:
— Не говори так, Марли, ты знаешь, кто сразу же обидится.
— Эй! — воскликнул Сириус, схватив Марлин и притянув ее к себе, а Питер только кивнул Сириусу, мол, видишь. – Эта привилегия принадлежит тебе, МакКиннон, поскольку ты в моих объятиях!
Она рассмеялась и обвила его шею руками:
— О, мои извинения. Но кто является звездой команды Гриффиндора по квиддичу?
— Ты?
Она усмехнулась и погладила Сириуса по щеке:
— Хороший мальчик.
Джеймс раскрутил Лили и прижал к себе, когда песня сменилась:
— Не волнуйся, МакКиннон, если его эго станет еще больше, он не сможет пролезть через портретное отверстие.
— Так вот почему ты сегодня варил уменьшающее зелье на Зельеварении? — спросила Лили, ухмыляясь. — Чтобы ты смог дойти до своей гостиной и не застрять головой в дверном проеме?
Джеймс хихикнул:
— Нет, я сварил его так, чтобы подмешать в мыло, которое хранится в раздевалках Слизерина. Ты бы видел выражение лица Розье, когда он вышел сегодня после тренировки, прикрывая руками промежность, бледнея при этом. Честно говоря, я вообще удивился, что его промежность стала меньше.
Лили закатила глаза:
— Поттер! Я наставник и должна буду наказать тебя за это!
Джеймс ухмыльнулся:
— Только если ты это видела.
Лили открыла рот, чтобы возразить, но потом вздохнула. Он был совершенно прав. Она не видела, как это произошло, и не видела, как слизеринцы принимали зелье. Она улыбнулась:
— Насколько они уменьшились?
Джеймс пошевелил мизинцем:
— Примерно на половину мизинца, я думаю; я много работал над этим зельем.
Губы Лили слегка дрогнули:
— Мне не смешно.
Джеймс вздернул бровями:
— Конечно, нет, Эванс, — он погладил ее по спине. — Джентльмен могли бы воспользоваться этой возможностью и наклониться для поцелуя. Что скажешь, Эванс?
— Поцелуй меня и я сломаю тебе нос, Поттер, — выпалила она в ответ, пылая жаром.
Джеймс притянул ее к себе и облизнул губы:
— Может быть, оно того стоит.
Лили оттолкнула его, сверкнув глазами:
— Мэри, начни альбом сначала. Я хочу послушать с самого начала, пока буду корректировать свое эссе по Зельеварению.
— Я прочту твое, Лили, — предложил Римус, открывая свою сумку с учебниками. — А ты не могла бы просмотреть мое?
— Конечно, Римус, — с улыбкой ответила она, присаживаясь на мягкое кресло и покачивая бедрами в такт музыке.
Сириус с улыбкой опустился рядом с Лили:
— Может, потом включим «Queen»? Мне они очень нравятся.
Джеймс кивнул, собираясь достать свое эссе по Зельеварению:
— Я голосую за «Роллинг Стоунз» или «Пинк Флойд». Послушать «Темную сторону луны» сейчас было бы просто замечательно.
Лили улыбнулась ему:
— Это точно можно устроить при одном условии.
Джеймс поднял бровь:
— Каком?
— Ты прочитаешь за меня мое сочинение по Трансфигурации?
Джеймс просто усмехнулся:
— Для тебя все, что угодно, Эванс.
Щеки Лили запылали и она отвернулась, не желая, чтобы он видел ее красные щеки. Жаль, что он был так хорош собой, потому что над его характером не мешало бы поработать. Он рассмеялся и ее желудок снова затрепетал, заставив ее нахмуриться.
— Предатель, — пробормотала она себе под нос и обнаружила, что Сириус ухмыляется. – Что?
Сириус подмигнул, его глаза заблестели:
— Ничего, Эванс. Совсем ничего.
— Лили познакомила нас с большей частью музыки, которую я полюбил, — сказал Сириус с ухмылкой. Джейми показал мне The Beatles, The Rolling Stones, и Led Zeppelin. Лили показала мне Queen, Aerosmith, Pink Floyd, The Kinks, The Who... а помнишь, как Мэри вернулась на седьмом курсе, абсолютно влюбленная в американскую группу серферов The Beach Boys?
Римус рассмеялся, ухмыляясь воспоминаниям.
— Помню. И чем больше магловской музыки мы слушали, тем больше Кинг и Дианна настаивали на «Charmed», этой ведьминской рок-группе? Кинг был влюблен в исполнительницу главной роли, ее плакат висел у его кровати?
Сириус улыбнулся.
— О да, Челси Сэддл, эта кривоногая блондинка, она была сексуальна. Дианна тоже любила эту вампирскую группу, «The Immortal Souls». Она играла одну песню снова и снова, помнишь? Это звучало примерно так: «
Когда ты видишь, как я крадусь в ночи, ты знаешь, что я просто хочу хорошенько подраться с тобой, с тобой. Когда ты видишь, как я прижимаю тебя к себе, целую твою кожу и скучаю по тебе больше всего, с тобой, с тобой. Я тьма для твоего света, я тварь в ночи, я темный любовник для тебя, для тебя».
Римус ухмыльнулся, теперь песня доносилась до него.
— «
Я любовник, которого ты жаждешь в ночи; я здесь, чтобы сказать тебе, что все будет хорошо, я любовник, которого ты жаждешь в ночи, я твоя темная душа, и я хочу тебя сегодня!» Мерлин, она играла это по меньшей мере сотню раз.
— Думаю, она хотела этого вампира больше, чем говорила, — усмехнулся Сириус. — Они были отличной группой, пока барабанщика не убили Пожиратели смерти.
Римус кивнул.
— Да, они были очень хороши. А та рок-группа из Дублина, как они там назывались, The Shamrock Sams; всех четырех участников звали Сэм.
— О, да, они были великолепны! Барабанщица, эта горячая брюнетка с большими карими глазами, ее плакат висел рядом с моей кроватью.
Римус закатил глаза, вспомнив это.
— Я знаю. Ты обычно оставлял шторы открытыми, когда смотрел на него.
Сириус усмехнулся.
— Я не просто смотрел на него.
Римус раздраженно посмотрел на друга.
— Я знаю.
Сириус рассмеялся, ухмыляясь воспоминаниям.
— Нет, честное слово, Лунатик, эти билеты просто замечательные! Aerosmith — отличная группа для первого концерта Гарри, и я бы сам с удовольствием посмотрел на них вживую. Он будет в восторге. Спасибо, Лунатик.
Римус улыбнулся.
— Не за что.
~ ASC ~
Июнь 1990 года...
Апрель превратился в май, а май сменился июнем, и Андромеда с Тедом пригласили Сириуса, Гарри и Римуса на большую вечеринку по случаю семнадцатого дня рождения Нимфадоры. Поскольку ее семнадцатый день рождения был в мае, это было просто празднование, но он знал, как сильно она этого ждала. Римус не видел ее с Нового года, но был уверен, что в его воображении она выглядит гораздо красивее, чем есть на самом деле. В конце концов, он был в гормональном аду во время каникул, и его склонность к оборотничеству заставила его слишком остро реагировать.
По крайней мере, так он говорил себе снова и снова в течение последних шести месяцев, когда она продолжала подкрадываться к нему в своих снах и фантазиях.
Но один взгляд на нее в узком синем сарафане, облегающем ее круглую попку, и синих высоких каблуках, из-за которых ее ноги выглядели так, будто они доходили до ее ушей, заставил его подумать иначе: кровь забурлила и тут же прилила к его бедрам. Особенно когда она сделала один шаг на этих каблуках и повалилась вперед.
Римус поймал ее, положив руки на изгиб ее бедер, и она покраснела.
— Римус, мне так жаль! Я говорила маме, что никогда не смогу в них ходить, но она настояла!
Римус тепло улыбнулся ей.
— Ты выглядишь в них прекрасно.
Тонкс покраснела еще сильнее.
— Спасибо.
Римус заметил, что она не сняла каблуки, но все равно довольно регулярно спотыкалась в них.
— Тонкс, с днем рождения! — сказал Сириус, вставая, чтобы обнять кузину, и рассмеялся, когда она, спотыкаясь, подошла к нему на каблуках. — Боже, Боже, ты, должно быть, побеждаешь мальчишек в школе. Ты, конечно, выросла красавицей, малютка.
Она улыбнулась ему.
— Спасибо. Папа говорит, что я с каждым днем все больше похожа на маму, но мама говорит, что ее никогда бы не застали мертвой с такими розовыми волосами.
Сириус засмеялся и провел руками сквозь свои розовые платья до плеч.
— А мне нравится. Тебе идет этот цвет. Так у тебя все еще есть тот парень?
Тонкс закатила глаза и немного покраснела, пытаясь поправить прическу.
— После того, как ты сказал Коннору на Новый год, что если он хоть пальцем ко мне прикоснется, ты превратишь его в навозного жука, а потом наступишь на него —
с чего бы мне вообще тебе говорить, если бы он у меня был?
Сириус усмехнулся.
— Тонкс, он
лапал тебя. Я просто заботился о твоих интересах.
— Может, я хотела, чтобы он лапал меня.
У Сириуса открылся рот.
— Нимфадора!
— Не называй меня так!
— Ты не можешь просто... — воскликнул Сириус, выпучив глаза. — Нельзя просто позволять какому-то парню лапать тебя.
Тонкс улыбнулась, потягивая пунш.
— Я не позволяю
любому парню лапать меня. Сейчас девяностые, Сириус, я думаю, что могу сделать свой собственный выбор.
Сириус улыбнулся Римусу, который с удовольствием наблюдал за ними.
— Ты слышал это, Рим? Она хотела, чтобы этот придурок лапал ее? Да он даже не умел ничего.
Она улыбнулась.
— Я узнала об этом только после того, как
позволила ему попробовать. — Она похлопала рукой по щеке Сириуса. — Не волнуйся, кузен, я могу о себе позаботиться.
— Я уверена, что сможешь, милая, но давай не будем лишать меня всех удовольствий. Если тебя обидел какой-то мальчик, я хочу знать об этом.
Тонкс улыбнулась и поцеловала его в щеку.
— Спасибо, Сириус.
Сириус покачал головой, глядя, как она торопится обнять подругу.
— Когда, черт возьми, она успела вырасти, а?
Римус в ответ лишь издал нечленораздельный звук.
— Серьезно, если я еще раз увижу, что кто-то так лапает ее, мне, возможно, придется осуществить эту угрозу. Теперь она великолепная молодая женщина. Сегодня она официально стала взрослой. — Он побледнел, глядя на своего друга. — Мерлин, неужели ты думаешь, что она все еще девственница?
Римус подавился своим пуншем.
— С-Сириус!
Сириус пожал плечами.
— Ну, это более чем справедливый вопрос. Я точно не был им в семнадцать, и то, как она сказала... Я не собираюсь думать об этом. Нет, не буду.
Значит, они пара, подумал Римус. Ему точно не нужно было об этом думать.
Пришли несколько школьных друзей Тонкс, прервав их разговор, в том числе Чарли Уизли, но не парень Коннор, с которым она, очевидно, рассталась несколько месяцев назад. Вместе с Чарли прибыл ее новый парень, когтевранец по имени Джонатан Пеппер. Он обнял Тонкс за талию и наклонился, чтобы поцеловать ее в шею, и она покраснела.
Руки Римуса сжались в карманах.
Андромеда испекла для нее огромный радужный торт в виде цифры семнадцать, и Тонкс с радостью задула свечи.
Играла музыка, все танцевали и веселились. Тонкс и Джонатан танцевали в тесном кругу, его руки лежали на ее бедрах, его рот был возле ее уха, а ее руки обвивались вокруг его шеи, пока они покачивались. Римус старался не смотреть на нее, но, глядя на ее покачивающиеся бедра в голубом платье, длинные голые ноги и милый смех, ему было трудно удержаться. Он представил себе, что это он держит ее так близко к себе; это плотное тело прижимается к его телу, пышные груди прижимаются к его груди, когда она покачивалась и прижималась к нему. Он сглотнул, когда понял, что у него снова началось возбуждение, и отчаянно попытался думать о чем-то другом.
Около половины девятого Андромеда и Тед решили отправиться в дом, оставив Тонкс наедине с друзьями, а Сириус встал, чтобы уйти.
— Нам тоже пора. Мне только нужно вытащить Гарри с танцпола. Парень просто отрывается.
Андромеда смеялась, наблюдая, как Гарри танцует вокруг подростков, мило улыбаясь им, пока они танцевали с ним. Он определенно получал удовольствие.
Римус попрощался и подошел к столу с закусками, сделал большой глоток пунша и вздрогнул, когда обернулся и увидел Тонкс, стоящую прямо перед ним.
— Ты уходишь?
Он кивнул, снова отпивая пунш.
— Уже поздно, нам, старикам, пора домой.
Тонкс закатила глаза и улыбнулась.
— Ты не старый, Римус.
Он улыбнулся.
— Достаточно старый. С днем рождения, Дора, — сказал он, прижавшись к ее щеке и поцеловав в лоб. — Надеюсь, семнадцатилетие будет для тебя очень приятным.
Римус повернулся, чтобы направиться в дом, и удивился, когда ее рука коснулась его руки, и это вызвало немедленную реакцию в его паху.
— Ты наблюдал за мной на танцполе, — сказала Тонкс.
Римус почувствовал, как у него повысилось кровяное давление.
Он закрыл глаза.
— Я просто видел, что ты веселишься со своими друзьями, как и положено молодой девушке вроде тебя. И убедился, что твой парень с тобой хорошо обращается. Как сказал Сириус, мы не хотим, чтобы ты пострадала.
Тонкс закатила глаза.
— Я взрослая женщина, я могу сама о себе позаботиться.
Римус улыбнулся.
— Еще не очень взрослая, Нимфадора. Хорошего дня рождения.
Засунув руки в карманы, он не позволил себе наклониться, чтобы снова поцеловать ее в щеку, и постарался не прикасаться к ней, прежде чем направиться к месту трансгрессирования, чтобы отправиться домой.
Он понял, что она уже взрослая женщина и еще красивее, чем была в тот раз, когда он видел ее в последний раз. Он закрыл лицо руками. Ему нужно было перестать думать о ней. Она была не для
него, и он никогда не смог бы заслужить такую красивую и чистую женщину, как она.
Он чудовище, подумал он, усаживаясь на свой диван. Он был чудовищем и даже отдаленно не был достоин такой, как она.
Он надеялся, что этот Пеппер был достоин.
~ ASC ~
Следующие два дня Римус провел один в своем доме, играя на пианино и сидя в одиночестве. Он никуда не пошел. Он просто обдумывал, что ему делать со своими непослушными мыслями о Нимфадоре и ненавистью к себе за них.
Когда она успела вырасти такой восхитительно соблазнительной молодой женщиной? Он не был уверен, но знал, что его чувства были более чем ошибочными. Ему было тридцать, а ей семнадцать. За одни только мысли о ней его следовало бы кастрировать, с горечью подумал он.
Следующие две недели он провел на уроках с Гарри. Тот лишь дважды оставался на ужин и почти ни о чем не говорил. Сириус расспрашивал его об этом, но тот отмахнулся от друга. Если Сириус когда-нибудь узнает, о чем он думает... Римус содрогнулся от ужаса. Это была младшая кузина Сириуса.
В тот день он только что закончил готовить обед для себя и Гарри, когда задняя дверь открылась.
— Как раз вовремя, маленький Сохатый, обед подан, — с улыбкой сказал он, повернулся и вздрогнул, увидев вместо Гарри Нимфадору.
На ней были короткие джинсовые шорты, обнажавшие ноги, и серебряный топ, в котором поблескивало кольцо в пупке и было видно, что ее упругая грудь определенно не умещается в бюстгальтере.
Она тепло улыбнулась.
— Обед — это здорово, Римус. — Она опустилась на стул за столом.
Римус медленно сглотнул.
— Эмм, конечно. Можешь попросить Гарри зайти?
Тонкс улыбнулась.
— Конечно.
Она крикнула Гарри через заднюю дверь и снова села за стол.
Гарри вошел почти сразу, обняв Тонкс, когда увидел ее.
— Привет! Ты здесь ради меня?
Тонкс улыбнулась ему.
— Может быть. Если профессор Люпин разрешит тебе сделать перерыв после обеда?
— Пожалуйста, дядя Лунатик! — попросил Гарри, глядя на него умоляющими глазами. — Тонкс уже целую вечность в школе!
Римус улыбнулся.
— Конечно, Гарри. После обеда. Иди умойся.
Гарри убежал наверх, чтобы помыть руки. Римус поставил перед Тонкс тарелку с сэндвичем, овощами и фруктами.
— Он любит, когда ты приходишь и играешь с ним. Думаю, он воспринимает тебя как старшую сестру, — сказал ей Римус, жестом показывая кувшин с тыквенным соком.
Тонкс улыбнулась, ее серые глаза следили за ним по кухне.
— Его легко любить. Мне нравится приходить к нему и проводить с ним время. Он мой младший брат в такой же степени, как и я его старшая сестра. К тому же, приходя сюда, я вижу тебя.
Римус молча протянул ей стакан с тыквенным соком и сглотнул.
— О? Зачем тебе видеть меня?
Тонкс просто усмехнулась и отпила сок.
— С тобой весело быть рядом.
Он слабо улыбнулся ей.
— А где твой парень?
— Джон? На этой неделе он навещает своих бабушку и дедушку в Париже. Но на следующей неделе я собираюсь погостить у него и его родителей, — сказала она ему с улыбкой. — Мне не хватало, чтобы он был рядом каждый день.
Римус кивнул. Оставаться со своим парнем — эта мысль ему крайне не нравилась. Когда Гарри вернулся вниз, Тонкс провела следующие тридцать минут, рассказывая Гарри и Римусу о своих проделках в Хогвартсе в том году, включая превращение в смотрителя Филча и наказание нескольких своих одноклассников. После этого она позволила Гарри вывести себя на улицу и последовала за ним по каменной стене в домик на дереве, так как он настоял на том, чтобы они поиграли на пиратском корабле.
Римус наблюдал за ними через окно. Смотреть — не преступление, говорил он себе, следя за тем, как она обхватывает длинными ногами шест и сползает вниз в домик на дереве. От этого зрелища он напрягся, представив, что еще могут обхватить эти ноги, и поспешно вернулся к мытью посуды в раковине, с жадностью намыливая тарелки.
При звуке ее смеха его взгляд снова обратился к окну, и он увидел, как она садится в качели и позволяет Гарри толкать ее. Она была ребенком, сказал он себе. Ребенком, который все еще полон детского восторга и играет с Гарри. Прикоснуться к ней было бы не просто неправильно, это было бы нарушением всех правил.
Ему никогда не нравились правила, подумал он.
Римус снова закрыл глаза. Сириус убьет его. Это была достаточная причина. Он никогда бы так не предал своего лучшего друга.
Ему нужно было выкинуть ее из головы.
Гарри боролся с Мародером, и Римус вздрогнул, когда понял, что она идет обратно к дому. Римус быстро вернулся к посуде, его уши покраснели, когда он понял, что наблюдал за ней более получаса и успел вымыть только одну тарелку. Настроив палочку на выполнение задания, он поспешил в солнечную комнату, перетасовывая бумаги на столе в попытке выглядеть занятым.
Звук, доносившийся из дверного проема, как она откашлялась, заставил его поднять голову.
— Хей, Нимфадора, с Гарри все в порядке?
Тонкс улыбнулась ему.
— С Гарри все в порядке. Он решил поиграть с Мародером, — сказала она, входя в комнату.
Римус кивнул и переложил бумаги в своей руке в папку на другой стороне стола.
— Хорошо, хорошо. Что ж, тогда тебе пора домой. Нам с Гарри пора возвращаться к учебе.
Тонкс просто подошла и села на его стол, скрестив ноги. Она протянула руку, взяла перо и покрутила его между пальцами.
— У меня сегодня не так много дел. Может, я потусуюсь и посмотрю, чему ты учишь.
— Нет, — сурово сказал Римус. — Ты только отвлечешь Гарри.
Она ухмыльнулась ему из-под длинных фиолетовых ресниц.
— Я отвлеку Гарри? Ты уверен? — спросила она, пробежав глазами по его светло-голубой рубашке, частично расстегнутой и не заправленной, поверх потертых синих джинсов.
Она спрыгнула со стола и шагнула к нему, улыбнувшись, когда он сделал шаг назад, застряв между ней и доской.
— Что происходит, Римус? Ты ведешь себя странно?
Римус медленно сглотнул, его взгляд остановился на ее губах, а затем он закрыл глаза.
— Нет, я в порядке. Просто у меня много работы. Тебе пора идти. — Он осторожно отодвинулся от нее и поспешил к столу, перетасовывая бумаги.
Тонкс лишь приподняла бровь.
— Ты уверен, что с тобой все в порядке?
— Я в порядке. Рад был видеть тебя, Нимфадора.
Она улыбнулась ему и, встав на носочки, поцеловала его в щеку.
— Увидимся.
Когда она вышла из комнаты, его руки снова сжались в кулаки.
Что бы он ни говорил себе снова и снова, она уже точно не была ребенком.
Это будет долгое лето, подумал он, чувствуя, как его щека горела от того места, где ее губы коснулись его.
Очень долгое лето.
