Песнь о разбитой лире

      Дерева он так и не нашел. Он двигался вперед — вокруг были лишь пустые холмы, зеленые, бесконечные луга, одинокие стволы деревьев, но другие: они были несравнимы, слишком малы и ничтожны, в отличии от Дерева.       Но Венти все равно шел. Его покинуло чувство боли, беспричинная тревога отступила, и ему просто уже хотелось где-нибудь остановиться, потому что дорога действительно не кончалась. Он потерял счет времени. Казалось, будто он бродит уже сутки, не меньше, но Солнце лишь только сейчас начало спускаться к горизонту.       Невысокая трава, такая яркая и пахнущая свежо, Венти успокаивала. Земля согревала ему ноги почти любезно и так и просила, умоляла прикоснуться к ней… Но Солнце еще не опустилось, и окутывающая ночь еще не настала. Венти продолжил путь. В конце концов, ему вновь стало хорошо и легко, и он мог лишь резвиться в летнем уюте, подбрасывать семена одуванчиков в воздух и наблюдать, как их уносит игривый ветер, а затем идти вперед вприпрыжку.       Да, это было даже хорошо. Даже приятно. Венти забывал обо всем (обо всем, что в нем теперь есть) и наслаждался неспешной прогулкой. Он не думал о том, куда идет — его вела лишь иллюзорная мысль о Дереве и той любви, что окружала Венти рядом с ним, а больше ничего ведь и не нужно. Дерево, Дерево, Дерево — а что в этом дереве? В этом дереве нет ничего особенного, но Венти чувствует… ах, нет, то все глупости. Ему не следует задумываться над глупостями.       Но что, если эта дорога — та, которую Венти выбрал неосознанно — не приведет его никуда? И дело ведь не только в том, что дорога не ведет к Дереву (Венти это уже понял давно, потому что не знавал ни травинки, ни неба — по дороге к Дереву не могло быть видно водного рва, окружившего город удушающей змеей, ни примятой травы; однако Венти предпочел не зацикливаться на этом, как и на головной боли, как и на этой огромной статуе, и на многом другом). Что, если дорога вправду не ведет никуда? Значит ли это, что Венти будет идти еще долго, долго, так долго, что иссушит ноги, и останутся от него лишь кости и песок, которые даже тогда продолжат катиться по земле, гонимые ветром и…       Ох.       Впереди Венти увидел негустой лес и маленькие милые дома среди деревьев.       Что ж, он пришел. Но куда?       Венти поумерил свой темп и двинулся к домам, немного напрягшись. Он внимательно оглядывался, словно это что-то ему даст. Окна домов в тени широкой листвы сияли солнцем. Черепица, гладкая и чешуйчатая (словно… нет, не то), струилась сверху вниз неровными рядами; из труб веяло темным дымом и… архонты, это что, запах мяса?       Венти поспешил резвее. Он уже различал голоса жителей этих уютных домиков, из которых шел темный дым и запах золотого мяса, громкий скрип мельницы, и это все казалось таким добрым и хорошим, что Венти сделал еще один шаг и вышел на свет. Табличка у тропинки выжженными по дереву буквами гласила «Спрингвейл».       Венти спустился по склону аккуратно, будто находится сейчас в чужом доме и без разрешения не положено ему и шага ступить. У него подрагивали кончики пальцев. Возможно, хоть здесь он ни с кем не знаком… — О, Венти, ты ли это!       (ну конечно)       (почему бы им не знать его)       Венти оборачивается с улыбкой на губах. — Ожидали кого-то еще?       Мужчина смеется хрипло и закидывает топор на плечо. — Нет-нет, не подумай! Просто не ожидал увидеть тебя так скоро…       Венти краем глаза замечает детей, подглядывающих с высоты склона. Венти подмигивает им, и те прячутся спешно. Мужчина перед ним снова смеется и глядит им вслед. — Извини за этих негодников… Если не хочешь сейчас корчить клоуна перед ними, то я их угомоню. — О, нет-нет, все порядке! Я все равно тут мимоходом, уйду совсем скоро тут, ну, знаете, дела, дела… — хихикает Венти с опаской.       (но куда еще ему идти?) — Даже на ужин не останешься? — говорит мужчина с разочарованием. — Знаешь, Брук всегда рада, когда ты остаешься. Если это то, о чем ты беспокоишься.       (это определенно не то, о чем он беспокоится)       (КТО ТАКАЯ БРУК)       (что, если они УЗНАЮТ)       А действительно: что, если они узнают? Что будет тогда? Но Лиза…       (Лиза никогда не говорила, что никому нельзя знать)       Лиза… Венти вдруг вздрогнул в тревоге. Они все еще в городе. Они все еще ищут способ помочь ему. Они пытаются помочь ему, а Венти гуляет по бескрайним просторам в полном безразличии, словно он один во всем мире и никто о нем не беспокоится (возможно, так и есть, а может нет, но откуда Венти знать? Его знают так много людей, а несколько теперь знают и его нового и пытаются что-то сделать, но Венти)       (сбегает и даже не волнуется о других)       Что, если они ищут его прямо сейчас? Рыскают по всему городу, уже придумав способ вернуть ему воспоминания, а Венти где-то здесь, в «Спрингвейле», беседует мирно с незнакомцами       (только для него)       и в ус не дует. Очень благородно.       (был ли он вообще когда-либо благороден?) — Правда? Это так мило с вашей стороны…       Ему следует вернуться. Вернуться прямо сейчас. Может, они так поглощены исследованиями, что даже не заметили. Может, Венти еще успеет вернуться, пока они еще не отказались помогать ему… Это было бы правильно.       Венти подходит к небольшому, волшебному пруду и наклоняется над ним. Отражение расплывается в воде. Он видит свои голубые глаза, косички,       (ах, почему они голубые?)       свое невинное личико, выражающее нечто ужасное, и не узнает себя. Это не пугало его раньше, но сейчас — сейчас внезапно пугает. Он отводит взгляд и оборачивается вновь на мужчину. — Извините, но мне, кажется, лучше вернуться. Я как-нибудь загляну… скоро. Возможно. Хорошо?       Мужчина выдыхает грустно и вытирает пот со лба от пылающего солнца. Солнце? Если оно так горячо, то почему Венти пробивает озноб? — Ну, раз так, то, конечно, не смею тебя задерживать…       Внезапно со склона слышится звонкий женский голос. — Ах, Венти! Я приготовила свежую свинку в яблочном маринаде, так что ты зашел очень удачно!       Венти не смотрит на пруд и на свое отражение. Его вдруг не волнуют его голубые косы и все те странные вещи, что с ним произошли, происходят и произойдут. В конце концов, вряд ли он может повлиять на волю богов, что так жестоко резвятся с жизнью мондштатского барда. Венти чувствует запах еды, такой аппетитный и манящий, и слышит голоса, что готовы с радостью принять его в этот день, и Венти улыбается вдруг счастливо и махает женщине в приветствии. — Да, очень удачно, миссис! Очень удачно!

      Вечер. Свинина в яблочном маринаде была восхитительной, о чем Венти никак не переставал говорить миссис Брук. Та каждый раз смущенно улыбалась и махала рукой, а потом незаметно как-то у Венти в тарелке оказывалась добавка. Это был очень, очень хороший и приятный вечер. Венти говорил, говорил, и было весело, и дети играли под песни Мавис о спасительном роднике Спрингвейла, что родился глыбой и прибыл с Драконьего хребта. Венти взволнованно подпевал и пускался в пляс, головокружительный и радостный, вместе с детишками мистера Драффа.       Спрингвейл был очень мил. — Ну же, давайте-давайте! Станцуйте со мной, миссис Брук.       Спрингвейл встретил его вкусной едой и сладким вином. Вино дарило ему незабываемое расслабление, словно он вдруг вспомнил все и больше беспокоиться не о чем совсем, и можно петь и танцевать, танцевать, танцевать! — Думаю, я сегодня слишком утомилась, милый… И не пора деткам спать?       Дети стихли в разочарованном плаче, но миссис Брук глянула на них грозно, и они затопали на второй этаж. Лишь миленький мальчик задержался у лестницы и в последний раз взглянул на Венти странно, вроде бы и с грустью, а вроде бы и с чем-то еще… Венти позабыл о нем тут же, стоило тому только шагнуть на ступеньку. — О, так жаль, миссис Брук… Неужели уже такой поздний час?       Та покачала головой. — Ты как всегда не следишь за временем… в любом случае, позволь мне отвести тебя в комнату. — Комнату? — спросил Венти с недоумением и тут же одернул себя. Будто бы протрезвел за пару слов. — Боюсь, что ночной лес не для таких дружелюбных мальчиков, как ты, Венти, — улыбнулась она и взяла его за руку. Венти пошел за ней послушно, но лицо уже не сияло улыбкой — он старался что-то вспомнить, что-то… очень важное.       Прежде чем женщина закрыла за ним дверь, Венти поставил ногу перед ней, чем заставил миссис Брук испуганно вздохнуть и проворчать что-то о том, что она устала волноваться из-за выходок детей. — Не волнуйся, Венти, ты нас нисколько не теснишь. Пепе поспит в комнате с сестрой.       Венти вдруг потерял то, о чем хотел спросить. — Оу. Тогда хорошо. Спасибо вам за все, миссис Брук.       И дверь закрылась. Скоро под ней исчез освещенный пол, стихли голоса; за окном осталась одна луна, окруженная темными облаками, а Венти обнаружил себя стоящим на том же месте.       Луна. Она пробивалась сквозь еще не угасший солнечный свет и гладь бледных облаков. Она висела серебряным полукругом, подвешенная, словно за ниточку, и слабо качалась, качалась, убаюканная…       Венти моргнул. Луна больше не качалась — висела на месте, как и положено, и медленно поднималась все выше над домом. Как и положено. Никаких лишних движений. Но…       (что же не так…)       Венти все никак не покидало чувство тревоги. Что не так с луной? Что не так с ним?       Он все еще стоял на прежнем месте. Кажется, сама луна успела взойти, пока Венти замерзал статуей у двери. Он вздохнул устало и провел рукой по лбу, прикрыв глаза. — Нужно поспать.       Он посмотрел на небольшую кроватку в углу комнаты и вспомнил фиолетовое покрывало Лизы. И ее звездную люстру. И подумал, что ему, наверно, стоило бы вернуться, пока его пропажа не навела паники. «О, конечно же, уже навела.» Но все это утром.       Венти зевнул и сел на край кровати. Потянулся к туфлям, лениво стянул их с пяток и по-ребячески потряс носками. Туфли упали на пол с тихим стуком. Венти вновь зевнул, прикрыв рот рукой, потянулся с выдохом и… услышал стук в дверь.       (а?)       Он тут же вздрогнул и подобрался, прижав руки к себе. — Да? — постарался он сказать достаточно громким шепотом, чтобы никому не мешать. Дверь открылась с едва слышимым скрипом, и из-за нее выглянул маленький мальчик. Тот самый, что странно взглянул на Венти у лестницы.       Венти выдохнул с каким-то облегчением и улыбнулся приглашающе. — Привет-привет, — сказал он, — разве мама не велела тебе идти в кроватку к сестре?       Мальчик потупился растерянно, но вошел в комнату и прикрыл за собой дверь. Звук закрытия почему-то в голове Венти раздался слишком ярко, и он сдержался, чтобы не поморщиться. — Извини за это, кстати. Я не хотел оставаться и стеснять кого-либо, но, знаешь, отказать твоей маме звучит даже более жестоко, чем… — Венти, — сказал мальчик очень тихо. Он скрепил пальцы за спиной, нервничая, и постоянно переступал с ноги на ногу. — Помнишь, когда ты уходил в прошлый раз… — «Извини, малыш,» — подумал Венти тут же, но лишь улыбнулся чуть шире, — ты сказал, что…       Мальчик замялся. — Ну-ну? Что же я сказал? — Нет-нет, ты оставил кое-что у меня и… — Оставил? Что же? — спросил Венти, уже витая в облаках. Он вспомнил, как минуту назад боги укачивали луну, и ему хотелось бы, чтобы сейчас кто-то укачал его и спел колыбельную. Ему бы хотелось заснуть и вернуться в город, помочь его друзьям вернуть ему память и… м-м… может, поделать что-нибудь еще, если ничего так и не выйдет. — …и сказал-вернуть-когда-ты-вернешься, — договорил мальчик и протянул ему руку с зажатым кулаком. Венти моргнул медленно и посмотрел на мальчика. Затем на его протянутый напряженный кулак. Венти улыбнулся. — О, конечно. Ты молодец, Малютка. Ты большой молодец, — Венти встал, подошел поближе, присел на одно колено и аккуратно взял кулак мальчика в свои ладони. Тот медленно расслабил пальцы, и у Венти перед лицом предстало белое, мягкое перышко. Едва ли размером с ладонь мальчика.       Венти улыбнулся, хихикнув, и взял перышко за стержень. — Спасибо, — он бы спросил имя мальчика, но уже успел приучить себя держать язык за зубами. Будет грубовато, если в прошлом он уже знал этого мальчика, не так ли? — Не за что, Венти, — сказал тот и вновь спрятал руки за спину. — Доброй ночи. — Доброй ночи, — ответил Венти и позволил ему уйти. Он поднес руку к уровню лица и уставился на перо. Оно так сияло белым в ночной темноте, так било в глаза своей красотой. Венти осторожно прикоснулся к его пуху… Перо немного наклонилось под весом пальца. Венти был очарован. С чего бы ему вообще было оставлять мальчишке это перо?       Венти вдруг понял, что прямо сейчас упускает кое-что очень важное. — Подожди…! — сказал он тут же, как только осознание вклинилось в его мутные мысли, но дверь уже была закрыта. Венти вздохнул нервно и сжал перо в руке. Нехорошо.       Венти сел на кровать и сгорбился в раздумье. Перо потело в его нервном кулаке.       Осознание не было осознанием в его обычном понятии. Никакая мысль не навестила Венти внезапно и не перевернула все его естество. Сейчас, когда он думает о том чувстве, что зажглось в нем… Венти думает, что это было похоже на удар током. Да, удар током. Раз — и по коже побежали мурашки, и какое-то неприятное ощущение прошлось по всему телу и исчезло так же быстро, как и появилось, оставив за собой горький след послевкусия. Очень неприятно. Но освежающе. Венти не посетила никакая мысль, но само осознание — этот щелчок в голове, будоражащий кровь…       Венти вновь глянул на перо. Оно не помялось даже после того, как мальчик так отчаянно терзал его в тюрьме своей ладони. Перо выглядело так, словно только что ветер сорвал его с крыла буйного голубя. Белого голубя. А белый голубь есть символ свободы.       (что же не так с луной?)       Венти вновь глянул в окно, но теперь луна больше не вызывала тревоги. Это только путало его мысли. Как ему возможно хоть до чего-то догадаться, если факты расследуемого дела все время путались, изменялись, танцевали друг с другом, но тот танец, который Венти никогда не знал или позабыл, и теперь не может уловить ни связи, ни закономерности, которая бы хоть что-нибудь смогла прояснить. Нехорошо, что Венти не поговорил с этим мальчиком. Но он сделает это утром.       Венти спрятал перо в рукаве и покрепче укутался одеялом. Однако ему все казалось, что та запоздавшая мысль играет с ним в прятки игриво и все ждет не дождется, пока Венти ее найдет.       (ничего страшного)       (когда-нибудь ей наскучит, и она выглянет из-за угла)       Ночь была тиха и ленива, и сверчки пели за окном успокаивающе. Утро было беспокойнее.       Венти это почувствовал сразу, потому что утро началось с солнца в зените.       (неужели он так долго спал?)       (нехорошо)       Ему нужно было спешить в город, пока… что-нибудь не случилось. Но вместо этого Венти вновь поглядел на перо, и вновь ничего не смог придумать. Тогда он встал, размял ноги, нелепо пройдясь с прямыми коленями, потянулся и наткнулся заспанным взглядом на книжный шкаф.       За стеклом сияли блеклые буковки заголовков на потрепанных корешках. Венти протер глаза и прищурился, наклонив голову вбок, дабы хоть что-то разобрать: «Легенда о мече», «Баллада оруженосца», «Принцесса-кабан», «Сердце родника», «Сказка…», «История…», «Песнь…»…       «Путеводитель по Тейвату» сверкал особенно ярко на отдельной полке в середине детского шкафа, где ему было отведено место с «Традициями Ли Юэ», «Ночью в бамбуковом лесу», «Историей постоялого двора «Ваншу» и «Историями о Властелине Камня». Венти подумал, что все это звучит довольно серьезно для маленького мальчика.       Ах, мальчик! Венти нужно срочно с ним поговорить. Ему нужно спросить, сказал ли тогда Венти ему что либо еще. Ему нужно спросить, известно ли что-то об этом пере и спросить… ну, что-нибудь еще.       Но вместо этого Венти открыл дверцу шкафа и осторожно взял золотой корешок «Традиций Ли Юэ». Он раскрыл ее в самом начале, и увидел за твердой обложкой нечто… ах, это же карта. Он мог видеть в правом углу остров, окруженный водяной змеей — то был Мондштат, ниже него — холодная гора, левее же… Венти смел предположить, что то был сам Ли Юэ. Такой желтый, огромный и неровный. Венти пролистал в конец и оглядел заголовки: «Традиционные одеяния», «Растительность, и как она используется на кухне и в алхимии», «Контракты», «Церемония возвышения», «Влияние Мондштата», «Властелин Камня»…       Венти перелистнул на главу про Властелина Камня, успев уже похихикать с пафоса, веющего от этого имени, но открывшаяся дверь прервала его веселье. Руки чуть не выронили книгу, и Венти пришлось приложить немалые усилия, чтобы спрятать испуг в своих глазах и обернуться.       Миссис Брук стояла у приоткрытой двери и глядела на него с улыбкой. — Доброе утро, миссис Брук… это книги вашего сына? Не знал, что он так интересуется Ли Юэ! — Ты-то да не знал? Ха-ха! — хихикнула она голосом женщины средних лет, но по-доброму, потому что она, как никак, была матерью, и не единожды. — Пепе каждый раз у тебя только истории о Ли Юэ и просит.       Венти чешет затылок неловко и смеется. — Гм, точно-точно! Хе-хе…       Миссис Брук обернулась на детское ребячество где-то в коридоре и, уже поспешно, пригласила Венти на завтрак.       Стоило двери закрыться, Венти вернулся к книге. Он вновь перевернул страницу на разворот с картой и уставился на нее в сомнениях. Он проследил взглядом от города до двора «Ваншу», подумал, что… что…       Он вырвал разворот с картой. В следующую секунду Венти растерянно смотрел на бумагу в одной и обкраденную книгу в другой руке. Лицо его наполнилось ужасом. Он тут же захлопнул книгу и вернул на место, а карту засунул под рубашку и заправил ткань обратно в шорты. Бумага шелестела и ломалась слегка при шаге, что Венти серьезно нервировало, но, в конце концов, что ЕЩЕ ЕМУ ОСТАВАЛОСЬ ДЕЛА—       Дверь вновь открылась. — Ох, это ты, Пепе, — сказал Венти, тут же улыбнувшись и повернувшись мальчику на встречу. — Как твои сестрички проводят это замечательное утро?       (а я вот испортил твою книгу)       (я вот обокрал тебя, видишь?)       (пожалуйста не заметь не заметь не заметь) — Бегают и кричат, как всегда. Ты уже уходишь, Венти? — А? Да, извини. У меня, как и всегда, неотложные дела. Думаю, ты понимаешь, так?       Пепе кивнул согласно. — Понимаю. Точно так же, как и в прошлый раз, да?       Венти хихикнул. — Ты очень умный мальчик. Я уже говорил это? — Ага. Говорил.       Венти очень осторожно обдумал свои следующие слова. — Тогда ты поймешь и некоторые другие вещи. Но позже. А сейчас, пожалуйста, скажи мне… я не говорил тебе еще что-нибудь насчет этого пера?       Мальчик растерянно моргнул, но взгляд его прояснился, когда Венти наклонился к нему с блестящим пером, стержень которого был зажат между пальцами Венти. — Ах, это перо… Нет, кажется нет. Я не очень хорошо помню. — Ничего страшного. Ты все равно молодец, что отдал мне его. А ты не помнишь, когда именно я поручил тебе это дело?       Венти видел, как Пепе старался вспомнить, но ничего путного из этого так и не вышло. — Может, неделю назад… нет, две. Две недели. Но может и три. Ты тогда пришел и сделал что-то странное, но… я не помню что. Извини. — Ничего. Все в порядке.       А потом Венти, нервничая от оживленного дома, выскочил из комнаты через окно и подмигнул мальчику.       Очередная ошибка. Очередная импульсивная и… ни к чему не приводящая… ошибка. Но так же Венти говорил и о его прошлом побеге. А теперь у него есть перо. И перо — перо не могло быть просто так.       В ту же ночь Джинн, повесив последний плакат о пропаже местного барда, вновь утонула в библиотечной пыли своего кабинета. Она застыла над страницами, поглощаемая ночным опьянением: строчки плыли перед глазами, голова становилась все тяжелее, веки опускались все ниже, а тепло убаюкивало предательски… Когда Джинн очнулась, свеча у ее стола превратилась в восковую лужицу. Розоватый рассвет освещал стены. Она осмотрелась растерянно и сонно и спросила саму себя, чем она была занята в последние дни. Ответ так и не нашелся.       Джинн отложила книгу, привела в порядок свое помятое лицо и решила взять выходной.       (но все равно захватила с собой стопку бумаг)