***
— Но я ведь только что узнал, что Властелин камня — мертвец, — говорит Венти с полным едой ртом, — а теперь ты говоришь… — У моей лжи были причины, — Чжун Ли бесшумно делает глоток чая. — Ты лжешь мне прямо сейчас, — Венти тычет пальцем ему в плечо. — Не знаю, кто это придумал, но в его смерть верит, похоже, весь Ли Юэ! Ну, по крайней мере, господин Чжун Линь… его тоже ты надурил? — Хм… я бы так не сказал. В обмане участвовало несколько больше людей, так что нельзя винить лично меня. — О, действительно? Монстры! Это слишком жестоко, — хруст яблок заглушает его и так невнятную речь. — Они все до сих пор так скорбят, — говорит Венти, вскинув руку в попытках выразить свое недовольство, — разве Властелину Камня не все равно? — его глаза расширяются от очередной мысли. — Эй, а он вообще знает о том, что вы учудили? — Это была его собственная инициатива, — Чжун Ли делает еще один глоток. Его, кажется, вовсе ничего не заботит. Он сидит на мягком ковре, скрестив ноги и едва не запутываясь в своих императорских рукавах, и держит маленькую и аккуратную белую чашку чая, будто принцесса. Венти, напротив, беспокойно ворочается на своем месте. — Так ты у него на попечительстве? Распространяешь слухи, мошенничаешь, а он тебя тут золотом обсыпает… — Если тебе удобно так думать, то я не против. Над головой — треугольный навес беседки, но вокруг — их окружает бескрайнее небо. Такое чистое, без единого облачка; оно кроет тупые и острые горы, словно купол, и они, кажется, готовы вот-вот врезаться в его гибкое стекло… — Это ведь значит, что я не прав, не так ли? Ветер обдувает прохладой черные косы и каштановые пряди. Стынет чай, выпиваемый маленькими, смакующими глотками. — Верно. Рыжий ствол цуйхуа легонько обвивал их милое местечко. Листочки неровными краями цепляли внимание и заставляли почувствовать нечто такое, что не хочется забывать. На кривой ветке сидела птица. — И какова же тогда правда? Птица запела. Ненавязчиво, приятно, будто бы очень далеко, но далеко — люди, мирно суетящиеся внизу почти неслышимо. — Я и есть Властелин Камня. Соловей, подумал Чжун Ли, уставившись на птицу. Она небольшая, серая с рыжим отливом. Но, возможно, то отлив от рыжего дерева. Желтый клювик и глупые глаза — то есть такие глаза, какие имеются у каждой птицы. Точно, соловей, подумал Чжун Ли. Давно он не видел соловьев. По виду они могут быть такими разными, но их голос, песни — они записаны у него на ладони: он не сможет их забыть, как не может забыть ничего другого, что приносит ему большее удовольствие или большое несчастие. Венти подавился и закашлялся. Чжун Ли налил себе еще чая. — Ты несерьезен. — А похоже? Венти смотрел на него большими глазами, застыв в смешной позе. Чжун Ли улыбнулся его реакции. — Очень. Чжун Ли протянул ладонь к недалекой ветке. Птица остановила непрекращающуюся песнь и лишь чирикала отрывками, присматриваясь к руке: ее голова крутилась и изворачивалась, а глаза без зрачков и ресниц накрывались тонкими веками и тут же разлеплялись, что можно было бы назвать комичным. Но Чжун Ли испытывал только долю умиления, а Венти было не до того. Птица ловко запрыгнула на палец, и Чжун Ли поднес руку к себе. Соловей не улетел. — Я заключил контракт с фатуи, сфабриковал свою смерть и навлек на Ли Юэ страшную гибель с моря, — сказал Чжун Ли. Чашка стукнула о низкий деревянный столик между ними. Венти сглатывает нервное хихиканье. — Разве архонты не должны заботиться о своем регионе, или я что-то не уловил? — То было из добрых помыслов. Но, на самом деле, если бы ты узнал кое-что о сегуне Райден, то был бы более возмущен. Позволь мне рассказать о ней… — На самом деле, мне бы хотелось услышать больше подробностей о том, что за чертовщину устроил ты. Чжун Ли поправляет прядь волос. — Ах. Конечно.***
— Итак, ты убежал… и у тебя есть перо, которое дал тебе мальчик. Венти держит перо перед лицом, между ними, осторожно, за стержень, словно оно может испачкать его или он может испачкать перо. Чжун Ли рассматривает белый пух очень внимательно, и он особенно близок к лицу Венти. — Это я дал ему перо. А потом он отдал его мне. Чжун Ли хмурится. — И зачем ты дал ему перо? Венти выглядит совершенно несчастным. — Я не знаю. — Хорошо, — бормочет Чжун Ли, едва двигая губами, и перехватывает перо. Он распрямляет спину и выставляет его на свет, яркий, давящий на глаза сквозь ряды мятого оперения. Он не находит ничего необычного и выдыхает в затруднении. — Ничего хорошего, — говорит Венти, дуясь где-то позади. — Может, не сейчас, — Чжун Ли оборачивается, задумчивый, и начинает шагать по комнате. Медленно. Шаг. Второй. Третий… Стук каблуков давит, даже раздражает, и Венти наблюдает за ним пристально, просто чтобы позлить своим навязчивым вниманием. Это не работает. — И когда же? — бормочет под нос. — Ты можешь использовать силу анемо? — спрашивает Чжун Ли внезапно и останавливается. — Ты сломал мой глаз бога. — Он был фальшивкой. — Ну и что с того… с чего бы мне уметь использовать силу анемо? — Очевидно, потому что ты анемо архонт, — Чжун Ли щурится. Его руки скрещены за спиной. Венти ничего не ел, но все равно корчит рожу и заходится в кашле. Чжун Ли терпеливо ждет. — Очевидно. Понятно, — Венти хватается за голову и жмурится до цветных кружочков перед глазами. — Тогда это плохо. Очень плохо. То, что я все забыл. — Действительно, — он держит подбородок между пальцами. — Попробуй поднять это перо в воздух, — он отпускает перо, и оно медленными рывками опускается к полу. Венти наблюдает за этим с легким отчаянием. — Но я даже не знаю, как. — Никто не знает, но все могут. Просто… начни. И Венти пытается. Он правда пытается. Думает о ветре, о его прохладном потоке, о его сердце, что дует во все стороны света беспокойно и бесконтрольно, и ему даже на мгновенье кажется, что у него получается… но он всего лишь остается стоять с зажмуренными от усилий глазами и рукой, указывающей на неподъемное перо. Венти краснеет под оценивающим взглядом Чжун Ли. — Хм, — и ничего в ответ, кроме взгляда, который продолжает настойчиво наблюдать, словно Венти еще не закончил. Так что после короткой заминки он продолжает, (давай же?) (ну пожалуйста) (я ведь архонт, не правда ли? тогда почему…) и ничего не происходит. — Действительно. Очень плохо. Тем вечером Чжун Ли, склонившись над столом, не выпускает ручку из пальцев.***
— Если Моракс, то есть ты, и есть создатель моры, то почему же у тебя такой скудный кошелек, а, Властелин Камня? Чжун Ли тихонько посмеивается, когда им не хватает денег на две порции яблок в карамели. — Возьми только одну. Сейчас мне не до сладостей, — Венти хмурит брови, но берет только одно яблоко в карамели. — Я полностью отказался от своей должности, а потому счел нечестным пользоваться привилегиями Моракса в новой жизни. — Но это глупо! И где же ты теперь берешь мору? — говорит Венти с набитым ртом. — Что-то я не вижу, чтобы ты работал. — Я работаю в местном похоронном бюро, — объясняет Чжун Ли, наслаждаясь морским бризом и суетой торговцев гавани. — Взял короткий отпуск для некоторых дел. — Венти фыркает, возможно, слишком громко. Может быть, даже снисходительно. Может. — И зачем ты вообще все это затеял, ума не приложу… Чжун Ли улыбается. — Ты поймешь, когда мы вернем тебе память. Ли Юэ захватывает. Его улочки, аккуратные домики, порой неожиданные и прекрасные в мелочах. Его дороги, красные фонари и люди, логичные, жадные и умные. Венти бы хотелось остаться тут подольше. — Я оплатил тебе комнату в городской гостинице на пару дней, — говорит Чжун Ли. — А потом? — А потом… потом мы вернемся в Мондштат.***
— Это просто смешно. Почему ты не можешь рассказать мне обо мне же? Я что, не имею права знать? Чжун Ли рассматривает прилавок с дорогими подвесками так, словно у него безграничное количество денег, припрятанных где-нибудь в гнезде сороки за семнадцать верст от города. В чем Венти очень сомневается. — Просто посмотри, — говорит Чжун Ли, завороженный, — это же чистейший нефрит с перевала Линцзю. — Он едва ли не любовно ведет пальцами над стеклом, прикрывающим тоненькую цепочку с лунным камнем. Венти наклоняется, пытаясь что-то рассмотреть, и лезет под чужую руку с любопытством. — Правда? — Нет. Залежи нефрита исчезли с перевала Линцзю уже давно, — Чжун Ли отстраняется и неторопливо следует дальше по дороге, вдоль таких же прилавков. — Ясно. И что же? — Ничего особенного, — Чжун Ли отводит взгляд. — Просто показалось. Венти наклоняет голову в недоумении, но ничего не говорит. — Куда мы идем? Солнце сияет также ярко, как обычно сияет в последнее время. На памяти Венти. А еще повсюду поют почти ручные птицы и бегают псы, ничейные и чьи-то, но все — виляющие хвостами задорно. — Я не рассказываю о тебе потому, что и сам ничего не знаю, — Чжун Ли говорит мрачно, и Венти старается подобраться поближе. Ждет продолжения, которого не находит. — Но ты ведь знаешь меня, — Венти тыкает его в плечо. — Ну и что? Венти вздыхает. — Ну и ладно. Я ведь все равно все вспомню, не так ли? — О, конечно. — И… когда мы займемся этим? Чжун Ли останавливается перед низеньким, ничем непримечательным домиком. Совершенно тихим и словно пустым. — Возможно, прямо сейчас, — говорит он и стучит в дверь вежливо. Венти отшатывается и вздымает руки вверх, не способный держать их при себе. — Что? К кому мы пришли? Эй, почему ты меня не предупредил? Надо мной будут ставить опыты или нечто подобное? В твоем духе было бы заключить со мной контракт об этом, кстати говоря! Что, если я не согласен? Но прежде чем Чжун Ли успевает даже обратить на его возгласы какое-либо внимание, дверь открывается, и оттуда выглядывают сверкающие очки. Широкие глаза под ними распахиваются, а рот застывает открытым на некоторую секунду. Чжун Ли улыбнулся широко, и Венти замолк. — Госпожа Сянь Юнь, — Чжун Ли приветливо кивает. С его лица все не сходит улыбка. — Рад снова увидеться с тобой. У девушки за порогом эмоции нечитаемы, думает Венти. Она все никак не может с ними справиться, думает Венти. Неужели они с Чжун Ли так давно не виделись? Но она ведь живет совсем неподалеку, там же, где Чжун Ли работает и, предполагаемо, живет, так почему же ей быть такой удивленной? Внезапно до Венти доходит, что госпожа Сянь Юнь смотрит не на Властелина Камня, а рядом с его плечом. Туда же, где стоит Венти. — А? — успевает только он испугаться неожиданного внимания, как вдруг оказывается затянут в девичье гнездо. — Не дружеский визит, полагаю? — Говорит Сянь Юнь, поправляет очки черным коготком, и шторы опускаются сами по себе, лишь, может быть, с небольшим позвякиванием и свистом ветра, который всполошил косички Венти, заставив его шагнуть назад. Чжун Ли даже не дрогнул, когда струя воздуха ударила его по щекам и прошлась через пряди, и не помрачнел, когда комната резко потемнела. Чжун Ли сделал несколько отточенных шагов, пошуршал по столу и зажег спичкой красный фонарь — такой, какой можно встретить в Ли Юэ на любой улице и в любом доме. Но этот был ярче и белее и с легким очертанием птицы внутри. — Почему же не дружеский? — спрашивает Чжун Ли. Венти улавливает смешинку в его голосе и хмурые брови девушки. — По крайней мере, секретность в таком деле помогает лишь в очень удачных случаях. — В твоем случае — удачных, в моем — механически точных и продуманных, — она обходит стол и встает напротив Чжун Ли. Венти неловко мнется чуть позади, стараясь не отсвечивать бледной кожей в приглушенной темноте. — Итак, — она смотрит исподлобья вдруг прямо на бедного мальчишку, — что же могло понадобиться Архонту Ветра Барбатосу, чтобы заставить тебя прийти ко мне? — Весьма деликатное дело, — говорит Чжун Ли спокойно. — Боюсь, ничего из того многочисленного разнообразия вещей, которые мне подвластны, не может тут пригодиться. — Ха, — Сянь Юнь самодовольно ухмыляется. Затем плавными шагами, почти бесшумными, подходит к Венти и коготком приподнимает его голову за подбородок. Его невинные голубые глазки смотрят прямо на нее настороженно, а руки, напряженные, приподняты, затрудняясь в своей задаче. Сянь Юнь щурится, будто бы чего-то не понимает или, наоборот, лишь только что убедилась в чем-то своем; отпускает его и идет обратно к столу с задумчивым видом. — Сердца бога… ты ведь знаешь, где они хранят их, не так ли? Чжун Ли виновато корчит брови. — Затрудняюсь ответить. — Хорошо, — и Сянь Юнь взмахивает рукой. Венти снова обдувает ветром. Он видит, как колышется хвост Чжун Ли и складки на его одеждах. — Ты оставляешь меня в весьма затруднительном положении. — Я знаю. Извини. — Конечно. Просто хотела убедиться, что ты осведомлен об этом, — она хмыкает и поправляет очки. — Я ведь теперь всегда здесь, если понадоблюсь. Как удобно, не так ли? Чжун Ли ничего говорит. Венти наблюдает. — Интересно мне только, на каком языке вы разговариваете, — говорит он, то ли возмущенно, то ли просто озадаченно. — На том, который ты пока не можешь понять, очевидно, — она задирает нос и отворачивается. — Так вы мне поможете? — Конечно, — Сянь Юнь вновь подходит к нему. Шторы вдруг распахиваются, и пока Венти ослеплен внезапной световой атакой, Сянь Юнь хватает его за щеки, — ты ведь просто очарователен! Когда они покидают ее дом, у Венти кружится голова. — Не думаю, что она может нам чем-то помочь, — говорит он и трет лицо, хмурясь. — Я более оптимистично настроен на счет нее, — Чжун Ли шагает рядом с ним, расслабленный и одухотворенный, словно после чашки чая. — И почему же? — Скажем так… у адептов есть свои особенности. Венти щурится на него подозрительно и упрямо. — Действительно? И какие же? Что может сделать она, чего не может сделать древнейший архонт? — …затрудняюсь ответить, — спокойно улыбается Чжун Ли. Затем они обедают в «Народном выборе», и Венти, право, более чем счастлив.***
— Твои наряды уморительны, — говорит Венти скучающе, свисая головой с кровати. — Ты бегаешь по миру в шортах и колготках, словно только сбежал из яслей, — Чжун Ли затягивает пояс у себя на талии. — Но я ведь ничего об этом не говорю. — Ты только что сказал, — дуется Венти. Косички елозят по полу. Его начинает тошнить, и он садится на кровать нормально. — Сказал что? Венти его игнорирует. — Почему все называют меня бардом? Я что, и вправду раньше пел песенки на улицах? — Верно. Хотя ты не столько умел петь, сколько… сочинять. Венти смотрит на него глазами-алмазами. Такими сверкающими. — Правда? Ты слышал? — Доводилось, — говорит Чжун Ли, вставляя в уши длинные сережки. Он будто бы незаинтересован вовсе, но Венти счастлив хотя бы тому, что ему, наконец, отвечают на вопросы. — И как? Понравилось? — Вполне сносно. Венти довольно лыбится. — Правда-правда? — Может быть. — Ха! Ты точно был в восторге, — Венти встает на ноги и подходит к окну. Его встречает чистое небо. — Интересно, могу ли я сочинить что-нибудь сейчас… — Не думаю, — Чжун Ли поправляет рукава задумчиво, — сочинительство было частью силы, которой ты сейчас лишен. И, мы до сих пор не знаем, где твоя лира. — Ах, — вздыхает Венти, замерев перед горными видами. — И куда ты все так тщательно наряжаешься? — Встреча с госпожой Нин Гуан, — говорит Чжун Ли. — Разве она знает тебя? — Он подпирает щеку рукой и прикрывает глаза, бормоча под нос. — Хм, — Венти слышит, и оборачивается. Перед ним уже совершенно другой мужчина: черноволосый, с жидкой бородой, носом с легкой горбинкой и плывущими глазами. — Я более чем в этом уверен, — говорит Чжун Ли, все рассматривая себя в зеркале и поправляя неподходящие складки на одежде. — Какого… Но Чжун Ли уже открывает дверь, закончив разговор. Венти внезапно озаряет. — Подожди! Эй, от кого мы там скрывались в доме у Сянь Юнь? Зачем было устраивать там пещерные игры? Чжун Ли оборачивается на него слегка, уже наполовину переступив порог. — Чтобы не было видно неба.