Записки дома

Людские улыбки по весне расцветают словно луговые цветы, и солнце светит ласково, как чьи-то желтые глаза. Ацуши тянет своего напарника по парку, смеясь и показывая на распустившуюся сирень - Акутагава прикрывает рукой рот и нос, унимая чихание. У него аллергия на сирень, людей и, пожалуй, на смех Ацуши. Ацуши - теплое потрескавшееся солнце. Оно умеет жечь, но не любит этого и не делает, только по-весеннему ласково согревает всех, к кому прикасается. Рюноскэ - холодный февральский ветер. Он ненавидит солнце, опаляющее бледную кожу. Он видит недоумение в кошачьих солнечных глазах и лишь пожимает плечами, вскользь бросая «все нормально». Ничего не нормально, и они оба это понимают. Ацуши с детской наивной искренностью пытается все исправить. Думая, что недостаточно красив и хорош для Акутагавы, он изнуряет себя на тренировках в вечных попытках самосовершенствования. Совсем скоро у него день рождения, но звериным своим чутьем Накаджима чувствует, что встретит его в кромешном одиночестве. И, когда Рюноскэ приходит к нему в комнату и усаживается рядом, Ацуши чувствует неладное. Он никогда так не делает без веских причин. — У тебя скоро день рождения, — он берет паузу. Накаджима шумно втягивает носом воздух, тигр бьется в агонии. — В общем, заранее тебе всего хорошего… Ацуши хватает его за руку и глядит внимательно; в его глазах плещется взбесившееся тревожное море. Акутагава выдирает ее из чужой отчаянной хватки. — Хватит уже думать. Ты красив, недурен собой, но мне плевать. Я устал от отношений с тобой, — он подчеркивает эти слова, — Ацуши. Накаджима не знает, что ответить, слыша только оглушающе тихий вой собственного сердца. Он не отвечает минуту, плюс-минус вечность - Рюноскэ молча выходит из комнаты, решив, что разговор окончен. Может, он позвонит, поздравит его с днем рождения. Но когда он звонит, то в ответ получает лишь механический голос автоответчика. Жаль лишь, Акутагава не слышит, как на том конце провода падает табуретка.