Чжун Ли вспоминает. Он чувствует, как сила наполняет его всего: его покалывающие пальцы, его тело, его вздымающуюся грудь, его сердце и голову. Слова, что он когда-то сказал. Контракт, что он никогда не подписывал, но обязал себя исполнить несмотря ни на что — только бы иметь право больше с ним не расставаться. Ведь Барбатос хранит его каменное сердце, и Чжун Ли без него не жить.

Венти остается в Ли Юэ надолго – гораздо дольше, чем обычно. Чжун Ли видит его иногда, и каждый раз это кажется очередным чудом, будто после прошлой встречи вновь прошли сотни лет, и им снова хочется поговорить, посмотреть друг на друга, сделать что-нибудь наконец, но в конце концов оставить все как есть, потому что у них нет такого права и никогда не будет. И каждый раз Моракс проходит мимо. Но Чжун Ли, разве Чжун Ли мог обойти чары этой музыки?

Фурина не думала, что когда-нибудь увидит его снова. Но вот месье Невиллет прямо здесь, перед ней, со всем своим изысканным величием, даже в ее собственном сне. И она улыбается, улыбается и думает: «Пожалуйста, будь милосерден», и глаза жжет от света прожекторов, направленных на нее, и на голову давит шепот, эхом бьющийся о зал суда... Но прожекторов нет. Нет и шепота, нет и дрожащей улыбки на губах. Есть только он и она.

Кажется, они все-таки превысили скорость. Да, точно превысили — Венти едва ли не видит, как у господина Чжун Ли моральные принципы горят от нарушения правил, и, точно — еще и от дрочащего в его машине подростка.

Ветер преследовал его повсюду. Чжун Ли не придавал этому значения, пока однажды Ветер не появился у его плеча и не прошептал свое имя.