Лекарство от меланхолии

-...И поскольку худшая часть зимы уже позади, мы можем начать проводить больше времени на свежем воздухе, - заключил Данди, сцепив руки за спиной, обращаясь к сэру Джону. - Поэтому, сэр, могу ли я высказать своё предложение? - Конечно, - отозвался капитан, попыхивая трубкой. Левеконт глубоко вздохнул и посмотрел в сторону двери, как бы желая убедиться, что они трое в кают-компании одни. Он бросил короткий, полный лукавого озорства взгляд на Джеймса, после чего продолжил. - Эта долгая зима изрядно потрепала людей, запертых в закрытом пространстве и не имеющих возможности отвлечься. Мы с Гором делали всё возможное, чтобы поддерживать их дух и не допускать безделья, что часто приводит к неблаговидным поступкам, но, боюсь, у нас всего несколько пар глаз и ушей, сэр. Мужчины остро нуждаются в физической активности, чтобы отвлечься от... прискорбных страстей, которые могло вызвать это заточение вдали от их жён и возлюбленных. Прошу простить меня за то, что поднял эту тему, сэр, и не смею выражаться более цветисто, опасаясь оскорбить вашу чувствительность... - О, молю, не щадите наши чувства, Левеконт, - проворчал Джеймс, одновременно желая увидеть, как его передёрнет, и отомстить ему за то, что он затронул эту тему. Несомненно, это была его попытка довести до конца план «поднять настроение сэру Джону». - Ну-ну, - спокойно проговорил сэр Джон. - Нет нужды в грубостях. Думаю, мы все понимаем, на что намекает Анри. Вы хотите сказать, лейтенант, что у вас есть основания подозревать мужеложство на этом корабле? На моём корабле? Данди не покраснел. Боже, он даже не моргнул. Джеймс восхитился его самообладанием, хотя и понимал, что оно ему во вред. - Лишь подозрения, сэр. Я бы сразу сообщил вам имена, будь они мне известны. Он бросил очередной взгляд на Джеймса, ленивый, вызывающий, от которого стало жарко - к счастью, сэр Джон был слишком расстроен, чтобы заметить происходящее. - Это очень прискорбно, - сказал он с довольно раздражённым видом. - Так больше продолжаться не может. Я обязательно буду почаще прибегать к соответствующим отрывкам Писания в своих воскресных проповедях. - Здравая мысль, сэр, - сказал Джеймс и внутренне закатил глаза от своей ненужной покорности, в то время как Анри оставался бесстрастным. - Это быстро обуздает их пороки. А вы, лейтенант, надеюсь, будете более прилежны в исполнении своих обязанностей? - Конечно, сэр. Но если я могу предложить?.. - Ах, да, у вас было предложение. Что вы предлагаете, чтобы изгнать эту мерзость с нашего корабля? Мерзость. Джеймс позволил себе сдержанно вздохнуть. Как он и опасался: сэр Джон слишком закостенел в своих убеждениях, чтобы самому когда-нибудь задуматься о подобной забаве. Он бросил взгляд на Данди, но тот не смотрел на него. - Игры, сэр, - сказал Данди. - Хороший матч в футбол, как звалась эта игра в моей школе, хотя я полагаю, что правила разнились от колледжа к колледжу. Игроков пять на пять или больше. Мы могли бы легко создать четыре команды и на снегу играть часами напролёт. Это способствовало бы развитию сплочённости и дало бы возможность отвлечься. - Вряд ли это справедливо, - возразил сэр Джон. - Это похоже на награду за плохое поведение. - Но это может поднять боевой дух, сэр, - заметил Джеймс. - Напомните людям, что не всё потеряно, особенно с возвращением дневного света. - Если к нам присоединятся члены экипажа "Террора", у нас будет ещё больше команд, - добавил Данди. - Отличный шанс, - с насмешкой проронил Джеймс. - Их капитан не спустит с них глаз. - Не забывайте, Джеймс, что они также находятся и под моим командованием, - подчеркнул сэр Джон. В его голосе слышалось некоторое недовольство. - Если я велю им явиться, они придут. Хорошо, Анри, я разрешаю вам организовать этот турнир. Пожалуйста, держите меня в курсе ваших успехов. - Да, сэр. Спасибо, сэр. Перед тем как выйти из каюты, Анри снова посмотрел на Джеймса с оттенком улыбки. Самодовольной улыбки. Давай, - говорил его взгляд, - я сделал за тебя всю работу. Джеймс пренебрежительно сощурился и отвёл взгляд. Как только дверь закрылась, сэр Джон снова потянулся за своей трубкой. - Лейтенант Левеконт прекрасно разбирается в командовании, - произнёс он. - Да, сэр, - отозвался Джеймс, которому не терпелось похвалить своего друга. - Он был моим заместителем, когда я был капитаном "Клио". Это была моя первая должность, и его тоже в этом качестве, но, смею надеяться, без него всё было бы не так гладко. Каждый день я поражался тому, как мне повезло с ним. Он всё видит, всё слышит, всё исправляет ещё до того, как ему скажут. Тут Джеймс прервался, обеспокоенный тем, что, возможно, наговорил лишнего. Но сэр Джон не выглядел особенно потрясённым или порицающим. Он лишь хмыкнул и продолжил курить, выглядя притом несколько удручённым. Вот тебе и "подбадривание". Настало время для лобовой атаки. - Сэр, - сказал Джеймс и сделал глубокий вдох. - Надеюсь, вы не считаете то, о чём он доложил, своим упущением. Подобные связи, к сожалению, обычное дело во время длительных плаваний, как, я уверен, вам хорошо известно, и они ни в коем случае не являются отражением добродетели капитана. - О, я это понимаю. - Сэр Джон положил трубку на место и скрестил руки на столе. - Однако это всё-таки упущение, мой дорогой Джеймс. Будучи их лидером, как духовным, так и земным, я не смог наставить их на путь Господень. - Боюсь, некоторые люди просто не поддаются наставлениям. Сэр Джон издал негромкий смешок: - Действительно, есть и такие. За свои долгие годы я повидал немало подобных. Но всё же я хотел бы быть избавленным от этой гнусности под моим командованием. Джеймс уже подумывал сдаться: трудности казались непреодолимыми. Но мысль о том, чтобы вернуться к Данди и признать свое поражение, наполнила его вполне ожидаемым отчаянием, достаточным для того, чтобы продолжить путь, несмотря на его явную опасность (а может, и благодаря ей?). - Можно привести доводы в качестве объяснения именно этой гнусности, сэр, в тех необычных обстоятельствах, в которых мы оказались. - Что ты имеешь в виду? Сэр Джон сказал это с резким неодобрением, от которого по позвоночнику Джеймса пробежала тревожная дрожь. - Один, во тьме, в окружении неумолимых льдов, там, где ещё не ступала нога человека... Я не желаю богохульствовать, но говорю это с преданностью человека, который любит Господа. Уверен, что Бог в своём безграничном милосердии мог бы найти способ простить слабость плоти своим отчаявшимся детям. Ведь похоть - это, в конце концов, смертный грех, но меньший из всех смертных грехов, не так ли? Сэр Джон молчал. Боже правый, подумал Джеймс, неужели я зашёл слишком далеко? Он попытался придумать, как откреститься от своих слов - возможно, он смог бы заявить, что это были просто философские размышления. - Ты всё-таки богохульствуешь, Джеймс, - наконец сказал сэр Джон. - Полагаю, многие грехи оправдываются такими распутными мыслями. Но в одном ты прав: похоть - один из меньших грехов, и, возможно, её легче простить. По крайней мере, это не гордыня и не гнев, а их, видит Бог, у нас в экспедиции хватает. Но меня всё равно огорчает, что ты так думаешь. Эта реакция была диаметрально противоположной той, которую Джеймс надеялся вызвать. Он должен был отгонять меланхолию сэра Джона, а не вызывать её. - Прошу прощения, сэр, - поспешно сказал он. - Прошу считать это излишними умствованиями моей стороны, а не моей истинной позицией по данному вопросу. - Меня это расстраивает, - твёрдо повторил сэр Джон, - и я не думаю, что смогу терпеть это от тебя. В конце концов, ты - мой заместитель на борту этого корабля, и я ожидаю от тебя поддержки определённых ценностей. - Конечно, - сказал Джеймс, с каждым словом всё сильнее ощущая, что теряет опору. - Я придерживаюсь этих ценностей, сэр. Я приношу глубочайшие извинения, если обидел вас. - Тем не менее, обида была нанесена, и, как таковая, она должна повлечь за собой наказание. Ты согласен? Сэр Джон выглядел почти приветливым, когда задавал этот вопрос. Джеймс почувствовал, что у него пересохло во рту. Сэр Джон был несколько ограничен в возможностях публичного наказания высокопоставленного офицера, хотя Джеймс полагал, что если бы это осталось между ними двумя, то творческие способности не имели бы границ. По его спине снова пробежали мурашки. Возможно, ещё не всё потеряно. В конце концов, многие грязные романы начинались именно так. - Я бы не хотел, чтобы вы нервничали из-за меня, сэр, - сказал он с большим почтением. - Пожалуйста, поступите со мной так, как сочтёте нужным. Сэр Джон вздохнул и ненадолго прикрыл глаза, словно погрузившись в размышления - несомненно, обдумывая свой следующий шаг. Напротив него сидел Джеймс, бесстрастный, насколько позволяла его пылкость, и изо всех сил старался принять вид человека порицаемого и в то же время не слишком обеспокоенного. Когда сэр Джон открыл глаза, в них появился странный блеск, слишком спокойный и торжественный, чтобы считать его вожделением, и в то же время не похожий ни на одно из выражений, с которыми он смотрел на Джеймса раньше. - У меня в шкафу есть ключ, - сказал сэр Джон и жестом указал на шкаф, до отказа забитый книгами. - Он открывает сундук в трюме - мой сундук. Там вы найдете несколько предметов, костюмы, драгоценности, больше подходящие для карнавала. Не обращайте на них внимания. Если вы хорошо поищете, то найдёте и трость. Принеси её сюда. Если бы Джеймс пил чай, он бы прыснул им от шока. - Трость? - повторил он в недоумении. - Это... для ходьбы, или как в школах? - Как в школах, - выразительно кивнул сэр Джон. - Есть возражения? - Это выглядит немного... по-мальчишески, но, думаю, я вряд ли в состоянии возражать, - произнёс Джеймс, стараясь говорить совершенно безразлично, будто сердце не пустилось в бешеный галоп. - Значит, возражений не имеется, - сказал сэр Джон и улыбнулся. - При правильном обращении это весьма подходящий инструмент, а целесообразность и благоразумие его применения достойны похвалы. Джеймсу нечего было на это ответить, он до сих пор колебался между неверием и смутным возбуждением. - А теперь поторопись, - добавил сэр Джон. - Чем быстрее ты её принесешь, тем скорее всё закончится и будет дано прощение.